Слово не произнесенное

Глава 8

— По четыре человека на каждого из нас. И я еще стреляю паршиво, так что вообще расклад никудышный, — Чак опустил позаимствованный у Ниро ночник и тихо чертыхнулся. — Вот как так, на чем Брайдель мог проколоться? Ведь это даже не обычный разъезд, это егеря. У них подготовка намного лучше и кровь пролить не боятся.

— Ты подметил главное, но вывод сделал ошибочные, — компаньон сидел рядом, нахохлившись, стараясь не производить шума. Все же двое одетых в черное мужчин на крыше «Лани» в глубине камышей для людей на корабле не существовали. И обнаружить их можно только в том случае, если бы кто-то из парочки вздумал стрелять или начал размахивать факелом.

— Почему?

— Потому что наш бравый капитан прощается с егерями, как с лучшими друзьями. А учитывая их круг задач, наверняка он или сам взял, или ему навязали этот рейс. Выгоды никакой — по этому притоку ходят лишь те корабли, для которых есть грузы в степи. А вот высадить в глухом углу разведгруппу ночью, чтобы она могла не привлекая внимание выдвинуться в нужный район и начать отслеживать кочевников или еще кого — в это я поверю.

— Думаешь, не по нашу душу?

— Скорее всего. Давай еще вспомним, что встреча назначена сегодня на вечер, это просто мы с запасом приковыляли для подстраховки. Так что предлагаю посидеть, посмотреть.

Ниро оказался прав. Корабль аккуратно притерся к кривому причалу, по сброшенным сходням сначала свели коней, потом егеря разобрали снаряжение и по одному ушли вверх на берег. Еще через полчаса все стихло, лишь «Цапля» продолжала стоять, да по палубе бродил вахтенный, разглядывая медленно сереющие сумерки и дожидаясь, когда появится солнце.

Еле слышно прошуршал камыш — в борт «протыкателя» уткнулась надувная лодка, на которой Луиджи вернулся из разведки:

— Солдаты разослали охранение и ушли в степь. Я проверил — никто назад не вернулся и в нашу сторону даже не смотрит.

— Отлично. Давай попробуем опознаться, что зря время терять.

Капитан Брайдель не успел докурить трубку, когда появившийся из серой хмари вахтенный ткнул пальцем направо:

— Огонек видел. Сделали два круга в одну сторону, затем один в другую.

— На носу зажги два фонаря, затем через минуту третий на веревке и спусти за борт. С той стороны принимать будем. И парней поднимай, время.

Из рубки высунулся старпом, почесал щетину и поинтересовался:

— Сходни снова спускать?

— Нет, краном воспользуемся.

— Так лошади крана испугаются.

— Эта лошадь ничего и никого не боится.

Со стороны камышей послушался треск, затем еле слышно затарахтел двигатель и к правому борту стал подгребать металлический уродец, опутанный трубами. Сверху у распахнутого люка стоял мужчина в черном костюме, еле заметный в легких клубах утреннего тумана.

— Здорово, старший, принимай хвосты.

— А где приятель мой?

— Рукояти дергает, никому столь важную работу доверить не может. Это лишь мы: подай-принеси.

Команда работала слаженно, привычно помогая набросить тросы на проушины и выбирая свободный ход для крана. От возможных соглядатаев с близкого берега прикрывал левый борт, а когда мокрую тушу «Лани» опустили в распахнутый зев трюма, заработал двигатель и Брайдель повел посудину в обратном направлении. Через десять минут в тайной бухте никого не осталось.

Когда наконец поднялось солнце, «Цапля» оставила позади изрезанные эрозией склоны и теперь мимо тянулись редкие рощицы, сбегавшие поближе к воде. До Рулдомэра больше суток неспешного пути, но капитан не собирался останавливаться. У него был груз для побережья, туда и пойдет.

— Егерей власти навязали? — спросил Чак, успев переодеться в поношенную робу и теперь доедающий вторую тарелку каши с мясом.

