Сказания пыльных миров. Горняк

Глава 11

За то время, что я выбирал свою награду, вокруг нас сформировалась целая толпа, довольно громко бурлящая, спорящая и… делающая ставки. Куда же без этого. Букмекером выступал сам Судри, которого мои коллеги (пожелавшие остаться неизвестными) крайне быстро оповестили о происходящем (либо гномы банально услышали подозрительный гул толпы и прибежали разобраться). Собственно, весь гномий персонал и бригада строителей также были в полном составе, несмотря на дикий перегар и болезненно сморщенные от шума похмельные лица — еще бы, учитывая всю скуку этого карьера на события. Тема недавнего пожара себя уже слегка исчерпала, так что Суд еще пару недель обсуждать будут, независимо от исхода.

Проблемой было лишь то, что столовая на такое количество народа была попросту не рассчитана, так что, как только я закончил с выбором, пришлось тут же выскакивать наружу, подальше от духоты, тесноты и ядреных ароматов, витавших в воздухе. Все остальные, недолго думая, повалили вслед за мной, подхватив Эльгера. Последний, похоже, тоже что-то делал с Системой, поскольку не обращал ни на кого внимания и пялился отсутствующим взглядом в пространство, шевеля губами.

Жадно вдохнув свежий воздух, я на секунду задумался, что же выбирал Эльгер, если, в отличие от меня, просматривать список наград ему не требовалось. Ответ долго себя ждать не заставил, появившись прямо перед глазами:

Я оценил размеры текста и тихо застонал. Теперь понятно, почему Эльгер не ругался по поводу того, что я торможу! Он просто тоже был занят, читая этот огромный талмуд. Кто бы ни писал эти правила, он был заядлым крючкотвором — у меня заболела голова и сбилась концентрация уже пункте на десятом…

Поскольку Эльгер уже объяснил всем, кто находился рядом, в чем дело — толпа нас не отвлекала, тихо переговариваясь между собой и решая вопросы со ставками. Ну а мне ничего не оставалось, кроме как вникать в правила Суда Фортуны. В очень. Большие. Правила. Черт возьми, там было описано буквально все, что возможно, но в первую очередь — список штрафных санкций за нарушение условий дуэли. На первом месте, разумеется, смерть. За самые наглые и преднамеренные нарушения. Ну а дальше — множество разновидностей. Причем грань между некоторыми была настолько тонкой, а сами санкции настолько безумными… невольно задумаешься о том, что нарушать не стоит вообще ничего и ни в коем случае. Полная блокировка развития случайного базового параметра, например, за «использование сторонних предметов в дуэлях физического типа, если в правилах дуэли не прописано обратное». Или временное проклятие слабости на пару лет. Или потеря эрекции (что? да!) на промежуток от года до двадцати.

Но вот чего там не было — примеров дуэлей. Так сказать, «подождите и увидите сами». Жаль, конечно. Хотелось бы увидеть, какие вообще бывают варианты и насколько часто встречаются такие, как на красноземном Суде. А то что-то не очень хотелось возиться в грязи голым и в масле…

Чтение правил заняло добрых минут двадцать, и, когда я закончил, озвучив вслух последнюю строчку «Подтверждаю готовность к Суду Фортуны и ознакомление с правилами Суда», полотно пропало. Вместо него появилась надпись «Ожидание оппонента». При взгляде на страдальчески сморщенное лицо Эльгера, стало понятно, что читает он гораздо медленнее, чем я. Да и в Разуме, готов спорить, сильно уступает. Иначе непонятно, почему он до сих пор не разобрался. Что ж, подождем.

Пока Эльгер дочитывал правила, я успел переброситься парой слов с Фестусом и Судри. Последний подошел и намекнул, что поставил на меня неплохие деньги и лучше бы мне не проигрывать, иначе он расстроится. А зачем мне расстроенный начальник накануне перевода, верно? Спасибо за мотивацию, Судри. А то мне ведь ее так не хватало. Фестус же просто пожелал удачи и тихо извинился, что мне снова приходится отдуваться за обоих. Я в ответ лишь пожал плечами и напомнил, что идея мести и сортирной ловушки все же лежала в основном на моих плечах, так что логично, что Эльгер в своей ненависти сосредоточился именно на мне. О, легок на помине: мой оппонент наконец отдуплился:

Строки мелькнули и исчезли сразу, стоило мне их прочитать. Меня окружила тьма и тишина. Такие, каких я не испытывал ни разу в жизни. В самую темную ночь, в самом глухом подвале не бывает такого отсутствия света и такого отсутствия звуков. Наверное, чтобы это почувствовать, надо стать абсолютно глухим и слепым. Но слепым я точно не был, ведь во тьме перед глазами висели золотистые буквы и тикающий таймер:

Я сосредоточился на буквах и облегченно улыбнулся. Спасибо, дядька Илиан. Вот уж не думал, что твои загадки когда-нибудь встретятся мне снова, да еще и в таких условиях. Я прокашлялся и громко произнес, вздрогнув от чужеродности своего голоса в этой жуткой тишине:

— Ему понадобится два взвешивания. Надо разделить монеты на кучки по три штуки и взвесить любые две. Если одна кучка будет легче другой, то фальшивка в ней. Если кучки равны, то фальшивка в третьей. — Я облизнул губы. — Потом повторить то же самое, только с отдельными монетами из выбранной кучи.

