Смертельный яд

ГЛАВА 13

Позвонив в квартиру лорда Питера, мисс Мерчисон поняла в глубине своей невозмутимой души, что слегка взволнована. Волнение было вызвано не титулом, не богатством и не его холостяцким положением — всю свою жизнь она работала и привыкла иметь дело с холостяками всех мастей. Но полученная ею записка сильно взволновала ее.

Мисс Мерчисон исполнилось тридцать восемь лет, и она была некрасива. В течение двенадцати лет она служила в одном и том же офисе. Это были хорошие годы, и лишь за последние два из них она начала понимать, что ее хозяин — блестящий финансист, рискованно игравший на бирже. Чем больше усугублялись обстоятельства, тем большим количеством дел он пытался жонглировать. Однако всему есть предел; в один прекрасный день выстроенное им здание начало рушиться — сначала одно, потом другое, пока не превратилось в обломки. Жонглер сбежал за границу, его помощник застрелился, публика разразилась проклятиями, занавес опустился, и мисс Мерчисон в тридцать семь лет осталась без работы.

Она стала давать объявления в газеты, но большинству работодателей требовались молодые секретарши, и она начала отчаиваться.

Однажды на ее объявление пришел ответ от мисс Климпсон, которая содержала машинописное бюро.

Это было не совсем то, чего хотела мисс Мерчисон, но она пошла. А потом выяснилось, что это не совсем машинописное бюро, а кое-что поинтереснее.

Когда мисс Мерчисон стала членом «котятника» лорд Питер Уимзи, таинственно стоявший за всем этим предприятием, находился за границей, и ей довелось его впервые увидеть лишь несколько недель назад. А теперь ей предстояло впервые вступить с ним в беседу. «Странный тип, — думала она, — но, говорят, неглупый».

Дверь открыл Бантер, судя по всему ожидавший ее прихода, и тут же провел ее в гостиную, заставленную книжными полками. Стены украшало несколько изящных гравюр, пол покрывал ковер, здесь же стояли рояль, большой мягкий диван и несколько глубоких уютных кресел, обитых коричневой кожей. Шторы были задернуты, в камине полыхали поленья, а перед ним стоял стол с серебряным чайным сервизом, изящество линий которого радовало глаз.

Когда мисс Мерчисон вошла, ее работодатель поднялся из кресла, отложил черную папку и приветствовал ее хрипловатым, довольно вялым голосом, который она уже слышала в офисе мистера Эркхарта.

— Очень любезно с вашей стороны, мисс Мерчисон, что вы пришли. Отвратительный день, не правда ли? Не сомневаюсь, что вы согласитесь выпить чаю. Может, хотите пышек или чего-нибудь посущественнее?

— Спасибо, — поблагодарила мисс Мерчисон, и Бантер услужливо поспешил ей на помощь, — я очень люблю пышки.

— Вот и славно! Бантер, мы сами справимся с чайником. Подложи мисс Мерчисон еще одну подушку и можешь идти. Ну, как наш мистер Эркхарт?

— Все в порядке, — мисс Мерчисон никогда не страдала многословием. — Я вам хотела рассказать одну вещь.

— У нас масса времени, — откликнулся Уимзи. — Сперва насладитесь чаем. — И он с предупредительной услужливостью начал наливать ей чай, что ее очень тронуло. Она выразила восхищение огромными желтыми хризантемами, букеты которых стояли там и сям по комнате.

— Рад, что они вам нравятся. Мои друзья считают, что они придают дому уют. Вообще-то за этим следит Бантер. Они вносят яркие мазки в цветовую гамму, не так ли?

— А книги создают довольно аскетичную атмосферу.

— Да, но это мое хобби, знаете ли. Книги и преступления. Впрочем, последние не обладают декоративными свойствами. Я не очень склонен коллекционировать веревки с виселиц и одежду убийц. Какой от нее толк? Чай нравится? Мне следовало бы поручить вам его разливать, но я считаю несправедливым сначала пригласить человека, а потом его эксплуатировать. Кстати, а вы чем занимаетесь в свободное время? Есть у вас какое-нибудь тайное пристрастие?

