Сладкая ночка

ГЛАВА 17

Наутро за мной пришла Катуса — немолодая женщина, которую я видела в первый день. О ней мне рассказывала Ясмина.

— Одевайся, — велела она мне.

Я отодвинула руку спящей Ясмины, по-детски обнимавшей меня, и вылезла из-под одеяла. Я спала одетой, поэтому только пригладила волосы и заправила рубашку.

Катуса привела меня в большую палатку, напичканную какой-то техникой. Вокруг были разложены карты, какие-то бумаги. Потрескивала рация. Я огляделась. Внезапно откуда-то возник мужчина лет сорока пяти, араб. Он был тоже в военной форме без опознавательных знаков принадлежности к роду войск или званию. От нас он отличался тем, что форма на нем была новенькая, с иголочки, отглаженная. Его неожиданное появление напугало меня. Видимо, это местная привычка — внезапно появляться и так же неожиданно исчезать.

— Полковник Диаб, — мужчина протянул мне сухую сильную руку. Я осторожно пожала ее. — Здравствуйте, Лейла.

Я почти не удивилась, что он так меня назвал. В глубине души я была уверена, что они все знают и интересует их Лейла Давыдова, а не домохозяйка Мишель Амир.

— Здравствуйте, — вежливо ответила я.

— Если хотите, можем поговорить по-русски, хотя я давно не практиковался, — улыбнулся полковник.

— О! Знаете русский? Бывали в России? — формально удивилась я.

— Да, приходилось. Правда, не в России, а в Советском Союзе. Окончил военное училище. Потом несколько месяцев обучения в специализированном лагере в Балашихе. Я знаю, у нас плохой имидж, но, поверьте, это все американская пропаганда, и мы всего лишь защищаем свои интересы.

— Я понимаю, — легко согласилась я. — Но чем я могу быть вам интересна?

— Давайте не будем играть в прятки. Мы знаем, что вы Лейла Давыдова, египтолог, совершенно случайно попали в эту историю. У вас в руках оказалась вещь, вам не принадлежавшая. Она была позарез нужна нашим врагам, а мы пытаемся сделать все, чтобы она в их руках не оказалась. Все это произошло во время праздника в Луксоре, где вы играли одну из главных ролей. Удивительное зрелище! Так уж случилось, что нашему человеку понадобился костюм Гора. Поверьте, никто не собирался убивать вашего возлюбленного, просто он неожиданно вошел… Мои соболезнования, мадам. Но государственные интересы ценятся больше простой человеческой жизни, даже такого в высшей степени достойного человека, как профессор. Я, ни минуты не колеблясь, отдал бы и собственную жизнь, если бы потребовалось.

По фанатичному блеску его глаз я поняла, что это не слова.

— Мы вышли на вас, — продолжил Диаб, немного помолчав. — Но враги нам помешали. Они получили то, что хотели?

— Я не знаю, о чем вы говорите, — вяло сопротивлялась я.

— О мадам, вы играете с огнем! — резко сказал полковник. — Я попробую вам объяснить, что происходит на самом деле. Если вы хоть немного в курсе мировых событий, то вы должны знать, что раньше Ливия была прогнившей насквозь страной, сырьевым придатком Запада. Король Идрис, безвольный человек, марионетка, не мог и не хотел никаких реформ. Ему было вполне комфортно сидеть в своем дворце, наслаждаться роскошью, проводить время в Лондоне и Париже, когда народ голодал, был совершенно безграмотен, а черное золото пустыни уходило из страны, ничего ей не давая. Наконец-то нашелся сильный лидер — вы понимаете, кого я имею в виду, — который сумел все изменить. Сегодня Ливия — самая богатая страна Африки, с самым высоким уровнем жизни. К нам едут в поисках работы люди со всего мира. У нас истинно народное правление, настоящая демократия! Но есть и силы на Западе, которым не по душе экономическая и политическая независимость нашей страны. Конечно, все упирается в богатейшие запасы нефти, в деньги. Эти силы финансируют оппозицию из бывшей ливийской аристократии. Возможно, нами в свое время были приняты жесткие меры, наследный принц был изолирован, потом мы позволили ему выехать в Лондон… С тех пор оппозиция плетет интриги, пытается дискредитировать нашу страну в глазах Запада. Мы не успеваем раскрывать заговоры.

Я внимательно следила за словами полковника Диаба, продолжая не понимать, зачем я им.