Никаких звуков, никаких подтверждений или опровержений. Текст передо мной просто сменился на другой, а таймер снова откатился на две минуты. Хм, и что тут у нас?

Задачи с каждым разом становились все сложнее. Я ответил на первую и был практически уверен в ответе на вторую. Третья была с кучей вычислений в уме и я попросту не успел ее решить — весь напряженный и шевелящий губами, я опоздал буквально на пару секунд, как таймер обнулился. Я уже было открыл рот, чтобы грязно выругаться, но тут же его захлопнул. Практически гарантированно Фортуна засчитает мне это ругательство за ответ на четвертый вопрос, не стоит ее провоцировать. То, что я не успел — увы, исключительно моя проблема.

Четвертый тоже оказался из запасников дядьки Илиана, причем из той части, до ответа на которую я самостоятельно отродясь не доходил. Повезло. А вот на следующие три вопроса я, как ни пыжился, ответить не смог. Седьмой вопрос я и вовсе не понял. Перечитал его раз десять, пытаясь разобраться, и он исчез, оставив меня в расстроенных чувствах и с ощущением собственной тупизны.

Исчез последний вопрос вместе с тьмой и тишиной вокруг, так что меня даже слегка оглушило неожиданным ревом толпы. Я вслушался и с удивлением понял, что все задачи показывались не только нам, да и ответы наши, похоже, слышали все:

— А я тебе говорю, в задаче про магов ответ — десять! Не тупи, Дерек!

— Какие десять, идиота кусок! Ты условие вспомни, там же было сказано — ответ не должен быть четным!

— Демоны, надо было больше ставить на Грега в первом раунде! Ты слышал вообще, какую хрень Эльгер отвечал?

И тут все разговоры резко прервались. Огромные буквы все того же золотистого оттенка повисли прямо над нами — с моего места не было понятно, что конкретно там написано, но что-то мне подсказывает, что примерно то же самое, что зажглось у меня перед глазами:

Довольный рев толпы заставил меня широко улыбнуться. Когда же я бросил взгляд на кислое лицо Эльгера… ооо, это было какое-то особенное удовольствие. Но суровый мир тут же напомнил, что я еще далеко не победил в самом Суде:

Я кинул взгляд на правила и застонал. Эту дуэль я проиграю.

Второй дуэлью был… Ну, это можно было назвать бегом. Но подсвеченная золотая полоса, указывающая тропу, по которой требовалось бежать, была весьма специфичной. Уходила от наших ног прямо в карьер, петляла по нему, забираясь по вырубленным в граните ступенькам, выходила на противоположную от нас сторону и возвращалась обратно по краю, останавливаясь в паре шагов от начала. Добрую треть пути требовалось вовсе не бежать, а карабкаться на скорость, а где-то и вовсе прыгать с камня на камень… У меня не было никаких иллюзий. Я восстановил себе ловкость, силу, скорость и выносливость до приемлемых значений, чтобы пройти этот путь в принципе, но обогнать самого обычного человека с самыми обычными характеристиками я в этой гонке не смогу. Даже пытаться не буду. Сохраню силы для третьей дуэли.

Молча посмотрев, как Эльгер рванул вперед, я неспешным шагом двинулся вслед за ним.

Под тихое недоумение толпы.

— Какого хера, пацан?! Я на тебя два золотых в этом раунде поставил!

…под громкое недоумение толпы.

Кажется, Эльгер решил, что я над ним издеваюсь и даю ему фору. Багровый от ярости, он наблюдал, как я подхожу к финишу и шипел что-то неразборчивое и явно матерное. Ну, не буду его разубеждать. Его перекосившаяся рожа весьма и весьма грела мое мстительное сердечко.

Секунда, другая ‐- и перед глазами появились правила третьей дуэли. Я вперился в них взглядом и с каждым словом мое лицо становилось все более и более недоумевающим. Это было… странно. И кто именно тут победит — тоже было нихрена не ясно.

