Сквозь Пекло

Глава тридцать третья

Створки ворот сомкнулись между собой, внутри них, что-то заскрипело и заскрежетало, а тихая, нежная мелодия наполнявшая проход смолкла. Святозар огляделся в полутемном помещении, внутри него громко и взволнованно застучало сердце, наконец-то он возле Пекла, всего лишь несколько шагов и он там… Однако не успел он успокоить биение сердце, как внезапно позади него послышался, негромкий треск, точно кто-то ломал тонкие, сухие ветви деревьев. Наследник повернул голову в сторону шума, который шел из только, что сомкнувшихся ворот, и увидел как яркий серый свет, покрывающий створки, стал меркнуть, словно впитываясь в поверхность ворот. И как только свет впитался в ворота, показав ему бурые каменные стены, без какого-либо признака, что раньше там находились ворота в поддонный мир, под ногами Святозара на полу стали образовываться тоненькие, не толще пальца уходящие, куда-то вглубь, дыры, через которые незамедлительно стала уходить вода. Через небольшой промежуток времени, наследник поднял руку вверх и ощутил, что пальцы его уже находятся в не воды. Вскоре вода освободила руку по локоть, потом волосы, голову, плечи, тело и ноги. Впервый момент, когда от носа и рта откатила вода, опустившись ниже, Святозар услышал в ушах резкий хруст и свист. Он помотал головой, и из ушей, и носа потекла вода. Наследник открыл рот, тяжело закашлял, а выплюнув оставшуюся изо рта воду, попытался глубоко вздохнуть носом, и вновь тяжело закашлял, но сделав еще пару глубоких вздохов и вмале задышал ровней. Перед глазами Святозара плыл густой, белый туман, через который ничего не просматривалось. Наследник поднял руку, провел ее по глазам и шепнул заговор: «Именем Сварога — очи верните себе былую зоркость. Повелеваю твоим именем небесный отец Сварог!» И сейчас же глаза пронзила резкая боль, наследник сомкнул их, поморщился и принялся тереть кулаками, а когда боль слегка отступила, суматошливо потряс головой, приоткрыл очи и осмотрелся.

Вода постепенно уйдя, через дыры в полу, оголила стены и потолок кругом. Казавшиеся через морскую воду каменными поверхности стен и потолка, на самом деле оказались необычайно гладкими и точно сделанными из стекла. Само это стекло было невероятного сине-зеленого цвета и очень ярко светилось изнутри. Когда вода ушла полностью из помещения, дыры свернувшись по спирали исчезли, и оказалось, что пол в проходе точно такой же гладкий и стеклянный, и так же светится сине-зеленым светом. Впрочем, около пола этот свет был очень густым, и плотным. Он касался самой поверхности пола и почему-то вздрагивал, приподнимаясь, и опускаясь, совсем на малеша, то вверх, то вниз. Святозар присел на корточки, протянул руку и потрогал гладкий на ощупь пол. Он сжал кулак и несильно постучал костяшками пальцев о его поверхность, и услышал протяжный и яркий, не глухой звук, точно кто-то встряхнул кольчугу и она загремела своими звеньями. Свет — туман, покрывающий поверхность пола, медлительно перешел на руку наследника, Святозар поднес сине-зеленую ладонь к глазам и увидел, что сам туман состоит из мельчайших крупинок, настолько крошечных, что и разглядеть их было дюже трудно. Сами эти крупиночки были похожи на небесные, ночные светила — звезды, и так же как, звезды ярко мигали.

Святозар поднялся на ноги и встряхнул с руки туман и тот словно курчавое, сине-зеленое облако, описывая в воздухе необычайно грациозные круги и перекаты, неспешно полетело вниз, а достигнув поверхности пола, впиталось в сине-зеленый туман.

