Сказания Корнуолла

Ключ от Корнуолла

Сесил, Властитель Корнуолла погрузился в думы у камина. Даже изначально он не был крупным мужчиной; а теперь преждевременная старость сгибала его, пока огонь юности, некогда принадлежавший ему, не сохранился лишь во взоре. С другой стороны камина сидел его единственный ребёнок, Эрик Золотой, который несколько лет нёс бремя управления Корнуоллом, обучаясь обязанностям Властителя к тому дню, когда отец умрёт.

— Ты перестал записывать свою историю, отец? — спросил юноша. — Минувшие годы ты много бывал в библиотеке, но последнее время, когда я навещал тебя там, зачастую ты дремал.

— Записи о моей жизни теперь не выглядят столь же важными, как я некогда считал, — ответил Сесил. — Было время, когда казалось необходимым оставить полный архив тем Хубелейрам, что придут после меня. Но, видимо, после смерти твоей матери, я утратил к этому интерес. В книге осталось несколько чистых страниц, которые, наверное, сможет заполнить какой-нибудь мой потомок-книжник; но я более не стану писать. В конце этой книги пергамент с картой, показывающей, где в нашем замке спрятаны сокровища Хубелейров. Так или иначе, или вовсе без причины, я никогда не искал их. Ты должен помнить, что они здесь и определяют местонахождение сокровищ или передать эту тайну твоему сыну.

Они ждали, когда мудрый лекарь объявит о рождении ребёнка Эрика, который, окажись он сыном, в свой черёд однажды станет править всей страной. Сесил пришёл в Корнуолл, когда тот был землёй голодающего простонародья, ужасающих чудовищ и ещё более ужасных великанов и шаек мародёрствующих разбойников. Его мудрость, даже более, чем сила его рук, вычищала зло, пока Корнуолл не стал теперь приятным местом для обитания. Возмужав, его сын, Эрик Золотой, женился на Брэде Черноволосой, принцессе Уэльской. Это был странный брак, муж — златовласый гигант и жена — крошечная черноволосая женщина с огромной любовью в сердце и смехом эльфов в душе. Теперь она мучилась в родовых схватках, вызывая тревогу у мужа и его отца.

Властитель погладил золотой ключ, висящий у него на шее на толстом шёлковом шнурке и ласково взглянул на сына.

— Я тревожусь за Брэду и её ребёнка, — молвил он. — Много лет назад я прибыл в эту землю из Арморики, помог могучему чародею одержать победу над Людьми-Жабами. В той битве между светом и тьмой, мой другсделал меня Властителем Корнуолла и вручил мне этот ключ. На нём выгравированы слова расы, погибшей столь давно, что никто не может их прочесть, но значение тех слов таково:

Тот, кто владеет сим золотым ключом

Всегда владыкой Корнуолла будет.

— Пока что пророчество на ключе было верным. Так или иначе, я удерживал эту землю для тебя и тех, кто придёт после. Мы живём в мире с окружающими нас соседями. Много лет мы крепили наши границы против тех, кто живёт мечом. Наши лорды правят мудро и весь народ доволен. У каждого есть одежда на плечах, очаг в хижине и мясо в котле.

— Но прошлой ночью я видел сон. Возможно, это было лишь ложное предчувствие зла, вызванное излишним беспокойством о твоей леди и её родовых муках, но мне показалось, что, по меньшей мере, один из Людей-Жаб ещё жив, чтобы вредить мне и моим близким. Мой прихрамывающий друг, который, под видом священника, поженил нас с Леонорой, твоей матерью, считал, что один выжил, но полагал его безвредным. Однако, может статься, что зло никогда полностью не умирает. Ты слышал, что я прежде говорил о ключе, но сохрани в памяти эти древние слова. Расскажи о них сыну и проследи, чтобы он передал своему сыну. Пока мы владеем этим ключом — мы владеем Корнуоллом, если его у нас отберут, наша страна скатится к варварству, в котором я её нашёл.

