Скиталец

Пролог И Глава 1

Пролог

Далеко на востоке континента располагался полуостров Ли-Тянь-Фэн, что означало Сияние небесного изобилия. В давние времена там поселились выходцы из Кайтая. Жители занимались развитием духовной силы и считались непревзойдёнными воинами. Во всех восточных царствах и империях знали, что воевать с княжеством бесполезно, поэтому ни одна армия Кайтая не вторгалась на полуостров многие века. Даже степные ханы не ходили на княжество в походы, потому что никто из агрессоров не возвращался обратно.

Однако отсутствие угрозы извне не означало, что в обособленном мирке всё тихо и гладко. Общество разделялось на кланы, которые вели борьбу за ресурсы и рынок сбыта. Постоянные столкновения между представителями различных семей приводили к обескровливанию народа и стимулировали развитие боевых навыков. Дошло до того, что в княжестве Ли-Тянь-Фэн не делали различий между мужчинами и женщинами, обучая всех воинскому искусству. Молодые девушки с ранних лет занимались развитием духовной силы, чтобы стать плечом к плечу с отцами и братьями.

В одном из небольших горных кланов случился праздник — из дальнего путешествия вернулся младший сын главы. Он ездил в царство Су-Вань-Хо, чтобы приобрести важный ингредиент для зелья, стимулирующего духовную силу. Кроме нужной травы, он привёз с собой молодую жену — дочь местного сановника. Отец осмотрел невестку с ног до головы при помощи артефакта «око мудреца» — показывающего ауру девушки и, строго взглянув на сына, спросил:

— Зачем тебе нужна женщина без развития энергетических каналов? Как она будет культивировать духовную силу?

— Глава! У сановника несколько дочерей и их нужно где-то пристроить, поэтому он поставил условие: нужная мне трава идёт в качестве приданого к жене. К тому же она хорошо обучена и пока мы возвращались обратно, успела понести. Зная то, что жена моего старшего брата несколько лет не может зачать, я решил, что это хороший знак. Пусть Фуджини-фиота не станет мастером духовной силы Ки, но зато она родит много здоровых сыновей, тем самым со временем усилит наш род.

— Хорошо, младший сын. Я рад, что ты думаешь о будущем клана Высокогорного лотоса. Много сильных воинов нам не помешает. Я разрешаю оставить её в доме…

Глава 1

Широка степь. Её бескрайние просторы раскинулись от Длинного залива на западе, до самого Восточного океана и составляли более пяти тысяч километров. Приблизительно посередине этих обширных территорий располагалась столица всех кочевых племен — Великий Урай-Хатыр-Бархой. Каждую зиму на протяжении веков город считался местом встреч хана с ханом, хана с купцом или купца с купцом.

Потомственный торговец Ши-Вун-Цзен, родом из царства Хонь-Ви-Дао посетил столицу степей и весной возвращался на родину в Кайтай. В Великом городе он встречался с купцом из империи Калстахия и приобрёл семена «цветка пробуждения», которые собирался продать в княжестве Ли-Тянь-Фэн. Это конечно слегка опасно назначать место встречи в степи, но если являешься обладателем специального пропуска, риск сводился к минимуму, потому что ни один хан не нападал на обладателя «пайсы». Да, могли спровоцировать охрану, но чтобы просто так атаковать и отобрать товар, — такого ранее не случалось. Разве что если правитель, который выдал купцу пропуск, погибал, и его племя прекращало существование. Но и тогда другие ханы старались предложить торговцам покровительство. Это делалось не по доброте душевной, а за вполне весомое вознаграждение — хочешь жить и торговать? Плати! И Ши-Вун-Цзен платил. Он прекрасно знал, что все затраты окупятся сторицей, и домой он вернётся с прибылью.

Ушлый купец двигался налегке, он вёз компактный товар, который не представлял никакой ценности для степняков, но считался сокровищем для мастеров духовной силы или как их называли в Кайтае — чародеев. Он собирался обменять семена на драгоценные камни и поправить пошатнувшееся положение.