Только дочитав, я понял, что вокруг стоит тишина. Бледный Эльгер молча смотрел на меня. Люди вокруг молча и с некой жалостью смотрели на нас обоих. Цвет своего лица я не видел, но, кажется, тоже слегка сбледнул. Я, конечно, успел много всего пережить за последнее время, да и восстановление характеристик с нуля неплохо так закалило силу воли в плане недель и месяцев страданий… но есть у меня ощущение, что сейчас будет хуже.

Нас поглотила тьма и тишина — все, как в первой дуэли. Предполагаю, что не столько ради нас, сколько ради того, чтобы магией не зацепило зрителей.

Первым был Свет. Я понятия не имею, что это было за заклинание. Черт возьми, да я даже не знал, что эту стихию можно использовать в бою! Первую секунду я вообще ничего не почувствовал. Потом у меня начало жечь все открытые участки кожи — все сильнее и сильнее. Не знаю, сколько я выдержал. Навряд ли больше минуты. Потому что, когда я увидел, что у меня на руках вздуваются огромные отвратительные волдыри, то не выдержал чисто психологически. Я даже не сказал бы, что это было так уж больно, но некий первобытный ужас внутри прямо-таки заставил меня заорать «СТОП». Волдыри тут же исчезли, краснота тоже, вырвав из моей груди мощный вздох облегчения. Заодно вместе с ними пропали пара прыщиков на плече и родинка на ладони. Но долго рассматривать руки мне не дали. Пришла Тьма.

В данном случае атака Тьмой началась с того, что руки, которые я рассматривал, начали желтеть. Сквозь них все четче проступали вены, которые становились все более четкими и… черными? А главное — мне не было больно. Просто слабое неприятное ощущение внутри. Такое… сосущее. Похожее на то, будто все предназначенные мне годы жизни попросту уходят сквозь пальцы, рассыпаясь песком. И вновь тот самый нарастающий ужас, который был со Светом. Первое, что меня удерживало сейчас — мысль, что Фортуна не даст мне умереть и что я и так сильно подгадил себе самому, когда прервал испытание предыдущей стихией. Еще отрезвляла воображаемая картина, как Эльгер где-то поблизости стоит и презрительно терпит тот же Свет и ту же Тьму, вместо того, чтобы орать от страха. В общем, держался я на смеси гордости и рациональности. На всякий случай еще и глаза закрыл. Чтобы не видеть того ужаса, что происходил с моим телом.

Тьма ушла незаметно. Я дотерпел ее до конца, уже едва стоя на ногах от нахлынувшей слабости. Исцеление от Фортуны пришло как удар под дых, наполнив тело такой прорвой энергии, что на контрасте мне хотелось прыгать, бегать, расцеловать всех вокруг, набить морду Эльгеру… в общем, много чего хотелось. А потом все мое тело скрутило от дикой боли и меня мгновенно вырвало. Кажется, пришла Жизнь.

Поток стихий был долгим. Нестерпимо долгим. Мне казалось, что прошла уже целая вечность, заполненная лишь болью и изощренными пытками. И лишь сменяющиеся стихии позволяли понять, что осталось немного, вот еще одна-две — и все. Просто потерпи еще чуть-чуть, Грег.

Из всех дальнейших стихий до конца я смог продержаться только при воздействии Разума и Льда. Разум — потому что атака не была болезненной, скорее это была битва внутри собственной головы, где нечто извне пыталось притвориться моим внутренним голосом, убеждающим меня крикнуть «Стоп». И, на протяжении всего испытания, красный и потный от напряжения, я одной рукой зажимал себе рот, а другой отвешивал сам себе пощечины, отрезвляя себя и заглушая этот навязчивый приказ.

Лед я вытерпел из-за специфики стихии и, пусть небольшого, но сопротивления, сильно облегчающего страдания. Тем более что здесь боль от холода чувствовалась лишь в самом начале, а дальше была лишь нарастающая сонливость и отстраненность, с которой я рассматривал свои белеющие руки. Исцеление после Льда ощущалось так, будто меня окунули в кипяток. Ну, и орал я из-за этого соответственно. Аналогично я орал на испытании Огнем — пожалуй, одна из самых болезненных стихий, которую я смог выдержать меньше всего.

Но всему приходит конец. И, после Металла, представляющего собой вихрь из мельчайших (и очень острых) крупинок, наносящих тысячи порезов всему телу, я наконец вновь увидел свет и услышал рев толпы. Судя по оживленности вокруг — все вновь прекрасно видели и слышали, что с нами происходит. И вновь золотистые буквы в вышине над нами и аналогичные перед глазами:

Я с трудом добрался до конца текста, разбирая расплывающиеся перед глазами буквы. После чего облегченно вздохнул и лег прямо в снег, прикрыв глаза. Тьма накрыла меня с головой, унося подальше от шума и гама.