Он сказал бы и больше, но его прервал старый лекарь, подошедший к огню и вставший там, потирая иссохшие руки. Наконец он обратился к Эрику и, будто отвечая на вопрос, промолвил: — Ваша леди будет жить, принц Эрик, но она больше не сможет родить вам детей.

Золотоволосый гигант подскочил к нему и, грубо тряся его за плечи, вскричал: — Что с ребёнком? Это мальчик? Он будет жить?

Лорд Сесил наклонился вперёд, его руки сжали подлокотники из слоновой кости. Лекарь глумливо рассмеялся.

— Это мальчик и он будет жить, хотя, когда ты увидишь его, то подумаешь, что лучше бы он умер. Через него те Братья Людей-Жаб, которых безвременно погубил той ночью нищий Сесил, превзошедший нас своей гордыней, отомстили.

Властитель Корнуолла поднялся.

— Возраст заставил меня утратить мудрость и осторожность. — глухо пробормотал он. Резко развернувшись, он крикнул своему сыну, — Отпусти этого человека, Эрик. С тобой ничего не должно случиться.

Медленной, но твёрдой поступью он двинулся к старому лекарю. Старцу некуда было отступать, кроме как в огонь. Затем они сошлись, схватились, закачались и рухнули на пол, Властитель внизу. Одна рука лекаря обхватила тело Сесила, а другая горло, но Сесил казался довольным, обеими руками сжимая шею противника. Эрик сорвал кинжал с пояса и нагнулся, чтобы вонзить его в Человека-Жабу, когда его запястье удержала необоримая хватка. Обернувшись, он увидел смуглого незнакомца, который улыбнулся и прошептал: — Не вмешивайся. Твой родитель — гордый человек и я знаю, он достаточно мудр, чтобы воспользоваться единственным способом, которым можно победить. Он не желал бы, чтобы кто-то из нас вмешивался, когда он вершит правосудие. Он — истинный Хубелейр!

Сесил медленно и уверенно приближал своё лицо к лицу противника; неумолимо впился устами в его уста и крепко удерживал его, высасывая дыхание жизни из его тела. Лекарь извивался над ним, силясь подняться, освободиться от своего палача, но медленно обмякал и наконец, несколько раз мучительно дёрнувшись, умер. И, когда смерть пришла к нему, его тело стало меняться, почти сразу же, превратившись в огромную жабу, облачённую в человеческие одежды, но тем не менее жабу, мёртвую и бездыханную. Незнакомец разделил живого и мёртвого, швырнул жабу в огонь, а затем стал на колени подле Властителя Корнуолла.

— Мне следовало прийти гораздо раньше, дорогой друг, — произнёс он хриплым от волнения голосом. — Я был занят серьёзными обязанностями в Тартарии и лишь сегодня понял, что ты в опасности. Поэтому я прибыл сюда, на крылах света, едва поспев помочь тебе, но не успел спасти мальчика. Теперь он таков, каков есть и никто не может сделать его иным. Но его отец может присматривать за ним, а впоследствии, возможно, мальчик сможет перемениться. Я не всеведущ, но знаю, что ещё остаётся один из племени Жаб. Где он или в каком виде появится зло, мне неведомо, но Дом Хубелейров всегда будет в опасности, пока не уничтожен тот последыш. Ты ужасно ранен; думается, яд, источаемый этим адским отродьем, зачарован на твою погибель. Но все отважные мужи когда-нибудь уходят и ты можешь быть спокоен, зная, что ушёл с честью. Я препровожу твой дух в Гоби, где ты сможешь провести вечность, как пожелаешь, и без сомнения, она пройдёт в библиотеке.

Так отошёл Сесил, первый Властитель Корнуолла и Эрик Золотой стал хранителем золотого ключа и править на земле своего отца. Посланцы пронесли сломанный лук и пылающий факел по всей стране, и на третий день множество благородных из близких и дальних краёв явились почтить покойного. Даже Королева Ирландии величественно прибыла в своей золотой колеснице, а за ней, в колесницах серебряных, сидели три слепых арфиста, певшие новые песни восхваляя усопшего Властителя. Но простой народ безутешно сидел по своим хижинам, гадая, что же теперь с ними будет.