Ши-Вун-Цзен оглянулся на охранников и задержал взор на высоком светловолосом рыцаре с запада. С этим воином он познакомился в столице степей. Его представил купец из империи и по секрету сообщил, что кочевники называют мужчину Анамалаг-кхабатыр, что означало бессмертный воитель. На вопрос, почему «бессмертный», коллега ответил: «Его многие пытались убить, а он до сих пор жив. Рыцарь хочет добраться до края континента, и если ты возьмёшь его с собой, защитит тебя от любых врагов».

Ши-Вун-Цзен указал на «пайсу» и сказал, что обладателю подобного пропуска не страшно ездить по степям, тем более что караван не везёт ничего ценного. Чуть позже он вспомнил, что направляется в княжество великих чародеев и решил, что ему будет интересно посмотреть на то, как «бессмертный воитель» погибнет от рук духовных мастеров.

И вот теперь всадник с длинным мечом и облачённый в качественные латы ехал в колонне. Однако светловолосый бородатый дикарь смог удивить, когда во время охоты вскинул тугой составной лук и подстрелил косулю с трёхсот шагов. Не каждый степняк мог так же точно стрелять, хотя кочевники славились меткостью. Никто из охранников каравана не сумел натянуть лук рыцаря, поэтому купец решил, что воин действительно силен. По вечерам они беседовали на языке степняков, и Анамалаг-кхабатыр учился говорить по-кайтайски. Получалось ужасно, потому что его акцент резал слух, но гость с запада проявлял упорство и даже начал кое-что понимать.

Используя несколько заводных лошадей, караван достаточно быстро двигался по степи, преодолевая по сотне километров в день, и спустя две декады всадники прибыли на территорию хана Билькартая. Об этом им сообщил предводитель двадцати степняков. Облачённый в дорогие доспехи, он гарцевал на небольшой мохнатой лошадке и, хлопая по ягодицам перекинутой через седло связанной девушки, нагло потребовал дань. Ши-Вун-Цзен показал «пайсу», но степняк демонстративно плюнул в купца и заявил, что теперь всё имущество торговца станет собственностью хана. В тот же миг в охранников понеслись десятки стрел, пронзив расслабленных кайтайцев насквозь. Сам Ши-Вун-Цзен остался жив только благодаря рыцарю, который прикрыл нанимателя треугольным щитом. В коротком боестолкновении стало ясно, за что светловолосый бородач заслужил прозвище «бессмертный». Стрелы отскакивали от лат могучего воина, а он гонялся за степняками на вороном жеребце и рубил врагов длинным мечом. Осознав, что кочевники не могут его убить, подданные хана Билькартая попытались сбежать. Однако рыцарь быстро сориентировался и, достав лук, перестрелял отступающих противников в спину. После он схватил за шкирку раненого предводителя и задал вопрос, почему, несмотря на «пайсу», степняки напали на купца? Ши-Вун-Цзен выслушал ответ и узнал, что с некоторых пор хан распоясался и решил: гораздо проще убивать купцов и забирать всё имущество, чем ограничиваться малой долей.

— Вот тебе и «пайса», — проворчал рыцарь. — Ши-Вун, если я правильно понял, впереди земли хана. Ехать туда глупо. К тому же у тебя не осталось охраны. Скажи, есть какой-нибудь обходной маршрут?

— Можно вернуться назад и углубиться в горы. Там есть долина, по которой проходит путь контрабандистов, но без охраны мы станем добычей диких горцев.

— А если поедем прямо, с нас снимут головы за то, что мы прибили подручных хана, — констатировал рыцарь, указывая на мёртвых кочевников.

— Я младший сын хана Билькартая, — заявил пленник. — Если вы меня отпустите, я гарантирую вам свободный проход.

Неожиданно подала голос связанная девушка. Она поднялась на ноги и сказала:

— Это самый лживый хан из всех жителей степей. Моя семья доверилась Билькартаю, а он приказал всех убить.

