Сказки американских писателей

I. Ураган

Дороти жила посреди Канзасской прерии с дядюшкой Генри — он был фермером — и с тетушкой Эм, его женой. Домик у них был маленький, ведь чтобы его построить, дерево пришлось возить издалека. Пол, потолок, четыре стены — вот и получилась комната. В комнате стояла ржавая плита — на ней готовили, шкаф для посуды, стол, три-четыре стула да кровати. В одном углу на большой кровати спали дядюшка Генри и тетушка Эм, в другом на маленькой — Дороти. В доме не было ни чердака, ни подвала, только неглубокая яма под полом, её называли «укрытие от урагана». В укрытии могли спрятаться и дядя с тетей, и Дороти, если бы вдруг налетел свирепый ветер, вроде тех, что сметают на своем пути все постройки. Туда спускались через люк в полу, от которого в темную и тесную яму вела лестница.

Когда Дороти выходила на крыльцо, то, куда бы она ни взглянула, везде простиралась лишь огромная серая прерия. На всей широчайшей плоской равнине не было видно ни дома, ни деревца, она уходила вдаль, а там со всех четырех сторон сливалась с небом. От солнца распаханная земля спеклась, сделалась серой и покрылась мелкими трещинами. Даже трава и та не была зеленой, потому что солнце спалило верхушки длинных стеблей и они тоже стали серыми, как все вокруг. Когда-то дом покрасили, но от солнца краска пошла пузырями, дожди смыли её, и теперь дом был такой же серый и унылый, как всё в прерии.

Тетушка Эм поселилась здесь, выйдя замуж; в ту пору она была молодая и хорошенькая. Но солнце и ветер изменили её: погасили блеск в глазах, и глаза стали тусклыми и серыми; согнали румянец со щек и краску с губ, и теперь губы и щеки тетушки Эм были тоже серые.

Худая и костлявая, она больше не улыбалась. Когда к ней приехала осиротевшая Дороти, тетушка Эм так пугалась смеха племянницы, что стоило Дороти развеселиться, как тетушка взвизгивала и хваталась за сердце. Она и сейчас ещё частенько посматривала на девочку с недоумением, не понимая, что её может смешить.

Дядюшка Генри никогда не смеялся. С утра до поздней ночи он трудился в поте лица и даже не представлял себе, что значит радоваться. Дядюшка Генри тоже был весь серый — от длинной бороды до грубых башмаков. Он выглядел суровым, строгим и больше молчал.

А смеялась Дороти над проказами песика Тото, это он не давал девочке стать такой же унылой, как все окружающее. Вот уж Тото никто не назвал бы унылым; это был небольшой черный пес с длинной шелковистой шерстью и маленьким забавным носом, его черные глаза-пуговки всегда весело блестели. Тото резвился целыми днями, и Дороти резвилась вместе с ним; она его очень любила.

Но в тот день они, правда, не играли. Дядюшка Генри сидел на ступеньках крыльца и с тревогой поглядывал на небо, которое сделалось ещё более серым, чем всегда. Дороти с Тото на руках стояла в дверях и тоже смотрела на небо. Тетушка Эм мыла посуду.

Издалека, с севера, доносилось глухое завывание ветра, и дядюшке Генри с Дороти было видно, как гнется высокая трава перед приближением бури, — по ней словно волны бежали. Но вдруг ветер громко взвыл и на юге, и, повернувшись в ту сторону, дядюшка Генри с Дороти увидели, что оттуда по траве тоже побежали волны.

Тут дядюшка Генри встал.

— Эм, ураган идет! — крикнул он жене. — Пойду взгляну, как там скотина, — и побежал к загонам, где держали коров и лошадей.

Тетушка Эм бросила мыть посуду и подошла к дверям. Она только взглянула на небо и сразу поняла, что опасность близка.

— Скорей, Дороти! — закричала она. — Бежим в укрытие!

Но Тото вывернулся у Дороти из рук и забился под кровать. Девочка принялась вытаскивать его оттуда. Перепуганная тетушка Эм откинула люк в полу и стала спускаться в тесную и темную дыру.

А Дороти наконец удалось схватить Toтo, и она поспешила за теткой. Но не успела добежать до люка, как ветер пронзительно взревел, и дом так затрясло, что Дороти, не устояв на ногах, плюхнулась прямо на пол.

И тут началось что-то странное.

Дом раза два или три волчком повернулся вокруг своей оси и медленно поднялся в воздух. Дороти почудилось, будто она летит на воздушном шаре.

Ветер с севера и ветер с юга встретились как раз в том месте, где стоял дом, так что он оказался точнехонько в середине урагана. А в середине урагана воздух обычно остается неподвижным. Но ветер изо всех сил давил на дом с двух сторон и поднимал его все выше и выше, пока дом не оказался на самой верхушке урагана, там он и застрял, а ураган понес его словно пушинку, увлекая все дальше и дальше.

Было совсем темно, ветер ревел страшно громко, но Дороти казалось, что лететь довольно приятно. После того как дом несколько раз перевернулся вокруг себя и разок сильно накренился, рывков больше не было, и Дороти чувствовала себя неплохо, её только слегка покачивало, как младенца в колыбели.

Правда, Toтo все это не нравилось. Он метался по комнате то туда, то сюда и громко лаял. Дороти же тихо сидела на полу и ждала, что будет дальше.

Вдруг Toтo очутился возле открытого люка и провалился в него. В первую секунду девочка испугалась, что совсем потеряла песика, но заметила, что из отверстия в полу торчит ухо, — воздух так сильно давил снизу, что прижал собачонку к дому и не дал ей упасть. Дороти подползла к люку, схватила Тото за ухо, втащила его обратно в комнату и тут же захлопнула люк, чтобы больше никаких неприятностей не случалось.

Час пролетал за часом, и постепенно Дороти справилась со страхом, только ей было очень одиноко, да ещё ветер гудел так громко, что она боялась оглохнуть. Сначала она все прикидывала, не разобьется ли насмерть, когда дом упадет, но время шло, а ничего ужасного не происходило, поэтому Дороти перестала беспокоиться и решила терпеливо ждать: пусть будет, что будет. В конце концов она проползла по полу, который так и ходил ходуном, к своей кровати и улеглась на ней, а Тото вспрыгнул следом и устроился у неё под боком.

И хоть дом качало, а ветер громко завывал, глаза у Дороти скоро закрылись и она крепко уснула.

II. Встреча с мусоликами

Проснулась Дороти от толчка, да такого внезапного и сильного, что не лежи девочка на мягкой постели, она бы расшиблась. «Что бы это могло быть?» — удивилась она и затаила дыхание. А Тото ткнулся холодным носом ей прямо в лицо и жалобно заскулил. Дороти села и сразу поняла, что дом больше не летит и темнота кончилась — в окно, заливая всю комнату, лился яркий солнечный свет. Дороти вскочила с постели и вместе с Тото, который не отставал от неё ни на шаг, перебежала через комнату и распахнула дверь.

Тут она вскрикнула от изумления и стала оглядываться по сторонам, а глаза у неё при виде необычного зрелища округлялись все больше.

Ураган очень мягко — во всяком случае, для урагана — опустил дом посреди какой-то замечательно красивой страны. Здесь повсюду зеленели прелестные лужайки и на них росли величественные деревья, усыпанные сочными и душистыми плодами. На склонах, куда ни глянь, всюду цвели роскошные цветы, а среди деревьев и кустов, заливаясь, порхали птицы с редкостным ярким оперением. Неподалеку, и переливаясь, бежал меж зеленых берегов ручеек, и его бормотание ласкало слух девочки, которая так долго жила в иссушенной солнцем серой прерии.

Жадно рассматривая удивительную и прекрасную страну, Дороти вдруг заметила, что к ней приближается группа весьма странных людей — таких ей видеть ещё не доводилось. Они были не слишком маленькие, но и недостаточно высокие для взрослых. Точнее, они казались одного роста с Дороти, которая для своих лет была девочкой довольно рослой, а между тем, судя по их лицам, они были куда старше, чем она.

С порога своего дома Дороти видела, что трое из них — мужчины, а одна — женщина и все они одеты крайне причудливо. На них были остроконечные шляпы высотой чуть ли не в целый фут, а поля шляп украшали маленькие колокольчики, которые мелодично позванивали при каждом шаге. На мужчинах шляпы были голубые, а на маленькой женщине — белая, с плеч её складками спадал белый плащ, затканный мелкими звездами, которые блестели на солнце словно бриллианты. У мужчин вся одежда была голубая, в тон их шляпам, а обуты они были в начищенные до яркого блеска башмаки с темно-голубыми загнутыми вверх носами. Дороти подумала, что лет им, наверно, не меньше, чем дядюшке Генри, потому что у двоих она разглядела бороды.

А маленькая женщина казалась гораздо старше: лицо у неё было в морщинах, волосы почти совсем белые, и двигалась она с некоторым трудом.

Когда странные люди приблизились к дому, в дверях которого стояла Дороти, они замешкались и стали перешептываться, будто опасались идти дальше. Потом маленькая старушка подошла прямо к Дороти, отвесила ей низкий поклон и сказала нежным голосом:

— Добро пожаловать в страну мусоликов, благороднейшая колдунья. Мы глубоко благодарны тебе за то, что ты убила Злую Восточную Ведьму и освободила наш народ из рабства!

Дороти с удивлением выслушала эти слова. Чего ради эта маленькая женщина величает её колдуньей и утверждает, что она убила какую-то Злую Восточную Ведьму? Дороти — добрая девочка, она никому не делала зла, просто ураган унес её за много миль от дома, но убивать она никого не убивала.

Однако маленькая старушка, видимо, ждала ответа, и девочка неуверенно сказала:

— Вы очень добры, но, наверно, вышла какая-то ошибка. Я никого не убивала.

— Ну, значит, твой дом убил, — засмеялась маленькая женщина, — а это одно и то же. Смотри сама. — И она показала на угол дома. — Видишь, из-под бревна до сих пор торчат её ноги?

Дороти посмотрела и вскрикнула от испуга. Из-под толстых бревен, на которые опирался дом, и впрямь высовывались две ноги, обутые в серебряные туфли с загнутыми носами.

— Боже мой! — воскликнула Дороти, в отчаянии сжав руки. — Дом, видно, упал прямо на неё. Что же делать?

— Ничего не сделаешь, — невозмутимо ответила женщина.

— А кто она такая? — спросила Дороти.

— Как я уже сказала, это — Злая Восточная Ведьма, — ответила маленькая женщина. — Много-много лет она держала в рабстве всех мусоликов, и они работали на неё день и ночь. Теперь все они свободны и благодарят тебя за избавление.

— А кто такие мусолики? — удивилась Дороти.

— Жители Восточной страны, которой и правила Злая Ведьма.

— А ты тоже из них? — спросила девочка.

— Нет, но я их друг, хотя живу в Северной стране.

Увидев, что Восточная Ведьма погибла, мусолики срочно послали за мной, и я тотчас явилась. Я — Северная Ведьма.

— Неужели? — воскликнула Дороти. — Настоящая ведьма?

— Конечно, настоящая, — отозвалась маленькая женщина. — Но я — Добрая Ведьма, и люди любят меня. Я не такая могущественная, как Злая Ведьма, которая тут правила, а то я освободила бы здешних жителей сама.

— А я думала, все ведьмы злые, — сказала Дороти, немного испуганная встречей с настоящей ведьмой.

— Ничего подобного, это глубокое заблуждение. В стране Оз целых четыре ведьмы, и две из них — та, что живет на Севере, и та, что на Юге, — добрые. Уж мне-то известно, что они добрые, ведь я сама — одна из них и не могу ошибиться. А ведьмы, что обитают на Востоке и Западе, — злые; но теперь, когда ты убила здешнюю Ведьму, в стране Оз осталась всего одна Злая Ведьма, та, что на Западе.

— Да, но тетушка Эм говорила, — сказала Дороти, немного подумав, — что все ведьмы уже давным-давно умерли.

— Кто это — тетушка Эм? — спросила маленькая женщина.

— Это моя тетя, она живет в Канзасе, я и сама оттуда. Северная Ведьма на некоторое время задумалась, склонив голову и устремив глаза в землю. Потом подняла глаза и сказала:

— Я не знаю, где этот Канзас, я про такую страну никогда не слыхала. Но скажи мне, это цивилизованная страна?

— Еще бы! — ответила Дороти.

— Тогда все понятно. В цивилизованных странах, по-моему, ни одной ведьмы не осталось, там нет ни волшебников, ни колдуний, ни магов. Но, видишь ли, страна Оз никогда не подвергалась цивилизации, мы ведь отрезаны от остального мира. Вот почему среди нас до сих пор есть и ведьмы, и волшебники.

— А волшебники это кто? — заинтересовалась Дороти.

— Сам Оз — Великий Волшебник, — ответила Ведьма, переходя на шепот. — Он гораздо могущественней, чем все мы, вместе взятые. Он живет в Изумрудном городе.

Дороти собралась было ещё о чём-то спросить, но именно в эту минуту мусолики, хранившие до сих пор молчание, вдруг громко закричали и стали показывать на угол дома, под которым лежала Злая Ведьма.

— Что такое? — спросила маленькая женщина и, посмотрев туда, куда они показывали, засмеялась. Ноги мертвой Ведьмы исчезли без следа, остались одни серебряные туфельки.

— Она была такая дряхлая, — объяснила Северная Ведьма, — что на солнце сразу усохла. Ну вот, с ней и покончено. А серебряные туфельки теперь твои, придется тебе их носить. — Она нагнулась, подхватила туфли и, вытряхнув из них пыль, протянула Дороти.

— Восточная Ведьма очень гордилась своими серебряными туфлями, — заметил один из мусоликов. — Они имеют какую-то волшебную силу, но какую — мы не знаем.

Дороти отнесла туфли в дом и поставила на стол. Потом снова вышла к мусоликам и сказала:

— Мне обязательно нужно вернуться к тете с дядей. Я уверена, они очень беспокоятся обо мне. Не поможете ли вы мне найти дорогу домой?

Мусолики и Северная Ведьма переглянулись, посмотрели на Дороти и покачали головами.

— На Востоке недалеко отсюда большая Пустыня, — сказал один из мусоликов. — Пересечь её и остаться в живых нельзя.

— И на Юге Пустыня, — сказал другой. — Я там был и сам видел. В Южной стране живут кубарики.

— Я слышал, — добавил третий, — что и на Западе тоже пустыня. К тому же Западной страной, где живут моргунчики, правит Злая Западная Ведьма. Если ты ей попадешься, она сделает тебя своей рабыней.

— Мой дом на Севере, — сказала маленькая старушка. — И на границе там тоже великая Пустыня, она окружает всю страну Оз. Боюсь, дорогая, тебе придется жить с нами.

При этих словах Дороти залилась слезами, ведь среди здешних странных людей она чувствовала себя очень одинокой. По-видимому, её слезы разжалобили добросердечных мусоликов, потому что те сразу вытащили носовые платки и тоже зарыдали. Что касается Северной Ведьмы, то она сняла шляпу, водрузила её себе на кончик носа и, балансируя ею, торжественно произнесла:

— Раз, два, три!

И вдруг шляпа превратилась в грифельную доску, на которой крупными буквами было написано мелом:

«ПУСТЬ ДОРОТИ ИДЕТ В ИЗУМРУДНЫЙ ГОРОД».

Северная Ведьма сняла грифельную доску с носа и, прочитав надпись, спросила:

— Тебя зовут Дороти, дорогая?

— Да, — ответила девочка, подняв глаза и вытирая слезы.

— Тогда тебе надо в Изумрудный город. Кто знает, вдруг Оз сможет тебе помочь.

— А где этот город? — спросила Дороти.

— В самой середине страны. И правит там Оз, Великий Волшебник, я тебе о нем уже говорила.

— А он хороший человек? — с беспокойством осведомилась девочка.

— Он хороший волшебник. А вот человек ли он, сказать не могу. Никогда его не видела.

— А как туда попасть? — спросила Дороти.

— Надо идти пешком. Путь долгий, через всю страну, а она местами красивая, местами сумрачная и страшная. Но я пущу в ход все известные мне волшебные уловки, чтобы с тобой ничего не случилось.

— А ты не пойдешь со мной? — умоляюще посмотрела на Ведьму девочка, которой уже казалось, что эта маленькая старушка — её единственный друг.

— Нет, не могу, — ответила та. — Но я тебя поцелую, а того, кто отмечен поцелуем Северной Ведьмы, никто не посмеет обидеть.

Она подошла к Дороти и нежно поцеловала её в лоб. И там, где губы её коснулись лба девочки, остался круглый сияющий след. Дороти скоро сама это увидела.

— Дорога в Изумрудный город вымощена желтыми кирпичами, — продолжала Ведьма, — так что ты не собьешься. А придешь к Озу — не бойся его, расскажи свою историю и попроси помочь. До свидания, дорогая.

Три мусолика низко поклонились Дороти, пожелали ей доброго пути и скрылись за деревьями. Ведьма дружески кивнула девочке, трижды повернулась на левом каблуке и сразу исчезла, что крайне изумило маленького Тото, который громко залаял ей вслед, хотя, пока ведьма была рядом, он даже зарычать боялся.

Но Дороти-то, зная, что маленькая старушка — Ведьма, ничуть не удивилась, другого она и не ожидала.

III. Как Дороти спасла Страшилу

Оставшись одна, Дороти почувствовала, что проголодалась. Она подошла к шкафу, отрезала кусок хлеба и намазала его маслом. Дала кусочек Тото, сняла с полки ведерко, отправилась к ручью и набрала чистой, искрящейся воды. Тото помчался к деревьям и принялся лаять на птиц, сидевших на ветках.

Дороти пошла за ним и увидела, что с веток свисают соблазнительнейшие плоды. Она сорвала несколько штук, подумав, что как раз таких фруктов ей и не хватало на завтрак.

Потом девочка вернулась в дом, напилась вкусной, холодной и чистой воды, напоила Тото и стала собираться в Изумрудный город.

У Дороти было ещё одно платье, оно как раз оказалось чистым и висело на вешалке возле кровати. Льняное платье в голубую с белым клетку; и хотя голубой цвет уже порядком выцвел от частых стирок, платье все ещё было прехорошенькое. Девочка как следует умылась, надела это чистое клетчатое платье, розовую шляпу от солнца и завязала под подбородком розовые ленты. Потом она взяла из шкафа хлеб, уложила его в маленькую корзинку и прикрыла сверху белой салфеткой. Она взглянула себе на ноги и увидела, какие у неё старые, изношенные туфли.

— Нет, Тото, эти туфли долгого пути никак не выдержат, — сказала она.

Тото посмотрел на неё своими маленькими черными глазками и завилял хвостом, стараясь показать, что понимает, о чём она говорит.

И тут как раз Дороти заметила на столе серебряные туфельки, принадлежавшие Восточной Ведьме.

— Интересно, подойдут ли они мне? Вот в таких туфлях и надо пускаться в дальнюю дорогу, — сказала она собаке. — Уж им-то сносу нет.

Дороти сбросила старые кожаные башмаки, примерила серебряные туфельки, и они оказались ей точно впору, словно были сделаны специально для неё.

Потом девочка взяла в руки корзинку.

— Пойдем, Тото, — позвала она. — Пойдем в Изумрудный город и спросим Великого Оза, как нам снова попасть в Канзас.

Она закрыла дверь, заперла её на замок, а ключ спрятала поглубже в карман платья. И отправилась в путь, а за ней невозмутимо затрусил Тото.

Недалеко от дома расходилось в разные стороны несколько дорог, но Дороти не составило труда найти ту, которая была вымощена желтыми кирпичами. Очень скоро она бодро зашагала, в Изумрудный город, и её серебряные туфельки весело позвякивали по твердым кирпичам. Ярко светило солнце, сладко пели птицы, и Дороти вовсе не чувствовала себя такой несчастной, как вы, наверно, думаете, хотя её — маленькую девочку — вдруг оторвали от родного дома и бросили посреди чужой страны.

Она шла и удивлялась, до чего эта страна красивая. Вдоль дороги стояли аккуратные изгороди, выкрашенные в восхитительный голубой цвет, а за ними тянулись поля, где в изобилии росли хлеба и овощи. Видно, мусолики были прилежные фермеры и умели выращивать хорошие урожаи. Когда Дороти проходила мимо какого-нибудь дома, люди выбегали на дорогу, низко кланялись ей и старались рассмотреть девочку получше, ведь все знали, что она помогла им избавиться от Злой Ведьмы и освободила из рабства. Дома мусоликов выглядели необычно — они были круглые, а вместо крыши у каждого — высокий купол. И все были выкрашены в голубой цвет, потому что в этой Восточной стране любым цветам предпочитали голубой.

К вечеру, когда Дороти устала после долгой ходьбы и начала раздумывать, где бы ей провести ночь, она поравнялась с домом, который был заметно больше других. На зеленой лужайке перед ним танцевало много людей. Пять маленьких скрипачей играли во всю мочь, танцующие смеялись и пели, а неподалеку был накрыт большой стол, который ломился от вкуснейших фруктов и орехов, пирогов, пирожных и всяких других лакомств.

Эти люди радушно приняли Дороти, пригласили её поужинать с ними и заночевать у них в доме; дом принадлежал одному из самых богатых мусоликов в стране, и сегодня у него собрались друзья, чтобы отпраздновать освобождение из-под власти Злой Ведьмы.

Дороти с аппетитом поужинала, а за столом ей прислуживал сам богатый мусолик, которого звали Бэк. Потом она села на скамейку и стала смотреть, как танцуют.

Заметив на Дороти серебряные туфельки, Бэк сказал:

— Ты, наверно, великая колдунья!

— Почему? — спросила девочка.

— На тебе серебряные туфли, и ты убила Злую Ведьму. Кроме того, у тебя на платье белые клетки, а белое носят только ведьмы и колдуньи.

— У меня же клетки не только белые, но и голубые, — возразила Дороти, разглаживая юбку.

— Очень мило с твоей стороны, что ты надела такое платье, — сказал Бэк. — Голубой цвет — это цвет мусоликов, а белый — цвет ведьм, и всем сразу видно, что ты — Добрая Ведьма.

Дороти не нашлась что ответить. Выходит, все считают её ведьмой, но сама-то Она прекрасно знает, что она — обыкновенная маленькая девочка, которую ураган случайно занес в незнакомую страну.

Когда ей наскучило смотреть на танцующих, Бэк повел её в дом, где для неё приготовили комнату с удобной кроватью. Простыни были из голубой материи, и Дороти мирно проспала на них до утра, а Тото дремал, свернувшись калачиком на голубом коврике у кровати.

Утром за плотным завтраком Дороти наблюдала, как крошечный сынишка Бэка играет с Тото, стараясь схватить его за хвост, смеется и гукает, — смотреть на них было очень забавно. Для здешних жителей Тото был диковинкой, потому что собак в этой стране никогда не видели.

— Далеко ли до Изумрудного города? — справилась Дороти.

— Не знаю, — задумчиво ответил Бэк. — Никогда там не был. Если к Озу нет никакого дела, лучше держаться от него подальше. Знаю только, что дорога туда дальняя и займет у тебя много дней. Здесь, у нас, страна богатая и красивая, но, прежде чем ты дойдешь до цели, тебе предстоит миновать мрачные и опасные места.

Дороти немного встревожилась, но она знала, что только Великий Оз поможет ей вернуться в Канзас, и храбро решила идти дальше.

Девочка попрощалась с новыми знакомыми и снова зашагала по дороге из желтых кирпичей. Пройдя несколько миль, она подумала, что не мешает передохнуть, взобралась на изгородь, тянувшуюся вдоль дороги, и решила на ней посидеть. За изгородью уходило вдаль большое кукурузное поле, и в двух шагах от себя Дороти увидела высокий шест, а на нем Пугало-Страшилу, его поставили здесь, чтобы отпугивать птиц от созревшего зерна.

Дороти оперлась подбородком на руки и задумчиво рассматривала Страшилу. Голова у него была сшита из небольшого мешка и набита соломой, а на мешке кто-то нарисовал глаза, нос и рот, так что получилось лицо. На голове красовалась старая остроконечная голубая шляпа, принадлежавшая прежде кому-то из мусоликов, а туловище было сделано из старого голубого костюма, выношенного и выцветшего, и тоже набито соломой. На ногах у Страшилы были старые башмаки с голубыми носами, какие в этой стране носили все мужчины, и эта занятная фигура торчала высоко над стеблями кукурузы, прикрепленная спиной к шесту.

Дороти сосредоточенно рассматривала странное нарисованное лицо Страшилы и вдруг с удивлением заметила, что один его глаз медленно ей подмигнул. Она сначала подумала, что ей показалось, ведь в Канзасе пугала никогда не подмигивают, но тут увидела, что Страшила дружелюбно кивнул ей головой.

Тогда Дороти слезла с изгороди и подошла к шесту, а Тото стал с лаем носиться вокруг.

— Добрый день! — раздался довольно хриплый голос.

— Ты умеешь говорить? — удивилась Дороти.

— Конечно! — последовал ответ. — Как поживаешь?

— Спасибо, хорошо, — вежливо ответила Дороти. — А ты как?

— Не слишком-то хорошо. — На лице у Страшилы появилась улыбка. — Скучновато торчать тут день и ночь да пугать ворон.

— А слезть ты не можешь? — спросила Дороти.

— Не могу. Ведь эта палка прикреплена к моей спине. Если бы ты оказала мне услугу и сняла меня с шеста, я был бы тебе очень обязан.

Дороти встала на цыпочки и, взяв Страшилу обеими руками, сняла его с шеста, он оказался совсем легкий, и немудрено — он же был набит соломой.

— Большое спасибо, — поблагодарил Страшила, оказавшись на земле. — Теперь я чувствую себя совсем по-другому.

Дороти изумилась: странно было, что набитый соломой Страшила умеет разговаривать, да ещё кланяется и шагает рядом.

— Ты кто? — спросил Страшила, зевая и потягиваясь. — И куда идешь?

— Меня зовут Дороти, — ответила девочка. — А иду я в Изумрудный город, хочу попросить Великого Оза отправить меня домой в Канзас.

— А где этот Изумрудный город? — допытывался Страшила. — И кто такой Оз?

— А разве ты не знаешь? — удивилась девочка.

— Откуда мне знать? Я вообще ничего не знаю. Я, видишь ли, набит соломой, а мозгов у меня и вовсе нет, — закончил Страшила печально.

— Вот оно что, — сказала Дороти. — Прости, пожалуйста.

— Как ты думаешь, — спросил Страшила, — если я пойду с тобой в Изумрудный город, этот Оз даст мне немного мозгов?