Наследник еще какое-то время любовался этим туманом, приподнимая ногу, обутую в чобот и отделяя кусочки тумана от поверхности, а после принялся шептать заговор, чтобы обсушить мокрые на себе вещи и обувь. Когда опашень, рубаха, штаны и даже покрытые сине-зеленым туманом чоботы обсохли, Святозар прошелся немного по проходу, изучая его стены. Одначе в стене не было даже и намека на какие-либо ворота. Наследник знал, чтобы они могли появиться в стене, нужно было шептать заговор, а чтобы их открыть и войти в Пекло, сказать слова силы. Но прежде чем к этому надо было приступить, наследник решил вернуть себе второе легкое. Он расправил плечи, глубоко вздохнул и зашептал: «О, хозяин земного мира, владыка Божьего царства, Бог Сварог! Ты, повелевающий центром мира, изначальным камнем, выросшим от слова — Алатырь-камнем! Ты, кто высек на бел-горюч Алатырь-камне Законы! Позволь телу моему вернуть подлинный свой образ, и разрушь внутри меня рыбьи жабры! Путь мой явлен миру, идет он между БелоБогом и Чернобогом! Идет он между Светом и Тьмой! И ведет меня сила света, да ее именем свершись!» И тотчас внутри Святозара возникла сильная, резкая боль, такая, что перед глазами поплыл белый дым. Боль стала усиливаться и когда наследнику почудилось, что сейчас он потеряет сознание, в груди его закряхтели, захрустели кости так, что этот хруст застучал звонким эхом в голове, а погодя из груди стали вылетать золотистые крупинки, и, описывая удлиненную спираль кружить возле него. Спираль становилась все больше и плотнее, потому как из груди наследника вылетали и вылетали крупинки. Но когда последняя золотая крупинка покинула грудь, и вошла в спиральный ряд, в тот же миг спираль остановилась, замерев на месте, вздрогнула, и осыпалась вниз, упав в сине-зеленый туман, который мгновенно поглотил все золотые крупинки.

Наследник продолжал бездвижно стоять, тихо постанывая от боли в груди, а когда белый дым, растаял перед глазами, открыл рот и глубоко вдохнул обоими легкими, да сразу же закашлял, будто захлебнувшись воздухом. Святозар прокашлялся и наново глубоко вздохнул, да почувствовал, как внутри правое легкое наполнилось воздухом и стало таким большим, что казалось еще морг и лопнет. Наследник поспешил, через рот выпустить воздух. Затем он вздохнул еще раз, но уже не так глубоко. И с этим вздохом ощутил в груди, пробудившееся от долгого сна, правое легкое, которое наконец-то принялось дышать ровнее и мягче точно так же, как и левое легкое. Наследник, расстегнув опашень, засунул руку под рубаху и потрогал правую сторону груди, а когда нащупал там гладкую кожу, под коей прощупывались ребра, и вовсе вздохнул облегченно.

Неспешно застегнув застежки на опашне, Святозар меж тем прислушался. В помещении прохода, где он сейчас находился, было очень тихо, словно снаружи сюда не проникал ни один звук. Но в тоже время внутри прохода, или как называла его Вед, в словах силы, Чревопутье, все-таки витал какой-то звук. Наследник застыл на месте, весь поддавшись слуху, стараясь внять похожему на тонюсенький писк звуку, и внезапно явственно различил: всплеск морской воды; тихие, необыкновенно радостные трели птиц; людские голоса, поющие еле слышимые песни; божественно-нежную мелодию; свистящий взмах косы срезающей траву; и какие-то душераздирающие крики и вопли людей. Святозар вздрогнул и звуки, которые только, что наполнили его слух пропали, а в проходе сызнова царила тишина. Наследник сам того не понимая тяжело вздрогнул, а сердце внутри опять громко застучало. И чтобы успокоить его биение, Святозар закрыл глаза и глубоко вздохнул, носом уловив запахи: морских брызг, цветущих садов, только, что испеченного хлеба, аромат родной земли, скошенной травы и почему-то свежей крови.

— Фу…ф, да, что же это такое, — открывая глаза, сам себе сказал наследник, понимая, что услышал и уловил днесь звуки и запахи тех миров, чьи сокрытые в стенах ворота уводят из этого прохода.

