Смерть берет тайм-аут

Глава 19

Мне пришлось поторопиться, чтобы вовремя успеть к врачу. Когда я была беременна Руби, Питер сопровождал меня практически на каждый осмотр. Держал за руку, когда меня осматривали и брали кровь на анализ. С восхищением смотрел на экран, когда мне делали УЗИ. Писал конспекты на занятиях по подготовке к родам. Когда я была беременна во второй раз, он приходил со мной на УЗИ и несколько раз посещал со мной занятия перед родами. Правда, забывал о конспектах. В этот раз у меня было чувство, что придется умолять его посидеть со мной у врача. По дороге я позвонила ему на мобильный.

— Встреть меня у клиники через 10 минут, — сказала я, как только он поднял трубку.

— Что-то не так? — обеспокоено спросил он.

— Нет, нет. Все нормально. Просто ты мне нужен.

— Дорогая, — простонал он. — Не возражаешь, если я пропущу этот осмотр? У меня гора работы на сегодня.

— Возражаю, — я посмотрела на часы. Одиннадцать сорок пять. — Ты должен быть там через пятнадцать минут.

— Радость моя, ты прекрасно справишься без меня. Ты делала это тысячу раз.

— Не тысячу, — я нажала педаль газа, и машина рванула вперед. Я резко затормозила, чуть не врезавшись в вишнево-красный «БМВ», остановившийся на светофоре. — У меня сегодня генетический тест. В меня воткнут гигантскую иглу. Ты мне нужен.

— Хорошо, хорошо. Только я еще не одет.

Конечно же, он не одет. Не помню, когда последний раз Питер вылезал из банного халата до полудня. Нет, он не лентяй. Вкалывает каждую ночь. С самого начала нашего знакомства. Но мысль о том, что он бродит в пижаме целый день, всегда меня раздражала. Может, потому, что с таким графиком работы он практически всегда имеет возможность выспаться, в отличие от меня. А мое вечное материнское недосыпание только усугубится с появлением нового малыша.

У Питера ушел почти час, чтобы добраться до клиники. Когда он ворвался в дверь, я все еще сидела в комнате ожидания, потихоньку закипая. Прежде чем я успела спустить на него собак, он сгреб меня в объятия.

— Прости-прости-прости, — Питер смачно чмокнул меня и плюхнулся рядом. — Я за дверь, а тут звонит Минди Макс.

Я заглушила вспышку ревности. Я ощущала ее всякий раз, когда муж упоминал об этой прекрасной блондинке-продюсере, одно время занимавшей все его внимание.

— Ничего страшного, — ответила я упавшим голосом. — Они опаздывают. Как обычно.

Он еще раз меня поцеловал, и я расплылась в улыбке.

К моему облегчению, сестра вызвала нас до того, как я наслушалась о грандиозном проекте, который Мудрейшая Минди предлагала Питеру, о том, какая она умная, и так далее. Мы прошли в заднюю часть кабинета, в комнату с медицинским оборудованием. Процедуру проводил не мой врач, а отдельный специалист. Сестра велела раздеться. Я по возможности задрапировала крошечным бумажным полотенцем свой выпирающий живот. Пока я решала, которая часть моего тела выглядит поприличнее, вошел доктор. Было трудно поверить, что этот человек прожил достаточно, чтобы стать профессионалом в своей области, а не в катании, например, на велосипеде без добавочных колес. Если бы не лысина, я дала бы ему лет девять. Когда это я успела постареть настолько, чтобы мои врачи были моложе меня?

— Какой у вас срок? — буркнул врач, перелистывая мою карту. — Нежелательно проводить эту процедуру после тринадцати недель.

Внимательное обращение с пациентом явно не входило в его обязанности.

— Мой срок — десять с половиной недель.

— М-м-м… — он с сомнением оглядел мой живот.

— Я просто толстая.

— Ты не толстая. Ты беременна, — сказал Питер.

В эту беременность он сказал такое впервые. Если пойдет так же, как и в прошлые беременности, скоро это станет мантрой.

— Что ж, ультразвук покажет нам возраст малыша, — доктор отодвинул Питера и сел на стул рядом с кушеткой. Он выдавил гель мне на живот, я дернулась, ощутив неприятный холод. — Я не смогу провести диагностику, если вы будете тут скакать.

Питер открыл было рот, чтобы возмутиться беспардонностью доктора, но я взглядом остановила его. Однако решила пожаловаться врачу на этого грубияна. Не желаю видеть его во время родов. Я уже собиралась попросить доктора перестать тыкать меня слишком сильно, как вдруг он повернул прикрепленный к кушетке монитор так, чтобы мы могли видеть.

— Вот ваш малыш.

Мы с Питером изумленно уставились на экран. Мы видели обоих наших детей на УЗИ, когда те были в утробе. Либо технологии далеко ушли вперед, либо поблекли наши воспоминания. Все видно так четко! Крошечный малыш похож на маленькую свернувшуюся креветку, и все его тельце целиком видно на экране. Его голова все еще была похожа на лампочку, но мы видели глазки, ротик, носик крючочком. Пока мы смотрели, он пихнул меня ручкой и толкнул ножкой. Улыбаясь, я взглянула на мужа. Он тоже широко улыбался.

— Смотри, — сказал Питер, — она машет нам.

— Она?

— Да, это девочка, — сказал Питер.

— На данной стадии невозможно определить пол, — отрывисто сказал доктор, но мы не обратили на него внимания.

— Здравствуй, доченька, — сказала я, по моим щекам текли слезы. Впервые за много дней я не думала о Юпитере и Лили. Только о моей маленькой прекрасной крошке. И ее отце.

Доктор отвернул монитор, и наш малыш уплыл из поля зрения. Мы с Питером взглянули друг на друга, и я увидела, что он тоже плачет. Муж улыбнулся и поцеловал меня в лоб.

— Расположение вашей матки не позволяет провести данную процедуру, — обрадовал меня врач. — Придется сделать отверстие в брюшной полости.

Это действительно оказалось очень больно. Я провела остаток дня в постели. Питер был очень внимателен. Постоянно готовил мне чай, а когда понял, что мои страдания этим не облегчить, отправился куда-то, взяв с собой детей. Они вернулись через час, нагруженные шоколадными батончиками, горячей помадкой и взбитыми сливками. В эту ночь я уснула в компании Руби и Исаака, свернувшихся калачиком рядом со мной. Наши лица были вымазаны шоколадом, и снились нам младенцы, машущие ручкой.