При этом она добавила несколько слов на неизвестном купцу языке и, судя по интонациям, девушка сильно ругалась. Однако рыцарь заинтересованно слушал и когда поток нелестных слов в адрес местного правителя иссяк, задал ей несколько вопросов. После диалога, светловолосый дикарь развязал привлекательную метиску и сказал:

— Её зовут Талия. Она дочь амазонки и степняка. Много лет назад хан принял молодую семью в кочевье, а потом попытался надругаться над матерью Талии. Её отец, спасая семью, ценой жизни прикрыл их отход. Амазонка и дети сбежали и поселились недалеко отсюда. Вчера сыночек хана охотился в предгорье и, заметив их юрту, убил мать и братьев. Радует то, что не успел изнасиловать девочку, так как увидел наш караван.

Купец потёр пальцами тонкие усики и спросил:

— И что нам даёт знание о её судьбе?

— Она покажет тропу, которая выведет нас в долину со старой дорогой контрабандистов. Мы поможем похоронить амазонку и заберём Талию с собой, — сообщил рыцарь.

— О каких похоронах она говорит? Степняки не копают землю, это табу для всех кочевников, — сообщил Ши-Вун-Цзен. — Они оставляют мертвецов в степи на поживу диких зверей.

— Амазонки сжигают павших, а чтобы в загробном мире им комфортно «жилось», режут пленников-рабов, — сказал рыцарь и, указав на сына хана, добавил: — Этот мерзавец вполне подойдёт в качестве прислужника.

— Ты собираешься его убить? А вдруг он поможет нам пройти земли Билькартая?

— Нет, он не заслуживает доверия, так что ему одна дорога — в костёр.

— Я не хочу, — завопил сын хана. — Отец заплатит вам выкуп! Он даст вам табун лошадей, только не убивайте!

— А я и не собираюсь тебя резать, — спокойно сказал рыцарь. — Талия сама добьёт.

Купец с сомнением посмотрел на молодую девушку и спросил:

— Скажи Анамалаг-кхабатыр, а ты уверен, что она сможет пустить ему кровь?

Светловолосый бородач взглянул в глаза Талии и произнёс:

— Она потомственная амазонка и этим всё сказано. Пусть девочка жила вдали от родного народа, но дух неистовых воительниц в ней остался. К тому же ей есть за кого мстить.

На рассвете три всадника и десяток лошадей углубились в горы. За спиной догорал погребальный костер, в котором развеялись пеплом мать и братья Талии, а метиска, вытерев слезы, взирала вперёд. Девушка понимала, что отныне никто не погладит по голове, не подбодрит добрым словом. Она сама по себе и ей придётся рассчитывать только на себя, потому что рядом с ней едут мужчины, а им нельзя доверять. Особенно купцу-кайтайцу с хитрыми раскосыми глазками. Такой, если ему будет выгодно, продаст родную мать. А вот воин с голубыми глазами впечатлил метиску. Талия искоса взглянула на светловолосого бородача и вспомнила, с какой лёгкостью он рубил врагов. Спокойно и уверенно великан пронзал тела кочевников длинным мечом, и ни капли милосердия и сострадания не промелькнуло в его взоре. Она хотела так же хладнокровно уничтожать противников, но ей пока до него далеко. Талия вспомнила, с каким трудом убивала сына хана. И вроде бы, трусливый негодяй стал виновником гибели семьи, но что-то мешало пустить ему кровь. Если бы не удивлённый взор бородача, она бы до сих пор раздумывала. Но это в прошлом, теперь Талия стала настоящей воительницей и отомстила врагам за смерть родных.

Три дня они передвигались по горным тропам и, наконец, выбрались в долину с широкой дорогой. Вскоре они догнали караван, направляющийся в Кайтай, и за небольшую плату присоединились к путникам. Три торговца, руководившие сотней охранников оказались давними знакомыми Ши-Вун-Цзена, поэтому почти никаких сложностей не возникло. Они узнали о поступках людей хана Билькартая и поделились информацией, что давно подозревали это племя кочевников в нечистоплотности, но без доказательств не могли выдвигать обвинения.