Наследник снова огляделся в помещении, покрутив голой, отгоняя от себя ужасный запах крови, да опять замер, собираясь прошептать заговор, который проявит ворота Пекельного царства. Святозар порывисто выдохнул, поднял руку вверх, и зашептал: «Ты, создающий…», но внезапно стены прохода на мгновение ярко вспыхнули золотым светом. То сияние длилось лишь миг, а когда погасло, прямо возле правой руки наследника появились прекрасные, двухстворчатые, небесно-голубые ворота, на поверхности каковых были начертаны золотые символы. Створки ворот заскрипели, и начали отворяться, а внутри прохода зазвучала тихая, нежная мелодия. Святозар удивленно уставился на открывающиеся створки, и отступил подальше от них, вглубь, к стене прохода. Ворота немного приоткрылись, и из образовавшейся щели в помещение хлынул яркий голубой свет. Он так густо ударил в глаза наследника, что тот вскрикнул от боли, и закрыл ладонями лицо. Прошел морг и яркий голубой свет померк, тихая, нежная мелодия прекратила свое звучание, а наследник, убрав с лица ладони, открыл глаза и застыл недвижно на месте. Небесно-голубые ворота уже были закрыты, хотя все еще продолжали лучисто гореть голубым светом, а перед его створками стояла белолицая красавица женщина, с небесно-голубыми глазами, длинными до земли светлыми, почти белыми волосами, заплетенными в не тугую косу, и в бело-золотом одеянии. Женщина любящим взглядом смотрела на Святозара, и ласково улыбалась.

— Здравствуй, милый мой, Святозарушка, — нежным, мелодичным, как зазвеневшая струна гуслей, голосом сказала женщина.

— Здравствуй, Буря, — недоуменно ответил наследник, и провел рукой по все еще покалывающим от яркого света, очам. — Зачем, ты, пришла…? Вроде я не умер пока.

— Да, да, свет мой, Святозарушка, — промолвила Богиня и шагнула ближе к наследнику. — Я затем и пришла, чтобы ты, свет мой, не умер… Я пришла, чтобы увести тебя отсюда, чтобы спасти тебя, любимушка мой.

— Тебя прислал ДажьБог? — скривив губы, и не понимая Богиню Смерти, хранительницу пути в Навь и Ирий-сад, спросил Святозар.

— Нет, любимушка, нет свет мой, он меня не присылал, — качнув головой так, что коса ее расплелась, а волосы белыми волнами укрыли одеяние, пояснила Буря. — Я пришла сама, я не хочу, чтобы ты там погиб… слишком сильно люблю я тебя, чтобы позволить тебе погибнуть.

— Ах, Буря, прекрати…,- раздраженно, заметил Святозар. — Прекрати… не хочу слышать про твою любовь… потому что, — наследник посмотрел в небесно-голубые глаза Богини и добавил, — знаю я, какова твоя любовь.

— Свет мой, свет мой, Святозарушка, — Буря шагнула еще ближе к наследнику, схватила его руку в свои и тревожно шепнула. — Думай и знай, что хочешь, но сейчас позволь мне увести тебя отсюда, туда в Явь… Святозарушка, мы пойдем с тобой в наши луга, в наши тенистые дубравы, мы будем там вдвоем, там где мы любили друг друга и были счастливы.

Наследник резко вырвал свою руку из сжимающей, и словно обжигающей, ее ладони Богини и криво усмехнувшись, отозвался:

— Буря я женат… женат… И я люблю мою жену, люблю всей своей душой, и никогда, никогда ей не изменю… Ты, ведь это знаешь, зачем предлагаешь мне то на, что я никогда не соглашусь?

— Хорошо, хорошо, — с дрожью в голосе проронила Богиня и глянула на него с нежностью. — Пусть, ты, не пойдешь со мной в дубравы, пусть…

— Конечно, не пойду, — перебивая Бурю, и повышая голос, молвил Святозар. — Конечно я не пойду… Я женат, ты замужем.

— Нет, я не замужем, — качнув головой так, что ее божественные волосы заколыхались, засветились и наполнили проход запахами цветов, откликнулась Богиня. — Ты, же, знаешь, Велес ушел из этого мира к трону Всевышнего, туда к Синей Звезде…

— А…а… и ты решила Бурюшка, что теперь сможешь вернуться ко мне, — поспрашал Святозар, и, провел пальцем по своим мягким губам. — Но, я, не так изменчив, как ты… Я храню верность лишь однажды выбранному пути, лишь однажды встреченной душе.