Лишь когда гости, съехавшиеся на погребение, уже отбыли и незнакомец вернулся в Гоби, Эрик нашёл время навестить жену и сына. Он часто спрашивал о них и всегда получал ответ, что они хорошо себя чувствуют. Теперь, в покинутом гостями замке, он отправился к реке, где плавал, пока талая вода с гор не смыла с него большую часть горя и глубокой скорби. Затем он облачился в нарядный придворный костюм и, негромко напевая, возвратился в замок, в комнату, где лежали его жена и ребёнок.

У ложа Брэды Чёрной он опустился на колени. Это было высокое ложе, но и он был высоким мужчиной и даже на коленях возвышался над своей женой. Он взял её за руку и не спрашивая понял, что Смерть положила знак на её чело. Она улыбнулась.

— Я рада видеть тебя, Эрик, моя первая и последняя любовь, и печально, что я недолго была с тобою. Кажется, что я умираю не из-за какой-то хвори, но просто из-за нежелания жить. Мои фрейлины сказали, что я теперь — супруга Властителя и мать нового принца; но я видела мальчика, всего на миг, хотя фрейлины и пытались помешать мне это сделать, и, понимая, что ты чувствуешь — у меня нет желания жить. Поторопи меня твоим поцелуем и зажги свечи для успокоения моей души.

Так Эрик Золотой утратил двоих из дорогих ему людей. Но он отважно поднялся над своей мёртвой женой и глухо промолвил: — У меня есть сын и я должен жить ради него и его будущего величия. Однажды он будет носить золотой ключ.

Он велел фрейлинам отвести его к ребёнку. В страхе они сопровождали его в детскую, где иссохшая старая нянюшка сидела у подножия колыбели, инкрустированной золотом, чёрным деревом и слоновой костью, подаренной императором Островов Пряностей, в которой много лет назад баюкали Эрика. Отец взглянул вниз, на своего сына. Леди исчезли из комнаты. Осталась лишь старая дама, потирающая холодные пальцы.

— У мальчика большая голова, — заметил Эрик. — Он должен быть мудр, как взрослый муж.

— Голова большая и красивая, — пробормотала нянька.

— Славная челюсть. Когда он укрепится во мнении, то будет его держаться. У него сильная шея и он будет высоко держать голову, когда отправится в путешествие по жизни.

— Челюсть тверда, а шея сильна, — подтвердила нянюшка, хотя никто её об этом не просил.

Эрик обошёл вокруг, взял её за плечо и потряс,

— Что не так с парнем? — потребовал он. — Что с ним не так?

Она не ответила, но лишь разрыдалась, повесив голову.

Большими, сильными, дрожащими, но нежными руками Эрик снял с ребёнка одежду, а затем, побледнев и замолчав, вернул её на место и, не произнеся ни слова, покинул комнату. В зале леди застыли у стен, словно ожидая, чем их поразят. Он помолчал, переводя взгляд с одной на другую. — Заботливо ухаживайте за парнем и присмотрите, чтобы его кормили козьим молоком. — велел он. — Я ухожу похоронить его мать, а когда будет сделано то, что должно, я вернусь назад и позабочусь о своём сыне.

На утро третьего дня он облачился в кожаные охотничьи одежды, взял ребёнка из детской и без свиты заехал в тёмный лес подальше. Малыш спал, но к полудню раскричался, требуя пищи. Тогда из леса вышла женщина в зелёном уборе и остановилась перед скакуном Эрика. Глядя на неё сверху вниз, он увидел, что женщина молода, полногруда, златоволоса и привлекательна во всех отношениях.

— Кто ты? Почему останавливаешь меня? Что я могу для тебя сделать? — любезно спросил он.

— Я — Фрэда, жена Олакса-датчанина и мать его ребёнка. Наш боевой корабль, «Лебедь», налетел на ваши скалы два солнца назад и я была единственной, кто добрался до берега. Я обнаружила хижину и заснула; прошлой ночью во сне я увидела, что ты идёшь с малышом, который тоскует по матери, как я тоскую по погибшему ребёнку.