— Они. Как телеграмму получил, то в портовой управе взял контракт для артели в Чикуине. Ящики с одеждой, инструментом, барахлом для промысла. Обычно такие рейсы своим предлагают. Ничего в дороге не испортится, можно по личным делам еще куда-то заглянуть. Поэтому в довесок предложили или продовольствие на точки забросить, или егерей сюда доставить. Я там для виду поломался, потом согласился на солдатиков.

— С форпостами связываться — это гиблое дело. Они каждую банку общупают, на зуб попробуют и все равно найдут к чему придраться. Бумаги не подпишут и тебе же потом отдуваться, — согласился Чак. — А я поначалу подумал, что вас в оборот взяли.

— Не, у нас все ровно. Положенное плачу двум мамкам, по мелкому разное с округи подгребаю, стараюсь в мутные схемы не лезть.

Рядом пристроился Ниро, раскладывая инструменты и ветошь, чтобы почистить оружие. Луиджи с Модесто почти всю ночь дежурили, поэтому сейчас завалились спать. А бывший наемник решил составить компанию старым знакомым, заодно языком почесать:

— Две мамки? Это как?

— Дневная власть и ночная, — объяснил Чак. — Налоги официальные платишь с обычного груза, долю положенную с контрабанды. И все довольны.

— Мда, миры меняются, а люди везде одинаковые… А что за рожа новая сейчас на штурвале торчит?

— Это очень интересная история выходит… Вы тогда летунов на болота уронили, но несколько выжило. И Конрад — старший из них, бывший капитан дирижабля. За то, что разбомбить нас не сумел, его со службы выперли. Грузчиком в порту шабашил, я к себе прибрал.

Замерев на секунду, Ниро снова продолжил работать ершиком:

— О как. Вояка бывший… А не будет ли за ним хвоста со старой службы? Очень уж заманчивая фигура получается, просто находка для вашей контрразведки. Якобы обиженного на городское дно сбросить, а потом через него рыбу побольше поймать.

Попыхивая трубкой, Брайдель хмыкнул:

— Тоже о таком думал. Поэтому во втором рейсе к знакомым завернул, там к Старой Вешке заглянул. Вина попили, дурь покурили, хорошо посидели. Ну и мозги у парня заодно проверили, когда он отключился.

Видя, что компаньон не понимает, о чем идет речь, Чак расшифровал:

— Старая Вешка — ведьма, потомственная. У нее дар — чужие эмоции считывать. Подпоить человека, легкой дрянью мозги запудрить — и может пошарить в закромах. Уже не одного засланного агента так для друзей находит. Человека потом аккуратно выпинывают, чтобы под ногами не мешался. А совсем буйных — под пирс… Если Вешка сказала, что парень чист, то так оно и есть.

— Чист, — подтвердил капитан. — Обида у него на власти огромная, потому что считал себя одним из лучших летунов. А по итогам — друг-бракодел с повышением в столицу умотал, а Конраду позорную отставку без содержания.

— Но если всплывет, что это мы его приголубили, не взрыкнет?

— Нет. Война все списала. Он хотел вас убить, вы оказались удачливее. На генерала своего и дознавателей у него зуб, что не предупредили о возможной опасности. Но лично на вас обиду не держит. Если вздумаешь этим бахвалиться и на костях погибших плясать — в рыло даст, это само собой. Но в остальном — дела прошлые. И, кстати, я его в наши расклады не посвящал, но у него родня на промыслы ходила и сейчас парня понемногу привлекаю. Башка у него варит, так что думаю не зря старпомом взял.