Несколько дней караван с повозками тащился по пыльной дороге, а купцы и охранники поглядывали на привлекательную метиску и шептались, что неплохо бы оседлать эту рабыню. Но суровый взор светловолосого бородача охлаждал пыл тщедушных кайтайцев, так как они слышали историю о том, как он в одиночку перебил двадцать степняков.

В один из дней Талия стала свидетелем разговора Ши-Вун-Цзена и рыцаря.

— Скажи, Анамалаг-кхабатыр, сколько ты хочешь за дикарку? Мой друг может заплатить за неё десять золотых баньлань. В Кайтае рабы недорогие, не сравнить с империей Калстахия. Это щедрое предложение. Обычно за невольниц не дают больше двадцати серебряных цань, то есть половину золотого, но он готов оказать тебе уважение.

— Ши-Вун, я думал, ты знаешь, что девушка свободна, — удивился рыцарь.

— В нашей стране женщины принадлежат мужчинам. Отец продаёт дочерей, братья — сестёр. Жизнь человека дешевая. Девушка без покровителя быстро попадёт в рабство. Если ты не заявишь прав на Талию, она окажется в оковах, как дикарка. Ей одна дорога, в дом удовольствий, потому что никто не захочет на ней жениться.

— Как-то всё слишком мрачно, — проворчал рыцарь.

— Мой друг Сунь-Хо-Ло возжелал возлечь с девицей и поможет тебе обосноваться в царстве Хонь-Ви-Дао, — продолжал говорить купец.

— Скажи ему, она не продается, — ответил светловолосый бородач.

— Анамалаг-кхабатыр, подумай, прежде чем говорить. Кто для тебя эта девка? Случайная попутчица. Продав её моему другу, ты не только получишь золото, но и укрепишь положение в стране…

— Ши-Вун, у тебя проблемы со слухом? Я же сказал, она не продаётся, а если кто-то захочет отобрать её силой, ему придётся меня убить, — заявил рыцарь. — Ты видел, как я сражаюсь. Скажи, как много людей я перебью, прежде чем вы победите? А оно того стоит?

— Ах, Анамалаг-кхабатыр, ты не так понял, — воскликнул купец. — Никто не станет её отнимать. Просто надо заплатить за то, что они нас охраняют.

— Ты же расплатился? Или твой купец стал слишком алчным и хочет больше? А знаешь, я готов рискнуть и ехать без каравана, тем более они слишком медленно тащатся.

— Пойми, три путника станут лёгкой добычей для дикарей, — сказал Ши-Вун. — Здесь мы находимся под защитой сотни воинов…

— А я не зову тебя с собой, — произнёс рыцарь. — Ты можешь оставаться с друзьями, тем более что ты за проезд заплатил моими трофеями. Мы с Талией возьмём по три коня и поедем вперёд…

— И как далеко вы доберётесь? — Купец хитро сощурил глаз. — Вы же не знаете языка,

— Кое-каким словам ты меня научил, так что объясниться я смогу, — пожав плечами, сказал бородач. — Думаю, мы доедем до Кайтая и наймёмся в охрану каравана, идущего на запад.

— Что такого в Талии, коль ради её спасения ты готов рисковать жизнью? Ложе ты с ней не делишь, родней она тебе не приходится. В чём причина?

— Она воин. Пусть пока молода и неопытна, но со временем станет отличным спутником для рыцаря. Я всему её обучу и…

— В Кайтае есть только одно место, где женщина может считаться воительницей — княжество Ли-Тянь-Фэн, — сообщил Ши-Вун-Цзен. — Именно туда я и направляюсь. Если ты меня сопроводишь, я подскажу к кому обратиться. В других местах ты погибнешь от произвола местных сановников. Даже такой сильный воин не выстоит против сотни.

— Но ты не хочешь покидать друзей, — ответил рыцарь. — А зная коварство кайтайцев, могу предположить, что меня попытаются отравить и мне придётся сражаться. Учитывая мою живучесть, неизвестно, кто кого одолеет.