— Я хожу на концерты, — ответила мисс Мерчисон. — А когда концертов нет, слушаю пластинки.

— Вы играете?

— Нет, никогда не хватало денег на то, чтобы брать уроки. А надо бы… Впрочем, работа секретарши доходнее.

— Полагаю, да.

— Если только не достигнешь вершин мастерства, а это бы мне никогда не удалось. Третьеразрядным музыкантом быть стыдно.

— Им и живется не сладко, — добавил Уимзи. — Я просто слышать не могу, когда они играют в кинотеатрах попурри из Мендельсона и отрывки из «Неоконченной». Возьмите сэндвич. Вы любите Баха? Или предпочитаете современную музыку? — и он двинулся к роялю.

— Предоставляю вам сделать выбор, — удивившись, ответила мисс Мерчисон.

— Я бы предпочел сегодня Итальянский концерт. Конечно, он лучше звучит на арфе, но у меня ее нет. Мне Бах помогает думать. Успокаивает, и вообще.

Он до конца сыграл концерт и после небольшой паузы исполнил отрывок из сорок восьмой симфонии. Играл он хорошо, вызывая странное ощущение властности, которую трудно было ожидать от человека со столь утонченными манерами.

— Вы навели справки о машинке? — осведомился он, закончив играть.

— Да, ее купили три года тому назад.

— Хорошо. Я думаю, вы были правы, Эркхарт связан с фондом «Мегатериум». Ваше наблюдение оказалось очень полезным. Можете считать это высшим знаком одобрения.

— Благодарю вас.

— Есть что-нибудь новенькое?

— Нет, разве что в день вашего прихода мистер Эркхарт допоздна оставался в офисе и что-то печатал.

Уимзи исполнил арпеджио правой рукой и спросил:

— А откуда вы знаете, сколько он там пробыл и чем занимался?

— Вы сказали, что вам нужны любые необычные мелочи. Я сочла довольно необычным, что он заперся в конторе один-одинешенек, поэтому ходила по Принстон-стрит и Ред-Лайон-сквер до половины восьмого. Потом я видела, как он погасил свет и отправился домой. А на следующее утро я обратила внимание, что бумаги, которые я оставила на машинке, сдвинуты в сторону. Поэтому я и решила, что он печатал.

— Может, их сдвинула уборщица?

— Только не она. Она и к пыли-то не прикасается, не то что к машинке.

Уимзи кивнул.

— У вас задатки первоклассного сыщика, мисс Мерчисон. Очень хорошо. Тогда нам придется предпринять одно дельце. Кстати, вы понимаете, что я сейчас попрошу вас сделать кое-что противозаконное?

— Понимаю.

— И не возражаете?

— Нет. Судя по всему, если меня поймают, отвечать будете вы.

— Безусловно.

— А если я попаду в тюрьму?

— Думаю, до этого не дойдет. Признаюсь, есть небольшой риск — если я ошибаюсь в своих подозрениях, вас могут обвинить в попытке кражи или владении отмычками, но это самое худшее.

— Ну что ж, это соответствует правилам нашей игры.

— Вы действительно так считаете?

— Да.

— Прекрасно. Вам знаком ящик, который вы приносили в кабинет мистера Эркхарта, когда я был у него?

— Да. Он помечен фамилией Рейберн.

— Где его держат? В приемной?

— Да, на полке, вместе с другими.

— Хорошо. Сможете ли вы остаться в офисе одна, скажем, на полчаса?

— Ну, в обед я должна уходить в половине первого и возвращаться в половине второго. Мистер Понд уходит в это же время, а вот мистер Эркхарт иногда остается, так что я не поручусь, что он не застанет меня врасплох. А если я останусь после половины пятого, это будет выглядеть подозрительно. Разве что мне сделать какую-нибудь ошибку и остаться, чтобы ее исправить… Это можно. А если прийти пораньше утром, то меня увидит уборщица. Или это не важно?

