Сквозь Пекло

Глава сороковая

И неторопливо, тихо, тихо потекла жизнь Святозара в Пекле. Где-то в Яви ночи сменяли дни. Бог Хорс выводил в золотой колеснице солнце на небосвод, а к вечеру солнце клонилось к горизонту и уходило на покой. И тогда на черное небо выкатывалась круглая, желто-серебристая луна, а рядом с ней мерцали и поблескивали далекие, звездные светила. Где-то в Яви на огромных, покрытых лесами и реками землях, лежала величественная и прекрасная страна Восурия, и в ее престольном Славграде, правил правитель Ярил, по реклу Щедрый. И в его древнем, простом дворце жила зеленоглазая Любава, которая носила под своим сердцем маленькую крупиночку Святозара, надежду его великого и светлого рода, его сына.

А тут в этом мрачном, холодном, злом пекельном царстве, томились души грешников, а вместе с ними томился и наследник восурского престола Святозар. Он лежал на своих покрывалах и подушках, и подолгу разговаривал с Джюли, смотрел на вереницу душ, спал, изредка пил настойку из смольего дерева и ел принесенное воеводой мясо. Колдун Маргаст мазал его флюпенговой мазью и шипел-шептал-пищал над ранами, и хотя раны не затягивались, но после этих шептаний боль уходила, продолжала болеть только нога. Но иногда, внезапно, ни с того ни с сего, начинали болеть помазанные, да зашептанные раны от кнутов. И боль та, была такой невыносимой, что Святозар ложился на покрывала и тихо стонал, и в такие моменты ему почему-то казалось, что кто-то дюже внимательно, за ним наблюдает. Всякий раз, когда такое происходило, наследник рассказывал об этом Вию. И тогда Святозар слышал, как взволнованно начинал шипеть воевода, и раздавал удары хлыста направо и налево, по спинам и головам дасуней, а после настойчиво просил его сидеть тихо и ни в коем случае не смеяться.

Джюли молчал, монотонно стуча палкой о камень, и только негромко вздыхал. Иногда он прекращал стучать, клал палку и засовывал вглубь дыры руку, измеряя, насколько он пробил валун, теперь туда уже полностью входила кисть руки.

— Здорово Джюли, уже вся кисть входит, — откликнулся Святозар, увидев, как Джюли несколько раз засунул, и вынул оттуда руку. — Джюли, а ты не знаешь, как долго я здесь нахожусь?

— Нет, не знаю, — тихо ответил Джюли и продолжил свое монотонное стучание.

— Джюли, а где дворец Чернобога, я так его и не увидел, наверно не дошел, — поинтересовался Святозар.

— Дворец Чернобога, находится за озерами и полем вечного неприюта, — отозвался Джюли. — Там вначале стоят дворцы… около поля дворец суда, где сидит Радогост, а слева дворец закона.

— Дворец чего, закона? — переспросил наследник и от неожиданности сел на покрывалах.

— Ага, Святозар, дворец закона, — кивнув головой валуну, добавил Джюли. — Но я не знаю, что это такое и чего там делают.

— Наверно, — усмехнувшись, заметил Святозар, который, последнее время, старался как можно меньше смеяться. — Наверно, это очередной пиршественный зал и гостиный двор… Вот в самом деле: солнце, звезды и луна — все сразу висит на небе, и все это безжизненное; какие-то поедающие и дерущиеся друг с другом растения; уродливые деревья; не летающие птицы; визжащие звери; полное отсутствие запаха или запах гнили и разлагающейся плоти… И впрямь, почему бы не создать еще и дворец закона… ну кому он тут помешает…

