Слесарь 4

Глава 37 ПОХОРОНЫ И ПОСЛЕДНИЕ ДОРОГИ

Когда стало совсем светло, мы смогли обозреть лагерь своих врагов, в котором у кострища остались несколько приготовленных мест для сна, из плащей и мешков.

Вот и все достояние наших, как оказалось, смертельных врагов. Что они делали в таком глухом месте, да еще с небольшими пожитками, не понимаю, но скоро узнаю.

Уверен, в мешках, кроме хлама всякого и остатков еды, мы ничего не найдем.

Пришло время узнать, кто это такие, почему здесь очутились и как последний, более-менее живой, бандит хочет умереть. После того, как он зачем-то вернулся и убил Борна, выбор остался небольшой: совсем ужасно или не так ужасно.

Хочется оттянуть момент, когда еле живого Крома мне, с помощью Клеи, придется грузить на подводу. С ужасными для него мучениями, никому не нужными, но которых не избежать, ведь нам надо спешить к горам.

Я снова вспомнил, как с Севера нес на себе раненого гвардейца-разведчика, которому сильно пришлось помучаться, прежде чем умереть на борту шхуны. Здесь все получается так же, Крону, и нам с ним, придется испить сполна чашу его страданий, приготовленных ему судьбой.

Я все думал, что я сделал не так, что можно переиграть, если бы я знал, как все случится. Парни, напавшие на нас — члены какой-то кодлы, сплоченные и умеющие хорошо работать дубинками. Братья явно не смогли противостоять им, не смотря на свою подготовку, что и не удивительно. Они обучены бою один на один, без подручных средств, но враги оказались беспощадны и свирепы и напал дружной кучей.

Борн долго отбивался от двоих бандитов, но ему пришлось постоянно пропускать удары с двух сторон и, в итоге, свалиться в воду, чтобы остаться в живых. На тех, кто противостоял ему, не видно особо никаких повреждений, умело нападая с двух сторон, они постоянно прессовали парня, не давая ему навалять хоть одному из них.

Крома просто сразу втроем завалили и забили, как видно.

Только против копья спасовали, не приучены они с воинами биться, для стычек с себе подобными выращены и подготовлены, еще простых людей гонять, как стадо.

Да, еще Клея молодцом оказалась, стреляла точно и вела себя правильно, кричала испуганно, как жертва, сначала, а потом спуску не давала, считай, двоих сама положила и третьего подставила под дубинку Борна, сначала хорошо наподдав ему.

То, что подраненый вернулся и убил Борна, есть и моя вина, но кто мог такое ожидать, что раненый бандит вернется. Надо было с ним сразу идти, но я побаивался Клею оставить одну.

Пришло время расспросить нашего пленного, пока не отдал богу душу. Но, нет, живучий гаденыш попался, стоило кольнуть его в икру, сразу обложил меня трехэтажным матом по-местному, отползая на связанных руках и отбиваясь ногами. Высокую стойкость и преданность своей кодле показывает, не успокаивается, да и то, что вернулся раненым биться — говорит о сильной преданности своим. Стойкий такой волчонок.

Свои у него, вестимо, бандиты.

Клея посмотрела на этот спектакль, послушала и, сделав свои выводы, принялась разжигать костер.

— Хочешь есть? Здесь? — удивился я.

— Что ты. Для него стараюсь, — и она кивнула на притихшего бандита. — Морду ему сожжем, глаза лопнут и оставим, пусть дальше живет, как может. Ромер всегда так грозил провинившимся и ни разу не пришлось этого делать.

Точно, у нее же большой жизненный опыт, наслушалась от сожителя, как людей ломать, без больших усилий и потери времени. Время, особенно в нашем случае — деньги!

И так сколько всего сделать надо, чтобы стронуться с места.

Бандитов добить и обыскать, братьев на телегу поднять, что, даже мне, с моей силой — непросто. Особенно с Кромом, как его взять, чтобы меньше страдал?

Может, так и взять, чтобы сразу сознание потерял, и больше не очнулся.