— В общем-то, это не имеет значения, — задумчиво промолвил Уимзи. — Скорее всего, она сочтет, что вы Просто занимаетесь своим делом. Я предоставляю вам самой выбрать время.

— А что я должна сделать? Украсть ящик?

— Не совсем. Вы умеете открывать замки?

— Боюсь, что нет.

— Я часто недоумеваю, зачем мы вообще ходим в школу, — заметил Уимзи. — Похоже, ничему полезному нас там не учат. Вскрыть простой замок я, конечно, умею, но, поскольку мы ограничены во времени, а вы должны получить исчерпывающие сведения, обратимся к специалисту. Вы не возражаете, если мы съездим навестить одного моего друга?

— Ни в коей мере.

— Он живет на Уайтчепел-стрит. Человек очень приятный, если вы закроете глаза на его религиозные воззрения. Лично я их считаю довольно занятными. Бантер! Вызови нам такси.

По пути в район Ист-Энда лорд Уимзи упорно говорил о музыке, от чего мисс Мерчисон испытывала еще большую тревогу. Ей казалось, что в намеренном нежелании обсуждать цель их поездки таится что-то зловещее.

— Кстати, — осмелилась перебить она, когда он углубился в описание фуги как особого жанра, — этот человек, к которому мы едем, у него есть имя?

— Вероятно, да, но он никогда им не пользуется. Он зовет себя Ром, хотя никогда ничего не пьет.

— Как же тогда его называют?

— Лично я зову его Биллом, — ответил Уимзи, и машина остановилась у входа в узкий двор. — Когда он возглавлял картель представителей своей профессии, его называли «Билл с Завязанными глазами». Он был знаменитым человеком в свое время.

Расплатившись с таксистом, вероятно, принимавшим их за страховых агентов, пока он не разглядел сумму чаевых, Уимзи двинулся вперед по узкому грязному переулку, в конце которого виднелся маленький домик. Из освещенных окон доносилось хоровое пение в сопровождении фисгармонии и других инструментов.

— О господи, мы попали на молитвенное собрание! — воскликнул Уимзи. — Ну, ничего не поделаешь.

Они дождались, когда «Славься, славься» сменилось жаркой молитвой, и Уимзи громко постучал в дверь. Ее отворила маленькая девочка, которая радостно вскрикнула при виде лорда Питера.

— Привет, Лилия Эсмеральда, — поздоровался Уимзи, — Папа дома?

— Да, сэр, пожалуйста, сэр, они будут так рады, заходите, пожалуйста, и…

— Что?

— Вы споете «Назарет»?

— Нет, я ни при каких условиях не стану петь «Назарет». Ты меня прямо удивляешь.

— Папа говорит, что «Назарет» — это не светская песня, а вы так красиво ее поете, — промолвила Эсмеральда, насупившись.

Уимзи схватился за голову.

— Стоит один раз сделать глупость, — вздохнул он. — И ничего уже не вернуть обратно. Не стану обещать, Эсмеральда. Посмотрим. Мне надо поговорить с твоим папой, когда собрание закончится.

Девочка кивнула, и тут же голоса молящихся стали громче, перемежаясь восклицаниями «аллилуйя». Эсмеральда воспользовалась секундной паузой, распахнула дверь и объявила:

— Здесь мистер Питер с дамой.

Маленькая комната была заполнена людьми. В одном из углов стояла фисгармония, вокруг которой толпились музыканты. У круглого стола, покрытого красной скатертью, возвышалась фигура большого полного человека с бульдожьим липом. В одной руке он держал книгу и, судя по его виду, намеревался объявить следующий гимн, однако, увидев Уимзи и мисс Мерчисон, он сделал шаг им навстречу и от души протянул им свою большую руку.