— Так вот, дорогая Лейла, мне нужна ваша помощь.

— Но я не знаю, чем я могу вам помочь, — недоумевала я.

— Объясню. Наши противники прислали вас, как я понимаю, чтобы выявить предателя в их стане. Вас использовали как приманку, как ни прискорбно это звучит. Но мы разгадали их планы и использовали вас, простите, по-своему. По ходу операции нам еще удалось убрать пару их агентов, так, — небрежно добавил он, — мелких пешек.

Видимо, он имел в виду Патрика и того парня, что назначил мне встречу. Он так легко и обыденно произнес это, что я с внезапной ясностью поняла, что они не остановятся ни перед чем и моя жалкая жизнь не стоит ничего.

— Но, мадам, зато вы почувствовали, что такое местная тюрьма, и, я надеюсь, будете посговорчивее. Кстати, та записка, которую вы передали доктору, нас немало повеселила, неужели вы считаете, что в этой стране делается хоть что-нибудь без нашего ведома? Вам придется немного поработать на нас, в противном случае вас опять ждет камера, суд и… ну, вы понимаете.

Я понимала. Неясно было только, чего именно они хотят от меня.

— Вы смотрели фильм «Солдат Джейн»? — вдруг спросил полковник.

— Ну да, — изумилась я.

— Вам на ближайшую неделю придется превратиться в нее.

— Мне в солдата?! Да я в жизни ничего тяжелее ложки в руках не держала!

— Ничего, это поправимо. У нас своя система подготовки, — утешил меня Диаб.

— Но зачем?! У вас ведь есть подготовленные люди!

— Безусловно, но нам нужны именно вы.

— Но почему? — недоумевала я.

Полковник прошелся вокруг стола, заваленного бумагами, разлил в две чашки остывший мятный чай. Одну из них протянул мне.

— Вы должны убить одного человека.

— О боже! — застонала я, проливая чай на колени. — И зачем же вам я?

— Вы недогадливы, мадам. Сеть наших людей в Лондоне обширна, но есть персона, до которой нам пока не добраться. Вы найдете и убьете этого человека.

От охватившего меня ужаса я не могла пошевелиться.

— Но, может, — робко предложила я, — вы сами справитесь?

— Он очень хитер и осторожен и близко к себе никого не допустит. А вам он будет доверять.

— А если я откажусь? — осмелела я, глядя ему в глаза.

— Придется вернуться в тюрьму и быть осужденной за уголовное преступление, — спокойно произнес Диаб.

— А если я сбегу в Лондоне?

— Мы сдадим вас властям за убийство двух мужчин. Свидетели вас легко опознают, — парировал он.

— О! После здешней тюрьмы это вовсе не страшно! — заявила я.

— Ну хорошо, — вздохнул он. — Это последний козырь.

Полковник приблизил к губам рацию и произнес только одно слово:

— Приведите!

В помещении повисла напряженная пауза. Он молчал, нехотя перебирая бумаги, я нервно грызла ногти. Что за сюрприз приготовил мне этот лис?

В палатку втолкнули худенькую девицу в нелепом измятом вечернем платье. Я узнавала ее, и с каждой секундой в моей груди рос крик, который сначала заполнил все мое существо, а затем выплеснулся наружу:

— Кира!!!

Сколько раз я проклинала себя, что вообще взяла подругу в Лондон! Больших неприятностей мне не доставлял никто!

Кира разрыдалась и бросилась мне на шею. Я гладила ее по голове и повторяла, что все будет хорошо. Просила ее не плакать. Полковник Диаб наблюдал за нами, как мне показалось, растроганно.

— Снова вместе! — иронично прокомментировал он. — Но ненадолго!

Кира, захлебываясь слезами, пыталась мне что-то сбивчиво рассказать. Но я и так знала, что здесь не обошлось без мужчины. Это ее судьба влипать в различные истории с разными мужиками. И они это очень хорошо понимали.

Из сумбурного рассказа подруги стало ясно, что после моего отъезда она оказалась в Лондоне предоставлена сама себе. Саид был слишком занят, чтобы заниматься ею, она его практически не видела. Он только оплатил гостиницу и оставил ей изрядную сумму денег. О боже, бедный Саид не знал, что Киру нельзя оставлять одну. Она тут же влипает в какую-нибудь историю!

