Сказания пыльных миров. Том 2. Гладиатор

Глава 10

Первый бой, увы, я пропустил. Вообще у школ были свои отдельные ложи на трибунах, где можно было понаблюдать за боями соперников. Пусть и, зачастую, в тесноте и толкучке — ложи-то были примерно одинакового размера, а количество людей в школах зачастую отличалось на порядки. Тяжелее всего в этом плане было, конечно, Крадущимся Тиграм. Псам сейчас должно было быть, наоборот, максимально удобно — людей у них толком не осталось, так что можно было расположиться с комфортом… Но, поскольку мой поединок шел сразу после текущего, а промежутки между боями были минимальными — пришлось сидеть в подсобных помещениях под ареной. Ждать, пока гладиатор, желающий поглазеть на соперников, будет бегать между школьной ложей и выходом на арену, никто бы не стал. Я мог попытаться, если бы у меня было хоть какое-то представление, сколько продлится бой… но у меня его не было. Оба участника были не из Псов, так что я о них не знал ровным счетом ничего такого, чтобы можно было сделать хоть какие-то прикидки.

Теоретически бой мог длиться вообще сколько угодно. Формальных ограничений не было. То есть можно было драться хоть целыми днями, хотя, конечно, такое бывало редко. Почти никогда. Даже если столкнутся два относительно равных воина, да еще и строящих свою тактику от обороны — рано или поздно один из них все равно совершит ошибку. И чем дольше длится бой, чем больше накопилось усталости — тем больше такая вероятность. Поэтому я ни капли не удивился, когда спустя минут двадцать в мою комнату постучался один из десятков слуг, снующих туда-сюда, и попросил следовать за ним — мол, бой уже закончен, сейчас арену приберут и можно выходить.

Тяжело выдохнув, я поднялся. Нельзя было сказать, что я был совершенно спокоен. Но в целом, несмотря на легкий мандраж, как минимум часть меня на все происходящее смотрела с неким фатализмом: даже если я сегодня умру — и что теперь? Во-первых, все когда-нибудь там будем. Во-вторых, хоть никто и не знал достоверно, что происходит после смерти, но, если верить церковникам — абсолютное большинство ждало перерождение и новая жизнь с чистого листа. Если это правда — не так уж это и плохо. Может, следующая жизнь выдастся поспокойнее?

Пока шел за слугой, мысленно перепроверял и вспоминал все заклинания. Ключ-слова, по совету ланисты, для почти всех боевых заклинаний я поменял на жесты или короткие отрывочные звуки. Для скорости. С одной стороны — да, касты стали гораздо быстрее. С другой — с непривычки пару раз я чуть не поджег собственную комнату «огненным потоком», а на тренировке случайно запустил в Авиндаля ледяной стрелой. До сих пор помню его хмурый взгляд и похрустывающую в кулаке сосульку, которую он едва успел перехватить.

О, легок на помине. Из соседнего коридора выскочил Авиндаль, поравнялся со мной и быстро наклонился к моему уху, не обращая внимания на косой взгляд слуги:

— Хорошо, что я успел тебя перехватить. Слушай сюда. Про Таммаса известно немного, но он точно не особо силен в магии. Даже если Тигры немного поднатаскали его в этом — он все равно будет стараться сблизиться с тобой. Говорят, он дико хорош с копьем. Это плохо, потому что с мечом ты к нему можешь даже не пытаться сунуться. Все, что могу посоветовать — рви дистанцию и засыпай его заклинаниями издалека. Понял?

— Понял. Спасибо.

— Не надо благодарностей. Просто одержи победу. Большего мне не надо.

Авиндаль продолжал шагать рядом — видимо, решил проводить меня до самого выхода. Помолчав немного, он снова наклонился ко мне:

— Если что, на тебя сейчас ставки идут один к пяти. Вы сейчас оба темные лошадки, но если ты хочешь подзаработать — лучшего момента ты можешь не дождаться. Навряд ли у тебя найдется достаточно денег… занять тебе пару монет?