Лошадь запрячь и ехать, остался один перегон до предгорий, но, вдвоем — это должно очень повезти, чтобы я один с красивой девкой не словил проблем, просто от местных жителей. Они тут от бандитов несильно отличаются, честно говоря.

Борна похоронить, по-человечески, это надо в деревню на кладбище заехать, договориться с кем-то, скорее всего и под Крона нужно могилу копать, будут братья лежать рядом, на расстоянии пары метров друг от друга.

Разгорелся небольшой костерок и Клоя подошла ко мне:

— Проверь пойди всех остальных и можешь их стоянку обыскать, на всякий случай. Я пока парнем займусь, он за смерть Борна ответить должен. Жестоко ответить.

Серьезная заявка от сестры Гинса, ну, так она себя все время серьезным человеком показывает, с момента бегства, как все приготовила и продумала за полчаса, и как в схватке себя показала, смерть посеяв среди бандитов недрогнувшей рукой.

Я прошелся по лежащим телам, живых добивать не стал, пусть помучаются еще, срезал пояса и собрал раскиданные дубинки, все забросил на подводу. Побаловал лошадку коркой хлеба с солью и направился к лагерю банды.

На полпути услышал визг пленного, но оборачиваться не стал.

Чего Клею смущать?

Больше ничего не услышал, пока копался в мешках и плащах бандитов. Нашел все же мешочек с общаком банды и выбрал четыре плаща получше, помня, что придется хоронить двоих друзей. В мешочке нашлось шесть золотых и немного серебра, с паршивых овец — теперь еще и деньги, которые некуда потратить в предгорьях.

Придется, конечно, с собой забрать, но тащить в Черноземье такую тяжесть нет смысла, закопаю в роще, где мое барахло припрятано. Оставим на всякий случай, вдруг придется вернуться. Не Клее, так мне. С хорошими деньгами проще жизнь начинать, хотя, судя по Сатуму, лучше их здесь вообще не иметь, но и это не поможет, очень уж много тут народа любопытного и до чужого добра жадного.

Когда вернулся к подводе, бандит еще всхлипывал и подвывал, потеряв в сплошном ожоге половину лица, что там с глазом — не видно. Зрелище совсем не аппетитное и я порадовался про себя, что слабые женские плечи сняли с меня эту ношу.

— Случайно мы их кодлу, то есть, остатки ее, встретили здесь. Молодые члены банды поднялись против Старших и потерпели поражение. Старики оказались готовы и позвали своих друзей из ближних банд, спровоцировали молодых. Так их восемь было, но двоих забили старшие с подмогой, этим посчастливилось убежать, почти пустыми. А тут такая удача, лошадь рядом обнаружилась, поэтому напали без разведки, ибо отступать им некуда. Жить не с чего, назад не вернуться, денег осталось на три дня.

— Такой расклад, — девушка вздохнула и посоветовала скорее уезжать с этого берега:

— Победители в этой борьбе дерьма, могут нагрянуть и сюда, в поисках смутьянов, чтобы с корнем вырезать предателей. А, тут такой подарок. Но спасибо не скажут, только еще больше заинтересуются нами.

Лошадь уже запряжена, я поднял тело Борна и легко один положил его с дальнего края подводы, Крома мы попробовали вдвоем поднять, с Клеей, он глухо застонал, пришлось перехватывать руками под животом, но Крому теперь уже стало все равно, спасительное беспамятство охватило его сознание. С огромным трудом положил его на край подводы, дальше двигать не стал, боясь совсем убить в нем жизнь.

Оставлять лежать живучего подонка просто так не стал, такие свидетели нам тоже ни к чему, еще успеет рассказать своим Старшим, кто мы такие, да куда уехали. Потом вся кодла на хвост сядет, тем более, нас двое осталось, с дорогими арбалетами на руках.

Клея успела узнать, с какой стороны они пришли, да я и сам ночью примерно определил направление, так что надо спешить к горам, держась немного влево.

Поэтому спутал ему ноги одним из поясов и столкнул в воду с обрыва, пусть раков покормит. Смерть такая считается здесь позорной, поэтому бандит ругался, пока вода не залила ему рот, требуя смерти от честного оружия. Постоял минуту, посмотрел, как он сразу пошел на дно, как потом пузыри всплывали и лопались на поверхности воды.

