Слишком много блондинок

Глава 30

Это был самый бурный и внезапный секс в моей жизни!

Да-да.

Ура!

Оооо…

Саша пригласила нас в развлекательный комплекс, где мы часа три пили шампанское, пели караоке и рубились в дурацкие игровые автоматы. Когда закончились деньги, все поехали к какому-то Сашиному знакомому, у которого караоке было дома, но по дороге мы с Федей передумали. Так как компания была большая, нам пришлось взять отдельное такси, и мы попросили водителя развернуться и отвезти нас домой.

А в коридоре с нами что-то случилось: мы бросились друг на друга как маньяки и, не успев толком раздеться, кое-как доползли до гостиной…

Но на диван забираться не стали — устроились прямо на ковре и вцепились друг в друга без всяких прелюдий. Закончилось все быстро, но последствия были ужасные — Федя в кровь протер коленки, а у меня на каждом позвонке были ссадины. Пока мы отмывали от себя все… я — в ванной, Федя — в душевой кабине… я думала о том, что мужчина с хорошей фигурой — это что-то. Чемпионы мира по боксу в среднем весе бередили мою чувственность только до девятого класса, потом их сменили рокеры вроде Билли Айдола, но все-таки, если у мужчины на животе есть квадратики… не кубы, как у культуристов, а такие легкие впадинки, а ниже — как у мраморного Апполона, по бокам… ну, такие штуки, обозначающие границу между торсом и ногами… ммм… С таким мужчиной, даже если это на один раз — а чаще всего почему-то с такими мужчинами так и получается — чувствуешь себя сверхженщиной, обладающей невероятными достоинствами.

Апполон вышел из душа и заглянул ко мне. Настроение тут же испортилось, если он и похож на греческую статую, то это вовсе не значит, что я за секунду превратилась в Синди Кроуфорд. Я, будто нечаянно, заплескала Федю водой, чтобы он побыстрее убрался, и в темпе закончила омовение.

Замотавшись полотенцем, я выползла из ванной, но, едва появилась в спальне, Федя его с меня содрал. Он заявил, что у меня самая красивая грудь на свете, что моя попка — образец совершенства, а плечи — загляденье.

Я легла на кровать рядом с ним и, облокотившись на одну руку, другую положила ему на талию. Изо рта у него пахло корицей, от кожи — медом с молоком — это гель такой, а волосы были влажные и пахли как-то совсем невероятно. Наверное, каким-нибудь жутко дорогим шампунем на травах. Он обнял и прижал меня к себе, одна его рука была на моей образцовой попке, другой он придерживал меня за голову. Он был прохладным, но только кожей, а изнутри шел жар, и, казалось, капли воды испарялись. Мы сначала долго целовались — он не хватал меня за грудь и вообще вел себя как школьник — трепетно и целомудренно. Но в конце концов от этих поцелуев я пришла в неистовство — мне не хотелось никаких этих дурацких предварительных ласк, я хотела прямо сейчас, но Федя играл со мной в игру. Вообще-то я готова была его убить. «Лучше потом еще раз, чем сейчас — долго», — злилась я, но как бы женщины не задирались, что они равны с мужчинами, секс ставит все на свои места. Если он не хочет, хоть ты тресни — ничего не выйдет.

От полного отчаяния я все-таки бросилась на него, надеясь взять нахрапом, но Федя меня вовремя скрутил и так и продолжал целовать — держа мне руки за спиной. Осознав, что я сейчас разрыдаюсь, он перевернул меня на бок и прижал к себе — видимо, он уже не вспоминал, как русские проигрывают японцам чемпионат мира по футболу, потому что был готов. Потом он положил меня на спину, а сам устроился сверху. Я осторожно раздвинула ноги, и это наконец-то случилось, только он все равно лежал и ничего не делал. Федя так прикасался ко мне — к груди, к плечам, шее… он не хватался, как пассажир трамвая за поручень, и не сжимал, как эспандер, он просто клал руку — уверенно, по-взрослому, и от этого я готова была плакать. Так было приятно. Он очень-очень медленно, едва ощутимо, двигался во мне — только я сосчитала, сколько времени нужно так качаться, чтобы мужчина, недавно занимавшийся сексом, достиг оргазма, Федя вдруг стал таким… Он держал меня нежно и не больно, но казалось — дай ему волю, он порвет меня на части, потом схватил мои руки, поднял вверх, сжал запястья ладонями — это оказалось ужасно здорово, потом перевернул, но мне не понравилось — на скользких Фединых простынях колени все время уезжали назад, и я падала на живот… Мы свалились на ковер — только на другой, и он был мягче, и все Федины старания быть идеальным партнером скомкались — я оказалась сверху, прижала его запястья, и мы сошли с ума.