— А если я погибну в бою? — Я насмешливо глянул на тренера. — Не боишься потерять деньги?

— Если ты погибнешь — те жалкие несколько монет будут наименьшей моей проблемой. Собственно, как и твоей, если ты просто проиграешь, но не умрешь. Смотри сам. Не хочешь — дело твое.

— Ладно. — Я задумчиво пожевал губу, пытаясь прикинуть, сколько могу себе позволить задолжать, в случае чего. Хотя что тут думать? — Сколько ты можешь мне занять? Максимум?

— Не считая того, что я уже поставил — двадцать золотых. Все, что осталось из наличных денег. Не забывай, что я и сам не особо-то богат… сейчас.

— Маловато… но что уж тут. Ставь все, что есть.

— Маловато⁈

Я лишь улыбнулся и кивнул. Авиндаль негодующе покачал головой, стукнул меня по плечу и убежал обратно. Даже удачи не пожелал напоследок. Ну и ладно. Без удачи справлюсь.

— Дамы и господа! Без долгих представлений! Таммас Аль-Джебер, из школы Крадущихся Тигров! Против Грегори Кантореса, из школы Бешеных Псов!

Мы стояли в центре Арены и молча разглядывали друг друга. Каждый — в небольшом цилиндре из голубоватого света. Это наши отправные точки, не позволяющие начать бой раньше времени и заодно блокирующие всю магию, направленную вовне. Обе стартовые позиции находились на заранее рассчитанном и тщательно выверенном расстоянии друг от друга — что-то около дюжины метров, для уравнивания шансов у магов, бойцов ближнего и, теоретически, даже дальнего боя. Чуть больше — и преимущество будет у «дальников» и магов. Чуть меньше — у «ближников». Относительным универсалам, вроде меня, в этом плане проще и сложнее одновременно. Не имея конкретной специализации, приходится в своей тактике либо отталкиваться от сильных и слабых мест противника, которые заранее можно и не узнать, либо действовать наудачу и по ситуации. Последний вариант, кажется, становится моим кредо по жизни. Да, Авиндаль подкинул немного данных о противнике, но все они с легкостью могут оказаться дезинформацией, которую те же Тигры запустили в народ, если этот парень один из их фаворитов. Так что не стоит на нее полагаться… чересчур. Как минимум частично информация была правдива — Таммас действительно стоял, небрежно облокотившись на копье. А еще мне сильно не нравилось его одежда — облегающие штаны и безрукавка. Все крайне легкое, без единого элемента даже простейшей кожаной брони, как у меня. Либо он нивелирует полное отсутствие защиты заклинаниями, либо ему требуется это в рамках каких-либо навыков — и в таком случае он должен делать ставку на скорость.

Задумчиво рассматривая смуглое лицо противника, я быстро пробежался пальцами по завязкам своей кожаной брони, в который раз перепроверяя, что все в порядке — ничего нигде не развязалось и не стесняло движений. Поправив ножны с мечом, облизал губы, напряженно вслушиваясь в голос глашатая, ведущего обратный отсчет.

Три.

Таммас, презрительно улыбающийся все это время, подобрался, как хищный кот перед прыжком.

Два.

Я опустил руку на рукоять меча, наполовину выдвинув его из ножен. Это скорее обманный маневр: если мне действительно понадобится достать меч в этом бою, значит, дело идет совсем плохо.

Один.