— Так вот Святозар, — словно не слыша разглагольствований наследника, продолжил Джюли, верно за свое многовековое молчание весьма соскучившийся за беседами. — А за дворцом суда и закона стоит дворец Чернобога… Он каменный и ужасно кособокий, одна его сторона высокая с башнями и окнами, а другая точно у нее разломали и развалили все башни, а окна прямо-таки вырвали, но вырвав не до конца, так и бросили. И висят там эти окна, как попало… Да и сама сторона наклонена и низкая какая-та. Когда я глянул на это убожество, то был потрясен…Я только, что пришел из Яви, а у нас у неллов строят все добротно и красиво, эта же постройка даже мою черную, наполненную страхом и ужасом, душу потрясла. А там дальше за дворцом Чернобога лежит его другая часть царства. Я не знаю, что там, но слышал от дасуней, что лежат в той стороне несколько дворцов и живут там: демоны и демоницы, порожденные Чернобогом и его супругой Марой. Демоны, которые вызывают болезни у людей, которые прельщают людей всякими нечистыми помыслами и поступками…. Да… демоны, которые уговаривают предать Богов и веру, — Джюли на миг прервался и протяжно выдохнул так словно мог дышать. — В той стороне царства лежат дворцы, где живут воины Чернобога вурколаки, черные колдуны и колдуньи. Дворцы, где живет всякая нечисть… В той же стороне живет на высоком, вечном дереве Зла, черный аист Бака, а охраняет, это дерево трехголовый змей. — Джюли замолчал, испуганно оглянулся, и, понизив голос, дополнил, — говорят, в ветвях этого дерева, спрятана смерть Чернобога. Потому подход к нему преграждает река с мертвой водой и высокие ледяные горы.

— Откуда, ты, все это знаешь? — спросил, внимательно слушающий Джюли, наследник. — А, Джюли, откуда? А, там, в той стороне нет душ грешников, что ли?

— Я все это знаю от дасуней, — пояснил Джюли. — Они ведь бывают всюду, и любят поговорить и похвалиться тем, что видели, и тем, что узнали… Ну, а я за такой долгий срок пребывания здесь, очень… очень много чего услышал. Но там в той стороне души тоже несут наказание. Слышал я, что там есть целые поля закованных во льды душ, свободны у них лишь головы, держат они во рту колы острые и пытаются ими отбить от себя лед, так наказывает Радогост недостойных правителей, царей и знать… Есть те души, которые несут наказание на вымощенных камнями полях. Они должны создать на этих местах земляные поля, а для этого обязаны выкопать руками и убрать все камни… Есть там души которые несут наказание растапливая, своими ладонями ледяные горы и превращая их в озера и реки. Есть те души, которые создают выкладывая из камней горы…и много, много, много там других наказаний, для грешников, которые забывают веру и Богов, которые забывают, что они смертны, и что после смерти… после смерти, за все черные дела, придется ответить перед самим Радогостом сыном Бога Коляды.

— Значит с той стороны дворца, огромные земли пекельного царства, — протянул Святозар, и, подложив под спину подушки, оперся на стену.

— Наверно, — тихо отозвался в ответ Джюли.

Святозар горестно вздохнул. Он вдруг представил себе все эти обширные, как оказалось, земли пекельного царства, и словно увидел дерево Зла, на котором висит смерть Чернобога и сидит черный аист Бака, который уничтожал прекрасных жар-птиц. Точно увидел наследник, души жадных, ненасытных правителей закованных в льды… И души грешников выкапывающие огромные валуны, и растапливающие льды… Да подумал о том, как много на земле черных душ, которые творят зло, и не представляют себе, что их ждет в Пекле. И если бы хоть на миг, они увидели эту мрачную вереницу душ, ощутили на своей спине обмораживающие удары кнута, уловили своим носом нестерпимый запах гнили, крови и разлагающейся плоти, услышали душераздирающие крики и вопли грешников, может они перестали бы творить зло и одумались? Но в том-то и смысл жизни, что ты делаешь свой выбор сам, а при этом не знаешь, каковы будут последствия этого выбора. Хотя как сказать… как сказать… Ведь ты видишь, всегда видишь эти окольные пути зла, знаешь куда этот путь заведет тебя, и когда ты его выбираешь, ты должен точно понимать к каким воротам, этот путь приведет тебя после смерти: к черным выгнуто-корявым воротам Пекла или к ярко — желтым воротам Ирий-сада, услышишь ли ты рык-храп обезумевшего от злобы великана Горыни, или услышишь ты слова древней песни:

И Святозар вновь ложился на покрывала и смотрел с горечью и болью на черную спину Джюли, каковой монотонно стучал палкой, после он закрывал глаза и засыпал, а открывая, чувствовал нестерпимую боль в растерзанном теле и тихо стонал, и ощущал на себе чей-то любопытный, злой взгляд. Приходящий воевода сызнова тревожился, слыша эти стоны, бил своим хлыстом дасуней и Маргаста, который по его мнению плохо шептал над Святозаром. Кормил и поил настойкой, и когда наследник засыпал, гулко топоча своими ногами уходил к себе во дворец.