— Не знаю, — ответила Дороти. — Но если хочешь, пойдем. Даже если Оз не даст тебе мозгов, хуже, чем теперь, тебе ведь не будет.

— Что правда, то правда, — согласился Страшила. — Понимаешь, — доверительно продолжал он, — пусть у меня руки, ноги и все тело набито соломой! Я не против — зато мне никогда не бывает больно. Если кто-то наступит мне на ногу или воткнет в меня булавку, мне все равно, я этого просто не почувствую.

Но я не хочу, чтобы меня называли дураком. А если в голове у меня так и будет солома, а не мозги, как у тебя, то разве я когда-нибудь поумнею?

— Я тебя понимаю, — ответила девочка, ей стало его очень жалко. — Если ты пойдешь со мной, я попрошу Оза сделать для тебя все, что он сможет.

— Спасибо, — поблагодарил её Страшила.

Они вернулись к дороге. Дороти помогла Страшиле перелезть через изгородь, и они пошли по желтым кирпичам в Изумрудный город.

Сначала Тото не понравилось, что их полку прибыло. Он все принюхивался к набитому соломой существу, как будто опасался, нет ли у него внутри, в соломе, крысиного гнезда, и время от времени недружелюбно рычал.

— Не бойся, — сказала Дороти своему новому другу. — Тото не кусается.

— А я и не боюсь, — ответил Страшила. — Пусть кусается, мне что, я же из соломы. Дай-ка я понесу твою корзинку. Мне не трудно, я ведь не устаю. И вот что я. скажу тебе по секрету, — продолжал Страшила, поспешая за девочкой, — на свете есть только одна вещь, которой я боюсь.

— Что же это? — спросила Дороти. — Небось боишься того мусолика, который тебя смастерил?

— Ничего подобного, — ответил Страшила. — Больше всего на свете я боюсь горящей спички.

IV. Дорога через лес

Прошло несколько часов, и дорога изменилась, идти стало так трудно, что Страшила то и дело спотыкался на желтых кирпичах, которые торчали здесь вкривь и вкось. Некоторые были разбиты, других вообще не было, после них остались ямки — Тото их перепрыгивал, а Дороти обходила. Что же до Страшилы, то у него не было мозгов, и поэтому он знай себе шагал напрямик, попадал в выбоины, спотыкался и падал на твердые кирпичи. Правда, ушибиться он не мог, и Дороти всякий раз поднимала его и ставила на ноги, и они весело смеялись над его невезением.

Здесь фермы были не такие чистенькие, как раньше. Дома попадались реже, меньше стало фруктовых деревьев, и чем дальше уходили наши друзья, тем пустыннее и мрачнее становилось вокруг.

В полдень путники присели у дороги возле маленького ручья, Дороти открыла корзинку и достала хлеб. Она предложила ломтик своему спутнику, но тот отказался.

— Я понятия не имею, что такое голод, — объяснил ан. — И это очень кстати. Ведь рот у меня просто нарисован, а если проделать дырку для еды, то солома, которой я набит, вылезет наружу, и это испортит мне форму головы.

Дороти сразу стало ясно, что Страшила прав, поэтому она только кивнула и принялась уплетать хлеб.

— Расскажи мне что-нибудь про себя и про твою страну, — попросил Страшила, когда Дороти кончила завтракать.

И девочка стала рассказывать про Канзас, про то, какое там все серое и как ураган принес её в здешнюю удивительную страну Оз. Страшила слушал-слушал, а потом сказал:

— Никак не пойму, почему ты хочешь покинуть нашу прекрасную страну и вернуться в то суровое, безводное и серое место, которое ты называешь Канзасом?

— Мозгов у тебя нет, вот и не понимаешь, — ответила девочка. — Что из того, что дома у нас скучно и уныло? Это вовсе ничего не значит! Все равно мы — люди, сделанные из плоти и крови, — хотим жить у себя, а не в чужой стране, какой бы красивой она ни была. Лучше родного дома нет ничего.

— Нет, мне этого не понять, — сказал Страшила. — Только если б у вас, у людей, в головах была солома, как у меня, небось и вы захотели бы жить в красивых странах. И в таком Канзасе никого не осталось бы. Выходит, Канзасу повезло, что у вас у всех мозги.

— А не расскажешь ли ты мне что-нибудь, пока мы отдыхаем? — спросила девочка.

Страшила с укором посмотрел на неё.

— Я же совсем мало живу на свете и ещё ничегошеньки не знаю. Меня сделали всего лишь позавчера. Откуда мне знать, что до этого было? К счастью, когда фермер мастерил мне голову, он прежде всего нарисовал уши, так что мне хоть сразу стало слышно, что кругом происходит. У фермера в гостях был ещё один мусолик, и первое, что я услышал, были слова моего хозяина:

«Как тебе нравятся эти уши?»

«Одно ухо выше другого», — ответил гость.

«Сойдет и так, — ответил мой фермер. — Есть уши, и ладно».

И в общем, он был прав.

«А теперь нарисуем глаза», — сказал мой хозяин. И нарисовал мне правый глаз. Только он его закончил, как я принялся рассматривать и фермера, и все вокруг, очень мне было любопытно, ведь раньше-то мне ничего видно не было.

«Неплохой вышел глаз, — заметил мусолик, следивший за работой моего хозяина. — Нет для глаз лучше цвета, чем голубой».

«Пожалуй, второй сделаю побольше», — сказал фермер, и когда он нарисовал мне второй глаз, видно стало куда лучше. А потом он нарисовал мне рот и нос. Но говорить я ещё не говорил, потому что пока не понимал, зачем нужен рот. Потом было очень интересно следить, как хозяин с приятелем делают мне руки, ноги и туловище, а когда они наконец прикрепили его к голове, то-то я загордился, ведь я решил, что теперь я такой же человек, как другие.

«Ну, этот парень всех ворон распугает, — сказал фермер. — Ни дать ни взять человек».

«Да он и есть человек», — сказал гость, и я вполне с ним согласился. Тут мой хозяин взял меня под мышку, понес на кукурузное поле и посадил на длинную палку. На этом поле ты меня и нашла. Хозяин с приятелем сразу ушли, а я остался один.

Мне не понравилось, что меня бросили, захотелось побежать за ними, да ноги не доставали до земли, вот и пришлось торчать на шесте. И пошла у меня одинокая жизнь, даже размышлять было не о чем, меня ведь только что смастерили. На поле залетало много ворон и других птиц, но стоило им меня увидеть, они тут же улетали. Они думали, что я — настоящий мусолик, и меня это радовало, я даже возомнил, что я важная персона. А потом одна старая ворона пролетела мимо, пригляделась ко мне повнимательней, уселась мне на плечо да и говорит: «Интересно, неужто этот фермер вообразил, что меня можно провести такой грубой подделкой? Да любая толковая ворона сразу поймет, что ты набит соломой!» Потом она спрыгнула к моим ногам и давай клевать зерно. А другие птицы, увидев, что я её не трогаю, тоже прилетели и принялись клевать, так что вскоре вокруг меня собралась целая стая.

Мне стало обидно, ведь выходило, что не такое уж я хорошее пугало, но тут старая ворона начала меня утешать. «Будь у тебя в голове мозги, — говорит, — ты был бы таким же человеком, как все они. Да ещё получше некоторых. Мозги — вот единственное, что стоит иметь, будь ты хоть вороной, хоть человеком».

Когда птицы улетели, я поразмыслил над словами вороны и решил, что надо сделать все, чтобы раздобыть мозги. А тут, к счастью, и ты подоспела, сняла меня с шеста! Послушал я тебя и поверил: только бы нам попасть в Изумрудный город, а там Великий Оз даст мне мозги.

— Надеюсь, — серьезно ответила Дороти. — Раз уж тебе так хочется их получить.

— Ужасно хочется, — признался Страшила. — Очень досадно чувствовать себя дураком.

— Ну ладно, — сказала девочка. — Пора идти, — и отдала Страшиле корзинку.

Теперь вдоль дороги уже не было изгородей, земля была неровная, нераспаханная. К вечеру они подошли к густому лесу, в котором высокие деревья росли так близко друг к другу, что их ветки сплетались над дорогой, вымощенной желтыми кирпичами. Под деревьями было совсем темно, потому что листья заслоняли солнечный свет, но наших путников это не остановило.

— Если дорога куда-то входит, то она должна и выйти, — сказал Страшила. — А раз Изумрудный город стоит на другом конце дороги, так и надо идти туда, куда она нас ведет.

— Это каждому ясно, — заметила Дороти.

— Конечно, потому-то ясно и мне. Если бы это надо было обмозговать, мне сказать было бы нечего.

Не прошло и часу, как свет совсем померк, и путники стали спотыкаться в темноте. Дороти уже совсем ничего не различала, а Тото видел все, ведь для некоторых собак темнота не помеха, да и Страшила заявил, что ему все видно, как днем. Так что Дороти ухватилась за его руку, и идти ей сразу стало гораздо легче.

— Если заметишь дом или какое-нибудь место, где можно переночевать, — распорядилась она, — скажи. Уж очень трудно идти, когда темно.

Вскоре Страшила остановился.

— Я вижу маленькую хижину справа от нас, — сказал он. — Сложена из бревен и веток. Пойдем туда?

— Конечно, — сказала девочка. — Я совсем выбилась из сил.

И Страшила повел её через чащу, а когда они подошли к хижине, Дороти заглянула внутрь и увидела в углу постель из сухих листьев. Она сразу легла, Тото примостился рядом, и вскоре девочка крепко заснула. А Страшила, который не умел уставать, отошел в дальний угол, чтобы там терпеливо дождаться утра.

V. Как спасли Железного Дровосека

Когда Дороти проснулась, сквозь ветви деревьев светило солнце и Тото уже давно гонялся за птицами. А Страшила все ещё покорно стоял в углу, дожидаясь, когда девочка откроет глаза.

— Надо пойти поискать воду, — сказала ему Дороти.

— Зачем тебе вода? — удивился Страшила.

— Умыться после пыльной дороги. И попить, а то сухой хлеб застрянет в горле.

— Как всё-таки утомительно, наверно, когда ты из плоти и крови, — задумчиво сказал Страшила. — Нужно спать, завтракать, пить. Но зато у тебя есть мозги, а ради этого и неудобства потерпеть можно.

Они вышли из хижины и шли по лесу, пока не наткнулись на маленький прозрачный ручеек, там Дороти напилась, умылась и позавтракала. Оказалось, что в корзинке осталось совсем мало хлеба и девочка порадовалась, что Страшила не нуждается в еде. Ведь хлеба ей с Тото вряд ли хватит до вечера.

Кончив завтракать, она уже готова была вернуться на дорогу из желтых кирпичей, как поблизости раздался чей-то глухой стон, и девочка вздрогнула.

— Что это? — испуганно спросила она.

— Понятия не имею, — ответил Страшила. — Можно пойти взглянуть.

Тут они снова услышали стон, и им показалось, что он раздался прямо за их спинами. Они повернули и пошли по лесу обратно, и вдруг Дороти увидела, что между деревьями в лучах солнца что-то блестит. Она бросилась туда и остановилась как вкопанная, вскрикнув от удивления.

Рядом с высоким деревом, расщепленным надвое, замахнувшись топором, стоял человек, целиком сделанный из железа. Его голова, руки, ноги были соединены с туловищем шарнирами, но стоял он неподвижно, будто вообще не мог пошевелиться.

Дороти изумленно смотрела на него, Страшила тоже, а Тото истошно лаял и пытался куснуть железные ноги, да только чуть зубы себе не поломал.

— Это ты стонешь? — спросила Дороти.

— Да, я, — ответил железный человек. — Уже больше года разносятся по лесу мои стоны, но никто их не слышит и никто не приходит ко мне на помощь.

— А чем тебе можно помочь? — участливо спросила девочка, её растрогал печальный голос железного человека.

— Достань масленку и смажь мне суставы, — попросил он. — Они так заржавели, что я шевельнуться не могу. Если меня хорошенько смазать, я скоро буду в порядке. Масленку найдешь у меня в хижине на полке.

Дороти скорей побежала в хижину, отыскала масленку, вернулась и озабоченно спросила:

— Ну где тебя смазывать?

— Сначала шею, — ответил Железный Дровосек.

Дороти смазала ему шею, но она так заржавела, что Страшиле пришлось взять Железного Дровосека за голову и осторожно покрутить её из стороны в сторону, пока шея не начала двигаться свободно, так что Железный Дровосек смог сам поворачивать голову куда хотел.

— А теперь руки, — попросил он.

Дороти смазала ему руки, а Страшила принялся осторожно сгибать и разгибать их, пока с рук не сошла ржавчина, так что они стали как новые.

Железный Дровосек с облегчением вздохнул и опустил топор, прислонив его к дереву.

— Ох как хорошо! — сказал он. — Ведь я стою с поднятым топором с тех самых пор, как заржавел. До чего же приятно наконец его опустить! А теперь, если ты смажешь мне ноги, я снова буду молодцом.

Дороти со Страшилой смазали ему ноги, так что они стали свободно двигаться, и Железный Дровосек все твердил им «спасибо» за то, что они его спасли. Он был, судя по всему вежливый и благодарный человек.

— Не случись вам тут проходить, стоять бы мне так до скончания века, — сказал он. — Выходит, вы и впрямь спасли мне жизнь. Как же вы тут оказались?

— Мы идем в Изумрудный город к Великому Озу, — ответила Дороти. — И остановились в твоей хижине переночевать.

— А зачем вам Оз? — спросил Дровосек.

— Я хочу, чтобы он отправил меня обратно в Канзас. А Страшила хочет, чтобы Оз вложил ему в голову немного мозгов, — объяснила Дороти.

Услышав это, Железный Дровосек глубоко задумался, а потом спросил:

— Как по-вашему, Оз смог бы дать мне сердце?

— А что, думаю, смог бы, — ответила Дороти. — Это ведь не трудней, чем дать Страшиле мозги.

— Верно, — согласился Железный Дровосек. — Тогда, если позволите к вам присоединиться, я тоже пойду в Изумрудный город и попрошу Оза помочь мне.

— Пошли, — охотно согласился Страшила, а Дороти добавила, что очень рада такому попутчику. И вот Железный Дровосек взвалил на плечи топор, и все пошли сначала лесом, а потом вышли на дорогу из желтых кирпичей.

Железный Дровосек попросил Дороти спрятать в корзинку его масленку.

— Потому что, — объяснил он, — если я попаду под дождь и опять заржавею, масленка мне очень пригодится.

Им повезло, что к ним присоединился их новый приятель: дорога из желтых кирпичей очень скоро вывела их к непроходимому месту, где деревья и ветки густо переплетались. И тогда Железный Дровосек взялся за топор и быстро прорубил проход для всей компании.

Они пошли дальше, и Дороти задумалась, да так, что не заметила, как Страшила споткнулся, ступив в ямку, и скатился на другую сторону дороги. Ему пришлось даже звать девочку на помощь, сам он не мог подняться.

— Чего же ты не обошел яму? — удивился Железный Дровосек.

— А я не знаю, — весело ответил Страшила. — Понимаешь, голова у меня набита соломой, недаром я иду к Озу попросить у него немного мозгов.

— Вот оно что, — ответил Железный Дровосек. — Только если разобраться, мозги — не самое главное на свете.

— А у тебя они есть? — спросил Страшила.

— Да нет, голова у меня совсем пустая, — признался Железный Дровосек. — Но когда-то у меня были и мозги, и сердце. Так что я могу судить и о том и о другом, но предпочитаю иметь сердце.

— А почему? — удивился Страшила.

— Сейчас расскажу тебе мою историю, тогда узнаешь.

И вот что поведал путникам Железный Дровосек, пока они шли по лесу:

— Отцом моим был дровосек, он рубил в лесу дрова, продавал их и на это жил. Я вырос и тоже стал дровосеком. Когда отец умер, я заботился о своей старой матери до самой её смерти. А когда она умерла, решил, что чем жить одному, лучше жениться, и тогда мне, может быть, будет повеселей.

Мне встретилась девушка из мусоликов, такая красавица, что вскоре я влюбился в неё без памяти. И она пообещала, что выйдет за меня замуж, как только я заработаю много денег и смогу построить для неё хороший дом; тут я принялся за работу усерднее прежнего. А эта девушка жила со старухой, которая не хотела отпускать её замуж, потому что сама была такая ленивая, что не могла без этой девушки обходиться, та ей готовила и убирала. Вот старуха и отправилась к Злой Восточной Ведьме и пообещала ей двух овец и корову, если Ведьма расстроит нашу свадьбу. Тогда Злая Ведьма заколдовала мой топор, и вот однажды рублю, это, я дрова, не щадя сил, чтобы как можно скорее обзавестись новым домом и женой, а топор вдруг возьми да и вырвись у меня из рук, прямо по левой ноге попал и отрубил её.

Сначала я посчитал это большим несчастьем, ведь я знал, что человек без ноги не может быть хорошим дровосеком. А потом пошел к кузнецу и уговорил его сделать мне новую ногу из железа. Когда я к ней привык, нога стала работать отменно, но это рассердило Злую Восточную Ведьму, ведь она пообещала старухе, что я не смогу жениться на девушке. И вот я снова принялся рубить деревья, и топор опять сорвался, на этот раз он отрубил мне правую ногу. Снова я пошел к кузнецу, и тот сделал мне вторую железную ногу. После этого заколдованный топор отрубил мне одну за другой обе руки, но меня это не напугало, я их тоже заменил железными. Напоследок Злая Ведьма подучила топор отрубить мне голову, тут уж мне чуть было конец не пришел. Но кузнец как раз случайно проходил мимо и сделал мне новую железную голову.

Тогда я вообразил, что победил Злую Ведьму, и стал работать ещё ретивее прежнего, но я не знал, сколь жестокосерден мой враг. Ведьма придумала новый способ убить мою любовь к прекрасной девушке и сделала так, что топор опять вырвался у меня из рук и разрубил моё тело пополам. И снова на помощь мне пришел кузнец, он выковал мне туловище из железа, приладил к нему на шарнирах голову, руки и ноги, так что я мог двигаться совсем как раньше. Но увы! теперь у меня не было сердца, и я перестал любить девушку, мне стало все равно, женюсь я на ней или нет. Наверно, она так и живет со старухой и ждет, когда я за ней приду.

На солнце моё железное туловище так сверкало, что я очень им гордился и теперь уже не беспокоился, сорвется у меня топор или не сорвется, ведь разрубить-то меня он больше не мог. Опасаться приходилось одного: как бы не заржавели суставы; на этот случай я всегда держал в хижине масленку и исправно себя смазывал. Но однажды забыл её, угодил под дождь и не успел подумать об опасности, как суставы заржавели, и я как был в лесу, так там и остался, пока вы не пришли мне на помощь. Тяжко мне было, но за год, что я там простоял, хватило времени подумать, и я решил, что самая большая моя потеря — это то, что у меня теперь нет сердца. Пока я был влюблен, счастливей меня никого не было, но без сердца любить нельзя, вот почему я и хочу просить Оза дать мне сердце. Если он мне поможет, я вернусь к своей невесте и женюсь на ней.

И Дороти, и Страшила с большим интересом выслушали историю Железного Дровосека, теперь им стало понятно, почему он так стремится получить новое сердце.

— И всё-таки, — сказал Страшила, — я буду просить, чтобы мне дали мозги, а не сердце, ведь дурак, даже если получит сердце, не будет знать, что с ним делать.

— Нет, я попрошу сердце, — возразил Железный Дровосек. — Мозги не сделают человека счастливым, а что может быть лучше счастья?

Дороти ничего не сказала. Она старалась понять, кто из её новых друзей прав, и решила, что если ей удастся вернуться в Канзас к тетушке Эм, то неважно, будут ли у Дровосека мозги, а у Страшилы — сердце, лишь бы каждый получил то, что хочет.

Но больше всего её беспокоило, что хлеба у них почти не осталось, и стоит ей с Тото ещё раз подкрепиться — корзинка опустеет. Хорошо Железному Дровосеку и Страшиле — им есть не нужно! Но она-то не из железа и не из соломы, ей без еды не прожить.

VI. Трусливый Лев

Все это время Дороти и её спутники шли густым лесом. Дорога по-прежнему была вымощена желтыми кирпичами, но часто кирпичи прятались под сухими ветками и опавшими листьями, так что идти было совсем не легко.

В этой чаще почти не было птиц, ведь птицы любят открытые места, где много солнца, зато время от времени в лесу раздавалось глухое рычание какого-то дикого зверя, притаившегося в зарослях. При этих звуках у маленькой Дороти начинало быстро-быстро биться от страха сердце, ведь она не знала, кто это рычит, а Тото, видно, знал, он жался к её ногам и даже не лаял в ответ.

— Сколько же нам идти по этому лесу? — спросила девочка у Железного Дровосека.

— Не берусь сказать, — последовал ответ. — Мне не случалось бывать в Изумрудном городе. Но мой отец однажды ходил туда, когда я был ещё мальчишкой, и он рассказывал, что идти надо долго, места по дороге опасные, а вот поближе к городу, где живет Оз, все очень красиво. Но пока у меня моя масленка, мне все нипочем, да и Страшиле нечего бояться. А у тебя на лбу след от поцелуя Доброй Ведьмы, он защитит тебя.

— А Тото? — озабоченно напомнила девочка. — Кто его защитит?

— Если возникнет опасность, мы сами его защитим, — пообещал Железный Дровосек.

Не успел он договорить, как в лесу раздался ужасный рев и на дорогу выскочил огромный Лев. Одним ударом лапы он сбил с ног Страшилу, и тот, кувыркаясь, покатился к обочине, а Лев вонзил свои острые когти в Железного Дровосека. Но каково же было его удивление, когда он увидел, что на железных боках даже царапины от его когтей не осталось, хотя сам Железный Дровосек упал на землю и лежит не двигаясь!

А маленький Тото, оказавшись лицом к лицу с врагом, с лаем кинулся Льву навстречу; огромный зверь уже открыл пасть, готовый загрызть собачонку, нo Дороти, испугавшаяся за жизнь своего любимца, забыв об опасности, ринулась вперед, изо всех сил стукнула Льва по носу и громко закричала:

— Не смей трогать Тото! Как тебе не стыдно, такой большой зверь, а бросаешься на бедного маленького пса!

— Да не бросаюсь я на него! — ответил Лев, потирая лапой нос, по которому стукнула Дороти.

— Но ведь собирался? — возразила девочка. — Ты просто большой трус, вот и все.

— Знаю, — согласился Лев и понурил голову от стыда. — И всегда знал. Но что я могу поделать?

— Понятия не имею. Подумать только! Взял и ударил Страшилу. А ведь он, бедный, набит соломой!

— Набит соломой? — удивился Лев, глядя, как Дороти поднимает Страшилу, ставит его на ноги и похлопывает со всех сторон, чтобы придать ему прежнюю форму.

— Разве не видишь? — ответила Дороти. Она рассердилась не на шутку.

— То-то он так и покатился, — заметил Лев. — А я смотрю, чего это он кувыркается? И тот, второй, тоже набит соломой?

— Да нет, — объяснила Дороти. — Он из железа — И она помогла Железному Дровосеку подняться на ноги.

— Вот, значит, почему я чуть когти не обломал, — сказал Лев. — Как они заскребли по железу, у меня даже мороз по коже побежал. А что это за маленький зверь, которого ты так любишь?

— Это мой песик Тото, — сказала Дороти.

— А он из железа или из соломы? — осведомился Лев.

— Ни то, ни другое. Он… как бы тебе сказать… он… такой же, как все звери, — ответила Дороти.

— Ах вот как! Забавный зверек. И малюсенький! Теперь-то я это вижу. Кто другой надумал бы обижать такую кроху?

Только я, недаром я трус, — опечалился Лев.

— А почему ты стал трусом? — Дороти с недоумением посмотрела на громадного Льва — ростом он был с небольшую лошадку.

— Это — загадка, — ответил Лев. — Наверно, я таким родился. Все звери в лесу, разумеется, думают, что я храбрец, ведь Льва везде считают Царем зверей. Я давно понял, что стоит зарычать погромче, как все сразу пугаются и уступают мне дорогу. Когда я сталкиваюсь с человеком, на меня нападает ужасный страх, но я и на него рычу, и он со всех ног пускается наутек. Если бы слоны, тигры или медведи попробовали когда-нибудь напасть на меня, я бы и сам убежал, так я их боюсь; но, заслышав мой рык, все они стараются убраться от меня подальше, и, уж конечно, я им в этом не препятствую.

— Но это же никуда не годится. Царь зверей не может быть трусом, — вмешался Страшила.

— Знаю, — согласился Лев, смахивая слезы кончиком хвоста. — Это моя большая беда, и я из-за этого очень страдаю. Но как только возникает опасность, сердце у меня начинает бешено колотиться.

— Может, просто у тебя больное сердце? — предположил Железный Дровосек.

— Может быть, — согласился Лев.

— А если так, — продолжал Железный Дровосек, — будь доволен! Ведь это значит, что у тебя есть сердце! Вот у меня, например, сердца нет, так что и сердечных болезней быть не может.

— Возможно, — задумчиво произнес Лев. — Не будь у меня сердца, я и трусом бы не был.

— А мозги у тебя есть? — заинтересовался Страшила.

— Надеюсь. Правда, я никогда не проверял, — ответил Лев.

— Я иду к Великому Озу просить, чтобы он дал мне немножко мозгов, — пояснил Страшила. — У меня ведь голова набита соломой.

— А я хочу попросить у него сердце, — сказал Железный Дровосек.

— А я попрошу Оза, чтобы он отправил нас с Тото обратно в Канзас, — добавила Дороти.

— Как вы думаете, Оз сможет дать мне храбрость? — спросил Трусливый Лев.

— Да что ему стоит?! Это так же просто, как дать мне мозги, — заверил его Страшила.

— А мне — сердце, — сказал Железный Дровосек.

— А меня вернуть в Канзас, — подхватила Дороти.

— Тогда позвольте, пожалуйста, и мне пойти с вами, — сказал Лев. — Ведь если я не получу хоть немного храбрости, жизнь у меня станет просто невыносимой.

— Милости просим, — сказала Дороти. — Ты сможешь отгонять других диких зверей. Мне кажется, они ещё трусливее тебя, раз позволяют так легко себя запугать.

— Так и есть, — согласился Лев. — Но я-то от этого храбрее не становлюсь. А пока я знаю, что я трус, счастья мне не видать!

