Сломай мой лед

Глава 16. Несломленная птица

Картер.

– Напомни, почему мы здесь? – спрашивает мой друг Курт, забирая полотенце и ключи от раздевалки у девушки на ресепшене.

– Мне нужно выпустить пар, а тебе согнать жиры: мне кажется отличный план.

– Вообще-то, когда к тебе прилетает твой лучший друг с другого конца света, вы обычно идёте напиваться в бар, а не таскать железо, – смеётся он.

– Ты сам просил меня затащить тебя в зал, как только мы увидимся, вот мы увиделись.

– Кто ты и что ты сделал с моим другом? С каких пор ты так внимательно меня слушаешь?

– Может, я взрослею?

– Не говори глупости.

Я громко смеюсь и закидываю свою руку на его плечо.

– Давай рассказывай, как там твоя медицинская практика? Всех футболистов вылечил?

Курт, как и я, раньше занимался хоккеем, но полученная однажды травма значительно повлияла на его эффективность в игре. Тогда он увлёкся медициной и выучился на спортивного травматолога. Он всегда был тем, кто быстро увлекается и перегорает. Особенно это касалось женщин. Однако медицина, кажется, единственное, что его зацепило достаточно сильно. Год назад он улетел в Манчестер – работать с лучшими футболистами мира.

– Их всех вылечить невозможно! Честно говоря, я всегда считал, что хоккей опасный спорт: думал мягкая трава не сравнится с беспощадным льдом. Но знаешь, я ошибался. Эти талантливые придурки умудряются ломать и сворачивать себе кости в таких местах, о которых я даже не подозревал.

– Хочешь сказать, это мы слабаки? – Я наигранно обижаюсь и становлюсь в боксёрскую стойку, будто прямо сейчас хочу доказать ему обратное.

– Хочу сказать, что футбол, не поверишь, тоже спорт, – смеётся Курт, так как обычно в Канаде и США футбол без приставки «американский» не считается видом спорта. Нет, конечно, мы его признаём и не отрицаем его существование, но на уровне общества он непопулярен, поэтому хоккеисты часто смеются, делая вид, что даже не слышали о такой игре.

– Не говори глупости, – возвращаю его же слова и немного копирую интонацию.

***

После часовой тренировки в зале мы заходим в бар клуба, чтобы взять ещё воды. Мой взгляд сразу цепляет симпатичная брюнетка, сидящая на высоком стуле у барной стойки: она потягивает какой-то спортивный коктейль и залипает в телефоне.

– Типичная картина, – замечает Курт, куда я смотрю, и комментирует: – Такая вся «я пришла заниматься, но на самом деле сделаю пару фотографий в социальную сеть и покручу своим, и без тренировок, безупречным задом».

– Думаешь, она из таких? – смеюсь я, а сам не могу оторвать от неё взгляд: она мне кого-то напоминает или, может, знакомая. Не могу избавиться от чувства дежавю.

– Похожа, слишком ухоженная для той, что пришла работать, а не красоваться.

Затем мой друг хлопает меня по плечу и направляется к ней.

– Ты что задумал? – спрашиваю я.

– Пойду познакомлюсь, не всё же с тобой тусоваться, а я, может, соскучился по женскому теплу. – Он подмигивает и подходит к красотке.

Я фыркаю и отворачиваюсь к автомату с водой.

– Прости, английский не мой родной язык, не мог бы ты повторить?

Ведьма? В секунды все пазлы в голове сложились. Тут же неуместно всплывает обтянутая джинсами её дерзкая задница, высокий хвост и спортивное прошлое, видео с которым я пересматривал несколько раз.

– Спрашиваю, как тебя зовут, увидел тебя и не смог отказать себе в удовольствии познакомиться.

Курт ещё никогда так меня не бесил. Что за подкат из девятнадцатого века? Или это он этих чопорных замашек нахватался в Англии?

– С какой целью? – спрашивает Ведьма.

Конечно, ей не нравится его заход: сейчас она его пошлёт. Пошлёт ведь?

– С целью пригласить тебя на свидание, – не унимается этот мартовский кот, а я всё так же как шпион продолжаю стоят к ним спиной и подслушивать.

– Ты хоккеист?

– Неожиданный вопрос, – смеётся мой друг. – Нет, сейчас нет, я врач. А что?

– Не хожу на свидания с хоккеистами, – мило отвечает она.

Что? У неё табу на хоккеистов? Мой мозг неправильно воспринимает данную информацию, совсем неправильно. Но всё, о чём я могу думать, – это о том, как вероломно заставлю нарушить её своё правило. Как заставлю кричать от удовольствия и молить о продолжении. Не ходит она на свидания с хоккеистами. У меня побежит!

– Я Элли, очень приятно!

КАКОГО ЧЁРТА?

Я слышу этот обманчивый ангельский голосок, на который уже один раз повёлся в нашу первую встречу. Никуда она не пойдёт! Хотя, чего я переживаю: её зовёт мой друг, я придумаю как отговорить, и она останется ни с чем.