— Добро пожаловать, добро пожаловать! — воскликнул он. — Братья, с высот богатого и надменного Вест-Энда к нам спустились брат и сестра во Христе, чтобы присоединиться к песням Сиона. Воспоем же и воздадим хвалу Господу. Аллилуйя! Многие придут с востока и с запада, чтобы воссесть за тризну Господа, и многие, считайте себя избранными, будут низвергнуты во тьму. Потому не станем утверждать, что, раз этот человек носит блестящий монокль, он не избран, и что эта женщина, надевающая бриллиантовое ожерелье и садящаяся в «роллс-ройс», не будет увенчана золотой диадемой в Новом Иерусалиме, и вместе они, отправляющиеся на Ривьеру в Голубом экспрессе, не опустят своих золотых венцов в Реку жизни. Мы слышим иногда такие речи по воскресеньям в Гайд-парке, но говорить так дурно и глупо, ибо такие слова ведут к борьбе и зависти, а не к милосердию. Все мы заблудшие овцы, и я имею право говорить так, ибо сам был грешником, пока этот человек не опустил на меня свою десницу, когда я вскрывал его сейф, и не стал орудием Господа, отвратившим меня с широкого пути, ведущего к гибели. О братья, какой это был счастливый день для меня, аллилуйя! Какой дождь благодати пролился на меня по милости Господа! А теперь объединим наши голоса во славу небес и исполним сто второй гимн. Эсмеральда, дай текст нашим друзьям.

— Прошу прощения, — извинился Уимзи перед мисс Мерчисон. — Вы сможете это вынести? Надеюсь, скоро конец.

Фисгармония, арфа, свирель, псалтерион и цимбалы грянули с такой силой, что все чуть не оглохли, собравшиеся запели, и мисс Мерчисон к собственному удивлению обнаружила, что тоже поет — сначала застенчиво и робко, а потом с истинным жаром:

Уимзи, которому, видимо, все это очень нравилось, пел с восторгом, ничуть не смущаясь. Было ли это вызвано тем, что он привык к подобным экзерсисам, или он просто относился к тому разряду самодостаточных людей, которые в любых обстоятельствах чувствуют себя естественно, мисс Мерчисон сказать не могла.

К ее радости, религиозное собрание закончилось, и собравшиеся после обильных рукопожатий разошлись. Музыканты деликатно слили в камин слюну из духовых инструментов, дама, игравшая на фисгармонии, закрыв клавиатуру и вышла навстречу гостям. Она представилась как Белла, и мисс Мерчисон справедливо заключила, что это жена мистера Рома и мать Эсмеральды.

— От молитв и пения во рту пересыхает, — промолвил Билл. — Не выпьете ли чаю или кофе?

Уимзи ответил, что они только что пили чай, и попросил, чтобы о них не беспокоились.

— Билл, когда вы покончите с делами, наши гости, может быть, согласятся отужинать с нами, — с надеждой добавила Белла. — У нас сегодня свиные ножки.

— Это так любезно с вашей стороны, — неуверенно промолвила мисс Мерчисон.

— Свиные ножки — большой соблазн, — ответил Уимзи, — и мы с удовольствием примем ваше приглашение, если вы уверены, что мы не причиним вам неудобства.

— Ни в малейшей степени, — искренне заверила его миссис Ром. — У нас восемь чудных ножек и к ним немного сыра. Пошли, Эсмеральда, у папы дела.

— Мистер Питер обещал спеть, — промолвила девочка, укоризненно глядя на Уимзи.

— Не приставай к его светлости, — оборвала ее миссис Ром. — Мне стыдно за тебя.

— Я спою после ужина, Эсмеральда, — пообещал Уимзи. — А теперь будь хорошей девочкой, а то я скорчу рожу. Билл, я привел вам новую ученицу.

— Всегда рад служить вам, милорд, во имя Господа.

— Спасибо, — скромно ответил Уимзи. — Дело несложное, Билл, но эта леди не имела никакого опыта с замками, я привел ее к вам. Видите ли, мисс Мерчисон, до того, как Билл прозрел…

— Благодарение Господу! — вставил Билл.

— Он был лучшим взломщиком во всех трех королевствах. Он не станет на меня сердиться за то, что я рассказываю вам это, так как он уже излечился, покончил с грехом и стал честным слесарем, мастером по замкам.

— Благодарение Господу, дарующему нам победы!

— Но время от времени, когда я нуждаюсь в помощи, Билл всегда делится со мной своим богатейшим опытом.

