Сломай мой лед

Не открывай глаза

Элли, 10 лет назад.

– Плохо, Золотова! Очень плохо! – противный голос Сенцовой разрезает воздух арены – Что с тобой? Ты сама не своя всю неделю!

Мягко сказано, после того, как я отшила Антона моя жизнь стала будто черно-белой. Тренировка- дом – тренировка. Уже не радовали ни новые элементы, которые наконец-то стали получатся, ни новая форма, которую мне с таким трудом добывала мама.

– Я попробую еще раз – говорю я и возвращаюсь на исходную точку.

Антон перестал приходить на мои тренировки, а я заставляла себя проходить мимо арены, когда знала, что там сейчас тренируется хоккейная команда. Он не должен увидеть, что я жалею и узнать, и тем боле понять, что безумно скучаю.

Зачем я ему наговорила все те слова, могла бы донести свою мысль помягче. И зачем вообще нужно было грубить? Мы могли бы стать друзьями. С ним было весело, он научил меня расслабляться, не выносить себе мозг после неудачной тренировки. Да, возможно, он на меня плохо влиял, ведь это из-за него я не высыпалась и бессовестно ела пиццу. Но с другой стороны, на следующий день я будто порхала, его поцелуи обладали каким-то магическим свойством, они будили в моем теле бабочек и запускали ток по венам.

А что, если он больше никогда ко мне не подойдет? А вдруг он уже нашел себе кого-то, и я была лишь яркой, а может и не такой уже и яркой, вспышкой в его жизни.

Какая же я дура! Погруженная в жалость к себе, я не замечаю, как плохо отталкиваюсь и очень криво вхожу в прыжок…

– Золотова!

Я запутываюсь в ногах и не успеваю выбросить ступню так, чтобы приземлиться на ноги. Арена кружится вокруг меня, но я это уже не контролирую, все перед глазами переворачивается, и мое тело стремительно летит прямо в безжалостный холодный лед. За секунду у меня проносится весь спектр эмоций перед глазами, я вижу уставшую маму, злую Сенцову, улыбчивого Антона.

Черт, я ведь так и не сказала ему, что лю…

***

Пик. Пик. Пик.

Вашу мать, дайте мне что-то тяжелое, чтобы вырубить эту пищащую хрень.

– Очнись, Принцесса… Пожалуйста, скажи что-нибудь, отшей меня еще раз, пожалуйста. Я же тебя достану!

До боли знакомый голос нашептывает мне нежно свои угрозы. Я пришла в себя пару секунд назад, но так и не открыла глаза, я боюсь, так боюсь открыть и узнать, что больше не буду кататься, или ходить, или еще что похуже. Хотя что может быть хуже? Смерть? Там на небе мне было бы уже все равно.

– Эля, я знаю, тебе плевать на меня, но я… я не знаю, как выбросить тебя из головы. С момента нашей последней встречи я сам не свой, мне нужна ты. Хотя бы на расстоянии нужна. Не смей сдаваться, слышишь! Встань и врежь мне, в конце-то концов!

– Соколов, если ты сейчас не заткнешься, именно это я и сделаю – шепчу я все еще держа глаза закрытыми.

Я чувствую, как он обхватывает мою руку своими теплыми сильным ладонями и начинает целовать каждый пальчик.

– Привет… – тихо шепчет и гладит меня по щеке шершавым пальцем.

– И тебе привет…

– Не хочешь открыть глаза?

– Нет, я боюсь.

– Боишься увидеть лучшего парня в мире и влюбиться? – я хоть и не вижу его лица, уверена он улыбается своими фирменными ямочками на щеках.

– Боюсь, что мне ампутировали ноги или руки и я не смогу кататься.

– У тебя одно больное место, Золотова, – голова! Вечно придумываешь себе проблемы – он стучит указательным пальцем мне по лбу.

– У меня ноги на месте?

Чувствую, как Антон начинает шуршать одеялом, а потом я ощущаю его теплую руку у себя на голени ноги.

– Что ты делаешь?

– Проверяю твою чувствительность, щекотки боишься? – он спускается до щиколотки и начинает щекотать мне ступню.

– Ладно, ладно, верю! – я пищу, вырывая ноги.

– Открой глаза.

– Руки на месте?

– Совершенно точно да.

– А ходить я могу?

– И бегать!

– А кататься?

– Золотова, открой глаза!

– Нет!

– Да!

– Не могу!

– Сама напросилась! – он

Я чувствую легкую щетину, приятный мужской парфюм и теплые мягкие губы, бережно исследующие мои сухие. Этот парень знает, как сбить меня с толку. Как же я скучала, и как могла так долго находится без его прикосновений. Спустя миллисекунду я отвечаю на поцелуй, обхватываю ладонями его лицо и жадно врываюсь в рот языком. Мне так его мало.

– Принцесса, пожалуйста, остановись – шепчет он, задыхаясь мне в губы – Мы в больнице, помнишь?

– Откуда я знаю, где мы, может я вообще умерла и это все фантомные боли.

– Ты совершенно точно жива, как и мой член в джинсах.

– Фу, Соколов! – я смеюсь.

– Открой глаза.

– Я боюсь, что все исчезнет.

– Я не исчезну – говорит от тихо мне в губы – Обещаю!

И я решаюсь, взмахиваю ресницами и сталкиваюсь с лазурной волной его глаз. Он улыбается, а я превращаюсь в желе. Все еще здесь, все еще мой.

Я чувствую, как подступают слезы, и чуть слышно выдавливаю из себя.

– Я думала, что ты уже не подойдешь ко мне.

– Я так и планировал, но, когда увидел, как ты летишь головой в лед, тут же забил на гордость и обещания себе не подходить к тебе. Я так испугался, принцсса.

– Ты был там?

– Да, я всегда был, просто прятался, чтобы ты не видела моей слабости.

Я хочу снова наброситься на его губы, но нас прерывает врач, громко и наиграно откашливается, чтобы заявить о своем присутствии.

– Не хотелось бы вас прерывать, голубки. Но вам, молодой человек, было запрещено оставаться в палате на ночь.

– На ночь? – я испуганно смотрю на Соколова, я не ожидала, что провалялась без сознания больше часа. Возможно, я вообще в коме была, и сколько?

– Я была в коме?

– Нет, Эльвира, вы получили ушиб головы, но ничего серьезного, легкое сотрясение. После того как мы обработали рану вы крепко уснули, полагаю это случилось не столько от удара, сколько из-за переутомления и лекарств.

– А почему ты со мной говорил так, будто я могу не проснутся? – я бью Антона в плечо и зло кошусь на него.

– Решил добавить трагичности ситуации. – хихикает он.

– Ты что, сериалов пересмотрел?

– Так все, Антон Владимирович, покиньте пожалуйста палату, нам нужно осмотреть вашу девушку.

– Я не его девушка! – фыркаю я.

– Опять, двадцать пять… – Антон запрокидывать голову вверх – Доктор вколите ей что-нибудь, чтобы она перестала забывать своего мужа.

– Очень смешно! – я складываю руки на груди и показываю ему язык.

Антон доходит до двери, но резко порывается обратно и звонко целует меня в щеку.

– Жду тебя на ужин, дорогая.

– Иди уже – я смеюсь и понимаю, что Антон снова сделал для меня гораздо больше, чем просто успокоил мое влюбленное сердце, он заставил меня забыть, хотя бы на время, что я, возможно, уже никогда не буду прежней. Не буду фигуристкой номер один.

Он заставляет меня улыбаться.