И вся честная компания снова пустилась в путь, а Лев царственной походкой вышагивал рядом с Дороти. Сначала Toтo этот новый спутник не понравился, он все вспоминал, как чуть не угодил в огромную пасть — быть бы ему тогда перекушенным пополам; но мало-помалу пес освоился, и вскоре Toтo и Трусливый Лев стали добрыми друзьями. Больше в этот день ничего не случилось, и наши герои продолжали своё путешествие мирно. Правда, Железный Дровосек умудрился наступить на какого-то жука, переползавшего через дорогу, и раздавил беднягу. Дровосек был безутешен, ведь он всегда старался не причинять вреда ничему живому. Теперь он шел, роняя на ходу слезы печали и сожаления, они медленно стекали по его лицу, по шарнирам, скреплявшим его челюсти, так что шарниры заржавели. И когда Дороти вдруг о чём-то его спросила, Железный Дровосек не смог открыть рот — заржавевшие челюсти не разжимались. Он страшно перепугался и стал делать Дороти знаки, чтобы она помогла ему, но девочка ничего не понимала. Лев тоже не мог взять в толк, что случилось. А вот Страшила, выхватив масленку из корзинки Дороти, смазал Железному Дровосеку челюсти, и через некоторое время тот снова смог заговорить.

— Это послужит мне уроком, — сказал Железный Дровосек. — Надо смотреть себе под ноги. Ведь если я раздавлю ещё одного жука или какое-нибудь другое насекомое, я снова не сдержу слез, а от слез у меня опять заржавеют челюсти и я не смогу говорить.

После этого случая он ступал очень осторожно, не сводя глаз с дороги, и когда увидел, что по ней семенит крошечный муравей, перешагнул через него, чтобы не задеть. Железный Дровосек помнил, что у него нет сердца, и поэтому старался не причинять никому зла и быть добрым.

— У вас-то, у людей, есть сердце, — пояснил он, — оно вас направляет, так что вы никогда плохо не поступите. А я, раз у меня сердца нет, должен быть очень осторожен. Когда Оз даст мне сердце, мне будет куда легче.

VII. Дорога к Великому Озу

В ту ночь друзьям пришлось заночевать прямо в лесу под большим деревом, потому что домов поблизости не было. Густая крона хорошо защищала от росы, а Железный Дровосек, взяв топор, нарубил большую охапку дров, и Дороти разожгла жаркий костер, так что быстро согрелась и повеселела. Вместе с Тото она доела остатки хлеба и теперь ломала себе голову, что они будут есть завтра утром.

— Хочешь, — предложил Лев, — я пойду в лес и убью для тебя оленя? Можно зажарить его на костре, раз у тебя такие странные вкусы и ты не любишь сырое мясо. Будет отменный завтрак!

— Ах нет, пожалуйста, не надо! — взмолился Железный Дровосек. — Если ты убьешь несчастного оленя, я непременно разрыдаюсь и у меня снова заржавеют челюсти.

Лев, однако, всё же удалился в лес и раздобыл себе там еду, но никто так и не узнал, чем он поужинал, потому что рассказывать об этом Лев не стал. А Страшила отыскал дерево, усыпанное орехами, и наполнил ими корзинку Дороти, так что ей должно было хватить еды надолго. Дороти была очень растрогана вниманием и заботой Страшилы, но от души смеялась, глядя, как неумело бедняга справляется с делом. Его набитые соломой руки были такие неуклюжие, а орехи такие мелкие, что больше их падало на землю, чем в корзинку. Но Страшила не смущался, что корзинка наполняется медленно, зато он мог подольше не возвращаться к костру, — ему все казалось, что какая-нибудь случайная искра вылетит из костра и спалит его. Вот Страшила и старался держаться от огня на почтительном расстоянии и приблизился, только чтобы укрыть Дороти сухими листьями, когда та легла спать. Под листьями было уютно. Дороти пригрелась и мирно проспала до самого утра.

Когда рассвело, девочка умылась в ручье, который журчал неподалеку, и вскоре друзья снова отправились в путь к Изумрудному городу.

В этот день нашим путешественникам было суждено пережить много приключений. Не прошло и часа, как перед ними оказался большой овраг, который перерезал дорогу, уходил далеко в лес и, видимо, делил его на две части. Овраг был очень широкий, и когда путники осторожно подобрались к его краю, они увидели, что он вдобавок и очень глубокий, а на дне торчат большие острые камни. Берега этого оврага так круто уходили вниз, что нечего было и думать сползти по ним, и сначала все решили, что путешествие подошло к концу.

— Что же делать? — воскликнула Дороти в отчаянии.

— Ума не приложу, — признался Железный Дровосек. Лев затряс лохматой гривой и задумался. А Страшила сказал:

— Летать мы не умеем, уж это точно. Сползти в этот глубокий овраг не сможем. Значит, если нам не удастся его перепрыгнуть, придется остаться здесь.

— Пожалуй, я смог бы перепрыгнуть, — сказал Трусливый Лев, тщательно прикинув в уме расстояние до другого берега.

— Тогда мы спасены! — обрадовался Страшила. — Ведь ты можешь перенести нас по одному на спине.

— Ладно. Попробую, — согласился Лев. — Кто первый?

— Я, — объявил Страшила. — Потому что, если тебе не удастся перепрыгнуть, Дороти разобьется насмерть, а Железного Дровосека искорежат острые камни. Со мной же ничего не будет, даже если я свалюсь.

— Я и сам ужасно боюсь упасть, — признался Трусливый Лев. — Но раз выхода нет, придется попробовать. Садись ко мне на спину и рискнем.

Страшила уселся Льву на спину, огромный зверь подошел к самому краю обрыва и припал к земле.

— Чего же ты не разбежался перед прыжком? — удивился Страшила.

— Потому что нам, львам, разбегаться ни к чему, — объяснил Лев.

И тут он прыгнул, они со Страшилой взлетели в воздух и благополучно приземлились на другом берегу. Все обрадовались, что у Льва так ловко это получилось. Страшила слез на землю, а Лев прыгнул обратно.

Дороти сказала, что теперь её очередь. Она взяла на руки Toтo, взобралась Льву на спину и ухватилась за его гриву. Через секунду она взмыла в воздух и даже моргнуть не успела, как очутилась на другой стороне. Лев вернулся в третий раз, перенес Железного Дровосека, и все присели у дороги, чтобы Лев немного передохнул. Он запыхался от прыжков и тяжело дышал, словно большая собака после слишком долгого бега.

За оврагом лес стал ещё гуще, темней и страшней. Когда Лев отдышался, все снова зашагали по дороге из желтых кирпичей; шли друзья молча, и каждый про себя гадал, дойдут ли они когда-нибудь до конца леса и увидят ли снова солнечный свет. Их тревога усилилась, когда из чащи до них донеслись какие-то странные звуки, и Лев шепотом сообщил им, что как раз в этих местах водятся Калидасы.

— Кто это? — спросила девочка.

— Это ужасные чудовища, — ответил Лев. — У них туловище медведя, голова тигра, а когти такие длинные и острые, что им так же легко разодрать пополам меня, как мне Тото. Я страшно боюсь этих Калидасов.

— Еще бы! — отозвалась Дороти. — Наверно, они очень кровожадные звери.

Не успел Лев ей ответить, как дорогу перед ними пересек ещё один овраг, на этот раз такой широкий и глубокий, что Лев сразу понял: тут не перепрыгнешь.

Путники присели на обочине и стали гадать, что же им делать, и после глубокого раздумья Страшила сказал:

— Смотрите, вон возле самого оврага растет высокое дерево. Если Железный Дровосек сможет его срубить, да так, чтобы оно упало поперек оврага, мы легко переберемся на ту сторону по стволу.

— Превосходная мысль! — одобрил Лев. — Просто не верится, что у тебя в голове не мозги, а солома.

Железный Дровосек тотчас взялся за работу, и топор у него был такой острый, что очень скоро дерево было почти перерублено. Тут Лев уперся в него своими мощными передними лапами и толкнул изо всех сил, большое дерево медленно покачнулось и, затрещав, упало поперек оврага, так что верхние ветки легли на противоположный берег.

Но едва путники начали переправу по этому необычному мосту, как услышали громкое рычание и, оглянувшись, с ужасом увидели, что к ним мчатся два огромных зверя сами, как медведи, а головы тигриные.

— Это Калидасы! — завопил Трусливый Лев и затрясся от страха.

— Скорей! — закричал Страшила. — Скорей на тот берег!

Дороти, схватив на руки Тото, переправилась первая, за ней Железный Дровосек, потом Страшила, а Лев, уж на что испугался, всё-таки повернулся мордой к Калидасам да как рявкнет! Так громко, что Дороти взвизгнула, Страшила упал навзничь, и даже свирепые звери приостановились и изумленно уставились на Льва.

Но убедившись, что он меньше их, и сообразив, что их двое против одного, Калидасы снова ринулись вперед, а Лев пробежал по дереву и обернулся посмотреть, что они будут делать дальше. Не останавливаясь ни на секунду, злобные Калидасы тоже побежали по стволу, и Лев сказал Дороти:

— Мы пропали. Теперь-то уж они разорвут нас на куски своими острыми когтями. Спрячься за мной, я буду сражаться с ними, пока жив.

— Подожди! — закричал Страшила, который все это время думал, что предпринять, и теперь велел Железному Дровосеку обрубить верхушку дерева, которая упиралась в их берег.

Железный Дровосек поднял топор, и, как раз когда Калидасы почти перебежали через овраг, дерево с громким треском рухнуло вниз, увлекая за собой отвратительных, оскаливших зубы чудовищ, так что оба Калидаса разбились об острые камни на дне.

— Ну что ж, — сказал Трусливый Лев и с облегчением глубоко вздохнул. — Значит, мы ещё поживем! Меня это радует, потому что, по-моему, расстаться с жизнью не очень-то приятно. Я так испугался этих чудищ, что у меня до сих пор сердце колотится!

— Ах! — печально отозвался Железный Дровосек. — Как бы я хотел, чтобы у меня было сердце! Пусть бы себе колотилось!

После этого происшествия путникам уж вовсе не терпелось поскорее выбраться из леса, и они зашагали так быстро, что Дороти совсем выбилась из сил, пришлось ей сесть на спину Льву. Но чем дальше они шли, тем реже, к их великой радости, становились деревья, и ближе к вечеру друзья неожиданно вышли к широкой быстрой реке. Тут они увидели, что дорога из желтых кирпичей продолжается на другом, очень красивом, берегу, вьется там по зеленым лугам, усеянным яркими цветами, а фруктовые деревья по обе стороны дороги гнутся под тяжестью роскошных плодов. Все пришли в восторг, увидев такую красоту.

— Только как мы переправимся через реку? — спросила Дороти.

— А очень просто! — ответил Страшила. — Железному Дровосеку придется соорудить нам плот, и мы поплывем на нем к тому берегу.

Сказано — сделано. Железный Дровосек взял топор и принялся рубить невысокие деревья, чтобы построить из них плот, а Страшила тем временем отыскал на берегу дерево, сплошь усыпанное вкуснейшими плодами. Дороти очень обрадовалась, ведь она целый день грызла одни орехи и теперь с удовольствием полакомилась спелыми фруктами.

Строить плот, даже такому ловкому и неутомимому мастеру, каким был Железный Дровосек, пришлось долго, и вот спустилась ночь, а плот ещё не был готов.

Поэтому друзья нашли укромное местечко под деревьями и проспали там до утра, и Дороти видела во сне Изумрудный город и доброго Волшебника Оза, который скоро отправит её домой.

VIII. Предательское маковое поле

На следующее утро путешественники проснулись бодрыми и полными надежд, и Дороти, как принцесса, позавтракала персиками и сливами с деревьев, росших у реки. Позади остался темный лес, который они благополучно миновали, хоть и смотрели там часто в лицо опасностям; перед ними расстилалась прекрасная, залитая солнцем страна, и казалось, она манит их вдаль, в Изумрудный город.

Правда, сейчас от этой прекрасной страны их отделяла широкая река; но плот был почти готов, Железный Дровосек срубил ещё несколько деревьев, соединил стволы деревянными скрепами, и пришла пора отчаливать. Дороти села посередине и взяла на руки Тото. Плот опасно накренился, когда на него ступил Трусливый Лев, ведь Лев был большой и тяжелый, но Страшила и Железный Дровосек сразу шагнули на другой конец, и плот выровнялся; в руках они держали длинные шесты, чтобы толкать плот по реке.

Сначала все шло лучше некуда, но когда плот достиг середины, его быстро понесло вниз по течению, все дальше и дальше от дороги из желтых кирпичей; а река стала такая глубокая, что длинные шесты уже не доставали дна.

— Плохо, — заметил Железный Дровосек. — Если нам не удастся пристать к берегу, нас унесет в страну Злой Западной Ведьмы, а она заколдует нас и превратит в своих рабов.

— И я так и не получу мозгов, — сказал Страшила.

— А я — храбрости, — сказал Трусливый Лев.

— А я — сердца, — сказал Железный Дровосек.

— А я так и не вернусь в Канзас, — подхватила Дороти.

— Мы должны сделать все, чтобы попасть в Изумрудный город, — продолжал Страшила и так налег на свой длинный шест, что тот прочно застрял в иле на дне. А плот между тем быстро несло течением, и Страшила не успел ни выдернуть шест, ни выпустить его из рук и повис, несчастный, посреди реки.

— Прощайте! — прокричал он вслед друзьям, и те очень огорчились, что вынуждены его покинуть, а Железный Дровосек даже заплакал, но, к счастью, спохватился, что может заржаветь, и вытер слезы передником Дороти.

Страшиле, конечно, не повезло.

«Мне сейчас ещё хуже, чем когда меня нашла Дороти, — думал он. — В тот раз шест стоял посреди кукурузного поля, можно было утешаться хотя бы тем, что я ворон пугаю, а какой прок от пугала, если оно торчит посреди реки? Боюсь, не видать мне мозгов!»

Плот несло все дальше по течению, а бедный Страшила остался далеко позади. Тут Лев сказал:

— Нужно что-то делать, иначе мы пропадем. Давайте я поплыву к берегу, а вы покрепче держите меня за хвост, и я потащу за собой плот.

Лев прыгнул в воду и что было мочи поплыл к берегу, а Железный Дровосек крепко уцепился за его хвост. Бороться с течением было трудно даже огромному Льву. Но понемногу он всё-таки выбрался из быстрины, и тогда Дороти взяла шест Железного Дровосека и помогла толкать плот к берегу.

Все страшно устали, когда наконец причалили к берегу и высадились на красивый зеленый луг. К тому же друзья понимали, что течение унесло их очень далеко от дороги из желтых кирпичей, которая ведет в Изумрудный город.

— Что нам теперь делать? — спросил Железный Дровосек, а Лев улегся на траве, чтобы обсохнуть на солнце.

— Надо как-то выбраться на дорогу, — сказала Дороти.

— Лучше всего пойти прямо по берегу, пока мы снова на неё не выйдем, — предложил Лев.

И вот, когда все как следует отдохнули, Дороти подхватила свою корзинку, и они отправились по зеленому берегу назад, к дороге, от которой их унесла река. Место тут было очень красивое, кругом пестрело множество цветов, росли фруктовые деревья, солнце веселило путников, и они чувствовали бы себя совсем довольными, если бы им не было так жалко бедняжку Страшилу.

Друзья торопились изо всех сил. Дороти остановилась только раз, чтобы сорвать красивый цветок, и немного погодя Железный Дровосек вдруг закричал:

— Смотрите!

Все посмотрели на реку и увидели Страшилу, он торчал на своем шесте посреди реки и выглядел очень грустным и одиноким.

— Как бы нам его спасти? — воскликнула Дороти.

Лев и Железный Дровосек покачали головами, они не знали, что делать. И все сели на берегу и стали печально смотреть на Страшилу, а тут как раз мимо пролетал Аист, он увидел их и опустился на берег у самой воды, чтобы передохнуть.

— Кто вы и куда идете? — спросил Аист.

— Меня зовут Дороти, — ответила девочка. — А это мои друзья — Железный Дровосек и Трусливый Лев. Мы идем в Изумрудный город.

— Вы идете неправильно, — сказал Аист. Он выгнул длинную шею и строго смотрел на странную компанию.

— Я знаю, — ответила Дороти. — Но мы потеряли Страшилу и не можем придумать, как нам его достать.

— А где он? — спросил Аист.

— Вон, посреди реки, — ответила девочка.

— Не будь он такой большой и тяжелый, я бы принес его вам, — заметил Аист.

— Да он вовсе не тяжелый, — с жаром заверила его Дороти. — Он же набит соломой. И если ты принесешь его нам, мы будем тебе очень, очень благодарны.

— Попробую, — сказал Аист. — Только, если окажется, что он всё-таки тяжелый, я не смогу его удержать. Придется мне тогда бросить его в реку.

И большая птица взлетела и устремилась над водой туда, где на шесте торчал Страшила. Там Аист схватил его своими сильными лапами за рукав, поднял в воздух и перенес на берег, где сидели Дороти, Лев, Железный Дровосек и Тото.

Снова оказавшись среди друзей, Страшила был так счастлив, что бросился всех обнимать, даже Льва и Тото, а когда они опять зашагали вдоль берега, он запел в такт своим шагам: «Та-ра-ра-ра-ра!» — до того ему было весело.

— Я уж боялся, что останусь посреди реки навсегда, — признался Страшила. — Спасибо, добрый Аист спас меня, и если я когда-нибудь обзаведусь мозгами, я отыщу его и отплачу ему добром.

— Да чего там, не стоит благодарности, — сказал Аист, летевший рядом. — Я всегда рад помочь тому, кто в беде. Однако мне пора, меня заждались птенцы в гнезде. Надеюсь, вы найдете Изумрудный город и Оз вам поможет.

— Спасибо, — ответила Дороти, и добрый Аист взмыл вверх и вскоре исчез из вида.

А наши путники шли все дальше, слушали пение ярких птиц и любовались красивыми цветами, их тут было такое множество, что земля стала похожа на ковер. Цветы были крупные, желтые, белые, голубые, лиловые, а ещё то и дело попадались полянки пунцовых маков, да таких ярких, что у Дороти зарябило в глазах.

— Посмотрите, какая прелесть! — восклицала девочка, вдыхая пряный аромат.

— Пожалуй, — соглашался Страшила. — Вот разживусь мозгами, тогда, наверно, научусь радоваться цветам.

— Будь у меня сердце, они бы и мне понравились, — добавил Железный Дровосек.

— А я всегда любил цветы, — заметил Лев. — Уж очень они беззащитные и хрупкие. Но в лесу таких ярких не бывает.

Маков становилось все больше и больше, других цветов все меньше, и вскоре наши путники очутились посреди большого поля, сплошь заросшего маками. А известно: когда этих цветов слишком много, запах у них такой сильный, что тот, кто его вдыхает, может заснуть; и если спящего не унести прочь, он никогда больше не проснется. Но Дороти этого не знала, да и некуда было уйти от этих больших красных цветов, они росли повсюду; скоро глаза у девочки начали слипаться, ей очень захотелось присесть, отдохнуть, поспать.

Однако Железный Дровосек не позволил ей передохнуть.

— Надо торопиться, чтобы засветло попасть на дорогу из желтых кирпичей, — сказал он, и его поддержал Страшила. Так что все, не останавливаясь, пошли дальше, но Дороти уже не держалась на ногах. Глаза у неё закрывались сами собой, она перестала понимать, где находится, упала посреди маков и крепко заснула.

— Что будем делать? — спросил Железный Дровосек.

— Если мы оставим её здесь, она погибнет, — ответил Лев. — Запах этих цветов нас всех погубит. У меня у самого глаза слипаются, а собака и вовсе уже спит.

И правда, Тото свалился рядом со своей маленькой хозяйкой. А вот Железному Дровосеку и Страшиле запах ничем не угрожал, они же не были людьми из плоти и крови.

— Скорей беги отсюда, — велел Страшила Льву. — Беги из этого коварного цветника как можно скорее. А мы понесем девочку. Ведь если ты заснешь, нам тебя не поднять, очень уж ты большой.

Лев встрепенулся и со всех ног помчался вперед. Через минуту его уже не было видно.

— Давай сделаем из рук стульчик и понесем её, — предложил Страшила.

Они подняли Тото, положили его Дороти на колени, взялись за руки, так что из кистей получилось сиденье, а из рук — перила, и понесли спящую Дороти по маковому полю.

Друзья шли и шли, но казалось, огромный ковер гибельных цветов никогда не кончится. Они шли вдоль излучины реки и вдруг наткнулись на своего приятеля Льва, крепко уснувшего посреди маков. Цветы оказались сильнее могучего зверя, он сдался и упал почти на самом краю макового поля, хотя рядом уже начинались зеленые поля, поросшие сочной травой.

— Мы не сможем ему помочь, — печально сказал Железный Дровосек. — Он слишком тяжелый, нам его не поднять. Придется оставить его здесь навсегда, пусть спит, и, может быть, ему приснится, что он наконец стал храбрым.

— Как грустно! — сказал Страшила. — Лев, хоть и трус, был нам добрым другом. Но надо идти дальше.

Путники принесли спящую Дороти в уютное местечко возле воды, подальше от макового поля, сюда не долетал ядовитый запах цветов, осторожно положили девочку на мягкую траву и стали ждать, когда её разбудит свежий ветерок.

IX. Королева полевых мышей

— Мы уже недалеко от дороги из желтых кирпичей, — заметил Страшила, стоя возле девочки. — Ведь мы почти дошли до того места, откуда нас унесла река.

Железный Дровосек только собрался ему ответить, как услышал негромкое рычание и, повернув голову (которая прекрасно вертелась на шарнирах), увидел странного зверя, прыгающего в траве. Это была большая рыжая дикая кошка, и Дровосек понял, что она, должно быть, за кем-то охотится, — уши у неё были плотно прижаты к голове, пасть широко открыта и из неё торчало два ряда страшных зубов, а глаза горели, как раскаленные угли. Когда кошка подобралась поближе, Железный Дровосек заметил, что от неё быстро убегает маленькая серая полевая мышка, и хотя сердца у Дровосека не было, он сразу решил, что не даст кошке убить такое славное, безобидное созданье.

Поэтому Железный Дровосек занес топор и, когда кошка поравнялась с ним, метким ударом отсек ей голову, так что сраженный зверь покатился к его ногам.

А полевая мышка, избавленная от своей преследовательницы, сперва замерла, а потом медленно подошла к Дровосеку и проговорила тонким, писклявым голосом:

— Спасибо, спасибо тебе! Большое спасибо, ты спас мне жизнь!

— Не о чем говорить! — ответил Дровосек. — Дело в том, что у меня нет сердца, вот я и стараюсь помогать всем, кто попадает в беду, даже если это всего лишь маленькая мышь…

— Всего лишь мышь! — возмутилась зверушка. — Да я — Королева всех полевых мышей.

— Вот оно что! — протянул Железный Дровосек и отвесил ей поклон.

— И поэтому ты совершил не просто смелый поступок, но и великий подвиг, когда спас мне жизнь, — добавила Королева.

И тут они увидели, что к ним быстро-быстро, как только позволяют их маленькие лапки, мчатся полевые мыши. Увидев свою Королеву, они запищали:

— Ах, Ваше Величество! А мы уж думали, вы погибли! Как вам удалось спастись от этой ужасной дикой кошки? — И они склонились перед Королевой в таком глубоком поклоне, что чуть не перекувырнулись через голову.

— Посмотрите на этого занятного железного человека, — ответила Королева, — это он убил дикую кошку и спас мне жизнь. Отныне вы должны служить ему верой и правдой и выполнять любые его желания.

— Клянемся! — пронзительно запищали мыши хором. Но тут же бросились врассыпную, потому что своим писком разбудили Toтo, а он, увидев вокруг такое множество мышей, радостно залаял и прыгнул в самую середину мышиной компании. Toтo обожал ловить мышей, ещё когда жил в Канзасе, и не находил в этом ничего предосудительного. Но Железный Дровосек подхватил Тото на руки, крепко прижал к себе и крикнул мышам:

— Вернитесь! Вернитесь! Тото вас не тронет!

При этих словах Королева мышей высунула голову из-под пучка травы и робко спросила;

— Ты ручаешься, что он нас не тронет?

— Я ему не позволю, — заверил её Железный Дровосек, — так что не бойтесь.

Одна за другой мыши засеменили обратно, и Тото уже больше не лаял, хотя силился вырваться из железных рук Дровосека и наверняка укусил бы его, если бы не знал, что только зубы себе обломает. В конце концов самая большая мышь сказала:

— Чем можно тебе услужить? Нам хочется отблагодарить тебя за то, что ты спас жизнь нашей Королеве.

— Да мне ничего не надо, — ответил Железный Дровосек, и тут Страшила, который изо всех сил старался думать, но ничего у него не получалось, так как голова была набита соломой, вдруг быстро вмешался:

— Надо! Надо! Спасите нашего друга Трусливого Льва, он заснул на маковом поле.

— Льва! — ужаснулась маленькая Королева. — Да он же всех нас съест!

— Нет, не съест, — заверил её Страшила. — Этот Лев — трус.

— Неужели? — не поверила мышь.

— Он сам нам признался, — ответил Страшила. — И потом, наших друзей он никогда не тронет. Если вы поможете нам спасти его, обещаю, что он будет с вами добр и ласков.

— Ладно, — сказала Королева. — Мы тебе верим. Но что надо сделать?

— Много ли мышей тебе повинуется и считает тебя своей Королевой?

— О да, тысячи! — ответила Королева.

— Тогда пошли за ними, и пусть бегут сюда как можно скорее, и пусть каждая захватит с собой большой кусок бечевки.

Королева повернулась к своей свите и велела тотчас собрать всех подданных. Выслушав приказ, мыши бросились врассыпную.

— А теперь, — обратился Страшила к Железному Дровосеку, — ступай-ка вон к тем деревьям на берегу и сделай из них тележку, мы повезем на ней Льва.

Дровосек сразу отправился на берег и взялся за работу; он соорудил тележку из стволов деревьев, с которых обрубил все ветки с листьями. Бревна скрепил деревянными гвоздями, а из коротких обрубков смастерил четыре колеса. Он управился с этим так быстро и ловко, что, когда стали собираться мыши, телега была почти готова.

Мыши сбегались со всех сторон, их были тысячи: мыши большие, мыши средние, совсем маленькие мышки, и каждая держала в зубах кусок бечевки. Как раз в это время Дороти очнулась от долгого сна и открыла глаза. Она очень удивилась, увидев, что лежит на траве, а вокруг тысячи мышей, которые боязливо её рассматривают. Но Страшила ей все объяснил и, повернувшись к мыши, которая держалась с особым достоинством, произнес:

— Позволь представить тебе Её Величество Королеву.