К счастью, ей хватило ума написать письма моей и ее маме, сообщить, что из Лондона мы направляемся в археологическую экспедицию, откуда практически нет связи, и передать их с египтологами Пашей и Гришей. Сделав это, моя подруга пустилась во все тяжкие, не слишком обо мне беспокоясь. Только через месяц ее начали терзать сомнения. Кира пыталась выяснить что-то у Саида, но он мрачно молчал. По его виду было понятно, что все пошло не так, как он планировал. Но он пытался успокоить Киру и говорил, что во всем разберется, просто его люди не выходят на связь.

Кира решила не брать все это в голову и продолжала веселиться, неважно, на чьи деньги. Лондон не зря считается тусовочной столицей мира. Кира быстро обросла знакомыми, которые так же весело тратили денежки в ночных клубах. Ее даже посещала крамольная мысль: хорошо бы я подольше не возвращалась. С мыслительными способностями у моей подруги всегда было напряженно, особенно если вокруг кружили красивые мужчины. Она утверждала, что всячески избегала арабов, и водила знакомство только с американцами и европейцами. Однажды Кира познакомилась с потряса-а-ющим мужчиной, красивым, уверенным, интеллектуальным, богатым. Он представился бизнесменом из Франции. Кира влюбилась, как всегда — с первого взгляда. Он так отличался от тех юнцов, с которыми Кира проводила время на дискотеках! Роман развивался стремительно, то есть в течение суток Кира была уже согласна на все. Он пригласил ее в свой дом в Каннах, завалил цветами и увез в аэропорт, где стоял его частный самолет. Она не успела даже переодеться или собрать вещи, не говоря уже о том, чтобы сообщить что-либо Саиду. Время пролетело незаметно, они пили шампанское, ели шоколад и целовались, оставляя друг на друге липкие сладкие следы.

Наконец самолет приземлился, и, к ее изумлению, она оказалась не на цветущем и праздном Лазурном берегу, а на военном аэродроме, затерянном в пустыне. Ей пришло в голову, что их похитили, самолет угнали, но по собранному и деловому виду своего спутника она поняла, что опять попала.

— Попала!! — заревела Кира, все еще обнимая меня за шею.

— Да не реви ты! — Рассказ Киры, надо сказать, возмутил меня. Особенно о том, как она развлекалась, пока я парилась в арабской тюрьме. — Мы здесь не одни.

— Боюсь, что у вас не будет другого времени поговорить. Катуса! — позвал он. — Хоть ваша подруга и еврейка, а она ведь еврейка, я попрошу Катусу, чтобы она обращалась с ней получше. А то, знаете ли, Катуса — палестинка, она ненавидит евреев и всю жизнь с ними воюет.

Прижимая к себе Кирину голову, я вопросительно посмотрела на него.

— Она побудет здесь, пока вы не выполните задание в Лондоне.

Катуса вошла, с презрением оглядела Киру, ее потрепанный вечерний наряд и замерла в ожидании приказаний.

— Посадишь ее в яму, — жестко сказал полковник. — Знаю, тебе это доставит особое удовольствие. Вода и хлеб. И сними с нее этот наряд шлюхи!

Жесткие руки Катусы оторвали от меня Киру. Подруга не поняла того, что по-арабски сказал полковник.

— Это обязательно? — спросила я его в отчаянии.

— Так я буду уверен, что вы все сделаете быстро и точно. Если вопросов нет, можете идти. Вас проводят.

— Есть, — решилась я.

— Слушаю, — полковник внимательно посмотрел на меня.

— Эта девушка, Ясмина… Что с ней будет? Разве она совершила преступление?

— Ох уж эти русские, — рассмеялся полковник, и вид у него был почти добродушный. — Вам до всего есть дело. Лезете в душу, всех жалеете. О себе бы подумали! А девчонка… Она знала, на что шла.

— Но если это любовь! — патетически воскликнула я.

— Какая любовь! Просто тест, который она прошла. Все они подвергаются такой проверке на заключительных этапах. Что ж, видимо, в ваших русских мужчинах что-то есть. Я же считаю, что все вы неисправимо романтичны, во вред себе и делу.

— И что, — я была потрясена этой расчетливостью, — этот инструктор, он знал об этом?

Я напряженно смотрела на Диаба, как будто от его ответа зависела моя судьба.

— О, нет! Он не смог бы сыграть, если бы знал. У нас работают опытные психологи, они умеют моделировать ситуации и управлять людьми.

Я облегченно вздохнула.

— И что с ней теперь будет?

Полковник неопределенно пожал плечами.