Разъезд егерей возвращался из рейда, захватив пленного. Толку от кочевника было мало, нужной информации он сообщить так и не смог, не знал ответы на задаваемые вопросы. Но для отчетности все же связанного бедолагу посадили на сменную лошадь и теперь пылили по тракту, надеясь ближе к вечеру добраться до небольшой крепости. Оттуда контролировали южную часть ближайших пустошей, там же можно было передохнуть и при случае уже в составе большого каравана вернуться в город. После того, как вояки причесали степь против шерсти, аборигены начали стрелять в любых чужаков из кустов, словно взбесились. Хотя, их тоже можно понять. Куча кочевий уничтожена, многие обычные скотоводы попали под раздачу вместе с бандами. Пролитую кровь долго теперь не забудут.

— Господин ефрейтор, я тут посоветоваться хотел.

— Что стряслось?

— Наш новенький утром след заметил. Толком разобрать не удалось, куда ведет, но он зарисовал. Я сейчас рисунок посмотрел и убрал от греха подальше.

— След? О чем толкуешь?

— Помните, мы тогда стойбище проверяли, куда налетчики с болот ушли. И поначалу даже сумели по их следам пройти, пока на пепелище не наткнулись.

Ефрейтор кивнул:

— Да, бандиты пал пустили, хотели задержать головорезов.

— Так вот. След тот же самый. Новенький у нас хоть и недавно, но соображает. Языком трепать не стал, лишь мне рисунок показал.

— Значит, наемники… А это может быть проблемой. Их ведь считали уничтоженными. Ради этого и кочевников стали трясти, ради этого куча людей не спит, не жрет, по местным дырам с высунутыми языками носится. И если мы нашли ненароком свежий след того броневика… А он очень похож, метки на правых колесах очень уж приметные… Значит так, про находку молчи. Как на базу в Рулдомэре вернемся, я к нужным людям схожу. Они лишний шум не поднимают, зато за горячую информацию платят. Постараюсь деньги с них выбить. Пока на карте покажи, где налетчики наследить успели?..

Сообщение о возможном появлении «того самого броневика» пришло до Стаппа через полторы недели. Чем вызвало у старика головную боль и породило кучу телеграмм, отправленных надежным людям. Очень уж хотелось бывшему Хранителю посчитаться за разрушенную карьеру и унижение.

Чикуин был маленьким рыбацким поселком, который удачно расположился на юго-западном берегу огромного озера, разделявшего Шелст и Рулдомэр. В ближайших водах в сезон можно было наловить множество ценных пород рыбы, которую затем засаливали или мариновали и вывозили в столицу. В остальное время рыбацкие артели снабжали в основном кочевников или вялили запасы для армии. Учитывая достаточную удаленность от основной транспортной артерии и слабую вовлеченность в контрабанду, в Чикуине даже полицейского участка не было. Сидел выборный смотрящий за порядком, гоняя пьяных в редкие выходные дни, когда из-за непогоды лодки вытаскивали на берег. В остальном — грязь, покосившиеся домишки и запах гниющих потрохов по все округе — вот и все радости.

Но Брайдель не просто разгрузился, он еще и корабль на прикол поставил. Заявил, что нужно подшаманить текущий трюм, подрядил местных и те выволокли «Цаплю» на бревенчатые катки. Благо дно плоское, в верховьях рек таким же образом пороги по волоку обходят. На самом деле капитан хотел встретиться с нужными людьми, которые пока задерживались. Нужно было обмозговать, как именно лучше всего решить проблему Чака. И без знающих обстановку в Шелсте ничего полезного в голову не приходило.

Вечером в столовой собрались Брайдель, кок в качестве ответственного за поесть и закусить, оба компаньона и старпом. Парочка сицилийцев вместе с командой развлекалась. Слабое знание местного языка совершенно не мешало игре в карты, кости или просто дружеской возне. Работы Луиджи с Модесто не чурались, практически любой инструмент знали, с какой стороны держать. Поэтому к ним общались как с временными матросами, посвящая в тонкости местного быта.

Отцы-командиры же разглядывали расстеленную карту и сумрачно передвигали россыпь мелких камушков.