— Святозарушка, — тихо шепнула Богиня и красота ее, озаряемая изнутри, заполыхала золотистой лазурью. — Зачем, зачем, ты, пытаешься меня обидеть. Погляди, что я ношу на пальчике, — и Буря протянула к наследнику правую руку и показала ему одеванное на мизинец золотое кольцо, увитое серебряными завитками и усеянное крошечными ярко-алыми рубинами. — Это то колечко, колечко Бога Камы, которое ты мне подарил.

— Нет, Бурюшка, — гневно сказал Святозар и оттолкнул от себя руку Богини. — Ты наверно забыла, что это кольцо я тебе принес, но ты его не приняла. И тогда я выкинул, это волшебное колечко, как потом выкинул из своей души любовь к тебе… — Наследник страшно побледнел и громко выкрикнул, — нет, Бурюшка, я тебе его не дарил, ты запамятовала!..

— Свет мой, свет мой, — вздрогнув всем телом, пролепетала Богиня и свет, озаряющий ее изнутри, потух. — Я пришла к тебе, чтобы помочь тебе, зачем же ты меня обижаешь?.. Святозарушка, любушка мой, виновата я перед тобой, виновата… так прости же меня. Но только, прошу тебя, не ходи в Пекло… Свет мой, если бы ты знал, если бы ты знал, как там жутко… сколько там боли, страданий… Если, ты, не хочешь идти со мной, если, ты, не любишь меня, пусть так… Только позволь мне увести тебя отсюда, вернуть в Явь. — Буря слегка наморщила свой прекрасный носик. — Я отведу тебя к твоей жене, верну на восурскую землю, в Славград, к твоим близким, к твоей семье, к твоему не родившемуся ребенку…. Только умоляю… заклинаю тебя, не ходи в Пекло, не подвергай свою жизнь, свою чудесную душу пекельному ужасу и страху…. Не слушай ДажьБога, потому что он тебя не любит, ты ему не дорог… Если бы… если бы, ты, был ему дорог, он бы никогда не пустил тебя в Пекло… ведь он там бывал. Много веков назад, когда ДажьБог бился с Кащеем-Чернобогом, то был сброшен им в Пекло и заточен в темнице. И если бы не отец его, Бог Перун, никогда бы он не выбрался оттуда, никогда, поверь мне, любушка мой. — Богиня протянула руки, схватила руки наследника и принялась покрывать поцелуями его пальцы и ладони, — молю тебя, молю! Свет мой, уйдем отсюда, я не хочу, не хочу Святозарушка, чтобы ты погиб… не хочу, чтобы содрогнулась твоя чистая душа от вида Пекла.

— Бурюшка, Бурюшка, — вздохнув, ответил наследник, и, вырвал свои руки из длинных, тонких и вздрагивающих пальцев Богини. — Меня в Пекло никто не посылает, я иду туда сам… потому что хочу спасти душу моей матери, в чьих страданиях, несчастьях и муках повинен я.

Буря Яга Усоньша Виевна порывисто вздохнула, и, прижав к груди сомкнутые в неплотный кулак руки, отрицательно покачав головой, заметила:

— Нет, ты, не повинен… Я говорила с ДажьБогом и он считает…

— Мне не важно, кто и как об этом думает…,- проронил Святозар, и, нахмурив лоб, провел рукой по глазам, словно отгоняя сон. — Важно, что думаю я… потому как выбор всегда был и остается за мной…. А, я, Бурюшка, свой выбор сделал уже давно… Еще тогда, когда, ты, увела душу моего несчастного потомка и брата, Эриха в Ирий-сад… Еще тогда, когда я впервые услышал, от отца моего ДажьБога, что могу помочь душе Долы, уже тогда я принял решение… И своего решения я не изменю… Даже Бурюшка, если явится сюда сам ДажьБог и запретит мне идти.

— Он не запретит, — тихим, наполненным грустью голосом, сказала Богиня. — Он и Семаргл, они очень хотят, чтобы ты шел туда… я это знаю… я слышала их разговор.

— Не хорошо, Бурюшка, подслушивать, — усмехаясь, молвил Святозар. Он немного помолчал, а погодя, посмотрев в расстроенное лицо Богини, вопросил, — а почему Семаргл хочет, чтобы я шел в Пекло?