Хорошо, что мы оба были на пределе — иначе долго бы я не выдержала. То ли я такая рохля, то ли мне это все не очень подходит, но в качестве амазонки я начинаю быстро и позорно задыхаться, да еще и бедра сводит так.

В самом конце я как-то совсем неэротично хрюкнула и сползла с него. Так расслабилась, что валялась как куль, не задумываясь о том, как выгляжу — лицо на ковре, попа — на Феде, руки вывернуты… И я опять забыла подсмотреть, какое у него лицо, когда он в экстазе!

Это продолжалось всю ночь — мы не могли успокоиться: стоило прикоснуться друг к другу, как мы уже сплетались и дрожали, и не могли оторваться.

Я даже покурила всего разок — только сделала пару затяжек, Федя вернулся с газировкой, лег, и все понеслось по-новой — едва успели сигарету прямо в газировке потушить.

Часов в семь или восемь утра мы поняли — еще раз и нам придется вызывать «скорую»: все саднило и горело, и даже касание полотенцем было мучительным. Кое-как помывшись, мы с лицами дебилов выползли на кухню и дочиста подмяли борщ, курицу, рис, подливу, банку кукурузы, банку соленых огурцов и пряники с вареньем. Горячий чай был как снотворное — едва по крови разлилось тепло, я поняла, что не дойду до кровати, но Федя меня вовремя подхватил и бросил в постель. Засыпала я на лету — когда щека уперлась в подушку, я уже сопела и мне снилось что-то сверкающее.

Прошло три месяца.

— Почему направо не едем? — спрашиваю таксиста.

— Я тут знаю одну тропинку… — ухмыляется он.

Тропа и правда оказалась партизанская — через десять минут мы выскочили напротив дома.

Я все еще живу у Феди. Мою квартиру вместо полутора месяцев до сих пор доделывают — по-моему, рабочим просто нравится жить в центре, но, так как мне тоже неплохо у Феди, я на них не давлю. С Федей отношения сложились замечательно и гладко. Мы просто начали вместе жить, вместе спать, вместе проводить выходные, ездить в гости, ходить в спортзал… Мы ни разу не обсуждали «нас», ни в чем друг дружке не объяснялись, но в то же время и не ссорились. Такое впечатление, будто у нас затянувшийся курортный роман — это и хорошо, и… как-то непонятно. Мы два раза ездили на уик-энд на Кипр, Федя купил мне кожаную куртку «Avirex» (полторы тысячи долларов! мама!) и браслет — каучук и золото от… — забыла от кого — и желтый кожаный диван с двумя креслами — подарок на еще не наступившее новоселье.

Бурным сексом на всю ночь мы больше не занимались, но и по два раза каждый день было очень даже неплохо. Больше всего мне нравилось, когда он прибегал с работы позже меня, распаленный, и орал с порога: «Снимай трусы, король вернулся!», а потом залавливал меня в том месте, где я в это время случайно оказывалась, и все начиналось очень быстро. Один раз я успела снять трусы только с одной ноги и ощущала себя такой сексуальной кошечкой, которую алчут мужчины…

Я себя чувствую молодой, прекрасной, благополучной и окончательно обленившейся. Правда, в последнее время мне отчего-то кажется, что я — пусть хорошо и умело — играю чужую роль. Что-то меня смутно гложет, не дает успокоиться… но что — не знаю, потому как все так здорово, что не хочется ничего менять. Но, возможно, надо мной витает некий ангел-хранитель, который, завидев, как я сворачиваю на неверную дорогу, рассыпает на моем пути коварные препятствия, чтобы, наверное, я одумалась.

Одно из таких препятствий однажды поджидало меня у Феди дома.