Дороти серьезно кивнула, а Королева сделала реверанс, после чего они с девочкой сразу стали друзьями.

Тут Страшила и Дровосек начали привязывать мышей к тележке теми самыми бечевками, которые мыши принесли с собой. Один конец завязывали у мыши на шее, другой привязывали к тележке. Конечно, тележка была в тысячу раз больше каждой мыши, но когда привязали всех мышей, они легко сдвинули тележку с места, и хотя на неё взгромоздились ещё Страшила с Железным Дровосеком, чудесные маленькие лошадки быстро помчались к тому месту, где лежал спящий Лев.

Долго пришлось им трудиться, пока они водрузили его на тележку, ведь Лев был очень тяжелый. Потом Королева приказала своим подданным поскорее трогать, так как опасалась, что, если мыши задержатся, они тоже заснут.

Хоть мышей было великое множество, сначала им никак не удавалось покатить тяжело груженную тележку, но Страшила и Железный Дровосек подоспели на помощь, подтолкнули тележку сзади, и процессия тронулась в путь. Скоро они выкатили Льва с макового поля на луг, где можно было снова дышать чистым воздухом, а не ядовитым ароматом цветов.

Дороти кинулась им навстречу и горячо поблагодарила мышей за то, что они спасли её друга от смерти. Девочка так полюбила большого Льва, что очень радовалась его спасению.

Потом мышей выпрягли из тележки, и они разбежались по домам. Королева удалилась последней.

— Если когда-нибудь мы снова вам понадобимся, — сказала она, — выйдите в поле и позовите нас. Мы услышим и придем вам на — помощь. Прощайте!

— До свидания! — закричали друзья, и Королева шмыгнула прочь, а Дороти придержала Того, чтобы он не кинулся следом и не испугал её.

После этого путники сели возле Льва и стали ждать, когда он проснется, а тем временем Страшила принес Дороти на обед фруктов с ближайшего дерева.

X. Привратник

Прошло некоторое время, прежде чем Лев очнулся, он ведь очень долго пролежал среди цветов, вдыхая их губительный аромат; но когда наконец открыл глаза и скатился с тележки, то был рад-радешенек, обнаружив, что остался в живых.

— Я бежал со всех ног, — объяснил он, садясь и зевая, — но эти цветы меня всё же одолели. А как вам удалось вытащить меня оттуда?

Друзья рассказали ему про полевых мышей и про то, как мыши самоотверженно спасали его от смерти. Трусливый Лев расхохотался и сказал:

— Я всегда считал себя большим и Сильным, и, нате вам, самые маленькие растения цветы — меня чуть не убили, а крошечные мыши спасли от смерти. Разве это не удивительно? Однако, друзья, что мы будем делать теперь?

— Надо идти дальше, пока не отыщем дорогу из желтых кирпичей, — сказала Дороти. — А уж там пойдем прямо в Изумрудный город.

К этому времени Лев уже совсем пришел в себя и как следует отдохнул, так что наши герои опять двинулись вперед, с удовольствием ступая по мягкой свежей траве, и скоро перед ними оказалась дорога из желтых кирпичей, по которой они повернули к Изумрудному городу, где жил Великий Оз.

Дорога здесь была ровная, хорошо вымощенная, бежала по красивым местам, и наши путники радовались, что оставили лес далеко позади, а вместе с ним и многочисленные опасности, которые подстерегали их под его мрачной сенью. Снова вдоль дороги тянулись изгороди, но теперь они были выкрашены в зеленый цвет, а когда друзья поравнялись с маленьким домом, в котором, как видно, жил фермер, то оказалось, что и дом тоже выкрашен зеленой краской. За день путники прошли мимо нескольких таких домов, иногда хозяева подходили к дверям и смотрели на наших героев, словно хотели о чём-то спросить, но никто не осмеливался подойти поближе и заговорить: всех пугал огромный Лев. На этих людях одежда была красивого изумрудного цвета, и, так же как мусолики, они носили остроконечные шляпы.

— Наверно, это и есть страна Оз, — сказала Дороти. — Значит, мы приближаемся к Изумрудному городу.

— Да, — ответил Страшила. — Здесь все зеленое, а в стране мусоликов любимый цвет — голубой. Но здешние люди не такие приветливые, как мусолики, и, боюсь, нам не найти места для ночлега.

— Ох как мне надоели фрукты, как бы хотелось съесть что-нибудь другое, — пожаловалась Дороти. — И Тото, по-моему, просто умирает с голоду. Давайте остановимся у следующего домика и поговорим с хозяевами.

Они как раз проходили мимо довольно большого дома. Дороти смело направилась к дверям и постучала. Хозяйка слегка приоткрыла дверь, выглянула и спросила:

— Чего тебе, дитя? И почему ты водишь с собой этого большого Льва?

— Не разрешите ли переночевать у вас? — обратилась к ней Дороти. — А Лев — мой друг и товарищ, он вас не тронет, не бойтесь.

— Он что, ручной? — спросила женщина и приоткрыла дверь чуть-чуть пошире.

— О да, — сказала девочка, — и к тому же отчаянный трус, так что боится вас куда больше, чем вы его.

— Ну что ж, — сказала женщина, немного подумав и ещё раз оглядев Льва. — В таком случае входите, я накормлю вас ужином и покажу, где можно переночевать.

Друзья вошли в дом, где кроме женщины было ещё двое детей и мужчина. Мужчина повредил ногу и лежал на диване в углу. И он, и дети очень удивились при виде такой странной компании, и пока хозяйка накрывала на стол, хозяин спросил:

— Куда направляетесь?

— В Изумрудный город, — сказала Дороти. — К Великому Озу.

— Вот оно что! — воскликнул хозяин. — А вы уверены, что Оз вас примет?

— Почему бы и нет? — спросила Дороти.

— А потому, что, как говорят, он никогда никому не показывается. Я много раз бывал в Изумрудном городе, но мне ни разу не довелось увидеть Великого Оза, да и вообще я не знаю никого, кто бы его видел.

— Разве он никогда не выходит из дворца? — спросил Страшила.

— Никогда. Сидит целыми днями у себя в огромном Тронном зале, и даже слуги ни разу не встречались с ним лицом к лицу.

— На кого он похож? — спросила Дороти.

— Трудно сказать, — задумался хозяин. — Видите ли, Оз — Великий Волшебник, он может принимать любые обличья, какие пожелает. Так что одни говорят: он похож на птицу, другие — на слона, а третьи уверяют, что он точь-в-точь кошка. Перед кем-то он прикидывается прекрасной феей, перед кем-то — домовым или ещё чем-нибудь этаким, как ему вздумается. А вот как выглядит настоящий Оз, какой он на самом деле, этого ни одна живая душа не знает.

— Очень странно, — сказала Дороти. — И всё-таки мы постараемся его увидеть, иначе, выходит, мы зря сюда шли.

— А зачем вам Оз, Великий и Ужасный? — спросил хозяин.

— Я хочу, чтобы он дал мне мозги, — сказал Страшила.

— Ну, это-то Озу ничего не стоит, — заверил его хозяин. — Мозгов у него хоть отбавляй.

— А я хочу, чтобы он дал мне сердце, — сказал Железный Доровосек.

— За этим тоже дело не станет, — продолжал хозяин. — Сердец у него целая коллекция, всех форм и размеров.

— А я хочу, чтобы он дал мне храбрость, — сказал Трусливый Лев.

— Оз держит у себя в Тронном зале большой кувшин с храбростью, — сказал хозяин. — Его даже приходится накрывать золотой тарелкой, чтобы храбрость не переливалась через край. Он охотно с тобой поделится.

— А я хочу, чтобы он отправил меня обратно в Канзас, — сказала Дороти.

— Где это Канзас? — удивился хозяин.

— Не знаю, — печально отозвалась девочка. — Но я там живу и твердо знаю, что он где-то есть.

— Вполне вероятно. Ну что ж, Оз все может, наверно, он и твой Канзас найдет. Но прежде всего вам нужно попасть к нему, а это трудное дело, потому что Великий Волшебник не любит ни с кем встречаться, а раз не любит, уж он на своем настоит. А ты чего хочешь? — обратился хозяин к Toтo. Но Toтo только завилял хвостом, потому что, как ни удивительно, разговаривать он не умел.

Тут хозяйка позвала всех ужинать. Друзья уселись за стол, и перед Дороти поставили вкусную овсянку, тарелку с вареными яйцами и свежий белый хлеб, она уплетала все за обе щеки. Лев тоже попробовал кашу, но такая еда ему не понравилась; он объяснил, что каша из овса, а овес пригоден только для лошадей, но никак не для львов. Страшила и Железный Дровосек вовсе не ужинали. А Тото попробовал всего понемногу, радуясь, что снова может хорошо поесть.

Хозяйка постелила Дороти постель, и Тото улегся рядом с девочкой, а Лев сторожил дверь в комнату, чтобы Дороти никто не потревожил. Страшила и Железный Дровосек встали в уголке и тихо простояли всю ночь, ведь спать они не умели.

Наутро, как только взошло солнце, все снова двинулись в путь и вскоре увидели впереди восхитительное зеленое сияние.

— Наверно, это и есть Изумрудный город, — сказала Дороти.

Чем ближе они подходили, тем ярче разгоралось зеленое зарево; похоже было, что наши друзья приближаются к концу своего путешествия. Но всё же к большой стене, окружавшей город, они подошли только к вечеру. Стена была высокая, мощная и ярко-зеленая.

Дорога из желтых кирпичей упиралась прямо в тяжелые ворота, усыпанные изумрудами; камни так сверкали на солнце, что их блеск ослепил даже Страшилу, хоть глаза у него были нарисованные.

Возле ворот наши путешественники увидели звонок. Дороти нажала на кнопку и услышала, как за стеной раздался перезвон серебряных колокольчиков. Большие ворота медленно растворились, вся компания прошла внутрь и оказалась в высоком сводчатом зале, на стенах которого сияли бесчисленные изумруды.

Их встретил маленький человек почти такого же роста, как мусолики. Он был весь в зеленом, и даже кожа его казалась зеленоватой. Возле него стоял большой зеленый сундук.

Увидев Дороти и её спутников, человечек спросил:

— Что привело вас в Изумрудный город?

— Мы пришли, чтобы повидаться с Великим Озом, — сказала Дороти.

Этот ответ так озадачил человечка, что он даже сел, чтобы хорошенько подумать.

— Уже много лет никто не просит у меня встречи с Озом, — пояснил он растерянно и покачал головой. — Оз — Могущественный и Ужасный; если вы нарушите его мудрые размышления, а дело у вас какое-нибудь глупое и пустяковое, он может разгневаться и уничтожить всех вас в одну секунду.

— Вовсе у нас не пустяковое дело, а наоборот, очень важное, — возразил Страшила. — К тому же нам говорили, что Оз — добрый волшебник.

— Он и есть добрый, — ответил зеленый человечек. — И правит Изумрудным городом мудро и справедливо. Но он не терпит нечестных и тех, кто хочет поглазеть на него из праздного любопытства. Лишь немногие осмеливаются просить о встрече с ним. Но я — Привратник, и раз вы хотите встретиться с Великим Озом, я обязан доставить вас к нему во дворец. Только сначала наденьте очки.

— Зачем? — удивилась Дороти.

— Потому что, если вы их не наденете, блеск и великолепие Изумрудного города вас ослепят. Даже те, кто живет в городе, обязаны носить очки днем и ночью. У всех дужки очков на затылке запираются на маленький замок, так приказал Оз сразу же, как построил наш город. А единственный ключ, которым можно их отомкнуть, находится у меня.

Привратник открыл большой сундук, и Дороти увидела, что он полон очков всех размеров и фасонов. И у всех зеленые стекла. Привратник подобрал подходящую для Дороти пару и надел на неё. К очкам были прикреплены две золотые ленточки. Привратник завязал их у Дороти на затылке, скрепил концы и запер их маленьким ключиком, который висел у него на шее на цепочке.

Теперь Дороти не смогла бы снять очки, даже если бы захотела, но ей, конечно, вовсе не хотелось ослепнуть от блеска Изумрудного города, и поэтому она не стала спорить.

Затем зеленый человечек подобрал очки для Страшилы, для Железного Дровосека, для Льва, даже для Тото и запер все очки маленьким ключом.

Наконец он сам надел очки и объявил, что готов проводить путников во дворец. Сняв со стены большой золотой ключ, Привратник открыл другие ворота и вывел наших друзей на улицы Изумрудного города.

XI. Чудесный Изумрудный город Оза

Даже в очках, под защитой зеленых стекол, Дороти и её друзья сначала чуть не ослепли от блеска необыкновенного города. Вдоль улиц стояли красивые дома из зеленого мрамора, украшенные сверкающими изумрудами. Под ногами были плиты такого же зеленого мрамора, а швы, где плиты соединялись, были сплошь выложены изумрудами, которые горели под ярким солнцем. В окнах были зеленые стекла, даже небо над городом отливало зеленым, даже солнечные лучи были зеленые.

По улице прогуливалось много народу — мужчин, женщин и детей, — и все были одеты в зеленое, и кожа у всех была зеленоватая. Встречные удивленно поглядывали на Дороти и на её странных спутников, а дети при виде Льва разбегались и прятались за матерей, но никто не решался заговорить с нашими друзьями. На улицах было много лавок, и Дороти заметила, что в них продавали все зеленое: зеленые конфеты, зеленую воздушную кукурузу, а также зеленые туфли, зеленые шляпы и зеленые платья всех фасонов. В одном месте продавали зеленый лимонад, и Дороти увидела, что дети расплачиваются за него зелеными монетками.

Нигде в городе не было видно ни лошадей, ни каких-нибудь других животных, мужчины сами возили все на маленьких зеленых тачках, которые они толкали перёд собой. Все казались довольными, счастливыми и веселыми.

Привратник провел наших друзей по улицам и остановился у большого здания в центре города — это и был дворец Оза, Великого Волшебника. У входа стоял солдат в зеленой форме, с длинной зеленой бородой и зелеными усами.

— Это чужеземцы, — объяснил Привратник. — Они требуют встречи с Великим Озом.

— Пусть войдут, — распорядился солдат. — Я доложу ему.

Наши путники прошли в ворота дворца, их отвели в большую комнату, которая была отделана изумрудами. Перед входом солдат заставил друзей вытереть ноги о зеленый коврик, а когда все сели, он вежливо сказал:

— Пожалуйста, устраивайтесь поудобнее, а я подойду к двери Тронного зала и доложу Озу.

Им пришлось долго ждать, пока солдат вернется. Когда он наконец появился, Дороти спросила:

— Ну как, вы видели Оза?

— Что ты! — сказал солдат. — Я его никогда не вижу. Но я с ним говорил. Он сидел за ширмой, и я передал ему вашу просьбу. Оз ответил, что, раз уж вы так хотите, он даст вам аудиенцию, но встретится с каждым поодиночке и будет принимать вас по одному в день. Поэтому вам предстоит некоторое время пожить у нас. Сейчас я покажу вам комнаты, где вы сможете отдохнуть с дороги.

— Спасибо, — ответила девочка. — Это очень любезно со стороны Оза.

Солдат засвистел в зеленый свисток, и тут же в комнату вошла молодая девушка, одетая в хорошенькое шелковое зеленое платье. У неё были красивые зеленые волосы и зеленые глаза. Она низко поклонилась Дороти и сказала:

— Следуй за мной, я покажу тебе твою комнату.

Дороти попрощалась со своими друзьями, взяла Тото на руки и пошла за девушкой в зеленом. Они прошли через семь коридоров, поднялись по трем лестницам и наконец пришли в комнату, расположенную в передней части дворца. Это была восхитительная маленькая комната, в ней стояла маленькая удобная кровать с простынями из зеленого шелка и с зеленым бархатным покрывалом. В середине комнаты бил маленький фонтан — струя зеленых духов взлетала вверх и падала в красивую чашу из зеленого мрамора. На подоконниках стояли прелестные зеленые цветы, а на стене висела полка с маленькими зелеными книгами. Когда у Дороти нашлось время заглянуть в них, она увидела там множество занятных зеленых картинок и не могла удержаться от смеха, такие они были забавные.

В шкафу висели зеленые платья из шелка, атласа и бархата, и все были словно на Дороти сшиты.

— Будь как дома, — сказала девушка в зеленом. — И позвони в звонок, если тебе что-нибудь понадобится. Оз пришлет за тобой завтра утром.

Девушка оставила Дороти одну, а сама вернулась к её спутникам. Она развела их по комнатам, и оказалось, что каждого поселили в каком-то красивом уголке дворца.

Конечно, Страшила не мог оценить такой предупредительности; когда его оставили одного, он как встал в дверях будто вкопанный, так и простоял до утра. Спать ему было ни к чему, он ведь даже глаза закрывать не умел, вот он и провел всю ночь, пялясь на маленького паука, который, как ни в чём не бывало, плел паутину в углу, словно жил в самой обычной комнате. Железный Дровосек просто по привычке улегся на кровать, вспомнив те времена, когда он был ещё из плоти и крови; но спать он разучился и скоротал ночь, упражняя свои суставы: он сгибал и разгибал их, желая убедиться, что они в полном порядке. Лев предпочел бы постель из сухих листьев в лесу, к тому же ему не понравилось, что его заперли; но у него хватило ума не расстраиваться, он прыгнул на кровать, свернулся, как кошка, замурлыкал и через минуту заснул.

Утром после завтрака девушка в зеленом пришла за Дороти и нарядила её в одно из самых красивых платьев из зеленой парчи. Дороти надела ещё зеленый шелковый фартук, завязала на шее Тото зеленую ленточку, и они отправились в Тронный зал к Великому Озу.

Сначала они очутились в большой прихожей, в которой толпились придворные дамы и кавалеры, разодетые в роскошные костюмы. Делать этим людям было нечего, они просто болтали друг с другом, но каждое утро непременно приходили сюда и ждали у дверей Тронного зала, хотя ни разу не были допущены лицезреть Оза. Когда Дороти вошла, все с любопытством уставились на неё, а одна из дам спросила шепотом:

— Неужели ты и правда решишься поднять глаза на Оза? На самого Оза, Великого и Ужасного?

— Разумеется, — ответила девочка. — Если только он захочет меня принять.

— Он тебя обязательно примет, — вмешался солдат, который докладывал о ней Волшебнику, — хотя терпеть не может, когда у него просят аудиенции. По правде говоря, он сначала рассердился и велел отправить вас туда, откуда вы явились. А потом спросил, как ты выглядишь, и когда я упомянул о серебряных туфлях, он очень заинтересовался вами. А уж когда услышал про знак, что у тебя на лбу, решил допустить вас всех к себе.

Тут прозвенел звонок, и девушка в зеленом сказала Дороти:

Это сигнал. В Тронный зал ты пойдешь одна.

Девушка открыла маленькую дверь, Дороти смело переступила порог и очутилась в удивительном помещении.

Это была большая комната, круглая, с высоким сводом, стены, пол и потолок были украшены крупными изумрудами, тесно лепившимися друг к другу. На потолке, в самой середине, висел великолепный фонарь, яркий, как солнце, и под его лучами изумруды мерцали и переливались так, что нельзя было глаза отвести.

Но больше всего Дороти поразил огромный трон из зеленого мрамора, стоявший посреди комнаты. Он напоминал кресло и, как все вокруг, сверкал от драгоценных камней. На сиденье покоилась громадная Голова, без волос, но с глазами, носом и ртом; ни туловища, ни рук, ни ног не было. Г олова была гигантская, такой даже у самого большого великана не увидишь.

Пока Дороти со страхом и изумлением рассматривала эту Голову, глаза медленно повернулись и уставились на неё зорко и неподвижно. Затем дрогнули губы, и Дороти услышала голос:

— Я — Оз, Великий и Ужасный. Кто ты и почему ищешь встречи со мной?

Голос был не такой уж страшный, хоть Дороти ждала, что у этой огромной Головы и голос должен быть ужасный. Девочка набралась храбрости и ответила:

— Я — Дороти, маленькая и смирная. Я пришла к тебе за помощью.

Почти целую минуту глаза задумчиво рассматривали её. Потом голос зазвучал снова:

— Откуда у тебя серебряные туфли?

— Они достались мне от Злой Восточной Ведьмы, когда на неё упал мой дом и она погибла, — ответила Дороти.

— А откуда у тебя этот знак на лбу? — допытывался голос.

— Меня поцеловала на прощанье Добрая Северная Ведьма, когда посылала к тебе.

Глаза снова пристально уставились на Дороти, и, видно, Оз понял, что она говорит правду. Тогда он спросил:

— Чего ты от меня хочешь?

— Отправь меня обратно в Канзас, к тетушке Эм и дядюшке Генри, — попросила Дороти, серьезно глядя на Волшебника. — Мне не по душе твоя страна, хоть она очень красивая. К тому же, я уверена, тетушка Эм ужасно беспокоится, что меня так долго нет.

Глаза трижды моргнули, поднялись к потолку, уставились в пол и так странно завращались, что, казалось, разом оглядели всю комнату — каждый уголок. Наконец они снова остановились на Дороти.

— Почему это я должен тебе помогать? — спросил Оз.

— Потому что ты сильный, а я слабая, потому что ты — Великий Волшебник, а я всего лишь маленькая беспомощная девочка.

— Однако у тебя хватило сил убить Злую Восточную Ведьму, — заметил Оз.

— Так уж случилось, — просто ответила Дороти. — Тут я ничего не могла. поделать.

— Ну ладно, — сказала Голова. — Слушай мой ответ. Не воображай, что я отправлю тебя в Канзас, если и ты не сделаешь что-нибудь для меня. В нашей стране принято платить за все, что получаешь. Если хочешь, чтобы я пустил в ход волшебство и отправил тебя домой, сделай сначала что-нибудь для меня. Помоги мне, и я помогу тебе.

— Что нужно сделать? — спросила девочка. Убей Злую Западную Ведьму, — ответил Оз.

Да разве я могу? — воскликнула пораженная Дороти.

— Ты же убила Злую Восточную Ведьму, и вдобавок на тебе серебряные туфли, а они обладают волшебной силой. У нас в стране осталась одна Злая Ведьма, и когда ты сообщишь мне, что она погибла, я сразу отправлю тебя в Канзас, но не раньше.

Девочка заплакала, она была очень разочарована; а глаза Головы снова заморгали и посмотрели на неё с беспокойством, как будто Великий Оз чувствовал, что Дороти может ему помочь, но неизвестно, захочет ли.

— Я никогда никого не убивала, — всхлипывала Дороти, — и даже если бы мне захотелось, как я убью Злую Ведьму? Уж если ты Великий и Ужасный — не можешь убить её сам, почему ты думаешь, что я смогу?

Не знаю, — сказала Голова. — Но таков мой ответ, и пока Злая Ведьма не умрет, не видать тебе ни дядюшки Генри, ни тетушки Эм. И запомни: Ведьма злая, ужасно злая, её обязательно надо убить. А теперь иди и не показывайся мне на глаза, пока не выполнишь задание.

Опечаленная Дороти вышла из Тронного зала и вернулась ко Льву, Страшиле и Железному Дровосеку, которым не терпелось услышать, что обещал ей Оз.

— Мне не на что надеяться, — сказала она грустно. — Оз не отправит меня домой, пока я не убью Злую Западную Ведьму; а этого я никогда не смогу сделать.

Друзьям было очень жаль девочку, но помочь ей они ничем не могли, и она ушла к себе в комнату, улеглась в постель и плакала, пока не заснула.

На следующее утро солдат с зелеными усами пришел к Страшиле и сказал:

— Идем, Оз послал за тобой.

И Страшила пошел за ним, вступил в большой Тронный зал и увидел, что на изумрудном троне сидит Красавица, каких свет не видал. На ней было зеленое газовое платье, на плечи спадали зеленые локоны, на голове сверкала корона из драгоценных камней. За спиной у Красавицы виднелись яркие пестрые крылья, такие легкие, что они трепетали при малейшем дуновении.

Страшила отвесил поклон этому прекрасному созданью и, хоть был набит соломой, изо всех сил старался держаться как можно грациозней, а Красавица ласково посмотрела на него и. сказала:

— Я — Оз, Великий и Ужасный. Кто ты и почему ищешь встречи со мной?

Страшила ожидал увидеть огромную Голову, о которой рассказывала Дороти, и, очень удивившись, храбро ответил:

— Я — всего-навсего Пугало, набитое соломой. У меня нет мозгов, вот я и пришел к тебе просить и умолять, чтобы вместо соломы ты вложил мне в голову мозги, тогда я стану таким же, как все люди в твоих владениях

— С какой стати я буду для тебя что-то делать? — спросила леди.

— Потому что ты — мудрый и могущественный Волшебник, и, кроме тебя, мне помочь некому, — ответил Страшила.

— Я не оказываю услуг даром, — сказал Оз. — Но тебе обещаю помочь. Убей для меня Злую Западную Ведьму, и я пожалую тебе мозгов сколько захочешь, да таких, что ты станешь самым мудрым в стране Оз.

— А я думал, ты велел Дороти убить Ведьму, — удивился Страшила.

— Велел. Мне все равно, кто её убьет. Но пока она жива, твое желание не будет исполнено. А теперь иди и не пытайся попасть ко мне снова, пока не заслужишь мозги, которых так добиваешься.

Опечаленный Страшила вернулся к своим друзьям и поведал им, что приказал ему Оз; Дороти очень удивилась, что Великий Волшебник оказался на этот раз не огромной Головой, каким он предстал перед ней, а Красавицей.

— Одно могу сказать, — заметил Страшила, — этой прекрасной леди, как и Железному Дровосеку, не мешало бы иметь сердце.

Наутро солдат с зелеными усами пришел за Железным Дровосеком и сказал:

— Оз приказал привести тебя. Следуй за мной.

Железный Дровосек пошел за ним к большому Тронному залу. Он не знал, каким явится ему Оз — Красавицей или огромной Головой. Ему бы больше хотелось увидеть прекрасную леди. «Потому что, — размышлял Дровосек, — Голова наверняка не даст мне сердце, у неё же у самой его нет, разве она мне посочувствует? Другое дело, если на троне окажется прекрасная леди. Её можно уговорить дать мне сердце, ведь у всех красавиц сердце доброе, они сами так говорят».