Не сказав ни слова, Эрик вручил ей ребёнка. Не сказав ни слова, женщина уселась на траву, раскрыла своё платье и стала кормить малыша. Эрик смотрел на них сверху вниз, из седла и размышлял, не дар ли это Божий, посланный помочь ему в этой тяжкой горести. Наконец дитя уснуло. Женщина покачала его на руках и спокойно произнесла: — У этого ребёнка прекрасное лицо.

Не отвечая, Эрик взглянул на женщину и малыша.

— Сильный подбородок и мощная шея, — продолжала она. — При надлежащем уходе он станет прекрасным мужчиной.

— Дай мне малыша, — велел Властитель Корнуолла, — и садись позади меня на коня. Поручаю мальчика твоим заботам. Я отвезу тебя в мой охотничий домик, где есть слуги, чтобы прислуживать вам и воины, чтобы защищать вас; ибо это дитя, если оно выживет, однажды станет господином всего Корнуолла. Ты славная женщина и потому у тебя будет дом и безопасность. Твоя забота о ребёнке будет вознаграждена, если можно платить женщине за подобную доброту к ребёнку.

С течением времени Эрик находил дела, чтобы загружать себя трудами. Его отец очистил Корнуолл, но теперь сын доводил эту землю до блеска, пока она не стала страной, в которой рад был жить кто угодно. В один день каждого месяца он ездил навестить своего сына, а оставшееся время пытался его забыть, что было очень тяжело. Когда мальчику исполнилось три года, Эрик вызвал в Замок старого лесничего, искусного в натаскивании собак.

— Отныне, Рассел, вместо волкодавов ты станешь натаскивать принца. У моего сына сильная челюсть. Его нужно научить применять её. Он должен научиться висеть на верёвке и не отпускать, пока сам не захочет. Обучи его правильно использовать тело, выгибать шею и передвигаться. Каждый день натирай его маслом. Я позабочусь, чтобы мудрец обучил его пользоваться словами, а после этого всем наукам. Он может научиться писать. Когда ему исполнится шесть, мы посадим его на пони с особой упряжью и седлом. С помощью искусно сделанной уздечки он научится вести пони, а, когда подрастёт, то поедет верхом. Тебе известно об этом парне?

— Я слыхал пересуды о нём, но пропускал их мимо ушей. Мне казалось, что дела не могут быть настолько плохи, как говорят.

— Они настолько плохи или ещё хуже. Но этот мальчик имеет великолепный ум и очень хорошо говорит для своего возраста; пока что он не понимает — он не видел никаких других детей… он не знает.

— Однажды, — смело заметил лесничий, — он узнает, а после не поблагодарит за то, то ты сохранил ему жизнь.

— Как мне убить собственного сына? — ответил Эрик. — У всех нас есть какие-то изъяны, в наших умах и телах. Мальчик не виноват — никто не виноват, кроме старого лекаря, слишком поздно убитого моим отцом. Пусть будущее доскажет эту историю! У парня сильная челюсть и острый ум. Пусть они несут его туда, куда он направится. Нам же следует помочь ему максимально использовать то, что он имеет. Исполняй, что я тебе велел и помни: на твоём попечении — следующий Властитель Корнуолла.

С этого времени началась новая жизнь для Бальдера, ибо так его нарекли, по выбранному Брэдой Черноволосой имени, пока она вынашивала его. Эрик считал такое имя иронией и думал, что его следует переменить, но не хотел отступать от воли своей покойной возлюбленной. Бальдер! Бальдер Прекрасный, возлюбленный, совершенный бог Севера. Разве это имя для подобного ребёнка!

Мальчик учился удерживать предметы ртом, сжимая их мёртвой хваткой. Он учился ездить на пони, управляя им челюстями. Брэда ухаживала за ним, Рассел тренировал его тело, а очень мудрый старик обучал наукам. К тому времени, как ему исполнилось двенадцать, он научился всему, чему старец мог его научить и умел скакать на боевом коне. Эрик понял, что пришло время вернуть его домой, в замок и начать преподавать ему обязанности Властителя, которые ему однажды придётся принять. Тело его стало большим и сильным, и он мог делать то, что мог делать с подобным телом любой другой ладный мальчик — лишь это и не больше. Но, поскольку он зависел от этого, его умственные способности намного опередили возраст.