Клея тоже подошла и постояла рядом, смотря, как справедливое возмездие настигло отмороженного подонка. Потом я сделал по контрольному выстрелу, проколов шею всем мертвым и умирающим. Оказалось, что не зря, один из бандитов, получивший болт в живот, был еще вполне жив и, естественно, выдал себя, пытаясь избежать острия копья, пришлось заняться им попристальнее. Остальные никак не отреагировали, сдохли уже.

Быстро поехали, стараясь держать направление в определенную сторону, конечно, без дороги никуда не проедешь здесь, как она пойдет, так и будешь ехать.

Клея через полчаса оторвалась от обзора оставляемой позади дороги и заметила, что у Крома горлом идет кровь. Я остановил подводу и, пока девушка пыталась хоть как-то помочь умирающему, снарядил оба арбалета. После этого Клея подошла ко мне и заплакала, Кром все же умер, буквально у нее на руках. Я обнял девушку и смог сказать несколько слов, примерно повторил то, что говорил Альс после схватки на опушке. Про то, что они умерли, чтобы жили мы и все такое, в этом смысле.

Немного ее утешил, потом перевернул Крома на спину, теперь он лежит рядом с братом и оба одинаково смотрят незрячими глазами в голубое утреннее небо, прощаясь с белым светом и готовясь погрузиться в вечную темноту.

Недолго они наслаждались свободой и жестоко заплатили своей жизнью за те несколько дней, иначе и не скажешь.

Спасли наши с Клеей жизни, но рассчитались своими.

Теперь я отчетливо понимаю, что проехать вдвоем с симпатичной девушкой по этим землям, без охраны, да еще на подводе с хорошей лошадью — это из области фантастики. Даже мне одному, без подводы и лошади, своими ногами, это смертельно опасно.

Все, как говорил тогда Учитель. Опасность еще далеко не миновала, нужно постоянно быть настороже, но, теперь, первым делом необходимо похоронить парней. Поэтому я правлю с сторону появившегося на горизонте поселения, а, не хочу его объехать, как обычно.

Через несколько минут мы добрались до края большой деревни, как раз начинающейся кладбищем и нам повезло еще раз, на нем пара мужиков копают могилу и остановились, увидев, как мы подъехали и я подошел к ним.

Я не стал долго разговаривать и предложил мужикам заплатить хорошо денег, если они выкопают еще две могилы, пока мы отвезем своих мертвецов в виднеющуюся из-за деревьев церквушку, где местный священник прочитает над ними отходную молитву.

Договорились по золотому за могилу, я не стал торговаться долго и только немного обрезал притязания мужиков, чтобы не создавать видимость большого количества денег у путников, которые не торгуются. За эти деньги я еще выговорил два толстых спила с комля дерева, которые здесь укладываются над могилой, с написанными на них именами усопших. Похоже на то, что кладут на могилы и в Черноземье.

Священник, такой приятный в общении сухонький мужичок, не стал требовать заносить покойников церковь, прочитал над ними длинную и непонятную для меня молитву, которую хорошо поняла Клея. Она надела платок на голову, как только увидела деревню и убрала под него волосы, пытаясь показаться моей женой всем встречным, чтобы меньше возникало вопросов.

Клея стояла над парнями, постоянно протирая слезы краешком платка, повторяла слова молитвы и шмыгала носом. Она практически выросла с ними, только два последних года приходилось обмениваться короткими словами приветствия, а, теперь, снова стала близким человеком, парни то точно сразу заново влюбились в девушку, как только мы отправились искать новую жизнь, и вот, снова потеряла их, уже навсегда. Для нее — это огромная трагедия, в отличии, от меня.

Я уже как-то попривык, что люди вокруг часто умирают и теряются в памяти моей.

После церемонии прощания, за которую священник попросил смешную сумме в серебре, я пожертвовал церкви золотой, попросив присмотреть за могилками и иногда читать молитвы над ними. С чем священнослужитель согласился, сказав, что и так не забыл бы свою новую паству.