Но, войдя в большой Тронный зал, Железный Дровосек не увидел ни Головы, ни Красавицы — на этот раз Оз принял облик ужаснейшего Зверя. Зверь был чуть ли не со слона ростом, и казалось, что зеленый трон того и гляди сломается под его тяжестью. Голова Чудища напоминала голову носорога, только с неё смотрело ни много ни мало — целых пять глаз. Туловище опиралось на пять длинных передних лап и на пять длинных и стройных задних. На спине и боках Зверя лохматилась густая шерсть; словом, ничего страшнее и представить себе нельзя. Счастье, что Железный Дровосек не имел сердца, иначе в эту минуту оно громко застучало бы от ужаса. Но не зря Дровосек был железным, он ничуть не испугался, а просто испытал сильное разочарование.

— Я — Оз, Великий и Ужасный, — провозгласило Чудище. — Кто ты и почему ты ищешь со мной встречи?

— Я — Дровосек и сделан из железа. У меня нет сердца, и я не могу любить. Прошу тебя, дай мне сердце, чтобы я стал таким, как все люди.

— А почему я должен это сделать? — спросило Чудище.

— Потому что я тебя прошу, и только ты можешь исполнить мою просьбу, — ответил Дровосек.

При этих словах Оз глухо зарычал, а потом всё же сказал угрюмо:

— Если ты и впрямь хочешь получить сердце, ты должен его заслужить.

— Как? — спросил Железный Дровосек.

— Помоги Дороти убить Злую Западную Ведьму, — ответило Чудище. — Когда Ведьма умрет, приходи ко мне, и я дам тебе самое большое, самое доброе и любящее сердце, какое только сыщется в стране Оз.

Что поделаешь, опечаленный Железный Дровосек вернулся к своим друзьям и рассказал им про страшное Чудище, которое ему довелось увидеть. Все очень удивились, что Великий Волшебник может принимать столько разных обличий, а Лев сказал:

— Если, когда я приду, он будет Чудищем, я зарычу как можно страшнее, он перепугается и даст мне все, что я попрошу. А если меня встретит Красавица, я сделаю вид, что хочу броситься на неё. Оз испугается и выполнит мою просьбу. Если же он прикинется огромной Головой, тут ему несдобровать, я буду катать эту Голову по всему Тронному залу, пока Оз не пообещает мне сделать то, что мы просим. Так что не унывайте, друзья, ещё не все потеряно.

На следующее утро солдат с зелеными усами повел Льва в большой Тронный зал и предложил войти и представиться Озу.

Лев тотчас вошел в дверь и, оглядевшись, увидел, к своему удивлению, что перед троном горит Огненный Шар, такой ослепительный, что глазам больно. Лев решил было, что случилось несчастье — Оз загорелся и теперь пылает ярким пламенем. Лев попробовал подойти поближе, но жар оказался такой сильный, что ему опалило усы, и он, дрожа от страха, отполз подальше к самым дверям.

И тут из Огненного Шара раздался голос, глухой и спокойный, и Лев разобрал слова:

— Я — Оз, Великий и Ужасный. Кто ты и почему ищешь со мной встречи?

Лев ответил:

— Я-Трусливый Лев, я всего боюсь. Я пришел просить тебя дать мне храбрости, чтобы я стал настоящим Царем зверей, каким меня считают люди.

— А почему я должен дать тебе храбрости?

— Потому что из всех волшебников ты — самый великий. Ты один можешь выполнить мою просьбу, — ответил Лев.

Огненный Шар разгорелся ещё ярче, и через некоторое время голос послышался снова:

— Принеси мне доказательства, что Злая Ведьма мертва, и я тут же дам тебе храбрость. Но пока Злая Ведьма жива, оставаться тебе трусом.

Лев рассердился на эти слова, но ничего не мог сказать в ответ, и пока он, замерев, молча смотрел на Огненный Шар, тот заполыхал таким жаром, что, поджав хвост, Лев выскочил из зала. Он обрадовался, увидев, что друзья ждут его, и рассказал им про свой ужасный разговор с Волшебником.

— Что же теперь делать? — грустно спросила Дороти.

— Сделать можно только одно, — сказал Лев. — Надо идти в страну моргунчиков, найти Злую Ведьму и прикончить её.

— А если не сумеем? — спросила девочка.

— Тогда мне не быть храбрым, — сказал Лев.

— А мне не иметь мозгов, — подхватил Страшила.

— А мне — сердца, — добавил Железный Дровосек.

— А я никогда не увижу тетушку Эм и дядюшку Генри, — сказала Дороти и заплакала.

— Осторожно! — закричала девушка в зеленом. — Слезы накапают тебе на платье, на твое зеленое шелковое платье! Останутся пятна!

Дороти вытерла глаза и сказала:

— По-моему, надо попробовать; но я совсем не хочу никого убивать, даже ради того, чтобы увидеть тетушку Эм.

— Я пойду с тобой, но я слишком труслив и не смогу убить Ведьму, — сказал Лев.

— Я тоже пойду, — объявил Страшила. — Но вряд ли смогу тебе помочь, я ведь совсем безмозглый.

— А у меня духу не хватит обидеть даже Ведьму, — заметил Железный Дровосек. — Но если ты пойдешь, я, конечно, пойду с тобой.

И друзья решили отправиться в путь на следующее же утро; Дровосек поострей наточил топор на зеленом точиле и как следует смазал себе маслом все суставы. Страшила набил себя свежей соломой, а Дороти заново нарисовала ему глаза, чтобы он лучше видел. Девушка в зеленом была к ним очень добра: она наполнила корзинку Дороти вкусной едой и прикрепила к ошейнику Тото маленький колокольчик на зеленой ленточке.

Наши герои пораньше легли спать и заснули крепким сном, а утром их разбудил крик зеленого петуха, жившего на заднем дворе дворца, и кудахтанье курицы, которая снесла зеленое яйцо.

ХII. В поисках Злой Ведьмы

Солдат с зелеными усами провел наших героев по улицам Изумрудного города к жилищу Привратника. Привратник разомкнул на них очки и снова спрятал их в большой сундук, а потом любезно распахнул перед путниками ворота.

— Какая дорога ведет в страну Злой Западной Ведьмы? — спросила Дороти.

— Нет такой дороги, — ответил Привратник. — Охотников туда ходить нет.

— Так как же мы найдем Ведьму? — удивилась девочка.

— А это проще простого, — ответил Привратник. — Стоит Западной Ведьме узнать, что вы вступили в страну моргунчиков, и она тут же сама вас отыщет и превратит в рабов.

— Вряд ли ей это удастся, — вмешался Страшила. — Мы ведь идем туда её прикончить.

— Тогда другой разговор, — сказал Привратник. — До сих пор её ещё никто не приканчивал, ну и, понятно, я решил, что она сделает вас рабами, как и прочих. Только будьте осторожны, она такая злая и коварная, что едва ли даст себя погубить. Идите все время на запад, туда, где солнце садится, и вы её обязательно найдете.

Друзья поблагодарили Привратника, попрощались с ним и пошли на запад по полям, поросшим мягкой травой. Из травы там и сям выглядывали маргаритки и лютики. Дороти все ещё была в том красивом платье, в которое её нарядили во дворце, но, к своему удивлению, она обнаружила, что платье больше не зеленое, а ослепительно белое. И ленточка на шее у Тото перестала быть зеленой и стала такой же белой, как платье Дороти.

Вскоре Изумрудный город остался далеко позади. Чем дальше углублялись путники в Западную страну, тем больше становилось выбоин и ухабов, потому что в этой стране не было ни домов, ни ферм, за землей никто не ухаживал, и она сделалась неровной.

В полдень горячее солнце жарко светило путникам прямо в лицо, но деревья здесь не росли, и негде было спрятаться в тени; так что не успела наступить ночь, как Дороти, Тото и Лев совсем выбились из сил, улеглись на траву и заснули, Дровосек же со Страшилой остались стоять на часах.

А надо вам сказать, что у Злой Западной Ведьмы был один-единственный глаз, но такой зоркий, что она видела все, будто в телескоп. И вот сидела себе Ведьма у дверей своего замка, посматривала вокруг и случайно заметила спящую Дороти и её друзей. Они были далеко, но Злая Ведьма ужасно рассердилась, что чужаки посмели войти в её страну, и свистнула в серебряный свисток, который висел у неё на шее.

Тут к ней сразу со всех сторон сбежались огромные волки. У них были длинные ноги, свирепые глаза и острые зубы.

— Ступайте к тем людям, — приказала Злая Ведьма, — и разорвите их на куски.

— Разве ты не хочешь сделать их своими рабами? — спросил Вожак волчьей стаи.

— Нет, — ответила Ведьма» — Один из них железный, другой — из соломы. Да ещё девчонка и Лев. Для работы они не годятся. Так что разорвите их на мелкие кусочки.

— Ладно, — согласился Вожак и помчался со всех ног, а за ним его стая.

Хорошо, что Страшила и Дровосек были начеку, они заслышали волков издали.

— С этими сражусь я, — распорядился Дровосек. — Спрячься у меня за спиной, а уж я им задам, пусть только сунутся.

Он схватил топор, который до этого хорошенько наточил, и, как только Вожак волчьей стаи налетел на него, взмахнул топором и отрубил волку голову, так что тот сразу упал. Не успел Дровосек снова взмахнуть топором, как подскочил второй волк и тоже рухнул от удара острого топора. Всего волков было сорок, и сорок раз поднимался топор, так что скоро мертвые волки грудой лежали вокруг Дровосека.

Тогда он отбросил топор в сторону и сел рядом со Страшилой, который сказал:

— Вот это был бой, приятель!

И они стали ждать утра, когда проснется Дороти. Девочка очень испугалась, увидев груду мертвых косматых волков, но Железный Дровосек объяснил ей, как было дело. Она поблагодарила его за то, что он всех спас, и села завтракать, а после завтрака они снова двинулись в путь.

Между тем Злая Ведьма вышла утром из дверей своего замка и поглядела вокруг единственным глазом, который видел далеко-далеко. И обнаружила, что все её волки лежат мертвые, а чужеземцы шагают по стране дальше. Ведьма рассердилась не на шутку и свистнула в серебряный свисток два раза.

Тотчас к ней слетелась огромная стая хищных ворон, закрыв собой все небо. И Злая Ведьма сказала Царице ворон:

— Сейчас же летите к этим чужеземцам, выклюйте им глаза, а самих разорвите на куски.

И хищные вороны снялись с места и всей стаей полетели навстречу Дороти и её друзьям. Дороти, увидев их, задрожала от страха. Но Страшила сказал:

— Теперь моя очередь. Ложитесь на землю и никто вас не тронет.

И вот друзья, все, кроме Страшилы, легли на землю, а он вытянулся во весь рост и раскинул руки. Увидели его вороны, перетрусили — ведь воронам положено бояться пугал — и не посмели подлететь поближе. Но Царица ворон прокаркала:

— Да это просто чучело, набитое соломой. Я выклюю ему глаза.

И Царица ворон налетела на Страшилу, а он хвать её за голову да и скрутил ей шею, так что из вороны сразу дух вон.

Тут к Страшиле подлетела другая ворона, он свернул шею и ей. Всего ворон было сорок, и всем сорока Страшила сворачивал шеи, пока земля не оказалась усеянной их мертвыми телами. Тогда он окликнул друзей, те поднялись с земли и снова пустились в путь.

Когда Злой Ведьме случилось опять выглянуть из замка и она увидела, что все её вороны мертвые лежат на земле, она рассвирепела пуще прежнего и свистнула в серебряный свисток трижды.

Вокруг сразу загудело и зажужжало, и к Ведьме подлетел рой черных пчел.

— Летите к чужакам и жальте их, пока никого в живых не останется, — приказала Ведьма, и пчелы повернулись и молнией полетели навстречу Дороти и её друзьям. Но Железный Дровосек заметил их издали, а Страшила догадался, что надо делать.

— Вытряхни из меня солому и засыпь ею девочку, собаку и Льва, — сказал он Дровосеку, — Тогда пчелы их не тронут.

Дровосек так и сделал. Дороти прижала к себе Тото и легла на землю рядом со Львом, из-под соломы их даже видно не было.

Прилетели пчелы, но оказалось, что, кроме Дровосека, жалить некого, на него-то пчелы и набросились, да только жала о железо обломали, он их укусов даже не заметил. А ведь без жала ни одна пчела жить не может, вот и настал пчелам конец, и всю землю вокруг Дровосека словно маленькими черными угольками засыпало.

Тогда Дороти и Лев встали, и девочка помогла Дровосеку снова набить Страшилу соломой, так что он стал лучше прежнего. Потом друзья пошли дальше.

Увидев, что черные пчелы, словно маленькие угольки, валяются на земле, Злая Ведьма так разъярилась, что затопала ногами, стала рвать на себе волосы и скрежетать зубами. А потом кликнула своих рабов, и когда к ней прибежало двенадцать моргунчиков, раздала им острые копья и велела идти навстречу чужеземцам и убить их.

Моргунчики были народ несмелый, но делать нечего, пришлось подчиниться, они повернулись кругом и зашагали навстречу Дровосеку. Увидев их, Лев грозно зарычал и кинулся на них, а бедняжки моргунчики так перепугались, что бросились врассыпную.

Когда они прибежали обратно в замок, Злая Ведьма хорошенько отстегала их плеткой и отправила работать, а сама села и стала размышлять, что же делать дальше. Она никак не могла взять в толк, почему из всех её затей погубить чужестранцев ничего не выходит; однако она была не только злая, но и очень коварная Ведьма, поэтому быстро придумала, как поступить.

У неё в шкафу хранилась золотая шапочка, украшенная бриллиантами и рубинами. Эта золотая шапочка была волшебная. Тот, кто ею владел, мог трижды вызвать к себе летучих мартышек, и они должны были выполнить любое его желание. Но никто не мог вызвать эти удивительные создания больше чем три раза. А Злая Ведьма уже дважды пользовалась волшебной шапочкой. В первый раз, когда превратила моргунчиков в рабов и стала сама управлять их страной. В этом ей помогли летучие мартышки. Во второй раз, когда вступила в борьбу с самим Великим Озом и изгнала его из Западной страны. Тут ей тоже помогли летучие мартышки. Теперь Злая Ведьма могла прибегнуть к золотой шапочке ещё только один раз. Вот почему она норовила применить другие способы, а шапочку не трогать. Но и свирепые волки, и хищные вороны, и черные пчелы — все погибли, а её рабов обратил в бегство Трусливый Лев, поэтому Злая Ведьма видела, что у неё нет другого выхода.

Она вытащила из шкафа Золотую шапочку и надела её на голову. Потом встала на левую ногу и медленно проговорила:

— Эп-пе, пеп-пе, кей-ке!

Потом встала на правую ногу и сказала:

— Хил-ло, хол-ло, хел-ло!

После этого она встала на обе ноги и прокричала зычным голосом:

— Зиз-зи, зуз-зи-зик!

И заклинания сделали своё дело. Небо потемнело, раздался отдаленный рокот. Это был шум множества крыльев, громкая болтовня и смех; а когда солнце выглянуло снова, оно осветило гурьбу летучих мартышек с громадными мощными крыльями за спиной, толпящихся вокруг Ведьмы.

Одна мартышка — самая рослая — видимо, была главарем стаи. Главарь подлетел совсем близко к Ведьме и сказал:

— Ты вызвала нас в третий, и последний, раз. Приказывай.

— Отправляйтесь к чужеземцам, проникшим в мои владения, и умертвите их всех, кроме Льва, — приказала она. — А Льва доставьте сюда, я запрягу его вместо лошади, пусть работает.

— Слушаемся и повинуемся, — сказал главарь, и, громко болтая и смеясь, стая летучих мартышек устремилась к Дороти и её друзьям.

Несколько мартышек подхватили Железного Дровосека и потащили его по воздуху над Западной страной, пока внизу не показались грозные острые утесы. Тут мартышки швырнули бедного Дровосека вниз, и он рухнул прямо на камни, да так расшибся и расплющился, что был не в силах ни шевельнуться, ни застонать.

Другие мартышки вцепились в Страшилу, ловкими пальцами вытряхнули всю солому из его туловища и головы. Потом связали то, что осталось: шляпу, ботинки и костюм — в тугой узелок и закинули на верхние ветки высокого дерева.

Остальные мартышки скрутили толстой веревкой Льва и так стянули его голову, лапы и тело, что он не мог ни кусаться, ни царапаться, ни бороться. Тогда они подняли Льва в воздух и полетели с ним к замку Злой Ведьмы, где заперли в маленьком дворике, обнесенном высокой железной решеткой, так что убежать Лев никак не мог.

А Дороти летучие мартышки не тронули. Держа на руках Toтo, она видела, как расправляются с её бедными товарищами, и думала, что скоро настанет её черед. Главарь летучих мартышек приблизился к ней, отвратительная морда его исказилась зловещей ухмылкой, он уже протянул к девочке свои длинные волосатые лапы, но тут заметил у неё на лбу след от поцелуя Доброй Ведьмы и отпрянул, дав остальным знак не трогать Дороти.

— Мы не смеем причинить зло этой девочке, — сказал главарь летучих мартышек, — Её охраняют добрые чары, и они гораздо сильнее злых. Мы только и можем, что отнести её в замок Злой Ведьмы и там оставить.

Осторожно и бережно мартышки подняли Дороти в воздух и быстро полетели с ней к замку, а там опустили на крыльцо. И главарь летучих мартышек сказал Злой Ведьме:

— Мы выполнили твой приказ как смогли. Железный Дровосек и Страшила уничтожены. Лев привязан у тебя во дворе. Но ни девочку, ни собаку, которую она не спускает с рук, мы тронуть не осмелились. А теперь твоя власть над нами кончилась, больше ты нас не увидишь.

И летучие мартышки с хохотом, громко болтая, шумно понеслись прочь и скоро скрылись из вида.

Заметив на лбу Дороти след от поцелуя Доброй Ведьмы, Злая Ведьма была озадачена и встревожена, потому что поняла — ни летучие мартышки, ни даже она сама не смеют причинить девочке никакого вреда. Ведьма перевела взгляд на ноги Дороти и, увидев серебряные туфли, затряслась от страха, — она хорошо знала их волшебную силу. Злую Ведьму так и подмывало убежать от Дороти, но когда она взглянула девочке в глаза, то поняла, что у Дороти бесхитростная душа и что девочка не подозревает, каким чудесным даром обладают её туфельки.

Тогда Злая Ведьма усмехнулась про себя и подумала: «Все-таки я сделаю её своей рабыней, она ведь не сумеет использовать своё могущество». И Ведьма строго сказала Дороти хриплым, суровым голосом:

— Ступай за мной. И запоминай все, что я тебе скажу. А не будешь слушаться — я погублю тебя, как уже погубила Железного Дровосека и Страшилу.

Ведьма повела Дороти через роскошные покои в кухню и здесь велела ей вычистить горшки и чайники, подмести пол и поддерживать огонь в очаге.

Дороти покорно принялась за работу и решила стараться изо всех сил, — она была рада-радешенька, что Злая Ведьма оставила её в живых.

Убедившись, что Дороти прилежно работает, Ведьма подумала, что не мешает пойти во двор и запрячь Трусливого Льва в свою колесницу вместо лошади. Вот-то будет потеха, решила Ведьма, если Лев станет возить её, куда она пожелает. Но только она открыла калитку, как Лев грозно зарычал и так яростно бросился на неё, что Ведьма испугалась, поскорее выбежала вон и заперла калитку.

— Если не дашь себя запрячь, — пригрозила Ведьма Льву через решетку, — я уморю тебя голодом. Не получишь ни крошки, пока не сделаешь, как я велю.

После этого она перестала кормить пленного Льва, но каждый раз ровно в двенадцать подходила к калитке и спрашивала:

— Ну как, дашь запрячь себя вместо лошади?

И каждый раз Лев отвечал ей:

— Не дам. Только войди ко мне в клетку, я тебя разорву.

А Лев не соглашался подчиниться Ведьме вот почему: каждую ночь, когда Ведьма засыпала, Дороти доставала из кухонного шкафа еду и относила Льву. Лев все съедал, растягивался на своей соломенной подстилке, Дороти устраивалась рядом, клала голову на его мягкую лохматую гриву, и они вместе горевали о своей участи и старались придумать, как бы им убежать. Но напрасно они ломали себе голову, выбраться из замка было невозможно, день и ночь его охраняли Желтые моргунчики, рабы Злой Ведьмы, которые так боялись свою повелительницу, что никогда не посмели бы её ослушаться.

Дороти работала с утра до ночи, но Ведьма то и дело грозила, что побьет её своим старым зонтиком: она его никогда не выпускала из рук. Хотя, по правде говоря, Ведьма не смела тронуть Дороти, ведь на лбу у девочки был след от поцелуя Доброй Ведьмы.

Девочка этого не знала и очень боялась за себя и за Тото. Однажды Злая Ведьма больно стукнула Тото зонтиком, и храбрый маленький пес кинулся на неё и укусил обидчицу за ногу. Но кровь из укушенного места не пошла, Ведьма была такая старая, что вся кровь у неё давным-давно высохла.

Дороти начала понимать, что теперь о возвращении в Канзас к тетушке Эм даже думать нечего, и жизнь её становилась все печальнее. Иногда она часами горько плакала, а Тото сидел у её ног, смотрел ей в глаза и тихонько подвывал, чтобы показать, как ему жаль свою маленькую хозяйку. Самому Тото в общем-то было все равно, где жить — в Канзасе или в стране Оз, лишь бы только быть рядом с Дороти. Но он видел, что девочка горюет, и тоже горевал.

Злой Ведьме между тем страшно хотелось завладеть серебряными туфельками, которые Дороти носила не снимая. Все её помощники: пчелы, вороны, волки — полегли мертвыми и валялись, истлевая на солнце, а чарами золотой шапочки она больше пользоваться не могла. Вот если заполучить серебряные туфельки, которые приносят могущество, то нечего будет жалеть, что все её помощники погибли. Ведьма не спускала глаз с Дороти в надежде, что та когда-нибудь снимет туфли, а она их украдет. Но девочка так гордилась своими красивыми туфельками, что расставалась с ними только ночью или когда купалась. Злая же Ведьма до того боялась темноты, что ни за что на свете не решилась бы пойти ночью в комнату Дороти и утащить туфли, а воды она боялась ещё больше, и когда Дороти купалась, даже близко не подходила. Надо вам сказать, что Злая Ведьма не только никогда сама руки в воде не мочила, но даже других с мокрыми руками к себе не подпускала.

Однако эта злобная особа была очень коварна, и в конце концов она всё-таки придумала, как получить то, что хотела. В кухне посреди пола она положила железный прут и заколдовала его так, что он стал невидим для человеческого глаза. Однажды, когда Дороти проходила по кухне, она споткнулась об этот невидимый прут и растянулась во весь рост. Она не ушиблась, но обронила одну из серебряных туфелек, и только хотела её поднять, как Злая Ведьма схватила туфельку и сунула в неё свою костлявую ногу.

Злая старуха не могла нарадоваться, как ловко все придумала. Раз одна туфля уже у неё, значит, и половиной волшебных чар она завладела, и Дороти теперь не смогла бы с ней бороться, даже если бы знала как.

Девочка, увидев, что потеряла одну из своих красивых туфелек, рассердилась и потребовала у Ведьмы:

— Отдай мне мою туфельку!

— Не отдам! — отрезала Ведьма. — Теперь она не твоя, а моя!

— Какая ты противная! — воскликнула Дороти. — Разве ты имеешь право отнимать мою туфельку?

— Все равно не отдам! — засмеялась Ведьма. — Я ещё и вторую у тебя отберу!

Услышав это, Дороти так рассердилась, что схватила ведро с водой, которое стояло рядом, и окатила Ведьму с головы до ног.

Злая Ведьма взвизгнула от ужаса и в ту же минуту на глазах у изумленной Дороти стала таять и растекаться вместе с водой.

— Полюбуйся, что ты натворила! — визжала она. — Я же сейчас растаю!

— Прости меня, пожалуйста! — отвечала Дороти, которая со страхом смотрела, как Ведьма тает у неё на глазах, словно сахар в чае.

— Ты что, не знала, что вода для меня — погибель? — захныкала Ведьма, теряя надежду на спасение.

— Конечно, нет, — ответила Дороти. — Откуда мне знать?

— Ну вот, сейчас я совсем растаю, и весь мой замок достанется тебе. Спору нет, я немало зла наделала, но никогда не думала, что какая-то девчонка вроде тебя сможет положить конец моим козням и заставит меня растаять. Смотри, вот меня и нет больше!

С этими словами Ведьма превратилась в коричневую грязную лужу и стала растекаться по чистым доскам кухонного пола. Увидев, что Ведьма и впрямь растаяла, Дороти схватила другое ведро и вылила его на грязный пол. А потом вымела грязь за дверь. Подобрав серебряную туфельку — все, что осталось от Злой Ведьмы, — она вытерла и вычистила её тряпкой и снова надела на ногу. А потом — ведь теперь она была свободна и могла делать все, что хочет, — скорей побежала во двор рассказать Льву, что Злой Ведьме пришел конец и больше они не пленники в этой чужой стране.

XIII. Спасение

Трусливый Лев очень обрадовался, услышав, что Злая Ведьма растаяла, когда её облили водой, а Дороти поскорей открыла калитку и выпустила Льва на волю.

Вместе они поспешили в замок. Дороти первым делом созвала туда всех моргунчиков и объявила им, что их рабство кончилось.

Желтые моргунчики себя не помнили от радости, ведь Злая Ведьма много лет мучила их тяжелой работой и обращалась с ними ужасно жестоко. Они решили на веки веков считать этот день праздничным и отмечать своё освобождение пирами и плясками.

— Эх! Были бы с нами Страшила и Железный Дровосек! — вздохнул Лев. — Вот тогда бы я радовался от всей души.

— Ты думаешь, нам не удастся их спасти? — встревожилась Дороти.

— Попробуем, — ответил Лев.

Дороти и Лев снова пригласили к себе Желтых моргунчиков и спросили, не помогут ли те спасти Страшилу и Железного Дровосека, а моргунчики ответили, что для Дороти, которая избавила их от рабства, они с превеликим удовольствием сделают все что угодно. Тогда Дороти отобрала самых смышленых на вид моргунчиков, и все вместе они отправились на поиски. Шли они шли целый день и часть следующего дня, пока не пришли к утесам, где лежал Железный Дровосек, весь помятый и искореженный. Рядом с ним валялся его топор, но топорище было сломано, а сам топор покрылся ржавчиной.

Моргунчики бережно подняли Дровосека на руки и понесли его к Желтому замку, за ними шла Дороти и, глядя на своего старого друга, обливалась слезами, а Лев шагал позади всех, мрачный и расстроенный. Когда приблизились к замку, Дороти спросила моргунчиков:

— Нет ли среди вас жестянщиков?

— Есть, есть! Отличные мастера, — заверили они её.