Ремесленник изготовил для него кожаную упряжь, так, что он мог сидеть в седле или рядом с отцом в пиршественном зале. Там, исключая то, как ему приходилось питаться, он выглядел, как любой другой молодой принц, и поскольку окружающие были привычны к уходу за ним и, питая к нему великую любовь, никогда не упоминали трагическое различие между ним и другими юношами. Чаще всего он бывал счастлив, и, казалось, наслаждался жизнью, как и следует в юности.

В свой двадцать первый день рождения он сидел в библиотеке, читая заинтересовавший его манускрипт. Маленький смуглый человечек присоединился к нему и спросил, — Что такое ты читаешь, дорогой мой Бальдер, что, видимо, заставляет тебя улыбаться и хмуриться, когда ты перелистываешь страницы?

— Это, — ответил юноша, — история моего деда, Сесила, Первого Властителя Корнуолла. Я улыбаюсь, когда читаю про его весьма примечательную жизнь, а хмурюсь, когда понимаю, что в конце книги есть несколько чистых страниц и там должен находится рассказ о поздних его годах.

— Ты можешь об этом написать. Почему бы не закончить ту историю?

— Что толку, если я и запишу, ведь мне неизвестно, что же тогда произошло? Всё, что я знаю — что я его внук; как он провёл свои последние годы или как умер, я не знаю, ибо никто никогда не рассказывал мне этого.

— Я расскажу тебе о тех днях, — сказал маленький человечек, — а, пока я говорю, ты можешь записать ту часть моего повествования, которую посчитаешь важной. Так мы дойдём до конца истории и допишем последнюю страницу. Твой дедушка был одним из великих Хубелейров и моим добрым другом. Теперь о том, что произошло… — и он поведал Бальдеру всё о последних днях Сесила. Пока Бальдер записывал, то увлёкся заключительной историей своего деда. Наконец, внизу последней страницы, он написал “Конец” и, подняв глаза, чтобы поблагодарить рассказчика, удивился, обнаружив его отсутствие в библиотеке. В тот ми, когда он закрыл книгу, как в комнату вошёл его отец.

— Это твой день рождения, Бальдер и настало время тебе жениться, — сказал ему Эрик. — Времена тревожны и для нас становится всё труднее сохранять мир и удерживать страну в Золотом Веке. Брак с принцессой соседней земли, Уэльса, Шотландии или Ирландии, может помочь и, возможно, твой сын будет править в мире и безопасности. Думаю, это можно устроить

Бальдер печально улыбнулся: — Лучше было бы тебе снова жениться и вырастить сына. — отвечал он. — Может, какая-нибудь начитавшаяся принцесса и пожелает выйти за меня из-за того, что выше шеи, но какая прекрасная леди захочет то, что ниже?

— У тебя сильная шея, Бальдер, мощная челюсть и тонкий ум, — сказал Властитель. — Может настать время, когда подобные свойства далеко заведут человека в этом тревожном мире. В будущем сможет править человек, имеющий таки качества, а не потому, что он умеет сражаться и одолевать грубой силой. Твой дедушка был не таким уж великим воином, но у него имелся острый ум. Если бы он дожил, то гордился бы твоими познаниями книг из его библиотеки. Было бы мудро мне оглядеться вокруг и посмотрю, нельзя ли устроить тебе подходящий брак.