— Я тебя услышал, — кивнул купец. — Я поговорю с другом, и он нас отпустит. Проблема в том, что впереди есть крепость, где живут контрабандисты, а у меня нет связей. Высока вероятность того, что нас попытаются ограбить.

— Я предпочитаю решать проблемы по мере их поступления. Давай поедем вперёд, а там будет видно, — сказал рыцарь и, оглянувшись на метиску, приказал: — Талия, собирайся.

Девушка слышала разговор и пыталась понять, почему светловолосый бородач решил её защитить? Или он надеется на близость? Но она амазонка и не подчиняется мужчинам. Слова о княжестве, где её могут признать воительницей, заинтересовали Талию. Стрелять из лука она умела, в седле держалась превосходно, а размахивать мечом рыцарь научит, он сам об этом сказал. Осталось только добраться до этого края и как-нибудь там закрепиться. А уж потом можно будет попрощаться с великаном.

Вечером, когда караванщики устроили привал, рыцарь дал ей свёрток с мужской одеждой и приказал переодеться. С наступлением темноты они тихо покинули лагерь и умчались по дороге. Ши-Вун-Цзен ворчал на то, что устал, но рыцарь не придал значения его словам. Он объяснил, что если они останутся, есть вероятность проснуться с перерезанным горлом. До самого рассвета три всадника скакали вперёд, а когда кони начинали спотыкаться, пересаживались на свежих лошадей. Их копыта обмотали тряпками, поэтому почти ничто не выдавало путников. Рыцарь поглядывал на склоны, хотя Талия никак не могла понять, что он может увидеть в ночной тьме. Однако ему удалось различить двух человек, сидящих на одинокой скале, и он приказал сменить аллюр с рыси на шаг. Как только они проехали опасное место, рыцарь дал команду ускориться.

Утром три всадника сделали привал, а после полудня снова устремились по дороге. На закате они догнали одинокого путника с посохом. Их поприветствовал высокий широкоплечий бородатый брюнет с повязкой на глазах и предупредил, что за поворотом засада.

— Откуда ты знаешь? Ты же слепой, — спросил купец.

— Чувствую, — ответил путник.

— Их много?

— Семнадцать человек на дороге, плюс четверо на склонах.

— И как же ты их чувствуешь? — Ши-Вун-Цзен переглянулся с рыцарем и жестом предложил убить брюнета.

Светловолосый бородач отрицательно покачал головой и спросил:

— Почему мы должны тебе верить? Вдруг это твои приятели?

— Это горцы. Я тоже горец. Ты можешь мне не верить. Ты в латах и стрелы тебе не повредят, а вот девочка и купец могут пострадать, — сказал брюнет.

— А как ты определил, что я в доспехах, а мои спутники без защиты?

— Бренчишь по-особенному, — пожал плечами брюнет.

— А почему ты предупреждаешь о засаде, если сам из народа горцев?

— Я — лекарь Я-Кто. Я отринул насилие и брожу по миру, чтобы помогать страждущим.

— Имя у тебя странное, — проворчал рыцарь. — На одном языке означает вопрос: кто я такой. Кто дал тебе это имя?

— Это неважно, — покачал головой лекарь. — Если поедете дальше, вас убьют.

— Предлагаешь остаться здесь? — усмехнулся рыцарь и, достав лук, наложил стрелу на тётиву. — Я предпочитаю пробиться с боем.

— Кони горцев в лощине, — сообщил лекарь. — Повесьте щиты за спины и скачите, как ветер. Если начнут стрелять, то будут бить в лошадей, так что готовьтесь быстро перепрыгивать в другие седла. Девочка сможет, она отличная наездница, а кайтаец свернёт себе шею. Мой вам совет, дождитесь темноты и только после этого идите на прорыв.

— Скажи, Анамалаг-кхабатыр, что ты думаешь о его словах?

— Совет разумный, но с одним условием, — произнёс рыцарь. — Лекарь останется с нами.

— Какое интересное имя — «бессмертный воитель». Я готов послушать твою историю…