— Ну-ка, ведите их ко мне, — распорядилась Дороти.

И когда жестянщики собрались, держа в руках корзинки с инструментами, Дороти спросила:

— Как по-вашему, вы сможете выправить все вмятины на боках у Железного Дровосека? Снова сделать его таким, как прежде, и припаять все, что у него отломано?

Жестяных дел мастера внимательно осмотрели Дровосека и объявили, что смогут починить его и он станет как новенький. Они принялись за работу в одной из больших желтых комнат замка, работали три дня и четыре ночи: стучали молотками, подвинчивали, подкручивали, полировали руки, ноги, туловище, голову Железного Дровосека, пока наконец он не стал таким, как был, а руки и ноги у него задвигались даже лучше, чем раньше. Словом, жестянщики потрудились на славу. Правда, туловище Железного Дровосека украсилось множеством заплаток, но он не слишком пекся о своей наружности и на такие пустяки, как заплаты, не обращал внимания.

Когда он, целехонький, пришел поблагодарить Дороти за то, что она выручила его из беды, то даже расплакался от счастья. Девочке пришлось осторожно вытирать каждую слезинку своим передником, чтобы у Дровосека не заржавели суставы. А у самой от радости, что её старый друг снова с ней, крупные слезы так и бежали по щекам, но ей плакать было не опасно. Трусливый Лев тоже то и дело утирал глаза кончиком хвоста, отчего хвост совсем промок, и Льву пришлось выйти во двор и сушить его на солнце.

— Ах, был бы с нами Страшила, как бы я был счастлив! — вздохнул Железный Дровосек, когда Дороти рассказала ему обо всем, что с ними приключилось.

— Давайте попробуем найти его, — предложила Дороти.

Она снова позвала на помощь моргунчиков, и они опять все вместе отправились на поиски — шли целый день и часть следующего дня, пока не дошли до высокого дерева, на верхушку которого летучие мартышки забросили узелок с одеждой Страшилы.

Дерево было такое высокое, а ствол такой гладкий, что никто не смог бы на него взобраться, но Железный Дровосек сразу решил:

— Сейчас я срублю это дерево, и мы добудем одежки Страшилы.

А надо сказать, что пока жестяных дел мастера чинили самого Дровосека, ещё один моргунчик — золотых дел мастер — приладил к его топору топорище из чистого золота, а другие моргунчики отполировали топор, так что от ржавчины и следа не осталось — он блестел, как начищенное серебро.

Сказано — сделано: Железный Дровосек принялся рубить дерево, а остальные и оглянуться не успели, как оно с треском рухнуло и узелок с одеждой Страшилы слетел с веток и покатился по земле.

Дороти подобрала узелок и попросила моргунчиков отнести одежки в замок, а там их снова набили чистой мягкой соломой, и — смотрите-ка! — Страшила, совсем как прежний, опять стоит среди своих друзей и весело благодарит их за спасение.

Дороти и её приятели нарадоваться не могли, что они снова вместе. Они зажили в Желтом замке беззаботно и счастливо — ведь к их услугам было все что душе угодно. Но в один прекрасный день девочка вспомнила тетю Эм и сказала:

— Пора нам вернуться к Озу и потребовать, чтобы он выполнил своё обещание.

— Верно, — сказал Железный Дровосек, — тогда я наконец получу сердце.

— А я мозги! — воскликнул Страшила.

— А я храбрость, — мечтательно сказал Лев.

— А я вернусь в Канзас! — закричала Дороти, хлопая в ладоши. — Ой, давайте отправимся в Изумрудный город завтра же!

Так они и решили. На другой день друзья собрали всех моргунчиков и распрощались с ними. Моргунчики огорчились, что остаются одни, и принялись просить Железного Дровосека, к которому успели привязаться, чтобы он стал правителем Желтой Западной страны. Но видя, что друзья твердо намерены вернуться в Изумрудный город, моргунчики начали всем делать подарки: Тото и Льву по золотому ошейнику, Дороти — красивый браслет с бриллиантами. Страшиле — трость с золотым набалдашником, чтоб ходил и не спотыкался, а Железный Дровосек получил от моргунчиков серебряную масленку, украшенную золотом и драгоценными камнями.

Каждый из наших путешественников горячо поблагодарил моргунчиков, и все они так долго пожимали друг другу руки на прощанье, что у них даже пальцы заболели.

Дороти, решив положить в корзинку еды на дорогу, открыла шкаф и увидела на полке золотую шапочку. Девочка примерила её, и оказалось, что шапочка ей как раз впору. Дороти, конечно, не подозревала, что шапочка волшебная, просто она ей понравилась и девочка решила в ней остаться, а свою спрятала в корзинку.

Снарядившись в путь, друзья вышли за ворота и направились к Изумрудному городу, а моргунчики надавали им множество добрых советов и три раза прокричали «ура».

XIV. Летучие мартышки

Вы, наверно, помните, что от замка Злой Ведьмы к Изумрудному городу не было не только дороги, но даже тропинки. Ведь когда четверо наших путешественников вошли в страну Злой Западной Ведьмы, та сразу их увидела и послала за ними летучих мартышек. Так что тогда Дороти и её друзей перенесли в замок по воздуху, а теперь искать обратный путь в бесконечных полях, поросших яркими лютиками и маргаритками, оказалось очень трудно. Путники, конечно, знали, что им надо идти все время на восток, туда, где восходит солнце, и утром они направились именно в ту сторону.

Однако в полдень, когда солнце оказалось у них над головой, они перепутали, где восток, где запад, и заблудились в огромном поле. Но все равно продолжали идти вперед. Когда наступила ночь и на небе ярко засияла луна, друзья улеглись в сладко пахнущие красные цветы и крепко проспали до самого утра, все, кроме Страшилы и Железного Дровосека.

На следующее утро солнце было скрыто тучами, но путники уверенно пошли дальше, будто знали, куда идут.

— Чем дальше мы уйдем, — сказала Дороти, — тем скорее куда-нибудь придем, вот увидите!

Но дни сменяли друг друга, а наши герои все шли и шли, и вокруг расстилались все те же поля, покрытые красными цветами. Страшила начал потихоньку ворчать.

— Мы заплутали, это ясно, — бормотал он. — Вдруг мы не найдем дорогу к Изумрудному городу? Тогда я так и останусь без мозгов.

— А я без сердца, — подхватил Железный Дровосек. — Я дождаться не могу, когда наконец увижу Оза! Согласитесь, мы путешествуем чересчур долго.

— Поймите, — проскулил Лев, — у меня просто не хватает храбрости шагать без конца неизвестно куда.

Тут и Дороти пала духом. Она опустилась на траву и поглядела на своих товарищей, а они уселись вокруг и стали глядеть на неё. Тото первый раз в жизни так устал, что даже не захотел погнаться за бабочкой, пролетевшей мимо самого его носа; он тяжело дышал, высунув язык, и тоже уставился на Дороти, словно хотел спросить, что же делать.

— А не кликнуть ли нам полевых мышей? — предложила Дороти. — Уж они-то, наверно, знают, как добраться до Изумрудного города.

— Конечно, знают! — воскликнул Страшила. — Как это мы раньше не догадались?

Дороти свистнула в маленький свисток, который подарила ей Королева мышей, — он теперь всегда висел у неё на шее. Через несколько минут послышался легкий топот крошечных лапок, и со всех сторон к нашим героям стали сбегаться маленькие серые мыши. Среди них была и сама Королева, она пропищала тонким голоском:

— Чем вам помочь, друзья мои?

— Мы заблудились, — ответила Дороти. — Не покажете ли вы нам, где Изумрудный город?

— С удовольствием, — согласилась Королева. — Только он очень далеко отсюда, ведь вы все время идете в другую сторону.

Тут она заметила на голове у Дороти золотую шапочку.

— А почему бы тебе не пустить в ход золотую шапочку и не кликнуть летучих мартышек? Вы и оглянуться не успеете, как они доставят вас в город Оза.

— Я и не знала, что эта шапочка волшебная, — удивилась Дороти. — Как же ею пользоваться?

— Там внутри все написано, — объяснила Королева мышей. — Только если ты собираешься вызвать летучих мартышек, нам лучше убраться подобру-поздорову, эти мартышки очень озорные, они страсть как любят поиздеваться над нами.

— А мне они ничего не сделают? — встревожилась Дороти.

— Нет, что ты, они обязаны повиноваться тому, кто носит золотую шапочку! Прощай! — И Королева шмыгнула прочь, а за ней поспешила и её свита.

Дороти заглянула внутрь золотой шапочки и увидела, что на подкладке написаны какие-то слова. «Наверно, это и есть заклинание», — решила девочка, внимательно прочла все до последнего слова и снова надела шапочку на голову.

— Эп-пе, пеп-пе, кей-ке! — проговорила она, встав на левую ногу.

— Что-что? — спросил Страшила. Он не понял, что это она делает.

— Хил-ло, хол-ло, хел-ло! — продолжала Дороти, встав теперь на правую ногу.

— Алло! — невозмутимо отозвался Железный Дровосек.

— Зиз-зи, зуз-зи-зик! — сказала Дороти, встав на обе ноги.

Только она замолчала, как они услышали громкую болтовню, хлопанье крыльев и увидели, что к ним несется по воздуху стая летучих мартышек. Главарь приблизился к Дороти, низко ей поклонился и спросил:

— Что прикажешь?

— Нам надо попасть в Изумрудный город, — ответила девочка. — Мы заблудились.

— Мы вас туда мигом доставим, — ответил главарь, и не успели путники глазом моргнуть, как две мартышки подхватили Дороти и понеслись с ней по воздуху. Другие мартышки подняли Страшилу, Железного Дровосека и Льва, а самая маленькая прижала к груди Тото, хотя он все норовил укусить её, и полетела следом за остальными.

Страшила и Железный Дровосек сначала струхнули, ведь они помнили, как скверно обошлись с ними летучие мартышки в прошлый раз, но скоро поняли, что никто им не желает зла, и, наслаждаясь полетом, любовались красивыми садами и лесами, проплывавшими далеко внизу.

Дороти спокойно парила в воздухе с двумя большими мартышками, одна из которых была не кем иным, как самим главарем. Обе мартышки скрестили лапы стульчиком и несли девочку очень бережно, стараясь не причинить ей никаких неудобств.

— Почему вы подчиняетесь волшебной золотой шапочке? — спросила Дороти.

— О, это долго объяснять, — со смехом ответил главарь. — Но лететь нам ещё далеко, так что, если хочешь, мы можем рассказать тебе нашу историю, по крайней мере скоротаем время!

— Конечно, хочу! — отвечала девочка.

— Когда-то, — начал главарь, — мы были свободным племенем и жили в огромном лесу, не зная забот, — летали с дерева на дерево, грызли орехи и фрукты, делали, что хотели, никому не подчинялись. Ну конечно, кое-кто из нас мог и напроказничать. Спускались, бывало, на землю и дергали за хвост тех зверей, у кого нет крыльев, гонялись за птицами, бросали орехи в людей, когда те гуляли в лесу. Мы были беспечны, счастливы, веселы и жили в своё удовольствие. Но это было давным-давно, много лет назад, задолго до того, как Оз спустился с небес, чтобы повелевать этой страной.

В те дни здесь, на севере, жила прекрасная принцесса, она была к тому же великой колдуньей. Свой дар творить чудеса она обращала только на пользу людям и никогда не делала зла тем, кто добр и честен. Звали принцессу Гейлеттой, а жила она в роскошном дворце, сложенном из огромных рубинов. Все её любили, но она, к великому её горю, никак не могла найти, кого бы ей полюбить, ведь рядом с ней, такой красивой и мудрой, все мужчины в стране казались глупыми и уродливыми. Но в конце концов она отыскала одного юношу. Он был хорош собой, отважен, умен не по годам. Гейлетта решила сделать его своим мужем, когда он станет взрослым, а пока поселила его в рубиновом дворце и пустила в ход все своё волшебство, чтобы превратить его в такого сильного, доброго и прекрасного собой молодца, о каком только может мечтать каждая женщина. И действительно, когда Квелала — так его звали — стал настоящим мужчиной, все признали его самым бравым и самым умным в стране, да к тому же он был очень красив; словом, Гейлетта полюбила его без памяти и поспешила начать приготовления к свадьбе.

А главарем летучих мартышек, которые жили в лесу, неподалеку от дворца принцессы, был в ту пору мой дедушка. Он был большой весельчак: его хлебом не корми, дай только над кем-нибудь подшутить. В один прекрасный день, как раз перед свадьбой Гейлетты, мой дедушка пролетал со своей стаей над рекой и увидел, что по берегу прогуливается Квелала. На нем был роскошный костюм из розового шелка и красного бархата, и дедушка сразу сообразил, что надо сделать. По его команде стая мартышек опустилась на берег, схватила Квелалу, долетела с ним до середины реки и бросила беднягу в воду.

— Поплавай, голубчик, поплавай! Посмотрим, что будет с твоим нарядом, когда ты прополощешь его как следует!

Но Квелала, который был умен и ничуть не заважничал от благосклонности принцессы, только рассмеялся, вынырнул на поверхность и поплыл к берегу. Однако Гейлетта, выбежав встречать его, увидела, что красивый костюм из шелка и бархата совершенно испорчен.

Принцесса ужасно рассердилась и прекрасно поняла, кто придумал эту шутку. Она тут же приказала доставить во дворец всех летучих мартышек. Сгоряча Гейлетта распорядилась связать им крылья и поступить с ними точно так, как они поступили с Квелалой, то есть бросить в реку. Но мой дедушка начал умолять её о снисхождении, он понимал, что со связанными крыльями мартышки утонут. Квелала тоже замолвил словечко за своих обидчиков, и в конце концов Гейлетта пощадила их, но с одним условием — отныне летучие мартышки обязаны были выполнить три желания того, на ком будет золотая шапочка. А шапочка эта была свадебным подарком принцессы жениху — Квелале и, по слухам, стоила Гейлетте полцарства. Конечно, мой дед и остальные летучие мартышки с радостью согласились на это условие, и с тех самых пор они повинуются каждому, кому достанется золотая шапочка выполняя три любых его желания.

— А что было дальше? — спросила Дороти, которую очень увлек этот рассказ.

— Первым владельцем золотой шапочки был Квелала, — ответил главарь мартышек, — он первый и отдавал нам свои приказания. Его молодая жена видеть нас не хотела, поэтому он сразу после свадьбы вызвал летучих мартышек в лес и повелел им никогда не попадаться принцессе на глаза и держаться от неё подальше. Мыс радостью исполнили этот приказ, ведь мы и сами её боялись.

Это была наша единственная обязанность, пока злая шапочка не попала в руки Злой Западной Ведьмы. Она заставила нас обратить в рабство моргунчиков, а потом выгнать из Западной страны самого Великого Оза. Теперь золотая шапочка твоя, и ты можешь требовать, чтобы мы выполнили три твоих желания.

Не успел главарь мартышек закончить рассказ, как Дороти увидела впереди сверкающие зеленые стены Изумрудного города. Она подивилась, как быстро мартышки их домчали, и порадовалась, что путешествие подошло к концу. Летучие озорники осторожно опустили друзей у ворот Изумрудного города. Главарь низко поклонился Дороти и улетел прочь, а за ним унеслись и остальные.

— Славно мы прокатились, — сказала Дороти.

— Да, и теперь наши злоключения скоро кончатся, — отозвался Лев. — Хорошо, что ты захватила с собой эту чудесную шапочку.

XV. Разоблачение Оза, Великого и Ужасного

Наши путешественники подошли к Большим воротам Изумрудного города и позвонили в звонок. Им пришлось нажать на кнопку несколько раз, пока ворота не открыл тот самый Привратник, который встречал их в прошлый раз.

— Как? Это вы? Вы вернулись? — удивился он.

— Разве ты сам не видишь? — спросил Страшила.

— Но я думал, вы отправились в гости к Злой Западной Ведьме.

— Мы и погостили у неё, — ответил Страшила.

— И она вас отпустила? — снова удивился Привратник.

— А как она могла не отпустить, она же растаяла, — объяснил Страшила.

— Растаяла? Вот это новость! — воскликнул Привратник. — Кто же довел её до того, что она растаяла?

— Это все Дороти, — сказал Лев с достоинством.

— Господи Боже! — воскликнул Привратник и склонился перед девочкой в низком поклоне.

Потом он ввел их в свой зал, открыл большой сундук, вынул очки и, надев их на каждого, запер своим ключиком, как в прошлый раз. После этого они через ворота вошли в Изумрудный город, и жители, узнав от Привратника, что из-за наших друзей Злая Ведьма растаяла, окружили их большой толпой и проводили до самого дворца, где жил Оз.

Перед входом во дворец по-прежнему стоял солдат с зелеными усами, но он сразу впустил Дороти и её спутников внутрь, а там их снова встретила красивая девушка в зеленом.

Она отвела их в те самые комнаты, в которых они жили прежде, и предложила отдохнуть, пока Великий Оз будет готов их принять.

Солдат тут же отправился к Озу и доложил, что Дороти с друзьями вернулась, уничтожив Злую Ведьму, но ответа от Оза не получил. Друзья думали, что Великий Волшебник примет их немедленно, но тот не спешил. Не прислал он за ними и на следующий день, а там миновал ещё один день, и ещё, и ещё. Ждать было скучно и утомительно. В конце концов, наши герои рассердились, что Оз так бесцеремонно с ними обращается, а они из-за него столько натерпелись и даже попали в рабство. Кончилось тем, что Страшила попросил девушку в зеленом ещё раз сходить к Озу и передать ему, что, если Волшебник тотчас же не примет их, они призовут на помощь летучих мартышек, а уж те выяснят, умеет Оз держать слово или нет. Когда Великому Волшебнику передали их угрозу, он сильно струсил и велел сказать нашим друзьям, чтобы они явились к нему в Тронный зал на следующее утро ровно в четыре минуты десятого. Однажды в Западной стране он уже имел дело с летучими мартышками, и ему вовсе не хотелось встретиться с ними ещё раз.

Четверо путников всю ночь не спали, каждый думал о том, что обещал ему Оз. А когда Дороти ненадолго задремала, ей приснилось, будто она вернулась в Канзас и тетя Эм радуется, что её девочка снова дома.

Ровно в девять утра за ними явился зеленоусый солдат, и через четыре минуты они вошли в Тронный зал к Великому Озу.

Каждый из них, конечно, ожидал увидеть Оза таким, каким видел его раньше, и все были очень озадачены, когда, оглядевшись по сторонам, обнаружили, что, кроме них, здесь никого нет. Они сгрудились у дверей и жались друг к другу, потому что тишина в пустом зале пугала их больше, чем те обличья, которые Оз принимал при их первой встрече.

И вдруг они услышали Голос; казалось, он шел откуда-то из-под высокого купола:

— Я — Оз, Великий и Ужасный. Почему вы ищете со мной встречи? — торжественно прозвучало над ними.

Друзья опять огляделись, но так никого и не увидели. Тогда Дороти спросила:

— Ты где?

— Я повсюду, — ответил Голос. — Но для простых смертных я невидим. Сейчас я изволю сесть на трон, и вы сможете побеседовать со мной.

И верно, теперь Голос звучал как будто с трона, так что друзья подошли поближе, встали перед троном в ряд, и Дороти сказала:

— О, Великий Оз! Мы пришли, чтобы ты выполнил свои обещания.

— Какие такие обещания?

— Ты обещал отправить меня обратно в Канзас, если Злая Ведьма будет уничтожена, — напомнила она.

— А мне обещал мозги, — сказал Страшила.

— А мне — сердце, — проговорил Железный Дровосек.

— А мне — храбрость, — добавил Лев.

— А что, Злая Ведьма и правда уничтожена? — спросил Голос, и Дороти показалось, что он слегка дрогнул.

— Да, — ответила она. — Я облила её водой, и она растаяла.

— Ну и ну! — произнес Голос. — Вот это неожиданность! Ну хорошо, зайдите ко мне завтра, я должен подумать.

— У тебя и так было много времени для раздумий! — рассердился Железный Дровосек.

— Нет, больше мы не согласны ждать ни одного дня, — сказал Страшила.

— Ты обязан сдержать слово! — воскликнула Дороти.

А Лев решил, что неплохо припугнуть Великого Волшебника, и громко раскатисто зарычал, да так грозно, что Toтo в страхе отскочил в сторону и опрокинул ширму, стоявшую в углу. Ширма с шумом упала, все оглянулись и замерли от удивления. Потому что на том месте, где раньше была ширма, стоял маленький лысый и морщинистый старичок, удивленный не меньше, чем наши друзья. Железный Дровосек, замахнувшись топором, кинулся к старичку с криком:

— Ты кто такой?

— Я — Оз, Великий и Ужасный, — дрожащим голосом сказал старичок. — Только не убивай меня! Пожалуйста, не надо. Я сделаю все, что вы захотите.

Пораженные друзья разочарованно глядели на него.

— Я думала, Оз — это огромная Голова, — сказала Дороти.

— А я считал Оза Красавицей, — проговорил Страшила.

— А я думал, Оз — страшный Зверь, — отозвался Железный Дровосек.

— А я принял за Оза Огненный Шар! — воскликнул Лев.

— Нет, вы все заблуждались, — кротко сказал старичок. — Это я устраивал фокусы.

— Фокусы? — воскликнула Дороти. — Значит, ты не Великий Волшебник?

— Тише, дитя мое, — испугался старичок. — Не надо так громко, а то кто-нибудь нас услышит, и тогда я погиб! Все считают меня Великим Волшебником.

— А ты не Волшебник? — спросила Дороти.

— Ничуть, милая. Я самый обыкновенный человек.

— Нет, ты хуже, — сказал расстроенный Страшила, — ты — мошенник.

— Вот именно! — подхватил старичок, потирая руки, будто очень обрадовался. — Вот именно! Я — мошенник.

— Но это ужасно! — воскликнул Железный Дровосек. — Как я теперь раздобуду себе сердце?

— А я — храбрость? — сказал Лев.

— А я — мозги? — зарыдал Страшила, утирая глаза рукавом.

— Дорогие друзья, — сказал Оз, — умоляю вас, не говорите о таких пустяках. Подумайте обо мне: ведь мне грозят ужасные неприятности, если все откроется.

— А что, никто не знает, что ты обманщик? — спросила Дороти.

— Никто, кроме вас четверых и меня, — ответил Оз. — Я так долго всех дурачил, что думал — меня уже никто никогда не выведет на чистую воду. И зачем только я разрешил вам войти в Тронный зал? Это была большая ошибка. Обычно я не допускаю сюда даже слуг, вот все и считают, что Оз — ужасное чудовище.

— Но я не понимаю, — в смятении воскликнула Дороти, — как же ты явился мне в виде огромной Головы?

— А это — один из моих фокусов, — ответил Оз. — Будьте добры, пойдемте со мной, я все объясню.

Он повел их в маленькую комнату за Тронным залом, и друзья последовали за ним. Придя, Оз показал в угол — там лежала громадная голова с искусно нарисованным лицом, склеенная из нескольких слоев бумаги.

— Я подвешиваю её к потолку, — сказал Оз, — а сам стою за ширмой и дергаю за нитку, тогда глаза двигаются и рот открывается.

— А как же Голос? — спросила Дороти.

— Очень просто. Я-чревовещатель, — объяснил старичок. — Я умею так управлять своим голосом, что он может звучать, откуда я захочу. Потому ты и решила, что разговаривает Голова. А вот и все остальное, чем я вас дурачил. — И он показал Страшиле маску и платье, которые надевал, чтобы прикинуться Красавицей, а Железный Дровосек убедился, что страшный Зверь — это просто-напросто две-три шкуры, сшитые вместе и натянутые на обручи.

Что же до Огненного Шара, так и его этот Волшебник-самозванец спускал с потолка. На самом деле шар оказался мячом из ваты, — когда его обливали маслом и поджигали, он разбрасывал искры во все стороны.

— Подумать только, — сказал Страшила, — неужели тебе не стыдно, что ты такой мошенник?

— Стыдно! Ужасно стыдно! — грустно ответил старичок. — Но я только и умею, что мошенничать. Сядьте, пожалуйста, вот стулья. Я расскажу вам мою историю.

Друзья уселись и стали слушать.

— Я родился в Омахе…

— Да неужели? Это же недалеко от Канзаса! — воскликнула Дороти.

— Верно, но отсюда далековато, — сказал Оз, печально качая головой. — Когда я вырос, я стал чревовещателем, меня научил этому один замечательный мастер. Я мог подражать любой птице, любому зверю. — И он так натурально мяукнул, что Тото наставил уши и закрутил головой, ища котенка. — Но через некоторое время, — продолжал Оз, — мне это наскучило и я стал циркачом-воздухоплавателем.

— А что это такое? — удивилась Дороти.

— Так называют человека, которого в день, когда цирк дает представление, поднимают на воздушном шаре, чтобы привлечь побольше людей и выманить денежки за билеты, — объяснил Оз.

— Вот что, — протянула девочка. — Понимаю.

— Ну и в один прекрасный день я поднялся на шаре, а веревки запутались, так что я не смог спуститься. Шар поднимался все выше над облаками, его подхватило воздушное течение и понесло куда-то далеко-далеко. Я летел по воздуху целый день и целую ночь, а когда наутро проснулся, шар плыл над незнакомой прекрасной страной.

Потихоньку он опустился, и я вместе с ним, целый и невредимый. Тут меня сразу окружил странный здешний народец, они видели, как я спустился с небес, и решили, что я — Великий Волшебник. Я, конечно, не стал возражать, ведь они трепетали передо мной и обещали делать все, что я пожелаю.

Ну и вот, чтобы позабавиться да занять делом этих добрых людей, я приказал выстроить город, а в нем дворец для меня. Они охотно и со старанием выполнили мой приказ. Страна же эта была такая зеленая и красивая, что я решил назвать город Изумрудным и, чтобы название лучше подходило к городу, велел всем его жителям носить зеленые очки, чтобы все вокруг казалось им зеленым.

— Я думала, здесь на самом деле все зеленое, — сказала Дороти.

— Не больше, чем в любом другом городе, — ответил Оз. — Но если вы в зеленых очках, то, ясно, все станет зеленым. Изумрудный город построили очень давно, ведь когда воздушный шар принес меня сюда, я был молодой, а теперь совсем состарился. Но мои подданные так долго носят зеленые очки, что большинство и впрямь воображает, будто город изумрудный. А город действительно очень красивый, вон сколько в нем всяких сокровищ и диковинок. Можно сказать, здесь есть все, что делает людей счастливыми.

Я был добр к здешним жителям, и они меня любят, но, с тех пор как выстроили дворец, мне пришлось запереться в нем и никогда никому не показываться.