Потом мне пришла в голову практичная мысль, раз попался такой порядочный человек при церкви, может, он знает, кому понадобилась бы крепкая подвода с отличной молодой лошадью, всего за полцены, примерно за тридцать золотых. Еще к ней есть много оружия, разрешенного для использования при самообороне простому народу, плюс полезные в хозяйстве железные изделия, цены немалой.

За это нужно будет, всего то, отвезти нас с женой до последней деревни, где у нее живет родная сестра, по расстоянию — день пути. Желательно еще прихватить с собой пару крепких мужиков, чтобы не было соблазна у лихих людей разбойничать и новый хозяин остался спокоен по поводу сделки.

Священник не стал спрашивать, почему я такой, по виду, дворянин, женат на простолюдинке, не стал пытаться узнать то, чего я не мог объяснить и сам.

Зато принял деятельное участие в похоронах, заодно найдя и покупателя на все наше добро, кряжистого крестьянина, скорее, кулака, по нашим земным понятиям. За такую цену все бы купили, только деньги не у всех есть.

С ним разговор вела уже Клея, в отличии от меня, хорошо понимавшая местные особенности проведения сделок и то, какие слова должны быть произнесены и в какой момент. Да и говорила она, опять же в отличии от меня, все правильно и без акцента.

На покупателя ее осведомленность произвела большое впечатление, он даже удивленно сказал свидетелям сделки, что прожил столько лет и даже не знал, что бывают такие толковые молодые бабы.

Мне, как номинальному дворянину, тем более, лучше не участвовать в таких разговорах, не смешить народ. Покажешь себя бестолковым рыцарем и уважение, впитанное с молоком матери к благородному сословию, немедленно испарится. А, от пропавшего уважения, до криминального нападения, в этих землях — один шаг.

По моим раскладам и заверениям покупателя, ехать нам до деревни в предгорьях почти целый день, выезжаем завтра по утру, но не рано. Потому что, нам надо приехать туда к началу сумерек, попрощаться с новыми хозяевами подводы и проскользнуть в наступающей темноте так, чтобы местные не увязались вслед поохотиться. Есть там такие желающие, по своему опыту знаю.

Пройдем еще одну, небольшую деревню, уже в темноте, и остановимся на ночлег, в той роще, где у меня тайник и под которой лежал мужик Изауры, так неудачно послушавший свою жену. Та то, наверняка, уже с другим живет, такая хорошая по части тела баба, еще и любящая сам процесс, долго одна ходить не будет, даже в деревне беглецов.

Похоронив братьев, завернутых, в два плаща каждый, положили на могилы, подписанные Клеей деревянные спилы, заменяющие в местной культуре погребения мемориальные доски и обработанный гранит. Клея долго прощалась с братьями, наверно, с полчаса стояла над могилами и вспоминала, перечисляла все хорошее и значимое, что объединяло их в прежней жизни.

В деревне не было, конечно, корчмы или постоялого двора, ведь она находится не на проходном месте, поэтому мы устроились на подводе, отъехав немного от крайних домов. По статусу я мог, не умаляя достоинства, ночевать на земле или на подводе, но не мог заезжать на ночлег в крестьянские жилища, где все и так спят вповалку, прислушиваясь к пыхтению семейных пар за занавеской.

Ночь прошла спокойно, видно, люди в деревне не так подвержены силам зла и корысти. После бойни ночью и трудного утра, я пожалел, что не искупался в реке, и чтобы меньше пахнуть, принес пару ведер воды, попросив на время ведро у покупателя. Арбалеты я разрядил и быстро уснул, под всхлипывания Клеи из-под подводы, куда она перебралась, когда стемнело, и мы остались одни.

Утром перекусили во дворе у нового хозяина подводы кашей с мясом, посмотрели на его семью, подождали, когда подошли попутчики и свидетели сделки, даже священник появился все проверить и еще раз заверил, что за могилами проследит, по мере сил своих.

