Сломанная головоломка

ОДИН ИСТОЧНИК И ОДНА СОСТАВНАЯ ЧАСТЬ МАРКСИЗМА

Сидит как-то Иммануил Кант и пишет письмо Ницше, вдруг в дверь стучатся. Он спрашивает: «Кто там?», не отвечают, только какое-то взволнованное пыхтение. Выглядывает — а там стоит медвежонок Винни-Пух и дрожит. Набрался смелости наконец, говорит: — Здравствуйте, Иммануил Кант, меня зовут Винни-Пух!.. — от страха даже зажмурился.

Кант очень удивился, говорит: — Заходите, Винни-Пух, чем обязан в столь поздний час?

Винни испугался еще сильнее, говорит: — Ой, а вы уже спать собрались?

— Что вы, — отвечает философ, — заходите, заходите, раз уж пришли. У вас, наверное, какие-то вопросы ко мне?

А сам улыбки сдержать не может, хоть и неприлично над гостями смеяться. Винни тоже разулыбался, лапки о коврик вытер, вошел в кабинет, примостился на краешке скамеечки, а начать боится. Кант сел напротив в вольтеровское кресло, глядит на него внимательно. Решил издалека начать: — Вы к нам издалека приехали? — говорит.

— Нет, что вы, не волнуйтесь! Я так просто, мимо проходил. Я только спросить чего-то хотел.

— Спрашивайте, спрашивайте, что же вы, боитесь словно! Я с вами с удовольствием побеседую. Вы такой необыкновенный гость, вероятно расскажете много интересного!

— Я? — испугался Винни-Пух. — Я ничего не знаю. Я просто… А так я пойду… Мне нужно тут…

Слезает со скамеечки и, перепугано пыхтя — к дверям!

— Да стойте же!.. — Кант ему кричит. — Какой вы стеснительный! Ведь вы, похоже, медведь, а такой трусишка! Садитесь вот сюда на диван, чай сейчас подадут…

— С вареньем?..

Винни-Пух остановился у самых дверей, почесал лапой ухо и задумался.

— Конечно, конечно с вареньем! У нас в Кенигсберге варят замечательное варенье. И мед есть, тоже очень вкусный! — смеется хозяин. Ему все это ужасно понравилось, такой необычный гость!..

Винни-Пух подумал немного и сказал: — Ладно. Я остаюсь.

Он влез с лапками на скамеечку и спросил: — А варенья хватит? — как будто волновался, не стесняет ли он хозяев. — И меда хватит?..

Он определенно повеселел и освоился.

Подали чай. Кант внимательно наблюдал, как Винни-Пух ест смородиновое варенье и все больше удивлялся. Даже улыбаться перестал.

— Очень вкусное варенье. — сказал Винни. — Мое любимое. Как здорово, что оно у вас завалялось.

— И мед тоже очень вкусный, я очень люблю такой мед, — сказал он через несколько минут, вылизывая блюдце. — А сгущенка у вас в Кенигсберге тоже есть?

— Нет, — ответил Иммануил Кант. — Сгущенки у нас не бывает.

Он ждал, что же спросит у него такое чудо. Винни сидел и молчал. Потом побарабанил слегка по столику, опять задумался. Потом вдруг сказал:

— Да, это плохо, что у вас в Кенигсберге не бывает сгущенки… Опять, оперев голову на лапы, задумался о чем-то, потом посмотрел на часы, вскочил со стульчика и сказал: — Ну, мне пора. Спасибо, было очень вкусно!

— Вы же хотели что-то спросить у меня?! — воскликнул удивленный философ. Такого оборота он не ожидал, даже рассердился немного.

— Да? — очень удивился Винни-Пух и почесал ухо. — Вы уверены?.. уточнил он на всякий случай. Кант молчал.

— А вы не знаете, о чем это я хотел вас спросить? — попытался выкрутиться Пух. Он очень расстроился. Вечно с ним приключались такие истории.

— Ну, может быть, о смысле жизни?.. Или об ограниченности человеческой способности адекватного отображения мира?..

— Вот-вот!!! — обрадовался Пух. — Именно! Об этом самом, ква-кватном кружении! Очень сложный вопрос. Но вы знаете, я, кажется, догадался, как оно там!.. — он почесал себя за ухом. — Вот когда чай пил, да. Очень, очень сложный ответ! Да. Спасибо еще раз! Заходите как-нибудь!.. Буду рад!..

Когда Винни-Пух ушел, Кант пошел на кухню, съел полное блюдце варенья, но все равно настроение у него не улучшилось, ночью он бредил и помер.