Больше всего на свете я боялся Ведьм, сам-то я, знаете, не умею творить чудеса, а они, как вскоре выяснилось, великие на это мастерицы. В этой стране их было четыре — на Севере, на Юге, на Западе и на Востоке. К счастью, на Севере и Юге живут Добрые Ведьмы, и я знал, что они не станут меня обижать, но Западная и Восточная Ведьмы были страшно злые, и если бы они заподозрили, что я не такой могущественный, как они, они бы давно меня прикончили. Поэтому я много лет жил, дрожа от страха. Представляете, как я обрадовался, когда услышал, что твой дом, Дороти, упал прямо на Злую Восточную Ведьму. Когда ты сюда пришла, я готов был обещать тебе все, что ты пожелаешь, лишь бы ты расправилась и со Злой Западной Ведьмой; но теперь, когда она по твоей милости растаяла, я должен признаться, что не могу выполнить свои обещания, мне очень стыдно.

— По-моему, ты очень скверный человек, — сказала Дороти.

— Да нет, нет, что ты, милая, человек-то я хороший, а вот Волшебник очень плохой, это верно*.

— Значит, ты не можешь дать мне мозги, — опечалился Страшила.

— Да зачем они тебе? Ты же и так каждый день узнаешь что-то новое. Вон у младенцев мозги есть, а все равно они ничего не смыслят. Знания приходят с опытом, и чем дольше живешь на земле, тем опыт больше.

— Может, и так, — ответил Страшила, — но если ты не дашь мне мозги, я буду очень огорчен.

Волшебник-самозванец внимательно посмотрел на него.

— Хорошо, — сказал он со вздохом, — хоть я никудышный Волшебник, как я уже говорил, но, если ты придешь ко мне завтра утром, я начиню тебе голову мозгами. А вот как шевелить ими, тебе придется сообразить самому, тут я тебе помочь не смогу.

— Ох спасибо! Вот уж спасибо! — закричал Страшила. — Будь спокоен, я разберусь, как ими шевелить!

— А как насчёт храбрости для меня? — с тревогой спросил Лев.

— Ты и так очень храбрый, я это ясно вижу, — ответил Оз. — Тебе не хватает уверенности в себе. Все испытывают страх, когда сталкиваются лицом к лицу с опасностью. Ведь что такое истинная храбрость? Сам боишься, а глядишь опасности в лицо. И этой храбрости у тебя хватает.

— Может быть, но все равно я трушу, — сказал Лев. — И не успокоюсь, пока ты не дашь мне такой храбрости, которая помогает забыть страх.

— Ну хорошо, приходи завтра, я дам тебе такую храбрость, — пообещал Оз.

— А что ты думаешь насчёт сердца для меня? — спросил Железный Дровосек.

— Как тебе сказать, — ответил Оз. — По-моему, ты зря стремишься заполучить сердце. Многим людям сердце приносит несчастье. Если хочешь знать, тебе даже повезло, что у тебя нет сердца.

— Ну, кому что нравится, — сказал Железный Дровосек. — Лично я согласен мириться со всеми несчастьями, все стерплю, только бы у меня было сердце.

— Хорошо, — кротко согласился Оз, — приходи завтра утром, и я дам тебе сердце. Я столько лет разыгрывал из себя Волшебника… ладно уж, побуду им ещё немного.

— Теперь моя очередь, — заявила Дороти. — Как мне вернуться в Канзас?

— Над этим придется поломать голову, — сказал старичок. — Дай мне два-три дня на размышление, и я постараюсь придумать, как перенести тебя через Пустыню. А пока вы все у меня в гостях, мои подданные сделают для вас все, что нужно, и будут выполнять любые ваши желания. Я ставлю только одно условие: я вам помогу, как смогу, а вы за это не должны раскрывать мою тайну. Никому не говорите, что я вовсе не Волшебник.

Друзья согласились хранить тайну и, очень довольные, вернулись в свои комнаты. Даже Дороти говорила, что «Великий и Ужасный Обманщик» — так она теперь называла Оза — придумает, как вернуть её в Канзас, а тогда она простит ему все.

XVI. Волшебство Великого Обманщика

На следующее утро Страшила сказал друзьям:

— Поздравьте меня! Я отправляюсь к Озу за мозгами. Когда вернусь, буду как все люди.

— А мне ты и такой, как есть, нравился, — простодушно сказала Дороти.

— Очень мило с твоей стороны, что тебе нравился Страшила, — ответил её друг. — Но уж, верно, ты станешь относиться ко мне ещё лучше, когда узнаешь, какие сногсшибательные мысли смогут рождать мои новенькие мозги. — И Страшила, весело распрощавшись со всеми, направился в Тронный зал и постучал в дверь.

— Войдите, — отозвался Оз.

Страшила вошел и увидел, что старичок сидит у окна, погруженный в глубокую думу.

— Я насчёт мозгов, — заметил Страшила, которому стало как-то не по себе.

— Ах да, присядь, пожалуйста, вот стул, — ответил Оз. — Ты уж извини, придется снять с тебя голову, но иначе не вложить мозги куда следует.

— Да пожалуйста! — сказал Страшила. — Делай с моей головой что хочешь, лишь бы, когда ты поставишь её на место, она стала умней.

Волшебник снял со Страшилы голову и вытряхнул из неё солому. Потом ушел в заднюю комнату, взял горсть мякины, добавил пригоршню иголок и булавок, тщательно все перемешал и наполнил голову Страшилы, а вниз подложил солому, чтобы мякина не высыпалась. Прикрепляя голову на место, он сказал:

— Ну теперь ты и впрямь будешь великим умником, на мякине тебя не проведешь!

Страшила себя не помнил от радости и гордости — наконец-то сбылось его заветное желание! — И, горячо поблагодарив Оза, он вернулся к друзьям.

Дороти посмотрела на него с любопытством: сверху голова Страшилы просто раздулась, столько у него стало мозгов.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила девочка.

— Чувствую, что я умный, — серьезно отвечал Страшила. — А когда привыкну к мозгам, все на свете узнаю.

А почему у тебя из головы торчат иголки и булавки? — спросил Железный Дровосек.

— Это чтобы все видели, какой у него острый ум, — догадался Лев.

— Ну ладно, пора и мне идти к Озу за сердцем, — сказал Дровосек. И тоже пошел к Тронному залу и постучал в дверь.

— Войдите, — отозвался Оз, и Дровосек вошел в зал и заявил:

— Я пришел за сердцем.

— Хорошо, — сказал старичок. — Только мне придется проделать у тебя в груди дырку, а то ещё вложу сердце куда-нибудь не туда. Надеюсь, я не сделаю тебе больно.

— Да чего там, — сказал Дровосек, — я и не замечу.

Тогда Оз принес специальные ножницы, какими работают жестянщики, и вырезал слева в груди у Дровосека маленькую квадратную дырочку. Потом пошел к комоду и вынул оттуда прехорошенькое сердце, сшитое из шелка и набитое опилками.

— Загляденье, правда? — спросил Оз.

— Как раз то, что нужно, — подтвердил Дровосек, которому сердце очень понравилось. — А оно доброе?

— О да! — ответил Оз. Он вложил сердце в грудь Дровосека, потом закрыл дыру вырезанным прежде кусочком железа и тщательно его припаял.

— Ну вот, — объявил Оз, — таким сердцем каждый может гордиться. Прости, пожалуйста, что пришлось поставить тебе на грудь заплату, но без этого никак было не обойтись.

— Подумаешь, заплата! Ерунда! — воскликнул довольный Дровосек. — Премного тебе благодарен, вовек не забуду твою доброту.

— Да не стоит благодарности, — сказал Оз.

Дровосек вернулся к своим друзьям, и они горячо поздравили его с тем, что все так удачно вышло.

Теперь в Тронный зал отправился Лев. Он тоже постучал в дверь.

— Войдите! — сказал Оз.

— Я пришел получить храбрость, — сказал Лев, входя в зал.

— Прекрасно! — ответил старичок. — Сейчас я займусь тобой.

Он подошел к буфету, достал с верхней полки квадратную зеленую бутылку и вылил содержимое в красивое золотисто-зеленое резное блюдо. Поставив блюдо перед Трусливым Львом, который подозрительно к нему принюхался, Волшебник сказал:

— Пей!

— А что это? — спросил Лев.

— Ну как тебе объяснить? — ответил Оз, — Когда проглотишь эту жидкость, она превратится в храбрость. Ты же знаешь, храбрость у всех внутри, так что пока этот напиток не выпьешь, назвать его храбростью нельзя. Вот я и советую тебе его выпить, да поскорее.

Лев отбросил сомнения и быстро осушил блюдо.

— Ну как ты теперь себя чувствуешь? — спросил Оз.

— Меня распирает от храбрости, — ответил Лев и весело пошел к друзьям поделиться своей радостью.

Оставшись один, Оз с улыбкой размышлял, как ловко он наделил Страшилу, Железного Дровосека и Льва тем, в чём они, по их мнению, нуждались. «Ну как мне не быть мошенником, — говорил он себе, — если все заставляют меня делать то, что сделать совершенно невозможно? Осчастливить Страшилу, Льва и Дровосека было проще простого, ведь они вообразили, что я все могу. А вот как вернуть Дороти в Канзас, ума не приложу!»

XVII. Как был запущен воздушный шар

Три дня Оз не подавал Дороти никаких вестей. Для девочки это были грустные дни, хотя её друзья веселились и радовались. Страшила сообщал, что у него в голове роятся удивительные мысли, но он не скажет какие, потому что, кроме него, никто их не поймет. Железный Дровосек при каждом шаге прислушивался, как стучит у него в груди новое сердце. Он признался Дороти, что это сердце кажется ему куда более мягким и добрым, чем прежнее, с которым он жил, когда ещё был человеком. Лев утверждал, что не боится ничего на свете и рад встретиться лицом к лицу с целой толпой людей или с дюжиной свирепых Калидасов.

В общем, все члены нашей компании, кроме Дороти, были довольны и счастливы, а ей пуще прежнего хотелось вернуться домой, в Канзас.

На четвертый день, к её большой радости, Оз прислал за ней и, когда она вошла в Тронный зал, приветливо сказал:

— Садись, деточка, мне кажется, я придумал, как отправить тебя отсюда.

— Домой, в Канзас? — спросила она радостно.

— Понимаешь, насчёт Канзаса я не уверен, — признался Оз, — я ведь представления не имею, где он. Но главное — перебраться через Пустыню, а там уж найти дорогу домой нетрудно.

— А как мне перебраться через Пустыню? — спросила Дороти.

— Послушай меня, — сказал старичок. — Ты помнишь, что я попал в здешние места на воздушном шаре? Ты тоже прилетела сюда по воздуху, тебя принес ураган. Вот я и думаю, что перебраться через Пустыню легче всего по воздуху. Ну, сама понимаешь, ураган я вызвать не могу, но, хорошенько пораскинув мозгами, я решил, что смогу соорудить воздушный шар.

— Как? — спросила Дороти.

— Воздушные шары, — объяснил Оз, — делают из шелка, который смазывают клеем, чтобы не выходил газ. Шелка у меня во дворце сколько угодно, так что воздушный шар мы изготовим без труда. Вот только во всей стране нет такого газа, нечем заправить шар, чтобы он полетел.

— Но если он не полетит, — заметила Дороти, — какой от него прок?

— Правильно, — согласился Оз. — Однако есть ещё способ заставить шар полететь — можно наполнить его горячим воздухом. Горячий воздух хуже газа: если он остынет, шар сядет посреди Пустыни. Тогда мы пропали.

— «Мы»! — воскликнула Дороти. — Разве и ты полетишь со мной?

— Ну конечно, — сказал Оз. — Мне надоело быть мошенником. Ведь если я буду выходить из дворца, мои подданные быстро сообразят, что я вовсе не Волшебник, и рассердятся, что я так долго их морочил. Приходится поэтому целыми днями сидеть здесь взаперти, а это довольно тоскливо. Лучше я вернусь с тобой в Канзас и снова пойду работать в цирк.

— Я буду очень рада, если мы полетим вместе, — проговорила Дороти.

— Спасибо, — поблагодарил Оз. — А теперь, если ты согласна помочь мне сшивать шелк для шара, давай возьмемся за работу.

Дороти взяла иголку с ниткой и, как только Оз раскроил шелк, принялась аккуратно сшивать куски. Сперва она сшивала бледно-зеленые полоски шелка, потом темно-зеленые, потом изумрудно-зеленые. Это Оз придумал, что шар должен быть всех оттенков того цвета, какой окружал их в Изумрудном городе. Целых три дня они сидели за шитьем, а когда работа была закончена, у них получился огромный зеленый шелковый мешок, и в длину, и в ширину он был не менее двадцати футов.

Тогда Оз смазал его изнутри тонким слоем клея, чтобы шелк не пропускал воздух, и объявил, что шар готов.

— Но нужна ещё корзина, в которой мы полетим, — добавил он и послал зеленоусого солдата за большой бельевой корзиной, которую привязал к нижней части шара множеством веревок.

Когда все было готово, Оз оповестил своих подданных, что собирается погостить у брата, тоже Великого Волшебника, живущего в облаках. Новость быстро облетела город, и все сбежались смотреть на поразительное зрелище.

Оз велел вынести воздушный шар на площадь перед дворцом, и горожане разглядывали диковинку с большим любопытством. Железный Дровосек нарубил кучу дров и развел костер, а Оз придерживал шар над огнем, чтобы поднимавшийся горячий воздух попадал прямо в шелковый мешок. Постепенно шелк расправлялся, шар так и рвался вверх, а корзинка, казалось, вот-вот отделится от земли.

Тогда Оз забрался в неё и громко обратился к собравшимся:

— Я улетаю в гости. Без меня вами будет править Страшила. Приказываю вам повиноваться ему так, как вы повиновались мне.

К этому времени шар уже просто плясал на державших его веревках, ведь он наполнился горячим воздухом, стал гораздо легче, чем воздух снаружи, и его тянуло ввысь.

— Поспеши, Дороти, — закричал Волшебник, — а то шар улетит!

— Никак не найду Тото, — отвечала девочка, она не хотела улетать без собаки.

А Тото с лаем нырнул в толпу за котенком, и Дороти с трудом нашла его. Она схватила собаку и бегом бросилась к шару.

До него оставалось несколько шагов, Оз уже протянул руку, чтобы помочь девочке забраться в корзину, как вдруг — трах! — веревки лопнули и воздушный шар начал подниматься в воздух без Дороти.

— Вернись! — закричала девочка. — Я тоже хочу с тобой!

— Ничего не могу сделать, деточка! — отозвался Оз из корзины. — Прощай!

— Прощай! — закричала, толпа, и все задрали головы, глядя на Волшебника Оза, парящего в корзине, а шар с каждой минутой поднимался все выше и выше.

Больше никто никогда не видел Удивительного Волшебника Оза, хотя, может быть, он благополучно долетел до Омахи и живет себе там по сей день, как знать! Подданные всегда вспоминали его с любовью и говорили:

— Оз был нам другом. Пока он здесь жил, он выстроил для нас наш прекрасный Изумрудный город, а теперь, когда его с нами нет, он оставил нам в управители Мудреца-Страшилу.

И всё же им ещё долго не хватало Великого Волшебника, и они никак не могли утешиться.

XVIII. Вперед, на Юг!

Когда Дороти поняла, что ей не удастся вернуться домой в Канзас, она горько заплакала, но потом, поразмыслив хорошенько, даже порадовалась, что не унеслась на воздушном шаре. Ей было грустно, что с ними больше нет Оза, и её друзья горевали вместе с ней.

Железный Дровосек подошел к ней и сказал:

— Честное слово, я был бы крайне неблагодарным, если бы не грустил по человеку, который подарил мне такое замечательное сердце. Если бы ты согласилась утирать мне слезы, чтобы я не покрылся ржавчиной, я бы немного поплакал оттого, что Оз нас покинул.

— С удовольствием, — ответила Дороти и сразу пошла за полотенцем. Тогда Железный Дровосек заплакал и плакал несколько минут, а девочка внимательно следила за каждой слезинкой и утирала ему лицо полотенцем. Когда Дровосек кончил плакать, он вежливо поблагодарил Дороти и на всякий случай тщательно смазал себя маслом из украшенной драгоценными камнями масленки.

Страшила стал теперь Правителем Изумрудного города, и хотя он не был Волшебником, жители очень им гордились.

Ни одним городом на свете, — объясняли они, — не правит Чучело.

И в меру их разумения они рассуждали совершенно справедливо.

На другое утро после того, как воздушный шар унес Оза, четверо наших путешественников собрались в Тронном зале обсудить, что же делать дальше. Страшила сидел на высоком троне, а остальные почтительно стояли перед ним.

— Наши дела не так уж плохи, — сказал новый Правитель, — ведь и этот дворец, и Изумрудный город принадлежат теперь нам, и мы можем делать что хотим. Как вспомню, что совсем недавно я торчал на шесте посреди кукурузного поля, а сейчас управляю этим прекрасным городом, так ясно вижу, что должен благодарить судьбу.

— Я тоже не могу нарадоваться на своё новое сердце, — сказал Железный Дровосек. — А ведь больше мне ничего на свете не надо.

— Что до меня, я счастлив сознавать, что я такой же храбрый, как все другие звери, кого из них ни возьми, а может быть, и ещё храбрее, — скромно сказал Лев.

— Вот если бы и Дороти согласилась остаться в Изумрудном городе, — продолжал Страшила, — как бы мы прекрасно здесь зажили!

— Но я не хочу здесь жить! — воскликнула Дороти. — Я хочу вернуться домой в Канзас и жить там с тетей Эм и дядей Генри.

— Что же тогда делать? — спросил Железный Дровосек.

Страшила решил подумать и думал так старательно, что у него из головы начали вылетать булавки и иголки. Наконец он сказал:

— А почему бы не вызвать летучих мартышек и не попросить их перенести тебя через Пустыню?

— Ой, верно, как это я сразу не догадалась! — обрадовалась Дороти. — Так и надо сделать. Пойду схожу за золотой шапочкой.

Вернувшись в Тронный зал, Дороти произнесла волшебные слова, и тут же в открытое окно влетела стая летучих мартышек и встала перед ней.

— Ты вызвала нас во второй раз, — проговорил главарь мартышек и склонился перед девочкой в низком поклоне. — Что пожелаешь?

— Я хочу, чтобы вы перенесли меня в Канзас, — сказала Дороти.

Главарь мартышек покачал головой.

— Этого мы сделать не можем, — проговорил он. — Наше место здесь, и только здесь, мы не имеем права покидать эту страну. В Канзасе никогда не было летучих мартышек и, полагаю, не будет, — им там не место. Мы рады служить тебе верой и правдой, но мы не можем пересечь Пустыню. Прощай!

И, отвесив ещё один поклон, главарь мартышек взмахнул крыльями и вылетел в окно, а за ним и вся стая.

Дороти чуть не заплакала от досады.

— Я истратила второе желание зря! — воскликнула она. — Летучие мартышки не могут мне помочь!

— Действительно ужасно! — вздохнул мягкосердечный Дровосек.

Страшила снова принялся думать, и голова у него раздулась так сильно, что Дороти испугалась, как бы она не лопнула.

— Давайте пригласим зелено-усого солдата, — сказал Страшила, — и попросим у него совета.

Друзья позвали солдата, и он робко вступил в Тронный зал: ведь пока здесь царил Оз, солдату не разрешалось заходить дальше дверей.

— Вот эта девочка, — обратился Страшила к солдату, — хочет перебраться через Пустыню. Как бы это устроить?

— Не могу знать! — ответил солдат. — Через Пустыню никто никогда не перебирался, разве что сам Оз.

— Неужели никто не может мне помочь? — серьезно спросила девочка.

— Глинда могла бы, — сказал солдат.

— Кто такая Глинда? — спросил Страшила.

— Южная Ведьма. Из всех ведьм Глинда — самая могущественная. Она управляет кубариками. Да и замок её стоит на краю Пустыни, так что уж она, наверно, знает, как эту Пустыню перейти.

— Глинда — Добрая Ведьма? — спросила Дороти.

— Кубарики говорят, что добрая, — сказал солдат. — Она никому не делает зла. Я слышал, что Глинда — красавица и знает секрет, как сохранять молодость, хотя ей много-много лет!

— А как найти её замок? — спросила Дороти.

— Дорога к нему идет прямо на юг, — ответил солдат. — Но ходят слухи, что на этой дороге путников поджидает множество опасностей. В лесу водятся хищные звери, да к тому же живет племя каких-то странных людей, которые терпеть не могут, когда в их владениях показываются чужаки. Поэтому ни один из кубариков никогда не был в Изумрудном городе.

С этими словами солдат покинул зал, а Страшила рассудил:

— Хоть это и опасно, но, похоже, Дороти ничего не остается, как только идти к этой Глинде и просить Добрую Ведьму помочь ей. Ведь если Дороти останется здесь, она никогда не вернется в Канзас.

— Видно, ты опять хорошенько подумал, — заметил Дровосек.

— Было дело, — согласился Страшила.

— Я пойду с Дороти, — объявил Лев. — Мне надоело сидеть в городе, хочу снова в лес, на простор. Я ведь дикий зверь, правда? И потом, должен же кто-то защищать Дороти.

— Это верно, — поддержал его Дровосек. — Мой топор тоже пригодится, так что и я пойду с ней в Южную страну.

— Когда мы отправимся? — спросил Страшила.

— А ты тоже пойдешь? — удивились все.

— Конечно! Если б не Дороти, не видать бы мне моих мозгов. Это она сняла меня с шеста в поле и взяла с собой в Изумрудный город. Так что своей удачей я обязан ей, и я не покину её, пока она не вернется в Канзас навсегда.

— Спасибо, — сказала растроганная Дороти. — Вы все так добры ко мне. Но мне бы хотелось отправиться как можно скорее.

— Мы выступаем завтра утром, — объявил Страшила. — А теперь давайте-ка собираться, дорога у нас длинная.

XIX. Нападение драчливых деревьев

На следующее утро Дороти расцеловалась на прощание с хорошенькой девушкой в зеленом, а затем путники пожали руку зеленоусому солдату, который проводил друзей до ворот. Привратник, увидев их, очень удивился, что они собираются покинуть такой прекрасный город и снова отправляются навстречу опасностям. Но он тут же снял с каждого очки, спрятал их обратно в зеленый сундук и пожелал друзьям всяческих благ и удач.

— Ты теперь наш Правитель, — напомнил он Страшиле, — так что тебе не следует задерживаться, возвращайся скорей.

— Само собой, постараюсь, если смогу, — ответил Страшила. — Но прежде я должен помочь Дороти попасть домой.

А Дороти, прощаясь с добродушным Привратником, сказала:

— В вашем чудесном городе все были со мной очень добры и ласковы. Сказать не могу, как я всем благодарна.

— И не надо, деточка, — ответил Привратник. — Очень бы хотелось, чтобы ты осталась с нами, но раз тебе не терпится вернуться в Канзас, желаю поскорей найти туда дорогу.

Затем он открыл ворота, друзья вышли за стену, окружавшую город, и отправились в путь.

Путники шагали к Южной стране, и солнце ярко светило им в лицо. Настроение у всех было прекрасное, друзья весело болтали и смеялись. Дороти опять поверила, что скоро вернется домой, а Страшила и Железный Дровосек радовались, что могут ей услужить. Что же до Льва, то он с наслаждением втягивал свежий воздух и помахивал хвостом от восторга, что снова вырвался на волю. А Тото носился вокруг них, гоняясь за бабочками и мотыльками, и весело лаял.

— Городская жизнь не по мне, — заметил Лев, бодро шагая вместе с остальными. — Вон как я исхудал в городе.

К тому же мне не терпится показать всем зверям, какой я теперь храбрый.

Тут путники остановились, чтобы в последний раз взглянуть на Изумрудный город. Но увидели только лес башен и островерхих крыш за зеленой стеной да высоко над ними шпили и купола дворца Оза.

— А не такой уж плохой Волшебник был Оз, — сказал Железный Дровосек, прислушиваясь, как стучит у него в груди сердце.

— Сумел же дать мне мозги, и недурные притом, — поддержал Дровосека Страшила.

— Если бы Оз принял такую же дозу храбрости, какую дал мне, он стал бы настоящим смельчаком, — добавил Лев.

Дороти ничего не сказала: Оз не выполнил того, что обещал ей, но очень старался, поэтому она его простила. Оз был, как он сам заметил, хороший человек, хоть и неважный Волшебник.

В первый день друзья шли по зеленым полям, поросшим яркими цветами, такие поля со всех сторон окружали Изумрудный город. Ночью путники спали прямо на траве, над ними были только звезды, и все чудесно отдохнули.

Наутро они продолжали свой путь, пока не подошли к густому лесу. Лес тянулся направо и налево насколько хватало глаз, так что обойти его было никак нельзя, к тому же друзья боялись сворачивать в сторону, чтобы не заблудиться. Пришлось искать место, где бы войти в чащу.

Страшила, который шагал во главе, в конце концов высмотрел большое дерево, ветки которого так широко раскинулись во все стороны, что друзья могли свободно пройти под ними. Страшила уже направился было в просвет, но стоило ему вступить под ветки, как они тут же опустились, обвились вокруг Страшилы, вздернули его в воздух и отшвырнули туда, где стояли его друзья.

Страшила нисколько не ушибся, но очень изумился, и когда Дороти помогла ему подняться, вид у него был довольно оторопелый.

— Вон ещё проход между деревьями, — позвал их Лев.

— Дай-ка я пойду вперед, — сказал Страшила. — Меня ведь хоть бей, хоть швыряй — мне все нипочем. — С этими словами он направился к соседнему дереву, но и тут ветки сразу схватили его и отшвырнули обратно.

— Что за чудеса! — воскликнула Дороти. — Как же нам быть?

— Похоже, эти деревья решили ни за что не пускать нас дальше и хотят, чтобы мы повернули назад, — предположил Лев.

— А ну-ка, теперь я попробую, — сказал Железный Дровосек и, вскинув топор на плечо, зашагал к первому дереву, которое так нелюбезно обошлось со Страшилой. Когда нижняя ветка опустилась, чтобы схватить Дровосека, он яростно ударил по ней топором, и она разлетелась пополам. Остальные ветки сразу задрожали, словно от боли, и Железный Дровосек благополучно прошел под ними.

— Скорей! — крикнул он друзьям. — Идите за мной.

Все бросились вперед и вскоре проскочили под деревом, только одна маленькая ветка подхватила Тото и трясла его до тех пор, пока он не заскулил. Но Дровосек быстро отрубил негодницу и освободил песика.