Хлопнули по рукам, получили задаток в половину суммы, остальные пятнадцать золотых хозяин продемонстрировал и спрятал в своем кошеле, до полного расчета. Дубинки и фомки внимательно осмотрели и сложили на подводе, как залог за доставку и некую охрану во время пути.

На Клею народ с удовольствием поглядывает, как грамотно она разговаривает и ведет дела, видно, что девушка нравится своей толковостью, характером и статью.

Хорошо она подкована во всех вопросах, похоже, что занималась при сожителе сложными для бандита делами.

Ну и ладно.

Доехали до знакомой уже деревни без проблем, я, на всякий случай, шел с копьем сзади, Клея тоже брела рядом с подводой, общаясь сразу со всеми, хозяином и парой таких же дюжих мужиков. Может, мысли прихватить такую ладную девку и мелькали у них в головах, но моя позиция, немного в стороне, и, особенно, вовремя поданный Клеей рассказ про нашу схватку на берегу реки, где я самолично убил четверых умелых и сплоченных бандитов, не дали им возможности попробовать меня в бою.

Не доехав с километр до края деревни, я предложил остановиться и произвести расчет. Опять, же, с деньгами, даже неплохим мужикам, оказалось расстаться не так то и просто, когда они у тебя в кошеле и вас трое против одного, но тут помог арбалет, который я достал из мешка и сразу же зарядил на глазах у мужиков.

— Ты, пошто, стрелялку свою зарядил? — забеспокоился хозяин.

— Не переживай, не для тебя. Места тут опасные, — так я объяснил усиление мер безопасности, не наводя, впрочем, арбалет на мужиков. Они тоже не стали хвататься за ножи и дубинки, молча дождавшись, пока новый хозяин посчитает еще раз деньги и передаст мне в руки. С арбалетом в этом момент сторожила Клея, отойдя на пять шагов в сторону.

Я подтвердил полный расчет за подводу и лошадь и скинул на землю с подводы наши вещи, которых осталось еще очень немало.

— Едьте, мужики, счастья и добра вам! — звонко попрощалась Клея с покупателями, и мужики тоже пожелали нам добра и удачи, запрыгнули на подводу и скоренько укатили в сторону своей деревни. Успеют до ночи, а завтра еще до реки доберутся, посмотрят, кто там лежит и чего с них можно поднять. Сто процентов.

Разобрав мешки, я немного нагрузил Клею, ее же добром, остальное повесил на себя, внутренне застонав. До ночлега еще километров пять идти и в высоту на километр подняться придется. Как бы не помереть уже немолодому человеку.

Но, у меня все вещи нужные для перехода через перевалы, ничего лишнего, только кольчуга надета, которая на Кроме была, когда не помогла ему никак. У Клеи можно посмотреть, что она взяла из дома, когда убегала, может и найдется чего оставить в тайнике. Но, пока, она идет налегке, держа арбалет наизготовку, вот пройдем деревню, нагружу ее побольше, сильная девка от природы, все выдержит.

Так и сделал, после деревни перекинул девушке пару ее мешков, погони не видно пока и так прошли вторую деревню, которая на высоте расположена.

За ней тоже кинул поиск, остановившись надолго отдохнуть. Опять тихо, погони нет, ну и отлично. Я зажег приготовленный заранее факел и шел впереди, освещая дорогу себе и девушке. В полной темноте добрались до знакомого места, которое я с немалым трудом определил по тому самому большому кусту, за которым поджидал крадущегося мужика Изауры.

Отошли к тайнику и расположились на ночлег, закутавшись в плащи. Температура серьезно ниже, чем на равнине, поэтому надели на себя все, что можно. Легли спать спина к спине и реально комфортно переночевали, даже утром не с первыми лучами светила встали, так хорошо оказалось под плащами лежать, в тепле.

Мысли меня никакие не посещали, что молодая и красивая женщина греет мне спину. Я хочу встретиться с Гритой и понять, что и как теперь, поэтому не думаю что-то начинать, какие-то отношения.

Снова долго поднимались, с таким-то весом на плечах, зато в знакомую до боли деревню завалились с триумфом. Я предупредил девушку, чтобы ничему не удивлялась. Надо себя снова поставить, что теперь значительно проще.