Я резко растопырил пальцы на второй руке, заложенной за спину — и все вокруг замедлилось, словно угодив под воду. Это одна из моих домашних заготовок — сочетание сразу трех заклинаний, «подвешенных» на один-единственный жест. Все они действовали исключительно на меня, так что антимагическая пелена, все еще висевшая передо мной, не должна была их заблокировать. Благословление воды — почти на четверть подкидывало все мои параметры. Крепость тела, недавнее приобретение Школы Жизни — работало подобно моему навыку каменной кожи, только более универсально — в отличие от навыка, заклинание защищало в том числе и от дробящего урона. Увы, оно было все еще слабовато, и действовало всего пару минут, но, надеюсь, мне хватит. У меня все еще были нехорошие предчувствия насчет скорости Таммаса — и если это мне интуиция шепчет, то было бы глупо к ней не прислушаться. Третье же заклинание, «Ускорение» школы Молнии, нравилось мне больше всего. Полминуты ускоренной реакции и восприятия внешнего мира — это просто удивительная штука. Именно при помощи этого заклинания я начал периодически побеждать в тренировочных боях с Авиндалем. Увы, ману заклинание жрало как не в себя, и в рангах росло еле-еле, так что универсальным решением для всего подряд оно, увы, не являлось. Пока.

Бой!

Пелена резко растворилась, а буквально спустя мгновение Таммас, подхваченный воздушной волной, выставив копье перед собой, с огромной скоростью понесся на меня. Если бы не ускорение и благословление — я бы даже заметить не успел, как его копье пронзило мне сердце. А так… заметить успел. Увернуться — лишь наполовину. Вместо сердца копье с огромным усилием пропороло моей левый бок, оставив после себя широкую кровавую полосу и скользнув вдоль ребер — увы, крепость тела даже вкупе с каменной кожей не смогли с таким справиться. Хотя кто знает — может, без них копье и ребра бы пробило? Все-таки удар вышел просто чудовищным. Броню прошило настолько легко, будто ее на мне вовсе не было.

Но, несмотря на всю мощь и скорость удара, он был… одноразовым. Либо пан, либо пропал. И теперь, не победив с одного удара, Таммас сам оказался в крайне уязвимой позиции — прямо рядом со мной, с жестко зафиксированным внутри чужой брони оружием, да еще и существенно наклонив корпус вперед. И его голова была прямо на уровне моей груди. Можно было выхватить меч. Можно было выпустить ему в лицо ледяную стрелу. Или…

Схватившись за застрявшее копье, чтобы Таммас не выдернул его, второй рукой я резко ударил его в челюсть. Даже не сжимая кулака, простой раскрытой ладонью.

Соперник закатил глаза и рухнул без сознания на песок арены.

Касание Смерти сработало безотказно.

Ругаясь сквозь сжатые зубы, я стоял на арене в оглушающей тишине и снимал с себя кожаную кирасу вместе с копьем, пробившим ее насквозь. Сначала попробовал вытащить копье, но оно то и дело задевало рану, заставляя меня вздрагивать от вспышек боли — и я плюнул, перейдя сразу на завязки кирасы. Вспотевшие пальцы скользили по туго затянутым узлам, а я продолжал ругаться под нос, не обращая внимания на ожившие трибуны. Наконец, последний узелок сдался — и я выскользнул из пробитой кирасы, словно черепаха из панциря. Задрал рубаху, поморщившись при виде белеющих в глубине раны ребер, осторожно сжал края рукой, использовал восстановление и, наконец, огляделся.

— Поразительный бой! Настоящие мастера! Им потребовался лишь один удар с каждой стороны, чтобы выявить сильнейшего! Уверен, этот молниеносный бой станет самым быстрым за сегодня… а может, и за весь турнир! — Глашатай буквально орал от восторга. Трибуны, наконец, тоже отреагировали и взорвались криками. Мне кажется, или большая часть этих воплей… негодующие? Я вспомнил коэффициент ставок и ухмыльнулся. Ну еще бы. Большая часть этих людей сейчас потеряла свои деньги.

Захотелось показать трибунам неприличный жест, но пришлось сдержаться — в конце концов, там где-то император сидит, он обязан был прийти на церемонию открытия. Навряд ли ему понравится такое. Поэтому я просто махнул рукой — пусть понимают, как хотят. И, не обращая внимания на вяло подергивающееся тело Таммаса, постепенно приходящего в себя, побрел на выход на подгибающихся ногах — все-таки восстановление не могло вылечить такую серьезную рану за один раз. Тут и двух маловато будет. И трех.