— Не ведаю, любушка мой, не услышала я их дальнейшего разговора, ушли они…, - ответила Буря, и ее прекрасные небесно-голубые глаза наполнились слезами. — И ты не станешь, ко мне прислушиваться? — дрогнувшим голосом поинтересовалась она.

— Нет, не стану, я тебя слушать, — улыбаясь, откликнулся Святозар, и, протянув руку, ласково погладил Богиню по волосам. — Ты же знаешь меня, Бурюшка. За это время я не изменился, каким был тогда, на заре моей юности, таким остался и теперь. Я, Бурюшка, иду в Пекло. — Наследник опустил руку, на миг прервался, точно задумавшись о чем-то, а после тяжело задышал, и срывающимся голосом, добавил, — расскажи мне лучше, про мою дочь Дарену… Ты, ты, проводила ее в Ирий-сад?

Буря Яга отрицательно закачала головой, а увидев вздрогнувшее лицо наследника, пояснила:

— Нет, я ее не провожала, ее увел ДажьБог.

— Как так? Почему, ты, ее не проводила, почему? — дюже резко и зычно крикнул Святозар, и, подавшись вперед, крепко схватил Богиню за плечи. — Да, как ты смела, как смела…

— Ай!.. ай!.. — вскликнула Буря. А когда наследник отпустил ее, поспешила ответить, — Святозарушка, погоди, свет мой, все тебе объясню.

— Да, уж потрудись, потрудись ответить мне, отцу, — чуть тише, но не менее гневно, произнес наследник. — Почему, ты, не проводила мою дочь?

— Нашу, нашу дочь, — прошептала Богиня и потерла правой рукой левое плечо.

— Мою, мою дочь, мою и Травяни, — раздраженным голосом, пояснил Святозар.

— Свет мой, Святозарушка, — устремив свои прекрасные глаза на наследника, начала свой сказ Буря. — Я пришла за ней, чтобы увести ее в Ирий-сад… но увидев меня, она не захотела идти… Я просила ее, уговаривала, но она не желала меня слышать… А посем сказала, что хочет стать Духом Сумрачного леса и жить в нем охраняя и оберегая его вечно.

— Что? — испуганно дыхнул наследник и порывчато закачал головой. — Духом леса… О, Боги, только не это…