— Какое это счастье, мисс, отдавать свой талант, который я так дурно расходовал, на богоугодное дело! Да будет благословенно Его имя, помогающее нам извлекать добро даже из зла.

— Это верно, — кивнул Уимзи. — Видите ли, Билл, я положил глаз на один адвокатский ящик, в котором может находиться кое-что, что поможет мне вытащить из тюрьмы невинного человека. Эта леди имеет доступ к ящику, и, если вы научите его открывать…

— Если? — с царственным негодованием проворчал Билл. — Конечно, научу. Пустяки какие — ящик! Для этого не требуется никаких особенных талантов. Это все равно что вскрыть детскую копилку. В этом городе не найдется ни одного ящика, который бы я не вскрыл вареной макарониной с завязанными глазами да еще в боксерских перчатках.

— Я знаю, Билл, но ведь делать это придется не вам. Сможете ли вы этому научить?

— Конечно, смогу. Что там за замок?

— Не знаю, — потупилась мисс Мерчисон. — По-моему, самый обычный. То есть ключ к нему обычный, не с подвижными вырезами. У мистера… то есть у адвоката, одна связка ключей, а у мистера Понда другая — обычные ключи с выступами и выемками.

— Тогда вам на все про все потребуется полчаса, мисс, — сообщил Билл и, подойдя к буфету, достал из него с дюжину замков и связку тонких проволочных крючков, собранных в связку, как ключи.

— Это отмычки? — с любопытством осведомилась мисс Мерчисон.

— Именно они, мисс. Орудия сатаны, — и он, покачав головой, начал любовно перебирать блестящие стальные приспособления. — Скольким грешникам эти ключики открыли двери в ад!

— На этот раз, — сказал Уимзи, — они помогут невинной выйти из застенка на солнце, если, конечно, его можно ожидать при нашем отвратительном климате.

— Возблагодарим же Господа за Его неисчислимые милости! Ну, мисс, прежде всего вы должны понять, как устроены замки. Вот посмотрите.

Билл взял один из замков и продемонстрировал, как отодвинуть задвижку с помощью пружины.

— Они все одинаковы, мисс, — задвижка и пружина. Попробуйте сами.

Мисс Мерчисон попробовала и с удивившей ее легкостью открыла несколько замков.

— Теперь, мисс, сложность в том, что, когда замок стоит на месте, вы не можете видеть, что у него внутри. Но вы можете использовать слух и осязание, дарованные нам с этой целью Провидением. Закройте глаза, мисс, и попробуйте смотреть пальцами.

— Боюсь, я слишком неуклюжа, — пробормотала мисс Мерчисон после пятой или шестой попытки.

— Не бойтесь, мисс. Не спешите, и вы увидите, что у вас все получится. Просто почувствуйте, когда он начнет двигаться, а остальное предоставьте собственным рукам. А вы сами не хотите попробовать, милорд? У меня здесь есть настоящий красавец. Мне его Сэм подарил, вы его знаете. Неоднократно я пытался указать ему на его заблуждения, но он говорит: «Нет, Билл, мне ни к чему религия, но я не хочу с тобой ссориться, Билл, а потому дарю тебе этот маленький сувенир».

— Билл, ох, Билл, — укоризненно подняв палец, проклеил Уимзи, — боюсь, это попало в ваши руки нечестным путем.

— Видите ли, милорд, если бы я знал, кому он принадлежал, я бы с удовольствием вернул его. А замок хороший. Сэм заложил там нитроглицерин и снес всю стенку с замком и петлями. Он маленький, но красивый, и конструкция мне не знакома. Но я разобрался с ним часа за два, — с непреодолимой гордостью заявил Билл.

— Да, вас не так-то просто сломить. — Уимзи поставил перед собой замок и начал медленно и осторожно поворачивать отмычку, стараясь расслышать, когда отойдут задвижки.

— Милорд! — воскликнул Билл на этот раз без всякого религиозного пиетета. — Каким вы стали специалистом! Вы могли бы многого добиться, если бы пошли по этому пути, чего Господь не допустил в своей милости.