— У местных жуликов два хранилища. Одно городское, где держат часть казны и барахло для торговли на ярмарке. И второе уже клановое. В Шелсте власть держат пятнадцать крупных семей, вот они и перестроили под себя старую крепость на севере. Рядом кварталы для вояк, казармы полиции и технические мастерские. Чужаков здесь нет. Само хранилище окружено тремя кольцами безопасности. Из которых внутреннее — только для службы безопасности и хозяев, которые изредка наведываются золотишко посчитать. Второе кольцо — это как раз гарнизоны, склады с амуницией и оружием. И третье — уже смешанное, куда жители днем могут попасть на работу.

Чак потыкал пальцем в гальку и продолжил:

— В самом хранилище до двух сотен головорезов. Неплохо подготовлены, есть группа «ашэров». Их задача — сидеть за высокими стенами и долбить каждого, кто без спроса сунется. Смена на любой шум подтянется за пять минут. Следом за ними прибегут полицейские и солдаты… Если даже мы пройдем в мастерские, оттуда в армейскую зону попасть крайне сложно. При всем бардаке, чужака срисуют очень быстро. И сдадут патрулю. Насколько я понимаю, после нашего выступления режим еще больше ужесточили и теперь даже старые связи вряд ли помогут.

Ниро посмотрел на план города и уточнил:

— Значит, в самом хранилище до двух сотен бойцов. Вояк и полиции сколько?

— До тысячи. У них ротация, часть в город уходит, кто-то возвращается. Но в сумме не меньше. Здесь вот полигон, поэтому солдатам даже отлучаться далеко не надо, на месте тренируются.

— И если даже устроить волнения в Шелсте, большая часть так и будет за забором отсиживаться.

— Обязательно. У кланов своя охрана, а лишний раз жизнью на улицах в случае бунта рисковать — дураков нет. Запрутся и будут валить любого, кто на глаза попадется.

Приподняв ладонь над камнями, Ниро предложил:

— А если сверху? Крышу зарядом пробить, взять, что надо и обратно?

— Не сработает. Это бывшая крепость, верхние этажи отданы под охрану и склады. Основное хранилище в подвалах. Кроме того, лет двадцать тому назад с дирижабля пытались бомбить конкурентов, поэтому теперь полеты любых воздушных судов над городом запрещены. Даже если мы угоним где-то дирижабль, нас начнут обстреливать еще на подходе. А уж у самой крепости те же «ашэры» живого места не оставят.

Пивший чай Конрад хмыкнул:

— Вы еще не забывайте, что для полета команда нужна. Управлять такой бандурой в одиночку не выйдет. А специалисты есть лишь в армии. И просто так на авантюру не подпишутся. Это мне терять нечего и было бы интересно снова к штурвалу встать. Но найти механика, навигатора, баллонетов и еще с десяток имеющих опыт — дело сложное. Кроме того, наверняка у проклятых «ашэров» есть пули с зажигательной начинкой. Они стоят дорого, но кланы вряд ли будут на защите экономить. Как только на три-четыре сотни шагов подойдем — и все, сожгут.

— Тогда остаются подвалы и канализация.

На это предложение Ниро ответил уже Брайдель, как лучший знаток подземных городских лабиринтов:

— Отпадает. Еще когда крепость строили, все дырки законопатили. Там выход скальных пород. Слив нечистот идет по отводному каналу, который перекрыт множеством решеток и под постоянным наблюдением. Не труба — канал, который отлично просматривается. И никаких тайных ходов — этим даже не заморачивались. Первое время там даже тюрьма была для особо опасных преступников. Двадцать лет, пока богачи под себя не подгребли. И за двадцать лет — ни одного побега, хотя желающих было хоть отбавляй.

Наложив себе в тарелку жареной рыбы, Ниро выдвинул следующее предложение:

— Раз нельзя сверху, сбоку или снизу, остается лишь всплывать из другого мира. Потому что штурмовать — это нам не по силам. Даже если сумеем толпу навербовать. Слишком огромные потери будут.