Другие деревья в лесу не препятствовали друзьям продвигаться вперед, и все решили, что так командовать ветвями умеют только деревья, которые растут в первом ряду; наверно, они обладают таким чудесным свойством, чтобы никого не пускать в чащу, и охраняют лес, как полицейские.

Четверо наших путников спокойно миновали заросли и дошли до дальней опушки. Тут, к своему удивлению, они уперлись в высокую стену, сделанную, по всей видимости, из белого фарфора. Она была гладкая, как блюдце, и уходила высоко вверх.

— Что же теперь делать? — спросила Дороти.

— Сейчас сооружу лестницу, — ответил Железный Дровосек. — Надо же перебраться на ту сторону.

XX. Прелестная Фарфоровая страна

Пока Железный Дровосек мастерил лестницу из поваленных деревьев, которые нашел в лесу, Дороти прилегла и крепко заснула, потому что очень устала, проведя целый день на ногах. Лев тоже свернулся, готовый вздремнуть, а рядом с ним прикорнул Тото.

Страшила смотрел-смотрел, как работает Дровосек, а потом заметил:

— Не могу понять, откуда тут взялась эта стена и из чего она сделана.

— Не утомляй мозги и не ломай себе голову, — ответил Дровосек. — Вот перелезем на ту сторону, тогда и узнаем, что там.

Вскоре лестница была готова. Железный Дровосек не сомневался, что сколочена она крепко и послужит им верой и правдой, хоть с виду довольно нескладная. Разбудив Дороти, Льва и Тото, Страшила объявил, что лестница к их услугам. Он стал взбираться первым, но так неуклюже, что пришлось Дороти карабкаться за ним и поддерживать его снизу, чтобы он не свалился.

Когда Страшиле удалось заглянуть за стену, он воскликнул:

— Ну и ну!

— Не останавливайся! — одернула его Дороти.

Страшила одолел последнюю ступеньку и уселся на стену верхом, а за ним и Дороти заглянула за стену и тоже воскликнула:

— Ну и ну! — совсем, как он до этого.

Тут к ним наверх влез Тото и сейчас же принялся лаять, но Дороти его утихомирила.

Следующим по лестнице поднялся Лев, а Железный Дровосек влез последним, и как только они посмотрели через стену, оба воскликнули:

— Ну и ну!

Сидя в ряд на стене, друзья глядели вниз, и им открывалось удивительное зрелище.

Перед ними раскинулась большая площадь — гладкая, белая и блестящая, как огромное блюдо. Вокруг площади расположились ярко раскрашенные домики, сделанные из фарфора. Домики были маленькие, самый высокий доставал Дороти до пояса. Дома стояли во двориках, обнесенных фарфоровыми заборами, в каждом дворике был хорошенький хлев и множество коров, овец, лошадей, свиней и кур — тоже фарфоровых.

Но удивительнее всего в этой диковинной стране были люди. По площади разгуливали молочницы и пастушки, наряженные в яркие корсажи и юбки в золотой горошек, принцессы в роскошных серебряных, золотистых и пурпурных одеяниях, пастушки в коротких, до колен, полосатых штанах — розовых, желтых, голубых, в туфлях с золотыми пряжками. Тут же расхаживали принцы в атласных камзолах и горностаевых мантиях, с коронами из драгоценных камней на головах, пробегали забавные клоуны с нарумяненными щеками, в остроконечных высоких колпаках и гофрированных плащах. Самое поразительное, что и они, и их одежда — все было из фарфора, и все они были такие маленькие, что самый высокий доходил Дороти до колен.

Сначала никто из них не обращал на путников никакого внимания, только одна красная фарфоровая собачка с непомерно большой головой подбежала к стене, затявкала на чужаков тоненьким голосом и снова убежала.

— Как мы спустимся? — спросила Дороти.

Лестница оказалась такой тяжелой, что поднять её на стену не удалось. Тогда Страшила спрыгнул первым, а остальные стали прыгать на него, чтобы не поломать ноги о твёрдый пол.

Конечно, все старались не угодить Страшиле на голову, чтобы не наколоться на иглы и булавки. Когда все благополучно приземлились, друзья подняли Страшилу с пола и как следует расправили его сплюснутое туловище.

— Придется перейти эту странную площадь, — сказала Дороти, — ведь было бы неразумно обходить её кругом, раз нам надо все время двигаться прямо на юг.

Они зашагали по Фарфоровой стране, и первый, кто попался им навстречу, была фарфоровая молочница, которая доила фарфоровую корову. Когда друзья приблизились к ним, корова вдруг взбрыкнула ногой и опрокинула скамеечку, ведерко и даже саму молочницу все они со звоном попадали на пол.

Дороти пришла в ужас, когда увидела, что у коровы обломилась одна нога, ведерко разбилось на мелкие кусочки, а у бедной молочницы на левой руке треснул локоть.

— Ну вот! — в сердцах воскликнула молочница. — Полюбуйтесь, что вы наделали! У моей коровы отломилась нога, придется вести её к мастеру, чтоб он приклеил ногу обратно. С какой это стати вы явились сюда и напугали мою корову?

— Простите нас, — извинилась Дороти. — Мы нечаянно.

Но хорошенькая молочница так разобиделась, что даже не ответила. Надувшись, она подхватила отломанную ногу и погнала корову прочь, причем бедному животному пришлось прыгать на трех ногах. Уходя, молочница долго с упреком оглядывалась через плечо на растяп-незнакомцев и прижимала к боку свой разбитый локоть.

Это недоразумение очень огорчило Дороти.

— Здесь надо смотреть в оба, — сказал добросердечный Дровосек, — а то мы навредим ещё кому-нибудь из этих милых крошек, да так, что им. уже никто не поможет.

Немного погодя Дороти увидела на редкость нарядную принцессу, но та, только заметив чужестранцев, сразу остановилась, потом круто повернулась и бросилась наутек. Дороти хотелось разглядеть её получше, и она пустилась вдогонку, но фарфоровая принцесса крикнула ей:

— Не смейте меня догонять! Не смейте!

Её тонкий голосок зазвучал так испуганно, что Дороти остановилась и спросила:

— Почему?

— Потому, — ответила принцесса, тоже остановившись на безопасном расстоянии, — потому что мне нельзя бегать, я могу упасть и разбиться.

— А разве вас нельзя склеить? — спросила Дороти.

— Можно, конечно, — ответила принцесса. — Только, понимаете, если склеят заново, хорошенькой уже не будешь.

— Пожалуй, да, — согласилась Дороти.

— Вот один из наших клоунов — мистер Джокер, — продолжала фарфоровая принцесса, — очень любит стоять на голове. Так он без конца разбивается, и его склеивали раз сто. Теперь он уже ничуть не хорошенький. Да вон он идет, можете сами убедиться.

И правда, навстречу им шел забавный маленький клоун, и Дороти обратила внимание на то, что, хоть костюм на нем очень нарядный — красно-желто-зеленый, — сам клоун весь в трещинах, они так и разбегаются по нему во все стороны, сразу видно, что его чинили много-много раз.

Заметив Дороти и принцессу, клоун засунул руки в карманы, надул щеки и, дерзко вздернув голову, продекламировал:

— Молчать, сэр! — прикрикнула принцесса. — Разве вы не видите, что это чужестранцы и с ними следует обходиться почтительно?

— Можем проявить и почтение, раз это имеет значение! — сказал клоун и тут же встал на голову.

— Не сердитесь на мистера Джокера, — попросила принцесса. — Он ведь порядком стукнутый и поэтому несколько глуповат.

— Да я ничуть не сержусь! — воскликнула Дороти. — А вот вы такая красивая, — продолжала она, — вы мне ужасно нравитесь. Может быть, вы разрешите мне взять вас с собой в Канзас, я поставила бы вас на полочку к тете Эм? А до Канзаса я могу везти вас в корзинке.

— Не надо меня увозить, вы сделаете меня несчастной, — взмолилась фарфоровая принцесса. — Видите ли, пока мы живем здесь, у себя, все прекрасно: мы можем говорить и двигаться сколько хотим. Но если кого-то из нас увозят отсюда, мы сразу застываем и можем только стоять неподвижно и радовать глаз. Разумеется, когда мы оказываемся на каминных полках, в горках или на столиках в гостиных, другого от нас и не требуется. Но здесь, в нашей собственной стране, нам живется гораздо веселей.

— Ни за что не причиню вам горе! — воскликнула Дороти. — Поэтому прощайте.

— Прощайте! — отозвалась принцесса.

Друзья осторожно ступали по Фарфоровой стране. Крошечные звери и люди шарахались от них во все стороны, боясь, как бы незнакомцы их не разбили, а через час с небольшим путники прошли страну насквозь, и путь им снова преградила фарфоровая стена. Правда, она была не такая высокая, как первая, так что, встав на спину Льву, друзья благополучно вскарабкались на неё. Сам Лев сначала присел, а потом одним прыжком вскочил наверх, но, прыгая, задел хвостом фарфоровую церковь и разбил её вдребезги.

— Вот незадача, — огорчилась Дороти.: — Хотя, по правде говоря, мы могли наделать этому народцу куда больше вреда. Отломанная у коровы нога и разбитая церковь — ещё полбеды. Они здесь все страшно хрупкие.

— Ужасно хрупкие, — подтвердил Страшила. — Как я рад, что сделан из соломы, — меня так легко не сломаешь. Вот и выходит, что пугалом быть совсем неплохо.

XXI. Лев становится Царем зверей

Когда путешественники слезли с фарфоровой стены, они очутились в малосимпатичной местности — кругом тянулись болота, трясины и заросли высокого бурьяна. Трава стала такая густая, что совсем скрывала глубокие грязные лужи, поэтому идти было очень трудно — того и гляди провалишься. Пришлось Дороти и её друзьям смотреть под ноги очень внимательно, и кое-как они благополучно выбрались на твердую почву. Но и здесь перед ними оказалась чаща, пришлось долго продираться сквозь кустарник, и, уже совсем выбившись из сил, они вступили в лес с такими огромными старыми деревьями, каких они ещё не видывали.

— Ну и лес! Просто замечательный! — с восхищением оглядывался Лев. — Лучше места никогда не видел!

— Немножко мрачноват, — заметил Страшила.

— Ничего подобного, — возразил Лев, — Я бы рад был прожить тут всю жизнь! Посмотрите, какие здесь мягкие сухие листья под ногами, какой бархатный зеленый мох покрывает эти старые деревья! Нет, решительно, для дикого зверя лучше места не найти!

— А вдруг тут и правда водятся дикие звери? — встревожилась Дороти.

— Наверно, водятся, — сказал Лев. — Только никого что-то не видно.

Они шли по лесу, пока совсем не стемнело, так что идти дальше стало трудно. Тогда Дороти, Тото и Лев улеглись спать, а Страшила с Железным Дровосеком, как всегда, остались их охранять.

Наутро друзья двинулись дальше, но не успели далеко уйти, как услышали негромкий гул, словно рычало множество диких зверей. Тото тихонько заскулил, но остальные путники не испугались и продолжали идти по хорошо утоптанной тропе, которая вывела их на большую поляну. Тут они увидели сборище самых разных диких зверей. Кого здесь только не было! И тигры, и слоны, и медведи, и волки, и лисицы, и все-все известные нам из книг по зоологии, так что Дороти сперва даже испугалась. Но Лев объяснил ей, что звери держат совет и, как он понимает из их рычания и ворчания, они чем-то сильно озабочены.

Пока Лев разговаривал с Дороти, звери его заметили, и вдруг на поляне, словно по мановению волшебной палочки, воцарилась тишина. Потом поднялся самый большой тигр, подошел ко Льву и, поклонившись ему, произнес:

— Добро пожаловать, Царь зверей! Ты подоспел как раз кстати — настала пора сразиться с нашим врагом и вернуть мир и покой всем зверям, обитающим в здешнем лесу.

— А что стряслось? — с достоинством спросил Лев.

— Всем нам грозит жестокий враг, — ответил Тигр. — Он появился у нас в лесу недавно. Это кошмарное чудовище — оно похоже на гигантского паука, туловище у него, как у слона, а каждая нога длиной с дерево. И таких громадных ног у него восемь! Чудовище ползает по лесу, хватает своей ножищей какого-нибудь зверя, тащит его к себе в пасть и пожирает, словно паук муху. Пока это свирепое чудище существует, никто из нас не будет знать покоя, вот мы и собрались здесь, чтобы решить, как нам защитить себя, и тут вдруг ты подоспел!

Лев с минуту подумал.

— А есть здесь, в лесу, другие львы? — спросил он.

— Нет, раньше были, но чудище их всех пожрало. К тому же ни один из тех львов не был таким могучим и храбрым, как ты.

— А если я уничтожу вашего врага, вы согласны мне подчиняться и признать меня Царем этого леса? — спросил Лев.

— С радостью! — воскликнул Тигр, и из глоток всех зверей вырвалось могучее:

— Согласны!

— Ну и где этот ваш гигантский Паук? — спросил Лев.

— Там, в дубовой роще. — И Тигр показал передней лапой.

— Охраняйте хорошенько моих друзей, — распорядился Лев. — А я иду сразиться с чудовищем.

Он попрощался со спутниками и, гордо ступая, двинулся на битву с врагом.

Когда Лев нашел гигантского Паука, тот спал. Паук был так отвратителен, что Царь зверей брезгливо поморщился. Ноги у Паука оказались точно такие, как говорил Тигр, а туловище поросло жесткими черными волосами. У Паука была огромная пасть с острыми зубами длиною не меньше фута, и его безобразную голову соединяла с раздутым туловищем тонкая, как осиная талия, шея. Глядя на неё, Лев сразу смекнул, как ему действовать, и, понимая, что легче сразить чудище, пока оно спит, не стал терять времени. Он сделал большой прыжок и угодил Пауку прямо на спину. Одним ударом своей тяжелой, когтистой лапы Лев снес чудовищу голову, спрыгнул с его спины и стал ждать. Когда ноги Паука перестали дергаться, Лев совершенно уверился, что враг мертв.

Он возвратился на поляну, где его ждали лесные звери, и гордо объявил:

— Чудовище больше не грозит вам!

Тогда все звери склонились в поклоне, признав Льва своим Царем, а он пообещал им, что скоро вернется и начнет властвовать в лесу, вот только отправит Дороти в Канзас.

ХХII. Страна кубариков

Четверо наших путников благополучно миновали лес и, когда вышли из-под сумрачных сводов, увидели перед собой крутую гору, сверху донизу покрытую огромными валунами.

— Нелегко нам будет карабкаться, — проговорил Страшила. — Но делать нечего, все равно через эту гору надо перебраться.

И он двинулся вперед, а остальные за ним. Друзья уже были возле первого валуна, когда вдруг послышался чей-то грубый окрик:

— Назад!

— Кто тут? — спросил Страшила.

Тогда из-за валуна высунулась чья-то голова, и тот же голос проговорил:

— Это наша гора, и мы никому не позволим ходить по ней.

— Но нам надо здесь пройти! — крикнул Страшила. — Нам надо попасть в страну кубариков!

— Не пустим! — ответил голос, и из-за валуна показался человек, да такой странный, каких путники ещё никогда не встречали.

Это был приземистый коротышка с толстой морщинистой шеей и большущей головой, приплюснутой сверху. У человека не было рук, и, увидев это, Страшила решил, что бояться нечего, не может же такое безрукое существо помешать им подняться на гору. Поэтому он сказал:

— Простите, что мы должны вас ослушаться, но нам очень нужно перейти через эту гору, нравится вам это или нет, — и смело двинулся вперед.

Но тут шея человека с быстротой молнии вытянулась так далеко, что его плоская макушка боднула Страшилу в живот, и бедняга кувырком покатился вниз с горы. И почти так же молниеносно голова человека встала на место, он хрипло рассмеялся и сказал:

— Видал? Не так легко, как кажется!

Из-за других валунов раскатился хвастливый хохот, и Дороти увидела, что за каждым камнем на горе прячется безрукий бодун и здесь их тьма-тьмущая.

Услышав, как смеются над его незадачливым другом, Лев рассвирепел, громко зарычал, так что эхо прогремело вокруг, будто гром, и бросился вверх по склону.

И снова из-за камня метнулась голова бодуна, и огромный Лев, словно сраженный пушечным ядром, покатился с горы.

Дороти побежала вслед за ним и помогла Страшиле подняться, а Лев, весь в синяках и шишках, подошел к ней и сказал:

— С теми, у кого головы стреляют, сражаться бесполезно, их никто не победит.

— Но что же делать? — спросила девочка.

— Вызови летучих мартышек, — посоветовал Железный Дровосек. — Ты ведь имеешь право отдать ещё один приказ.

— Ну ладно, — согласилась Дороти, надела золотую шапочку и произнесла заклинание.

Мартышки, как всегда, не заставили себя ждать, и через несколько минут вся стая стояла перед друзьями.

— Что прикажешь? — спросил главарь мартышек и низко поклонился.

— Перенесите нас через эту гору в страну кубариков, — попросила Дороти.

— Слушаю и повинуюсь, — ответил главарь, и летучие мартышки тут же подхватили четырех путников и Тото и взвились с ними в воздух.

Когда они проносились над горой, бодуны взревели от досады и взметнули головы высоко вверх, но до летучих мартышек им было не достать, так что те благополучно перенесли Дороти и её друзей через гору и доставили их в чудесную страну кубариков.

— Мы исполнили твое последнее приказание, — сказал главарь Дороти. — Теперь мы прощаемся с тобой и желаем удачи!

— Прощайте, большое вам спасибо, — ответила девочка. Тут летучие мартышки поднялись в воздух и сразу исчезли, только их и видели.

Страна кубариков показалась друзьям счастливой. Одно поле зрелой пшеницы сменялось другим, между полями вились красиво вымощенные дорожки и журчали прелестные ручейки, через них были перекинуты прочные мостики. Все дома, заборы и мосты были здесь ярко-красные, тогда как в стране моргунчиков они были желтые, а в стране мусоликов — голубые. Сами кубарики — коренастые, круглолицые, плотные и добродушные — носили красную одежду и на фоне желтеющих хлебов и зеленой травы выглядели очень живописно.

Летучие мартышки опустили четырех путешественников неподалеку от какой-то фермы, так что друзья подошли к дому и постучались в дверь. Открыла им жена фермера и, когда Дороти попросила чего-нибудь поесть, накормила путников вкусным обедом да ещё кексами трех видов и пирожными четырех сортов, а Тото дала целую миску молока.

— Далеко ли отсюда до замка Глинды? — спросила Дороти.

— Да нет, не очень, — ответила жена фермера. — Идите все время по дороге, ведущей на юг, и скоро увидите замок.

Друзья поблагодарили добрую женщину и снова отправились в путь. Они шли через поля, переходили хорошенькие мостики и наконец увидели величественный красивый замок. Перед воротами стояли три девушки в нарядной красной форме, отделанной позументом, и, когда Дороти подошла к ним, одна из девушек спросила:

— Что привело вас в Южную страну?

— Хотим поговорить с Доброй Ведьмой, которая здесь правит, — ответила девочка. — Вы проводите меня к ней?

— Скажите мне ваши имена, и я узнаю у Глинды, захочет ли она вас принять.

Путники назвались, и девушка-часовой ушла в замок. Через несколько минут она вернулась и сказала, что ей велено немедленно препроводить Дороти и её друзей к Глинде.

XXIII. Глинда выполняет желание Дороти

Прежде чем путешественники предстали перед Глиндой, их отвели в комнату, где Дороти умыла лицо и причесалась, Лев вытряхнул пыль из гривы, Страшила, хлопая себя по бокам, хорошенько расправился, а Железный Дровосек начистился до блеска и смазал суставы маслом.

Когда все привели себя в порядок, девушка-часовой проводила друзей в большой зал, где на троне из рубинов сидела Добрая Ведьма Глинда.

Она показалась друзьям юной и прекрасной. Роскошные рыжие волосы длинными локонами ниспадали ей на плечи, платье было белоснежное, глаза синие. Она приветливо смотрела на Дороти.

— Чем я могу помочь тебе, дитя моё? — спросила Глинда.

Дороти рассказала Доброй Ведьме все, что с ней случилось, — как ураган занес её в страну Оз, как она повстречалась со своими друзьями и какие удивительные приключения выпали им на долю.

— А теперь самое большое моё желание, — заключила она, — вернуться домой, в Канзас, к тому же, боюсь, тетушка Эм решила, что со мной произошло что-то ужасное и ей нужно надеть траур, а я уверена: если урожай в этом году не лучше, чем в прошлом, то у дяди Генри не хватит на это денег.

Глинда наклонилась и поцеловала озабоченное личико славной девочки.

— Доброе у тебя сердце! — сказала она. — Уж я-то найду способ вернуть тебя домой, в Канзас. — И добавила: — Но я сделаю это при одном условии: ты должна отдать мне золотую шапочку.

— С удовольствием! — воскликнула Дороти. — Да она и не нужна мне больше, зато ты сможешь отдать летучим мартышкам три приказания.

— Вот я и думаю, что как раз три раза она мне и пригодится, — улыбнулась Глинда.

Дороти сняла золотую шапочку, и Ведьма спросила у Страшилы:

— Ну а ты, что ты будешь делать, когда Дороти расстанется с нами?

— Вернусь в Изумрудный город, — ответил Страшила, — Оз назначил меня его Правителем, и горожане меня полюбили. Только вот не знаю, сумею ли перебраться через гору, где засели в засаде бодуны.

— Золотая шапочка поможет мне вызвать летучих мартышек, и я прикажу им отнести тебя к воротам Изумрудного города, — сказала Глинда. — Было бы очень жаль лишить тамошних жителей такого замечательного Правителя.

— А чем я такой замечательный?

— Тем, что ни на кого не похож, — объяснила Глинда.

Повернувшись к Железному Дровосеку, она спросила:

— А ты что будешь делать, когда Дороти вернется в Канзас?

Дровосек оперся на топор и задумался. А потом сказал:

— Моргунчики были очень добры ко мне и звали управлять их страной после смерти Западной Ведьмы. Я тоже привязался к моргунчикам и, если бы смог вернуться в Западную страну, с радостью правил бы там до конца моих дней.

— Второе, что я прикажу летучим мартышкам, — это в целости и сохранности доставить тебя к моргунчикам, — сказала Глинда. — С виду ты не так мозговит, как Страшила, но блеска в тебе больше, особенно когда начистишь себя как следует. Уверена, что для моргунчиков ты будешь добрым и мудрым правителем.

Потом Глинда посмотрела на большого лохматого Льва и спросила:

— А что станется с тобой, когда Дороти вернется в Канзас?

— За той горой, где сидят в засаде бодуны, — ответил Лев, — тянется старый дремучий лес, и звери, живущие в нем, все как один, назвали меня своим Царем. Если б мне снова попасть в этот лес, я зажил бы там на славу.

— Третье, что я прикажу летучим мартышкам, — сказала Глинда, — это перенести тебя в этот лес. А потом золотая шапочка станет мне не нужна, и я отдам её главарю мартышек, пусть его племя отныне и навсегда живет свободно.

Страшила, Железный Дровосек и Лев от всей души поблагодарили Добрую Ведьму за её заботу, а Дороти воскликнула:

— Ты так же добра, как красива! Но ты ещё не сказала, как мне вернуться в Канзас.

— Тебя перенесут через Пустыню серебряные туфельки, — ответила Глинда. — Если бы ты знала об их чудесной силе, ты могла бы вернуться к своей тетушке Эм в первый же день, как очутилась здесь.

— Но тогда не видать бы мне моих замечательных мозгов! — вскричал Страшила. — Я бы так и проторчал всю жизнь у фермера на кукурузном поле.

— А я остался бы без такого прекрасного сердца, — сказал Железный Дровосек. — Стоял бы и ржавел в лесу до скончания века.

А я бы вечно трусил, — заявил Лев. — Ни один зверь в лесу никогда не сказал бы мне доброго слова.

— Все это верно, — согласилась Дороти, — и я рада, что сослужила службу своим славным друзьям. Но теперь, когда их самые заветные желания исполнились, да каждому ещё посчастливилось получить по королевству в придачу, я хотела бы вернуться в Канзас.

— Серебряные туфельки наделены волшебными свойствами, — сказала Добрая Ведьма. — И одно из них — самое удивительное — состоит в том, что они в три прыжка доставят тебя в любое место на свете, глазом моргнуть не успеешь. Надо только три раза стукнуть каблуками и приказать туфлям отнести тебя, куда пожелаешь.

— Раз так, — весело воскликнула девочка, — сейчас же прикажу им вернуть меня в Канзас!

Она обняла Льва за шею, ласково погладила его по большой голове и поцеловала. Потом поцеловала Железного Дровосека, который расплакался, совсем позабыв, как это опасно для его суставов. А когда Дороти прижала к себе мягкого, набитого соломой Страшилу, не решаясь расцеловать его нарисованное лицо, она и сама заплакала, так ей было жалко расставаться со своими верными друзьями.

Тут Глинда Прекрасная спустилась со своего рубинового трона, чтобы поцеловать девочку напоследок, а Дороти поблагодарила её за все, что та сделала для неё и её друзей.

Потом Дороти торжественно подняла на руки Тото, в последний раз помахала всем на прощание, трижды щелкнула каблуками и проговорила:

— Серебряные туфли, несите меня домой, к тетушке Эм!

И тут же она взвилась в воздух так быстро, что ветер засвистел у неё в ушах, но ни увидеть, ни ощутить она ничего не успела.

Серебряные туфли сделали всего три прыжка и вдруг остановились, да так неожиданно, что Дороти покатилась по траве вверх тормашками и не сразу поняла, где она.

Потом она села и огляделась.

— Господи помилуй! — воскликнула девочка.

Потому что она сидела посреди широкой канзасской прерии, а прямо перед ней стоял новый дом, который дядюшка Генри выстроил после того, как старый унесло ураганом. Сам дядюшка Генри доил коров, и Тото соскочил у Дороти с рук и бросился к нему с. радостным лаем.

Дороти встала и увидела, что серебряных туфелек на ней больше нет. Они свалились, Когда она неслась по воздуху, и потерялись в Пустыне навсегда.

XXIV. Снова дома

Тетушка Эм как раз вышла из дома полить капусту и вдруг, подняв глаза, увидела бегущую к ней Дороти.

— Господи, дитя моё! — вскрикнула она, обняв девочку и осыпая её лицо поцелуями. — Откуда ты взялась?

— Из страны Оз, — серьезно объяснила Дороти. — А вот и Тото. Ой, тетушка Эм! Как я рада, что снова дома!