Они обмениваются контактами и когда я слышу, как она прощается, спрыгивает со стула и направляется в сторону тренажёрных залов, наконец-то выхожу из прикрытия.

– Горячая штучка: оказывается, она здесь…

– У неё боксёрские перчатки? – перебиваю Курта и смотрю вслед Ведьме, наблюдая, как она покачивает перчатками в правой руке.

– Похоже, я ошибся, – улыбается Курт. – Она пришла реально тренироваться, но попка у неё…

– Всё, пошли! – хлопаю его по спине, чтобы не слышать, что он думает о заднице той, кого внезапно очень захотел я. Не то, чтобы я ревновал, просто эта попка уже занята, мой друг. Я увожу его в раздевалку, быстро принимаю душ и под предлогом того, что забыл где-то в баре телефон, возвращаюсь, чтобы осуществить свой гадкий, достойный удара в лицо, план.

Вся эта ситуация достойна анекдота, я уже второй раз лезу к одной и той же девушке, сразу после того, как её пытается склеить мой друг. Чувствую, это закончится плохо. Очень плохо.

***

Прошло десять минут. Десять чёртовых минут я смотрю на хрупкую изящную девушку, которая с остервенением колотит грушу. Кто ты? Элли из России? Она не сломленная птица, как мне показалось, когда смотрел видео с её падением, не обделённая мужским вниманием стерва, у которой из развлечений только работа и вино с попкорном. Она умеет флиртовать, умеет наслаждаться компанией мужчин. А ещё она, вашу мать, боксирует! Профессионально!

С каждым ударом она будто кричит этому миру о своей силе, пытается доказать: ничто и никто её больше не ранит, не сломает. Я зависаю на ней, слежу за её движениями не в силах прервать этот монолог, свидетелем которого должна быть только боксёрская груша.

– Что у тебя в голове, Чемпионка? – шепчу я в стекло, через которое наблюдаю за лучшим зрелищем. Она невероятно красива в своей борьбе. В тёмном обтягивающем костюме с открытым животом и развевающимся бесконечным хвостом, который пускает шоколадные волны от её яростных ударов. Красные перчатки, как сигнальные фонари, контрастируют в полумраке пустого зала, будто предупреждают таких, как я: Осторожно, эта девушка может убить за своё сердце.

Я достаю телефон и делаю быструю фотографию её силуэта с врезающейся рукой в беспомощную подушку для битья.

– Надо же, какие люди? Следишь за мной? Не всё успела выяснить? – захожу я с беспечным видом и саркастичными подколками.

Она кидает на меня мимолётный взгляд и продолжает своё занятие.

– Ты не в самом выгодном положении, чтобы меня злить, Адамс!

– Не в настроении? А что так? Обломалась сделка? – Я обхожу её и придерживаю грушу, чтобы она не так трепыхалась от её ударов.

– Ты бессмертный? – Ведьма останавливается и смотрит на меня уже знакомым яростным взглядом. Боги, как же я хочу увидеть этот взгляд во время секса.

– Что? Сделаешь меня своей грушей?

– Я нежных принцев, не умеющих решать свои проблемы без папочек, не бью.

– Не понимаю тебя, – смеюсь я, хотя признаю, она меня задела.

– Я знаю, что это ты влез в мои дела. – Она тычет в меня перчаткой. – Вот просто интересно: тебе что, заняться нечем больше, кроме как показывать свою маскулинность, лишая и клуб, и свою команду сильного игрока?

– Серьёзно? Сильного игрока? – Я закипаю от злости: видимо она не знает о нашем конфликте. – Ты знаешь, что сделал твой сильный игрок?

– Да, и что? Это повод бежать к папочке и плакаться? – Она всё больше меня раздражает.

– Ну может у вас в России это нормально, что в хоккей играют насильники, но извини, мы здесь такого не приемлем! – почти кричу ей в лицо.

Она уже открывает рот, чтобы кинуть в меня очередную язвительную реплику, но тот же осекается в удивлении. Она не знала.

– Антон не мог… – тихо произносит в шоке.

– Плохо воспитываешь своих клиентов, милая, – пытаюсь уколоть её, но тут же жалею, эта информация действует на неё более губительно, чем я мог предположить. Она отходит на шаг и рассеянно начинает снимать перчатки.

– И… и как это случилось? Точнее… Да, нет! Не может быть такого! – Она срывает перчатки и с гневом швыряет их в пол, хватается за голову, прилизывая несуществующие «антенны» на голове.

– Он опоил её наркотиками, а потом воспользовался, – говорю я и чувствую противный привкус во рту, будто снова переживаю тот день. – Со стороны, может, это и не выглядело как изнасилование, но она это сделала точно не по собственной воле, у меня есть результаты анализов.

– Я не буду верить тебе на слово – качает она головой. – Мне нужны доказательства!

– Я тебе их покажу, давай номер.