— А вот против «протыкателя» еще при строительстве как раз и выбирали именно это место. Тогда с соседями бодались и очень безопасностью были озабочены. Поэтому намудрили с основой и теперь потоки энергии обтекают крепость по краям. Попытаешься всплыть — и вывалишься где-то в казарме, но никак не внутри главного периметра. И хоть у нас есть общий план и можно рассчитать по высоте, где там нужный подвал, вот только попасть в него не сможем. Все приборы будут врать, как не играйся с наводкой. Там даже вроде как компас болтается, словно пьяный. Поэтому — с другими мирами глухо. Надо думать с этим, как быть. И сроки у нас — уже почти на исходе…

Хашир Кривой заработал прозвище еще в молодости, когда после одной припортовой драки обзавелся шрамом, раскроившим левую щеку. С обидчиками поквитался, хотя последнего пришлось выхаживать больше полугода, выслеживая в городских трущобах. Но в итоге заработал авторитет, обзавелся собственной бандой и потихоньку дорос до уровня уважаемого контрабандиста. С властями делился, конкурентов давил при возможности. И последние годы стал задумываться о возможной пенсии. Благо, накопил немало. Правда, Хашир столкнулся с неприятной проблемой. Дела было кому передать. Но обеспечить безопасную старость с его талантами и нажитыми врагами — это уже было проблематично. А чтобы уехать в какое-нибудь спокойное место, нужны были документы и протекция. Чтобы одни люди в погонах закрыли глаза, а другие не стали искать за старые грешки.

Но когда знакомые намекнули о возможном денежном дельце, уставший от крови и грязи Хашир согласился скататься и побеседовать. Благо — не одному, несколько столь же серьезных человек решили тряхнуть стариной и на отдохнуть несколько дней.

Гостей встречали в небольшом доме на окраине Чикуина. После сытного обеда дали возможность развлечься танцами красивых девушек, затем выпроводили лишние уши и занялись делами.

Во главе стола поднялся Чак и поприветствовал контрабандистов, не забыв поклониться каждому.

— Господа, рад снова увидеть вас в здравии. С последней встречи прошло много времени и многое случилось. Надеюсь, что проданный вам товар удалось реализовать с хорошей прибылью.

В ответ послышались легкие смешки. Да уж, тогда шелк и благовония позволили на каждую вложенную монету заработать пять сверху. Очень хорошая сделка. А то, что после этого стража носилась, словно наскипидаренная, так полицейским положено. Особенно если столь заманчивый куш проходит мимо их загребущих рук.

— После этого я сумел отщипнуть чуть-чуть золотого пирога с городской казны. Хотя, стоит признать, основные запасы остались в центральном хранилище. Я же лишь сумел позаимствовать жалкие крошки с кланового стола.

— Говорят, трупов был полный корабль.

— Заказ от родственников. Не представляю, с каким трудом они всех обормотов сумели засунуть тогда в одно место. Не обратили внимание, какие потом перестановки были наверху? Кому-то припомнили слабую защиту троюродных племянников. Кто-то просто взобрался на опустевший трон. Именно таким образом расплатились за информацию. Очень выгодная для власть предержащих сделка: слова в обмен на кровь. Они даже найм оплатить не захотели… Ну да ладно, это дела прошлые. Я же пригласил вас для того, чтобы обсудить дела будущие… Как вы оцениваете возможность поделить чужую казну в равных долях? Все, кто войдет в дело, получат на равных. На мне — организация налета, захват и вывоз клановых запасов из цитадели. На вас — разведка, помощь в подготовке и люди для отвлекающих акций.

Контрабандисты задумались. Предложение было неожиданным, но прозвучало после того, как Чак захватил первый трофей. И ведь ему за это так ничего и не смогли сделать. Вон — живой и здоровый.