Мимо меня пробежали лекари, торопившиеся к телу моего противника — что-то они припозднились, конечно. Я-то знал, что мое заклинание было все еще слабовато для полноценного убийства — всего лишь четвертый ранг, как-никак, но вдруг бы оказалось, что нет? Тут каждая секунда на счету. Я недовольно покачал головой — судя по всему, если я окажусь в аналогичной ситуации, то на экстренную помощь лучше не рассчитывать. Один из последних бегунов притормозил возле меня:

— Исцеление нужно?

Я осторожно разжал ладонь, которой все еще сжимал края раны вместе с рубахой и почувствовал, как тонкая струйка крови устремилась вниз, стекая в штаны. Поморщился и кивнул. Лекарь едва-едва коснулся раны прямо через дыру в рубахе и зачем-то зажмурился. А я стиснул зубы, чтобы не заорать — возникло ощущение, что в меня ткнули раскаленной кочергой. Но, надо признать, уже спустя несколько мгновений боль исчезла. Я не стал вновь задирать рубаху — лишь слегка оттянул ткань в дыре от копья — все было покрыто коркой засохшей крови, толком ничего рассмотреть невозможно… но вроде бы рана исчезла. Да и вспышки боли больше не стесняли движения, так что я наконец-то смог выпрямиться.

Лекарь, открыв глаза, несколько раз осоловело моргнул и произнес:

— Я всю ману потратил, но там, судя по всему, еще остался шрам. Сейчас я позову кого-нибудь из коллег, он долечит…

— Нет. — Я похлопал его по плечу. — Спасибо, дальше я сам как-нибудь.

А то ваше лечение какое-то чересчур болезненное по сравнению с моим. Но этого я озвучивать не буду, конечно. Молча обошел лекаря и с облегчением зашагал в сторону выхода. Парень, недоуменно застывший на месте, замялся, но потом крикнул вслед:

— Красивый бой, кстати! Поздравляю!

— Молодец. — Авиндаль встретил меня в уже знакомой комнатке под ареной и усмехнулся, протянув туго набитый кошель. — Твои деньги со ставки. На следующие бои не придется занимать.

Я кивнул и подвязал кошель к поясу. Пересчитывать не стал. Во-первых, и так верю — ланисту я успел узнать достаточно хорошо. Во-вторых — зачем обижать человека такой мелочностью?

— Тебя подлечили? Пойдешь смотреть на следующие бои? Сегодня должно пройти еще шесть, следующий вот-вот начнется. — Авиндаль задумчиво щелкнул пальцем по моей дырявой кирасе, которую я прихватил с собой. — А еще я бы на твоем месте в следующий раз выбрал что-то попрочнее. Кожа очень редко бывает хорошим вариантом, но это лучше понять на собственном примере.

— Кто-то из наших сегодня еще будет? — Я поморщился от замечания, но кивнул, соглашаясь. Кирасу, так же как и оружие, выдавали организаторы, так что хотя бы не придется тратить деньги и заморачиваться с починкой — достаточно оставить здесь и слуги ее унесут.

— Нет, ты один такой везунчик. Следующим из Псов будет Курт, и только через пару дней. Двадцать шестой номер.

Я отстегнул ножны с мечом и оставил рядом с кирасой на скамье. Отряхнул, как мог, засохшую кровь, засыпав пол багровыми чешуйками, и быстро переоделся в церемониальную одежду, в которой мы выходили на жеребьевку. Кивнул тренеру:

— Пошли. Стоит глянуть на возможных соперников.