— Нет, нет, не тревожься, — продолжила сказ Богиня. — Мои уговоры не помогали, и когда Дарена уже хотела принять решение и вернуться в виде духа в Явь, пришел ДажьБог. Было сразу видно, как он взволнован и обеспокоен, наверно только, что явился с Небесной Сварги. ДажьБог поспешил навстречу к нам и сказал Дарене, что ей необходимо идти с ним в Ирий-сад, потому как тот неправильный выбор, который когда-то сделала она, привел не только ее к несчастной и наполненной одиночеством жизни. Но тот выбор губит еще одну душу, душу ее любимого Будимира, любовь к которому Дарена пронесла через все эти века… Но Будимир, который много раз возрождался на земле, и, не помнил прошлых своих жизней, все же нес в себе эту любовь к Дарене и потому не мог найти себе жену, не мог создать семью, продолжить свой род. Он Будимир, был всегда храбрым и светлым человеком, истинным восурским ратником, каковой не мешкая отдавал свою жизнь за свой народ и землю, но за прожитые десять жизней, так ни разу и не имел семьи… Каждый раз возрождаясь вновь, он искал кого-то, но не мог найти ее Дарену, и кроме смерти, в молодых годах, ничего не получал от жизни. А теперь, когда Дарена умерла, а Богиня Макошь начала вновь прясть нить судьбы Будимира… Она, Дарена, должна уйти в Ирий-сад, вступить в воды священной Ра-реки и забыть все… А когда Макошь станет прясть ее нить судьбы и Дарена возродиться в Яви, то наконец исправит допущенную когда-то ею ошибку, и соединит частичку своей души и души, славного восурского ратника, Будимира. Когда Дарена, услышала про Будимира, она протянула руки навстречу к ДажьБогу, и тот обнял ее, приветствовав, как дед. Дарена, спросила про тебя и… — Буря Яга наморщила свой лоб, и добавила, — и про Травяню. А когда узнала, что вы на земле… и, что тот мальчик Керк, который к ней приходил и есть ее отец, тяжело вздрогнула. Но ДажьБог обнял ее, погладил по голове и сказал, что скоро, скоро она увидит тебя, и будет рядом с тобой…Потом он увел ее в Ирий-сад, туда к Ра-реке, по млечному молоку, а я… Я глядела им вслед и вспоминала слова ДажьБога и тогда я поняла, Святозарушка, что тебе грозит беда… Я стала следить за ДажьБогом и слышала, как он говорил с Семарглом о тебе и о Пекле… Лишь только я услышала про Пекло, то пошла к нему и сказала, чтобы он не смел отправлять тебя туда. ДажьБог улыбнулся и ответил, что это твой выбор, а не мой и не его, и, что ты сам как решишь, так и поступишь, а он неволить тебя не будет. Но я была так разгневана, так рассержена и так громко кричала, что меня услышал Семаргл…Он явился не менее разгневанным, чем я, и сказал мне, чтобы я не совала свой прекрасный нос туда, куда мне как Богине Смерти, хранительнице пути в Навь и Ирий-сад, и проводнице усопших душ, не стоит его совать… И, что если он еще раз услышит мои угрозы в сторону ДажьБога, то не посмотрит на меня, как на Богиню, а очистит меня в своем очищающем от всякой скверны пламени…И еще он мне посоветовал не подходить близко к сыну ДажьБога, Святозару и не тревожить его чистую душу своей божественной красотой. — Богиня на миг прервалась, и оглянувшись тревожно зыркнула на небесно-голубые ворота, не ярко переливающиеся позади нее. — Знаешь, Святозарушка, я очень испугалась… потому как Семаргл никогда не разбрасывается словами, и коли, что обещает, всегда исполняет… Поэтому, я больше не подходила к ДажьБогу, а стала наблюдать за тобой. Я видела, свет мой, как ты покинул Славград, достиг Валадара, как дошел до Арапайских гор и попал в царство гомозулей. Видела, как вышел ты на ладье в Восточное море, достиг царство Волыни, а затем царство Черномора и все время был ты не один. Рядом с тобой находились то люди, то Боги, и я не осмеливалась прийти к тебе, отговорить тебя от того пути, что ты выбрал. Но я ведала вскоре ты войдешь в Чревопутье, и поспешила в Небесную Сваргу, а открыв ворота, пришла к тебе… Свет мой, этот чревопутье может привести тебя, куда пожелаешь в Явь, Ирий-сад… всюду. Стоит лишь тебе захотеть, и я открою перед тобой любые ворота.

Буря Яга взмахнула руками, и, что-то шепнула, и в тот же миг стены прохода сызнова лучисто вспыхнули золотым светом, а когда сияние спало, справа от небесно-голубых ворот Сварги, горели ярко — желтые ворота, а слева светились белые ворота. На левой стене прохода в середине ее переливались бело-желтые ворота, а слева от них полыхали ярко — зеленые ворота. Наследник посмотрел в ту сторону, через которую вошел, там тускло поблескивали буро-серые створки ворот, а на противоположной стороне прохода, как раз напротив ворот поддонного царства находились черные, вогнутые ворота с одной створкой. Все ворота кроме черных были двухстворчатыми, а вот золотые символы языка Богов были начертаны на небесно-голубых, желтых, бело-желтых, зеленых и черных.

— Погляди, погляди, Святозарушка, — сказала, взволнованным голосом Богиня. — Я раскрою перед тобой любые ворота, какие ты пожелаешь, свет мой, вот те ярко — зеленые приведут тебя в Явь, прямо в Славград. Ярко-желтые доставят в Ирий-сад, бело-желтые в страну Беловодья, небесно-голубые в Сваргу, только не выбирай, заклинаю тебя, не выбирай эти черные, вогнутые ворота ведущие в Пекло.

Святозар какое-то время молчал, а после прошелся по проходу, взад и вперед рассматривая двери, и остановившись напротив белых ворот, на которых не было золотых символов, спросил:

— Бурюшка, а это, что за белые ворота?