— Кроме того, должен вас предупредить. Мне сорока на хвосте принесла вести, будто имперские чиновники решили придавить вольницу в Шелсте. Поэтому в городе будет теперь наместник, а большую часть возможностей и прямое управление полицией и армией у богатых семей отберут. Оставят возможность глотки в совете драть и налоги платить.

— Значит, если мы их выставим, подсунув козлов отпущения, то сойдет с рук?

— Я считаю, что да. Мало того, если одну долю выделить тому самому наместнику, то он постарается смотреть в правильную сторону и нас не тронет… Осталось лишь обсудить, какой возможный вариант будущего налета самый реалистичный. Вы держите руку на пульсе, что можете рассказать из последних новостей.

Беседы затянулись на двое суток. Отдыхали, ели, пили, иногда ругались, отстаивая собственную точку зрения. После долгого обсуждения все же договорились, что штурм — это единственная возможность добыть желаемое. И для того, чтобы налет удался, придется задействовать многоходовую операцию. Где часть босяков станет отвлекать на себя полицию, другая группа заставит вывести часть армейских подразделений для защиты клановых поместий. И еще, еще, еще… В итоге назначили новую встречу через два месяца, за которые будет собрана вся необходимая информация и будет проведена еще одна встреча, уже в самом Шелсте.

После чего благоухающих вином гостей загрузили на личные корабли и отправили домой.

Стоя на палубе, Хашир Кривой вдыхал свежий воздух и думал о том, что в его руки идет шанс решить все накопившиеся проблемы разом. Потому что в удачу нападения верилось с трудом. А вот то, что голову младшего Сафа можно продать и получить при этом вид на жительство где-нибудь ближе к столице, в цивилизованных землях — это запросто. И Хашир даже знает, к кому с этим предложением стоит заглянуть. Главное, сделать все аккуратно. И тогда вместо уставшего от жизни контрабандиста появится какой-нибудь мелкий лавочник или плантатор. С собственным домом, приличным счетом в банке и охраной, которая будет гонять бродяг подальше от ворот.

Финал встречи Ниро категорически не понравился. Он устроился в баркасе с удочкой в руках и теперь рыбачил вместе с Чаком и Варгой. Бывший летун сумел выспросить у местных пару неплохих мест, где можно было потягать рыбу и теперь сбросил якорь в одном из них. Рыбаки предложили купить улов на местном базарчике и очень удивились, что кому-то хочется самому возиться с удочкой или сетями. Но — у богатых свои причуды. Благо, погода хорошая, ветер слабый. Можно и рядом с берегом поболтаться.

— Меня не устраивают сроки, Чак. Два месяца на рекогносцировку — это слишком много. Да, нужно делать все аккуратно, тихо и без лишнего шума. Но тебя через две недели уже начнет корежить от боли. И на штурм ты пойдешь обдолбанный по уши. Это не годится.

— Мы варианты прокрутили разные. Это единственно возможный.

Подняв руку, Конрад спросил:

— Дело не мое, но почему вы так стремитесь в хранилище? Я слышал краем уха разговоры контрабандистов, вроде вы взяли большой куш.

— Взяли, — поморщился Ниро. — Именно за нами тебя и послали с бомбами, кстати.

Загорелый красавец хмуро ухмыльнулся и расправил тонкую полоску усов:

— Догадался. Оружие у вас чужое, никогда подобного не видел. Машина приметная. Вот только золота и драгоценностей что-то не вижу. Уже спустили?

— Команде выплатили и на пенсию отправили.

— Это по сколько же на каждого вышло? — поразился Варга.

Потянув за удочку, Чак вытащил первую небольшую рыбину и пнул зазевавшегося Ниро в колено:

— Сачок давай, упущу ведь!.. Так, сюда ее, суда… Вон колотушка, по башке. И меня не зацепи… — Через три минуты возни добыча оказалась в большом мятом ведре, а Чак приделал на крючок новую наживку и снова забросил удочку. После чего ответил Конраду, который терпеливо дожидался: — Считай, что каждый по генеральскому выходному пособию получил. Как и договаривались.