Пару ударов пяткой копья недостаточно проворным жителям, попавшимся по пути и вот уже помощники несут наш багаж, я с копьем, Клея с арбалетом, присматриваем за ними, и я снова ногой распахиваю дверь в знакомый дом на площади.

Изаура спешно уводит своего нового мужика, одного из тех, кто лазил меня встречать наверх, как и ее покойный муж, впрочем. Он тоже в курсе, кто приперся с утра пораньше и снова доминирует в поселке. Женщина возвращается, некоторое время приглядывается к Клее, начинает готовить и подсаживается поближе, как-то определив, что, Клея не моя женщина.

Незаурядная все же баба, старая злость у меня на нее прошла, но я не пользуюсь правом главного в селении, неловко будет перед сестрой Гинса, хотя, по-мужски, перевернул бы пару раз хозяйку, по старой памяти.

Разочаровываю Изауру, но нам не до ее желаний и хотелок. Я скупаю в селении весь сыр и хлеб за хорошие деньги и нанимаю пару носильщиков, которые поднимут наш багаж на максимально возможную высоту. Нанимаю за хорошие деньги, показываю два золотых, последние в кошеле после расчета за продукты.

Скупил еще поленницу дров около дома, это я, конечно, погорячился.

Остальные деньги я спрятал в тайнике, как и местную одежду и переоделся в гильдейское, изрядно удивив Клею. Котелок с вещами, которые не объяснить девушке, фонарик и прочее земное добро, пока у меня рядом, но рюкзак уже постоянно привлекает взор девушки, успевшей его разглядеть. Я уже жалею, что не попросил ее отойти в сторонку, когда раскопал землю, поэтому убрал его в мешок, подальше с глаз.

Теперь мы нагружены под завязку, но, в этот раз, будем подниматься на перевалы гораздо медленнее. Вещи пока сохнут под лучами Ариала и обдуваются ветерком, отсырев за полгода лежания под землей, поэтому я припряг Изауру их постирать, нагрев горячей воды. Мы по очереди с Клеей моемся, чтобы начать подъем чистыми, насколько это возможно.

Вечером приходят носильщики и мы начинаем подъем, в сумерках поднимаемся к тому месту, где я разводил костер, но идем дальше, как можно выше, чтобы завтра с утра сразу начать движение с, как можно, более высокой точки, ведь дров у нас много, хватит с избытком на всю ночь, чтобы не мерзнуть. Когда останавливаемся, я рассчитываюсь с мужиками, и они довольные неожиданным заработком спешат к себе домой.

Прощание с Изаурой вышло суховатым, я попросил ее больше никого за мной не посылать. В этот раз я не поленюсь спуститься и наказать ее примерно, и это будет не жестокое изнасилование, а просто смерть.

Чем-то она все равно недовольна, и я дарю ей последние завалявшиеся в поясе серебрушки, чем разительно меняю нестроение женщины. Если, придется еще раз здесь появиться, вся деревня будет рада такому щедрому Нагибатору.

Переночевав в какой-то ложбинке, мы с Клеей поднимаемся из теплого совместного мирка под плащами и одним одеялом, взваливаем на себя все добро и медленно начинаем карабкаться навстречу сверкающим в прозрачном утреннем свете вершинам, которые ждут нас, чтобы проверить нашу смелость и удачливость.

Собираясь перейти первый перевал, я поворачиваюсь и прощаюсь с миром, куда спустился семь месяцев назад, прошел большой путь и много чего совершил за это время.

Возвращаться сюда еще раз я не хочу.

Клея же бредет, не оглядываясь, этот мир ее не интересует больше.

Уважаемые читатели и подписчики!

Четвертая книга окончена, пусть она получилась побольше, чем вторая и третья книги. Собираюсь перечитать и поправить третью и четвертую книги еще раз и написать несколько глав для пятой, чтобы выложить их за несколько дней большим объемом. Поэтому пропаду на неделю-две, наберитесь терпения. Пятая книга будет весьма динамична и Герою придется много творить и совершать. С уважением, Ваш Автор.

Конец