Честно сказать, я не собирался никому ничего доказывать, тем более Ведьме, решившей со мной посоревноваться в упорстве, но почему-то сейчас, мне стало важно, чтобы она мне поверила. То ли от её неподдельно искренней реакции, то ли от того, что я хочу получить её номер или найти повод с ней ещё раз поговорить или хотя бы, поругаться.

Она вбивает свой номер в мой телефон, а я бессовестно рассматриваю её шею, по ней медленно бежит капелька пота, и у меня формируется слюна от желания словить её языком. Я незаметно наклоняюсь к ней.

– Как записать? – спрашивает она, смотря в телефон.

– Ведьма, – улыбаюсь и жду, что она поднимет голову и расстреляет меня своими огненными глазами.

Но она не делает этого: усмехнувшись, начинает вбивать «Ведьма» в строку с именами. Я опускаю взгляд на её руки и, видимо отключив мозг полностью, касаюсь её костяшек. Нежно провожу по ним большим пальцем: они перебинтованы, но я знаю, что всё равно болят. Аккуратно беру её правую руку в свою ладонь, оставляя свой телефон в левой. Не смотрю: знаю, что её брови уже взлетели вверх и, скорее всего, она в полном непонимании пытается подпалить меня взглядом. Рассматриваю её изящные пальчики с коротким аккуратным маникюром, которые никак не вяжутся с грубыми бинтами. Начинаю разматывать руку, и жду что она вырвет её сейчас и задушит меня этими белыми лентами. Но нет, позволяет, не дышит, но позволяет вторгаться мне на её территорию.

Почему? Тоже это чувствует?

Бинты падают на пол, и я касаюсь слегка сбитых костяшек.

– Зачем тебе это? – хриплю, нежно поглаживая кисть.

– Ч-что?

– Зачем такой хрупкой девушке такой грубый спорт?

– Снимаю стресс, – выдавливает она.

– Я знаю способы получше, – решаюсь посмотреть ей в глаза.

– Меня… этот… – каждое слово дается ей всё труднее, ведь я оказываюсь в миллиметре от её лица. – Вполне. – Она смотрит на мои губы. – Устраивает…

Мы пялимся друг на друга как голодные коты на сметану, мне хочется её сжать в объятьях, скинуть не только эти бинты, но и всю одежду, поцеловать каждую ранку, пометить всё её тело собой.

– Хочу тебя поцеловать, – выдаю я, не успевая хорошенько обдумать свои действия. С ней всегда так: я сначала делаю, а потом думаю.

– Я не целюсь с хоккеистами, – гнёт она свою линию, хотя, я уверен, ответит на поцелуй, если я надавлю.

– А я не спрашиваю разрешения, – усмехаюсь, давая понять, что все равно возьму свое, если захочу.

Она облизывает губы, и я чувствую, как колотится её сердце. Химия. Между нами дикая химия, – она не может этого отрицать. Я порываюсь к её губам, но в этот же момент…

– Твой телефон, – тычет мне его в грудь. – Скинь всё, что у тебя есть на Соколова: если подтвердится, я самолично закопаю его карьеру.

Ведьма вернулась. Она стремительно поднимает бинты, перчатки и выбегает из зала, оставляя меня с нарастающей эрекцией в джинсах.

***

Я выхожу из здания и иду к машине, которую подпирает Курт, сложив свои руки в защитной позе на груди.

– Нашёл?

– Что?

– Телефон. – Он кивает на аппарат у меня в руке, и я вспоминаю, что именно это сказал ему, чтобы пойти и поприставать к девчонке, которую он пять минуту назад пригласил на свидание.

– Э-э, да. – Я прячу телефон и добавляю: – Извини, что долго: мне позвонил менеджер и пришлось зависнуть с ним на полчаса.

– М-м… – кивает Курт, а потом перестаёт улыбаться и выпаливает: – Я видел вас, Картер!

Так, похоже, я всё же получу в нос. Мой друг продолжает:

– Ты что? Сразу не могу сказать, что она занята? Зачем прятался и выставил меня идиотом?

– Мы с ней не то, чтобы ладим, – поясняю я. – Она просто лезет в мои дела и жутко раздражает этим.

– Непохоже, что она тебе противна. Ты её глазами раздевал.

– Скажем так, она часть моего плана, ни более, – оправдываю я своё влечение к девушке, чью карьеру мечтаю уничтожить.

– Как скажешь, – поднимает вверх руки Курт и проходит к водительской двери. – Поехали – развеемся и найдём мне девчонку, только сразу скажи, если я вдруг выберу ту, с которой у тебя какие-то дела.

– Обязательно! – Смеюсь я и усаживаюсь на пассажирское сидение.

Мы отлично проведём время и, возможно, я даже проведу эту ночь с кем-то горячим. В голове сразу всплыла фантазия брюнетки с высоким хвостом на шпильках. Нет, нет, нет. Я трясу головой, чтобы стряхнуть наваждение.

– Мне нужна блондинка! – выдаю я резко.

– Как скажешь, друг, – ржёт Курт, похлопывая меня по плечу.