Однажды Святозар открыл глаза, вновь проснувшись от долгого, затянувшегося сна и посмотрел на Джюли, тот продолжал бить по камню и прошел вглубь его почти до половины локтя. В этот раз он проснулся оттого, что ему приснилась Любава, которая сидела в их опочивальне, и, закрыв лицо руками, тихо плакала. Наследник не просто видел любимую, не просто слышал тот тихий плач, но, как ему показалось, даже ощутил ее близкий, родной запах. Поэтому когда он пробудился, то первое, что почувствовал это сильную, дергающую боль в ноге. Святозар тихо застонал, да поднявшись с подушки, сел и начал смотреть на ногу, которая и в самом деле едва заметно вздрагивала. То место, где раньше была болячка уже покрылась здоровой, бледно-розовой кожей, но остальная рана была неприятного кроваво-красного цвета и очень болела.

— Что, ты, стонешь Святозар, — спросил Джюли.

— Нога так сильно болит, сил не каких нет терпеть эту боль… Хоть бы скорей пришел Маргаст, да попищал над ней, все легче станет, — ответил наследник и принялся дуть на рану.

Внезапно в пекельном царстве раздался грубо-визжащий голос, громко закричавший на языке Богов: «Ошлёвке двэзге, шерэстоке лэжде!»[27] и в тот же миг наступила полная тьма.

— Ох! — вскрикнул Святозар. — Джюли, что случилось? Почему так темно?

— Это наступила ночь, — откликнулся Джюли, и слышно было, как он положил палку на камень и затих.

— И долго она будет длиться, эта ночь, — чуть слышно поспрашал Святозар, но Джюли ему не ответил. — Джюли!

Позвал наследник душу, и потер тыльной стороной ладони глаза, в надежде, что станет видеть лучше. Но надежды его не оправдались, кругом было так черно, точно Святозар и вообще закрыл глаза в какой-то темной комнате.

Внезапно, так же громко грубо-визжащий голос закричал: «Ошлёвке лэжде, шерэстоке двэзге!»[28], и в тоже мгновение Пекло наполнилось царящим там вечным сумраком.

Святозар помотал головой, поморгал несколько раз, прогоняя темноту из своих очей, и посмотрел на валун, но около камня Джюли не было. Наследник перевел взгляд на вереницу душ и увидел возле них Джюли, сложившего вместе ладони и выпрашивающего воды, для его больной ноги. Многие души идущие в вереницы отталкивали руки Джюли, одначе наконец две души с черными ладонями, местами покрытые светлыми желтыми и голубыми пятнами, остановились, протянули руки и вылили остатки воды в ладони Джюли. Тот тут же развернулся и побежал к двери, где его уже ждал Святозар, просунувший ногу сквозь решетку. Джюли опустился на коленки и вылил воду на ногу, и тотчас, рана наследника зашипела, запекшаяся кровь на ней запузырилась, забулькала и, мгновение спустя она на четверть покрылась твердой болячкой. И сейчас же у Джюли по плечо стали фиолетовыми обе руки, да ярко запылало фиолетовым светом правое и левое ухо. Джюли и Святозар посмотрели на те души, что дали им воду и увидели, что у них у обоих по плечи стали светлыми руки, полностью посветлели их тела и ноги до коленей. Души радостно-ошарашено глянули на свет исходящей теперь от них и поспешили нагнать свои места в безмолвно двигающейся веренице душ. А Джюли не менее радостно оглядев свои руки, подскочил к валуну, схватил лазурную палку и принялся пробивать в камне дыру. Святозар неторопливо втянул ногу через решетку и погладил пальцем болячку, ощутив, что боль в ране намного уменьшилась. Наследник медленно поднялся, и, улыбнувшись, посмотрел на работу Джюли. Теперь из-под его лазурной палки вылетали огромные куски камней и разлетались в разные стороны.

— Смотри! Смотри! Смотри! — радостно закричал Джюли. — Смотри, Святозар, как стал мягок камень, смотри!