— По мне слишком хлопотно, Билл, — откликнулся Уимзи. — Черт! Пропустил.

Он вернул отмычку в исходное положение и начал снова.

К тому времени, когда подали свиные ножки, мисс Мерчисон приобрела значительный опыт, и ее мнение о взломщиках сильно повысилось.

— И никогда не спешите, мисс, — давал Билл последние наставления, — иначе оставите царапины на замке. Она справляется, а, лорд Питер?

— Боюсь, это вне моей компетенции, — рассмеялся Уимзи.

— Все дело в практике, — пояснил Билл. — Если бы вы вовремя начали, из вас получился бы отличный взломщик. — Он вздохнул. — В наше время уже нет хороших специалистов — слава Господу! — способных на настоящую художественную работу. У меня прямо сердце разрывается, когда я вижу, как тончайшие вещи просто взрывают гелигнитом. А как же искусство? На это способен любой дурак, если не боится шума. Варвары, нет других слов.

— Что ты переживаешь из-за дел минувших? — с осуждением промолвила миссис Ром. — А теперь садитесь и давайте ужинать. Если люди идут на такие дурные поступки, какая разница, с искусством они это делают или нет?

— Ну так говорить могут только женщины — прошу прощения, мисс.

— Это же правда, — возразила миссис Ром.

— Я знаю только одно, что эти свиные ножки — настоящее произведение искусства, — вмешался Уимзи, — и мне этого вполне хватает.

Ножки были съедены, «Назарет» исполнен к величайшему восторгу семейства Рома, и вечер приятно завершился общим пением духовного гимна, после чего мисс Мерчисон оказалась на Уайтчепел-стрит со связкой отмычек в кармане и набором поразительных сведений.

— У вас очень интересные знакомые, лорд Питер.

— Да, занятные. Но Билл с Завязанными глазами — один из лучших. Однажды вечером я обнаружил его в собственной квартире и заключил с ним что-то вроде договора. Брал у него уроки. Сначала он немного стеснялся, но потом другой мой приятель обратил его в религию — короче, он занялся слесарным делом и очень хорошо с ним справляется. Теперь вы чувствуете себя увереннее с замками?

— Думаю, да. Что мне искать в ящике, когда я его открою?

— Дело вот в чем, — начал Уимзи. — Мистер Эркхарт показал мне бумагу, которую выдал за черновик завещания миссис Рейберн, написанный пять лет тому назад. Суть его я изложил для вас на бумаге. Вот она. Однако черновик напечатан на машинке, которая, как вы говорите, куплена всего три года тому назад.

— Вы думаете, именно это он и печатал в тот вечер, когда задержался в офисе?

— Похоже на то. Если бы у него был настоящий черновик, к чему его скрывать от меня? Более того, он имел Полное право вообще мне его не показывать, если, конечно, не хотел ввести меня в заблуждение. Затем он начал искать этот черновик в ящике миссис Рейберн, хотя знал, что он у него дома. Опять-таки зачем? Чтобы убедить меня в том, что он есть. Из всего этого я сделал вывод, что, если завещание существует, содержание его отличается от того, что я видел.

— Да, похоже на то.

— Поэтому я хочу, чтобы вы нашли настоящее завещание — или оригинал, или копию, если они имеются. Не изымайте его, просто постарайтесь запомнить основные пункты — особенно имя или имена основных наследников и наследников очищенного от завещательных отказов имущества. Помните, последние получают все, что не отписано кому-то специально. Особенно меня интересует, не упоминается ли там Филипп Бойз или члены его семьи. Кроме завещания, в ящике могут оказаться и другие интересные документы, например доверенности, предписывающие разместить деньги каким-то особым образом. Короче, мне нужно содержание всех представляющих интерес документов. Не тратьте время на записи. Постарайтесь все запомнить, а потом записать, когда уйдете из офиса. И не забудьте забрать эти отмычки.

Мисс Мерчисон пообещала выполнить все указания, после чего Уимзи посадил ее в подъехавшее такси и довез до дома.