Смертельная опасность

Глава 79. Даже если пожалеем, это будет потом

Сетия положила прохладную ладонь ему на лоб и произнесла целительское заклинание, которое должно было немного усмирить боль. Не смотря на все уроки мистера Малдвина, она все не умела залечивать столь серьезные раны, и вряд ли сейчас из нее вышел бы прекрасный лекарь. Однако этого и не требовалось. Судя по всему, магистр был настолько сильным магом, что его тело обладало естественной регенерацией за счет его магической силы. В этом случае ей требовалось только избавиться от тьмы, а с этим отлично справлялась ее кровь. Понимая, что на все потребуется очень много времени, она подскочила с места и рванула на улицу, чтобы сказать Норту возвращаться во дворец. Возница при своих габаритах все равно не поместился бы в доме, а на улице не пойми сколько времени ему делать нечего. Тот на удивление нормально воспринял новость о том, что магистр сейчас вместе с ней. И даже мельком в нем не проскользнуло сомнение в правдивости ее слов. Сложилось впечатление, что правитель наведывался сюда и раньше.

Быстро вернувшись в дом, она в спешке закрыла дверь и нанесла на нее защитные чары. Не сам же магистр нанес себе такие смертельные раны, а значит, есть риск, что к ним наведается враг, а сражаться и одновременно лечить правителя она точно не сможет. В ванной ведьмочка наполнила таз с водой, а с тумбы в комнате подняла и вымыла стакан. Все это она делала насколько быстро, что в пору было удивиться. Когда же все было готово, она не просто резанула палец, а в прямом смысле порезала руку порывом ветра, впуская ручеек крови. Тьмы в крови владыки было гораздо больше, чем в любом прежде-излеченном ею пациенте, а потому одной капли точно будет мало. Лежащий перед ней в обморочном состоянии мужчина была уда более высокого уровня. Поэтому инстинктивно она чувствовала, что он сможет перенести большее количество крови и при этом е сойти с ума, не потерять самого себя и не мутировать как любой другой монстр. К тому же она не собиралась поливать его всем количеством. Воды было достаточно для того чтобы разбавить концентрированную алую жидкость. После того как вещества в воде было достаточно, Сетия заклинанием слегка затянула рану и облегчая боль правителя, порывами ветра приподняла его в наполовину сидячее положение, осторожно высвобождая его от остатком изодранной рубашки. Для облегчения процесса, порывами ветра она разрезала ее на лоскуты и те просто сползли на постель, а потом и на пол, подхваченные воздушной волной. Он мерно выдохнул, а Сетия смогла полностью рассмотреть ранение, пытаясь понять способ его нанесения, но так и не поняла, чем именно было изувечено это прекрасное некогда рельефное тело. Ее сердце болело вместе с ним. Она опустила руку в воду и смахнула капли на оголенный торс. Капельки воды зашипели, словно перекись водорода, а затем истаяли, очищая внешнюю тьму. Затем она повторила действие еще несколько раз, пока от тела магистра не перестали виться черные нити. Но этого все еще было мало, рана затягивалась слишком медленно, а магистр потерял итак слишком много крови.

Она придвинулась ближе, нежным обволакивающим теплым ветром она снова приподняла его в почти сидячее положение, и провела по его волосам и щеке, пытаясь привести в чувства, ей нужно было, чтобы он открыл глаза и сумел выпить часть ее «целебного раствора». Это было очень рискованно, но другого выхода просто не знала. Но когда она звала его и когда касалась его, он не реагировал. Продолжал тяжело дышать и издавать чуть хрипящие звуки, словно сейчас находился где-то очень далеко и совершенно ее не слышал. Это пугало Сетию настолько, что она не задумываясь, набрала в рот немного жидкости, нависла над ним и прильнула к его губам, насильно раздвигая его губы и вливая содержимое внутрь. Правитель рефлекторно сглотнул то, что вливалось в него, а спустя всего мгновение принялся откашливаться, медленно открывая тяжелые, как корабельный якорь, веки.

— Что вы делаете? — прохрипел он еле слышно, но Сетия смогла расслышать и была несказанно рада, тому, что он пришел в себя.

Вместо ответа она притянула его к хрустальному бокалу.

— Пейте медленными глотками.

Владыка определенно не понимал, что происходит, он никогда никому не доверял по-настоящему. Даже Кирт, которого он называл своим другом, не вызывал в нем безоговорочного доверия настолько, чтобы вставать к нему спиной, но прямо сейчас он выполнил просьбу юной ведьмы, с которой у них никогда не выходило найти общий язык. И даже если бы она предлагала ему выпить яд, ему казалось, что прямо сейчас он был готов из этих маленьких рук принять даже его. Она придерживала стакан, а он очень маленькими глотками отпивал прозрачную странную на вкус воду, пока вдруг не почувствовал, что его что-то переполняет изнутри. Что-то накапливается и собирается в его горле неприятным твердым сгустком, вызывая противное режущее жжение в горле. Боль нарастала, но он так и не отодвинул стакан, не поднял на ведьмочку растерянного взгляда и уже спустя несколько мгновений выплевывал черный, размером с черешенку, камень, который со звоном упал на дно хрустальной посуды.

Сетия облегченно выдохнула и улыбнулась такой легкой светлой улыбкой, что на сердце магистра потеплело. Внезапно ему стало так неприятно от воспоминания о том, как грубо он ее оттолкнул, хотелось притянуть ее к себе, коснуться ее щеки, снова прижаться к этим аккуратным мягким губам, снять эти дурацкие огромные очки и посмотреть в радужные выразительные чарующие глаза. Он испытывал к ней такой прилив благодарности, что сдерживать порыв было чрезвычайно сложно. В свете полной яркой луны он притянул ее к своей груди, где уже затянулась рана, и лишь белели шрамы, которые тоже вскоре должны пропасть. От неожиданности Селестия чуть не выронила стакан и не выплеснула воду.

— Спасибо. — прошептал он рядом с ее ухом, а его как-будто опалило огнем.

Левитацией она поставила стакан на тумбу, и крепко обхватила его широкие плечи руками, ладонями касаясь голой спины.

— С днем рождения. — прошептала она тихо с нежностью и коснулась губами его щеки, не беспокоясь о неуместности действия по отношению к тому, кто отталкивал ее и к тому, как будет неловко после, когда обоих покинет наваждение.

Слышать такие странные слова было для него необыкновенно-волнительно. После поцелуя она так и застыла, лишь на сантиметр отдалившись от его лица, но никак не ожила что он поймает ее губы своими и требовательно прижмется к ней напряженным каменным телом. Она была так близко к нему, что могла ощущать его желание внизу. Это бросило Сетию в краску, а он осторожно опустил ее на простыни, под стянутым на пол окровавленным покрывалом и не желал отпускать, приникай к ней снова и снова. Напивался ей, наслаждался ее все такими-же неумелыми, но до мурашек приятными касаниями рук, которые скользили по его спине, мускулистым плечам, шее и волосам. Она была первой и единственной женщиной…девочкой, которой он позволял прикасаться к самому сокровенному и до дрожи чувствительному месту на голове. К его маленьким рожкам. Стоило только ей дотронуться до них, его окатывало такой неудержимой волной желания, что с губ срывался животный рык. Он был словно ласковый кот, таявший в ее объятиях и неистово требующий ласку.

Пускай это лишь момент, мгновение, что испариться как-только они придут в себя, она решила, что жалеть будет потом, но не сейчас, когда у нее есть возможность подарить свое тепло и любовь единственному мужчине, которому мечтала принадлежать всецело без остатка.