— Это, свет мой, — подходя к наследнику, поспешила ответить Богиня. — Ворота в Явь. Сейчас они находятся под высокими горами на берегу Белого океана, а когда-то эти ворота охранял своей магией добра царь Альм. Но когда альвины покинули свои земли, Сварог повелел вырасти на том месте горам и закрыть ворота, и выхода теперь там нет, остались лишь ворота в Чревопутье. Точно такие же ворота были и в царстве гомозулей, но когда из них вырвался Нук, Семаргл сжег их, теперь на месте их лишь пустота. — И Буря Яга показала на стену напротив белых ворот, где находилась лишь гладкая сине-зеленая, стеклянная поверхность.

— Так, я не понял…,- пожимая плечами, переспросил Святозар. — Выходит, в этот проход можно было войти через Славград.

— Выйти да, войти нет…,- пояснила Богиня. — Выйти только тому, кто умеет читать на языке Богов, и прежде, чем ты скажешь слова силы, надо сказать то место, где хочешь оказаться… Святозарушка, это Чревопутье создавали Боги и для Богов, не для смертных. Как войти, так и выйти отсюда человек не сможет. Ведь люди не знают язык Богов и не читают на нем, да и ты смог попасть сюда лишь при помощи Вед, а ей повелел указать слова силы ДажьБог…. Те ворота, на которых начертаны символы Богов, служат входом в иные миры, отсюда ты можешь войти в: Явь, Ирий-сад, Беловодье, Небесную Сваргу, Пекло. А войти в сам проход можно только через поддонное царства Черномора, потому как слова силы начертаны лишь там…

Святозар посмотрел внимательно на Богиню, и, усмехнувшись, молвил:

— Но ты вошла через ворота Небесной Сварги…

— Я, Богиня Смерти, проводница усопших душ…,- тихим голосом отозвалась Буря Яга. — Я могу открыть любые ворота… для меня нет преград… Также, как и для Бога Сварога, который создал это Чревопутье и может здесь открыть любые ворота… кроме ворот Пекла… Эти ворота подчиняются лишь Чернобогу и его имени…. Раньше много веков назад Боги часто пользовались этим проходом, тогда когда охранял ворота в своем царстве царь Альм, а на месте Арапайских гор, глубоко под землей в прекрасных городах жили дети Богини Мать Сыра Земли волшебные сихтийцы, которые также берегли и защищали ворота в Чревопутье… Одначе это было раньше… а теперь Боги редко входят в Чревопутье, ведь никто не хочет посещать царство лицемерного Черномора, оный вечно плетет и строит всякие козни светлым Богам из Небесной Сварги… Так то, Святозарушка. — Богиня на миг прервался и тяжело вздохнув, добавила, — так, что же свет мой, каков твой выбор?

— Мой выбор, Бурюшка, не изменен, — улыбаясь, произнес наследник. — В Ирий-сад мне идти рано, в Небесную Сваргу, я смертный человек входить не смею, Беловодье до следующей жизни мне посещать не стоит, ну, а в Славград пока идти рано. Да, решено, Бурюшка… я выбираю, вот те вогнутые, черные ворота Пекла. Хочу, я, спасти душу матери, да поглядеть изнутри каково там несчастным, погрязшим во злобе и жестокости душам приходится жить.

Буря Яга склонила низко голову, и с горечью в голосе проронила:

— Если, ты, умрешь там, я узнаю об этом первая и приду за тобой… Но если, что-то там пойдет не так, и тебя схватят слуги Чернобога, помни главное, свет мой… Зови, зови как можно громче воеводу Вия, он там после Чернобога старший… И он там самый мудрый.

— Хорошо, Бурюшка, если, что-то пойдет не так, — усмехнувшись, ответил Святозар. — Схожу на прием к воеводе Вию… А теперь иди, иди Буря Яга, тебя заждались души.

Богиня шагнула к Святозару навстречу и протянула к нему свои белые, тонкие руки, желая обнять его. Однако наследник отрицательно покачал головой, и, обойдя Бурю кругом, направился к черным воротам пекельного царства.

— Будь осторожен, Святозарушка, любовь моя, — чуть слышно добавила вслед ему Богиня.