— Но вам мало и теперь хотите главный куш взять?

— Теперь я хочу найти лекарство, которое осталось в тех подвалах. Кстати, насчет золота вопрос спорный. Не удивлюсь, если кланы теперь запасы по домам растащили. Слухи про имперское управление уже давно ходят. А с нового наместника вполне станется наложить лапу на цитадель, чтобы так обеспечить лояльность кланов.

— Значит, для тебя это выбор жизни или смерти. А ты с ним за компанию?

Достав из мешка большую флягу, Ниро отхлебнул сидра, аккуратно вставил обратно пробку и добыл кусок вяленой рыбы. Видимо, понятие отдыха на море у приятелей несколько отличалось. Прожевав первый кусок, Ниро задумчиво сказал:

— Сложный вопрос. Я хочу ему помочь, это само собой. Но при этом надеюсь провернуть все так, чтобы плохие получили по пуле в лоб, а мы с победой вернулись домой. Вот только пока не знаю, как именно это все провернуть. И даже самое лучшее оружие не поможет, если придется воевать с целым городом. Тем более, если придется устраивать бунт и волнения. Куча невиновного народу пострадает.

— А золото?

— Конрад, я понимаю твое желание выбраться из дерьма, куда любимая армия спихнула. Но вот для меня золото не является больше главным критерием работы. У меня уже была обеспечанная жизнь и родственники, для которых я сделал все возможное. Теперь же мной двигают совсем другие интересы.

Чуть наклонившись вперед, Варга уточнил:

— Выходит, если вы во время налета добудете немного презренного металла, то не против отсыпать тем, кто поможет?

— Если мы найдем способ попасть внутрь без того, чтобы устраивать побоище на улицах Шелста и не привлекая контрабандистов, то можешь рассчитывать на полную долю. Например, нас будет четверо, и ты пятым. Еще одна доля — Брайделю, за поддержку. Шестая часть от всех добытых сокровищ устроит? Только повторю, там может быть пусто. Совсем пусто.

— Я бы рискнул…

Протянув кусок рыбины, Ниро усмехнулся и поинтересовался:

— Тогда моя очередь. Мы поняли, зачем этот налет Чаку. Худо-бедно понятно, зачем это мне и парням, что спину прикрывают. А чем тебе поможет золото? Даже если ты в золотой карете въедешь в столицу, в должности не восстановят и в высший свет не пустят. Так какой смысл головой рисковать? Старпомом на кусок хлеба заработаешь и с голой задницей не останешься.

— На пенсию уйду. Нормальную. Когда утром служанка горячий чай с булочками подает. Когда детей стайка на лужайке носится. Когда можно выбирать, на каком курорте с семьей спрятаться от жары. Хочу забыть, как об меня ноги вытерли.

— Три года.

Вцепившись зубами в хрустящую спинку, Конрад замер.

— В смысле?

— Хватит на три года. Ты человек деятельный, как и я. Сколько смотрю — на корабле ни минуты просто так не слоняешься, всегда чем-то занят. Я через три года с видами на море взвыл. И полез в следующую авантюру. Так что — семья с детьми останется ждать любимого супруга, а ты помчишь за приключениями… Кстати, Чак. За финальной ленточкой, куда собираемся, чего-нибудь по небесам шляется?

Самый активный рыбак как раз пытался приманить еще кого-нибудь, меняя наживку. Поэтому сначала закончил священнодействовать, сделал новый заброс и лишь потом ответил:

— Там полного всякого. И дирижабли, и аэропланы, только дурацкие какие-то, с кучей веревок. Даже город летающий пытались сделать, но уронили во время испытаний.

— Отлично… Тогда, Конрад, я предлагаю тебе задать себе вопрос — хочешь ли ты вернуться за штурвал? Своего собственного аппарата, а не чужой колымаги. Как такой вариант?

