Я мог бы заметить его даже раньше, тоже в воскресенье, но еще утром. Я прихватил с собой фонарик и посветил внутрь. Основная дверь, выходившая на дорожку, что шла к калитке, давно отвалилась, и вход был забит широкими досками. Оставалась еще одна, задняя. Деревянные стропила совсем прогнили крыша изрядно осела. Пол — там, где он просвечивал сквозь наваленный повсюду мусор, был весь в трещинах и дырах. Подразумевалось, что рабочие, которых наняли выносить рухлядь из дома, в гараже тоже все расчистят, но, заглянув внутрь, они заявили, что не возьмутся за эту работу, даже если она будет оплачиваться по тарифу "с риском для жизни". Чего тут только не было: старые комоды, сломанные раковины, мешки с цементом, двери доисторической давности — они просто стояли прислоненные к стене; стулья с прямыми спинками и когда-то мягкими, а теперь сгнившими сиденьями. На вбитых в стену крюках висели огромные мотки кабеля и веревки. На полу валялись садовые шланги, трубы, коробки с ржавыми гвоздями. Все в пыли и паутине. Кое-где лежали огромные куски штукатурки. На одной из стен виднелось оконце, донельзя грязное да етде заставленное рулонами потрескавшегося линолеума. Пахло гнилью и запустением. Даже кирпич крошился, словно не мог больше выдерживать это страшное бремя. Похоже, вся эта махина устала от самой себя и вот-вот рухнет. Останется только пригнать бульдозер.
В одном углу что-то зашуршало, в другом мелькнуло, юркнуло, но вот — все смолкло, и воцарилась мертвая тишина.
Я стоял у порога, пытаясь поборотъ страх.
И уже готов был ступить внутрь, как вдруг раздался мамин голос.
— Майкл! Что ты тут делаешь?
Она стояла на заднем крыльце дома.
— Тебя же просили подождать, пока мы не убедимся, что здесь безопасно.
Я попятился.
— Мы тебя просили? Разве нет?
— Просили.
— Значит, сюда ни ногой! Понял?
Я толкнул дверь, и она прикрылась — неплотно, конечно, поскольку болталась на одной петле.
— Договорились? — окликнула меня мама.
— Да. Хорошо. Договорились.
— Вдруг тебя придавит в этом идиотском гараже? Тебе не кажется, что нам и так есть о чем поволноваться?
— Да, я понял.
— Значит, держись отсюда подальше. Договорились?
— Да. Да-да-да. Договорились.
После чего я углубился в дикие заросли — по-здешнему, сад, — а мама пошла к метавшейся в жару девочке.