Мы едва успели в ложу к началу следующего боя. Почти все мои коллеги уже сидели здесь и смотрели на меня… с опаской? Странно, неужели они не поняли разницы в наших силах за предыдущий месяц? И только сейчас до них начало доходить? Я лишь усмехнулся и сел в стороне, подальше от основной массы людей. Авиндаль демонстративно сел рядом со мной и начал объяснять, кто сейчас стоит на арене и что о них известно. Я краем уха слушал его, кивал, и разглядывал бойцов.

Несмотря на то, что поединок уже начался — никто из них не спешил сближаться или осыпать противника заклинаниями. Один спокойно воткнул в песок полутораручный меч-бастард, и стоял, слегка придерживая рукоять. Второй, с двумя кинжалами в руках, нервно расхаживал перед противником, то ли пытаясь его загипнотизировать своими мерными движениями, то ли набираясь смелости для атаки. Трибуны свистели, орали, кто-то попытался кинуть в гладиаторов огрызком яблока — и он растворился в практически прозрачной магической пелене между ареной и трибунами. Я усмехнулся. Теперь понятно, почему большинство первых рядов было так спокойно, когда я смотрел на них снизу, с арены. Я в тот момент как раз думал — почему никто из зрителей не нервничает, что в них может попасть случайное заклинание в результате промаха или рикошета? А тут попросту стояла невидимая защита, причем с обеих сторон. Даже гнилым помидором по макушке не получишь в случае позора.

На арене, тем временем, парень с кинжалами, наконец двинулся в атаку. Не особо удачно: гладиатор с бастардом широкими взмахами меча отгонял противника, как надоедливую муху. Кинжальщик крутился, как мог, пытаясь сблизиться и не попасть под удар — но ничего не выходило. Скастовал пару заклинаний — видимо, придерживая их под конец, как козырь — но и это не помогло. От вялого огненного шара мечник попросту увернулся, а несколько красных стрел, одновременно устремившихся к нему с разных сторон — умудрился отбить, буквально размазавшись в воздухе сверкающим силуэтом. Что-то вроде моего ускорения, похоже… Я задумчиво закусил губу и, перестав наблюдать за тем, как мечник лениво гоняет соперника по арене, пользуясь своим тотальным преимуществом, повернулся к Авиндалю:

— А как часто встречаются такие вот заклинания ускорения? Как у Таммаса, и у этого… — Я прищелкнул пальцами, вспоминая, как его представлял ланиста несколько минут назад. — … Игнаца?

— Я бы сказал, что большинство хороших воинов стараются заполучить себе хотя бы одно такое заклинание. Полезно. Да ты и сам посмотри. У меня — есть, у Таммаса и Игнаца — есть, у тебя — тоже… — Авиндаль насмешливо поднял руку, когда я открыл рот, чтобы возразить. — Не ври, что у тебя нет аналога. Я не слепой и видел, как ты пару раз его применял на тренировках. Это сложно отследить, если заклинание слабое и появилось лишь недавно. Но для опытного глаза — вполне возможно. Да и не увернулся бы ты от удара Таммаса, не будь у тебя ускорения.

— То есть здесь почти у каждого будет что-то подобное? — Хмуро уточнил я.

— Нет, почему же. На турнир попали далеко не только хорошие воины. А из хороших — существенная часть специализируется на дальнем бое. Системные маги, лучники, арбалетчики. Остается лишь несколько десятков бойцов ближнего боя, у которых, скорее всего, будут такие заклинания. И рунные маги, конечно. Эти могут создать вообще любое заклинание с нуля, было бы время на подготовку и достаточно маны. К счастью, таких на этом турнире всего трое. И один из них недоучка, вылетевший из Академии — его можно не брать в расчет.

В тяжелом молчании мы наблюдали, как Игнац, которому, наконец, надоело играться, еще раз резко ускорился, догнал противника и оглушил его мощным ударом в висок. После чего с легкой улыбочкой направился к выходу, не обращая внимания на свист трибун.

— Запомни его. — Задумчиво произнес Авиндаль. — Он явно пройдет в первую десятку. Если не напорется на одного из фаворитов.