Нелегко было это исполнить. Во всех землях близ Корнуолла мужчины всё ещё улаживали споры секирой и палашом. Все короли были любезны и благожелательны, и, когда Эрик встречался с ними, не ссылались на необычное увечье принца Бальдера; но находили первые, вторые и третьи причины, по которым брак между ним и одной из их дочерей невозможен. Затем, когда Эрик уже решил, что его затея невыполнима, прибыли посланники из далёкой страны, предложившие руку принцессы, прекрасной леди, с невероятно богатым приданым. Они принесли дары и портрет леди, и благопристойно пояснили, что и ей известно о принце Бальдере, но это не имеет значения. Эрик послал ответные дары и, прежде, чем год подошёл к концу, прибыла принцесса и, с великой помпезностью, она вышла за принца Бальдера.

Этим же днём Властитель навестил своего сына: — Как я и говорил тебе, это тревожные времена. — сказал он. — Король Уэльса отправил ко мне посланцев, с вестью, что с севера явились враги на длинных кораблях[21] и разоряют его берега. Он умоляет о помощи. Раз мне придётся покинуть Корнуолл, ты должен править на моём месте, пока я не вернусь. Поэтому я вешаю тебе на шею этот шнурок, свитый из шёлка, на котором висит Золотой Ключ. Хорошенько береги его и помни древний стих:

Тот, кто владеет сим золотым ключом

Всегда владыкой Корнуолла будет.

Когда враги будут изгнаны или даже уничтожены, я вернусь. Однако мне жаль, что приходится оставлять тебя в такое время, когда ничто не должно встать между тобой и твоей невестой, кроме мыслей о любви до гроба.

— Не опасайся, отец и возвращайся, как настанет время, — ответил Бальдер, — А пока ты будешь отсутствовать, с Ключом ничего не случится. Моя невеста Мэрилин во всём поможет мне, потому что она кажется столь же мудрой, как и прекрасной.

Поэтому Эрик уехал в сопровождении своих воинов, лучников и пикинёров, и после их отъезда мост замка был поднят. Но Фрэда-кормилица и Рассел-лесник встревожились и долго беседовали в ту ночь об их любимом принце, его вступлении в возмужалость и её обязанностях, столь внезапно свалившихся на него.

Принцесса Мэрилин пришла в опочивальню к своему мужу и, затворив дверь, заперла её, пока Бальдер лежал на кровати и услаждал свой взор её красотой — но недолго.

— Меня удивляет, что подобная тебе прекрасная леди, обдуманно сочеталась с подобным мне, — грустно промолвил он.

— Я вышла за тебя, потому что так захотела. — ответила она, смеясь.

— Но почему ты захотела этого? — спросил он.

— Из-за того ключа, что ты носишь на шее. Много лет назад Князь Тьмы, которому помог твой великий предок, уничтожил Людей-Жаб, которые несколько веков обитали в замке Хубелейров. Лишь один смог сбежать — мой отец. В день, когда ты родился, Властитель Сесил, убил его, убил самым ужасным и безжалостным образом. Я последняя из своего племени. Уловками я добилась брака и этого оказалось нетрудно достичь. Твой отец, хоть и умеет сражаться, но выше шеи он просто добродушный дурень. Весть из Уэльса была всего лишь ступенью моего плана, чтобы твой отец узнал, лишь когда станет слишком поздно. Мои эльфы окружили замок. Позже ночью, когда я отдохну, то поставлю на окно свечу. Шёлковый шнурок будет висеть у меня на шее, а Золотой Ключ — между моих грудей. Когда мои эльфы увидят пламя свечи, ворвутся в замок и перебьют всех. Затем они захватят эту страну, всех изничтожат, богатых и бедняков, и мы вновь станем править Корнуоллом. Князь Тьмы и твой отец узнают об этом, но слишком поздно. — Она весело расхохоталась и закончила, — Поэтому я и вышла за тебя, несчастный болван!

Обхватив его своими прекрасными руками, она подняла его с брачного ложа и скатила на пол. Потом она сняла свадебное платье и серебряные башмачки, и Бальдер понял, что она говорила правду, потому что пальцы её ног были длинными и перепончатыми, как у жабы. Она грубо сдёрнула шёлковый шнурок с его шеи и повесила на своё белое горло. Поставив зажжённую свечу на сундук у изножья кровати, она улеглась и вскоре заснула — ибо ей нечего было опасаться — нечего опасаться подобного новобрачного.