Похоже, вариант запал Варге в душу. Потому что он был молчалив до вечера, когда наконец баркас вернулся в Чикуин. И уже перед сном подошел к компаньонам еще раз:

— Я готов сделать все возможное и невозможное, чтобы получить свою долю и потом снова летать. Возьмете в команду? Палубу буду драить, помои выносить, что угодно делать, только скажите.

— Стрелять придется, Конрад. Пока других вариантов нет.

— А если мы сумеем тихо попасть внутрь? Без пальбы?

— Уже много раз обжевывали — не вытанцовывается это. Приборы с ума сходят, не можем в потоке определиться.

Порывшись в кармане, отставной вояка добыл из кармана несколько камушков и выложил их на стол. Затем стал объяснять идею:

— Это наша цитадель. Ставим три маяка, на расстоянии. Такие маяки в любом воздушном порту можно найти, их используют для навигации дирижаблей в плохую погоду. Причем я знаю, что там часть контуров раньше использовалась для тех самых «протыкателей». После чего начинаем переход из другого мира и делаем триангуляцию. Плевать на приборы внутри, эти три точки позволят нам в любых условиях получить центр, в который нужно попасть. Я даже готов счисление делать во время прыжка.

Над столом повисло молчание. Потом Чак достал карту, расстелил и выложил камни поверх. Посмотрел на получившийся натюрморт и прошептал:

— Мы с тобой идиоты, Ниро. Мы хотели начинать войну, когда можно зайти с заднего хода. Тихо и неприметно, как ты любишь.

— Но оттуда еще надо выбраться. Ты объяснял, что из крепости не «всплыть», что-то там перемудрили с этими артефактами и потоками.

— Да, восходящей силы не хватит, там получается дыра. Но для нас главное — внутрь попасть. А как выбраться — это уже другие варианты и они у меня имеются.

Свернув карту, Ниро достал из шкафчика бокалы и налил всем вина:

— Тогда предлагаю отметить наше дальнейшее продвижение к цели. С утра на свежую голову с координатами определимся и куда маяки нужно будет поставить. Да и с сами маяки где-то нужно будет добыть. Но главное знаете что?

— Что? — хором спросили Конрад и Чак.

— Наш будущий воздушный капитан сказал «наша цитадель». И значит, у нас в команде появился пятый боец. За это стоит выпить.

Мерно поскрипывал паланкин, стучали башмаки носильщиков. Но сидевший внутри старик улыбался. Он старался не выдавать ничем охватившей его радости, но губы кривились сами собой. Потому что сегодня у Стаппа была важная встреча в одном из дорогих ресторанов. И новость, которую он узнал, стоила потраченных денег до последней монеты. Потому что одна зажравшаяся крыса решила купить себе тихую старость ценой чужой головы. И теперь лишь надо было сообразить, как лучше распорядиться этой информацией. Самому подрядить нужных людей и захватить старого врага или привлечь Совет, попутно вернув себе расположение сильных мира сего.

Над это обязательно надо подумать. Но главное — главное другое. Через несколько недель он, Стапп, засунет на площади в клетку урода, попортившего столько крови. Прикажет сломать младшенькому Сафу руки и ноги, оставив подыхать на потеху публике, как и папашу. И обязательно перед этим отрежет язык, выпытав сначала, куда мерзавец припрятал захваченное золото.

И стоит это — всего лишь обещание помочь одному контрабандисту с документами и покровительством в будущем. Как только земля подобных дураков носит? Слова — это ничто. Сегодня я вынужден пообещать тебе все, что попросишь. А завтра забуду сказанное и сдам полиции. Или заставлю откупиться, чтобы не рассказать дружкам-приятелям, у кого оказался столь длинный язык.

Но это все — позже. Сначала — дело. И уж в этот раз бывший Хранитель не ошибется.