— Это, потому что ты, совершил добро, — широко улыбаясь, ответил Святозар. Он еще немного молча наблюдал за его работой, а затем спросил, — Джюли, а, что это была за ночь такая… Это, что голос Чернобога звучал?

— Да, это был голос Чернобога, — чуть тише, но все также восторженно проронил Джюли. — Иногда, он устраивает ночь для грешных душ, чтобы те могли отдохнуть.

— Отдохнуть, — усмехаясь, повторил наследник. — Ну, как можно отдохнуть за мгновение… Вот испугаться такой темени можно, а отдохнуть… Нет, это не Чернобог, а какой-то… какой-то шутник. Нет, ну вот Джюли, ты подумай, так громко визжать — ночь, а через миг так же громко визжать — день. Какой это голос выдержит, какие уши перенесут? Шутник он, оказывается, Чернобог — то… Поглядишь на его Пекло и долго, долго, потом будешь смеяться, вспоминая это уродство и издевательство над природой, постройками… Да и вообще надо всем, что создал Род и Сварог, и, что безуспешно пытался повторить в Пекле Чернобог.

— Уж, это, точно, ты подметил, — согласился Джюли, и, оглянувшись, испуганно вздрогнул. — Смотри Святозар, Пан и дасуни ведут сюда черную душу.

— Черную душу? — переспросил наследник.

— Да, черную душу, которую закроют в темнице, — прошептал Джюли и снова обернулся.

Но не успел он повернуть голову обратно, как тут же просвистел в воздухе длинный бело-голубой кнут, и, упав на спину Джюли, прошелся по ней. Джюли тотчас вжал голову в плечи и с удвоенной силой застучал по камню, а дасунь подбежавший к нему, остановившись возле решетки, стал с такой силой и злобой бить его кнутом по спине, что Святозар содрогнулся. Он подскочил к двери, встал напротив дасуня, просунул руки через решетку, и когда служка сызнова замахивался кнутом на Джюли, крепко схватил его за черное одеяние и резко дернул на себя. Дасунь зычно завизжал, завалился на решетку и выронил из рук кнут. Святозар тут же обхватил упавшего на дверь служку руками за плечи, и пару раз крепко стукнул его о решетку, каждый раз приговаривая: «Не смей мерзость, бить Джюли! Не смей мерзость, бить Джюли!» Дасунь истошно вопил и рвался из крепких рук наследника, а когда тот его опустил, все еще громко вопя, отскочил от решетки, схватил кнут и побежал в ту сторону, откуда только, что явился.

— Спрячься в глубине, — испугано воскликнул Джюли и обернулся. — Сюда бежит Пан.

Святозар выпрямился, встав в полный рост, прямо около решетки, расправил свои крепкие, налитые мощью и удалью плечи, не собираясь прятаться, и в тот же миг к дверям подскочил Пан. Он злобно глянул на наследника и зашипел на него, что-то, да направив в его сторону посох, замахал им перед решеткой.

— Что, — крикнул Пану Святозар. — Хочешь помериться силой со мной? Так я не против. Открой темницу и мы посмотрим, посмотрим, козлоногий дурашман, у кого в руках сила.

— Сила, — злобно взвизгнул Пан. — Да, что ты, знаешь о силе, что… ничего… сейчас я тебе покажу силу.

Пан просто провизжал последние слова, да подскочив к двери, резко сунул свой посох сквозь решетку, ткнув им в лицо наследника. Святозар не ожидавший подлого нападения, лишь на морг увидел перед собой голубо-черный круг, и тут же ощутив страшную боль в глазах, закричал. Он стремительно закрыл ладонями лицо и присел. Кожа на лице и глаза горели так, словно наследник упал в костер головой прямо на горящие угли, при этом не успев закрыть очи.

— Вий, Вий, — громко закричал Джюли. — Человека, человека убивают!

Послышался громкий, свистящий удар кнута по спине Джюли, и такой же сильный удар посохом по голове наследника. Святозар почувствовал, как закружилась от удара голова, как заболели сразу все раны, а перед сомкнутыми глазами заплясали, закружились пятна. Он содрогнулся всем телом, ощутив на себе чей-то холодный, беспокойный взгляд, повалился на покрывала и наверно, потерял сознание.