Бальдер, совсем не прекрасный, лишь тем, что выше шеи, беспомощно лежал на полу. Он думал о Корнуолле, земле Хубелейров, где столько лет царил мир и понимал, что он, только он стоит между счастливым народом и ужасной погибелью. Поскольку сказать тут было нечего, то он ничего не говорил. Он просто ждал, понимая, что, хоть он и утратил ключ, никто из эльфов это не узнает, пока свеча не будет стоять на окне.

Ему не оставалось ничего другого, как только ждать. Его невеста, столь прекрасная Мэрилин, с руками и телом Венеры, и лягушачьими ногами, дремала на ложе. Наконец она уснула, одна белая рука соскользнула с ложа и коснулась ладонью пола. Тогда Бальдер понял, что судьба отдаёт её на его милость. Он очень осторожно перекатился и перекатился снова — уловка, которой он научился на луговой траве. Теперь его лицо было лишь в нескольких дюймах от запястья женщины-жабы. Он изогнул шею, сильную, бычью шею и раскрыл рот. Внезапно он схватил это запястье и вцепился в него челюстями, которые уже много лет, раз схватившись, сами не отпускали.

Женщина-жаба завопила от боли.

Дёрнувшись, он стащил её с кровати.

Она била его свободной рукой, но он лишь усиливал хватку, встряхивая её руку, как терьер трясёт крысу. Её кровь заливала ему лицо, но он держался, всё сильнее сжимая челюсти. Она тащила его по полу, пытаясь добраться до свечи и поставить её на окно. Раз и другой она почти коснулась свечи, но каждый раз могучим, судорожным движением он опрокидывал её на пол. Оба они вымазались в крови, брызгающей из разодранного запястья. Она очнулась лишь затем, чтобы вскрикнуть и снова упасть в обморок. Теперь, прилагая все силы, он добрался до её шеи и сжал на ней, под подбородком, свои челюсти. Почти теряя сознание, он смутно подумал: — „Всё, что мне теперь нужно делать, это крепко держаться“. Пока борьба продолжалась, Мэрилин ослабела и недвижимо лежала, с бессильным стоном отчаяния, и Бальдер понял, что она теряет сознание. Он с надеждой ждал, когда это произойдёт. Разомкнув челюсти, он толчками полез вверх и снова вцепился ей в плечо.

Всё крепче и крепче он сжимал её. Его зубы сильнее и сильнее смыкались на этой прекрасной белой колонне; в конце концов, он понял, что лежит, вцепившись в труп. Бальдер разжал челюсти, спустился ртом по шёлковому шнурку, теперь покрытому кровью и наконец добрался до золотого ключа. Он спрятал его у себя во рту и, с радостью понимая, что его земля в безопасности, погрузился в сон.

Следующим утром, Фрэда-кормилица, измученная безымянными страхами, уговорила Рассела-лесника взять воинов и выломать дверь в покои новобрачных. На полу лежала гигантская жаба, с оторванной и изломанной передней лапой, и ужасно искалеченной шеей, всё тело которой раздулось от гниения. Рядом с мёртвой жабой лежал принц Бальдер, его лицо и тело были красны от засохшей крови. На миг все застыли в изумлении от того, что увидели. Затем Рассел склонился над Бальдером и осторожно притронулся, пробуждая его.

— Корнуолл в безопасности, — произнёс Бальдер с улыбкой и уснул.

Фрэда повесила ему на шею ключ на завязках от своего фартука, и Рассел забрал его и унёс в свою комнату, где они умыли принца и ухаживали за ним. В свой срок он поведал всю историю ночной битвы. Позже Фрэда пересказала её Эрику, Властителю Корнуолла, который возвратился в спешке, заподозрив предательство, когда обнаружил, что в Уэльсе царит мир.

Эрик терпеливо выслушал историю до конца.

— Мой сын поступил очень славно, — гордо произнёс он. — Сознавая, что у него нет ни рук, ни ног, чтобы сражаться, он поступил очень славно.

— У него сильная челюсть, — добавила Фрэда-кормилица.