Следующие несколько дней я редко видел Моктара. Он возвращался поздно, к этому времени я уже частенько успевал заснуть, и вставал на рассвете. Я сначала боялся, как бы он не попытался предпринять что-нибудь против Каролины, но Дирк сказал, что словенец целые дни напролет бродит по полям на окраине городка и жалуется на свои беды снегу, деревьям, облакам и сорной траве. Наверняка по примеру больных животных, которые инстинктивно добывают себе нужное лекарство, Моктар в этих долгих одиноких прогулках искал что-то такое, что бы успокоило его израненную душу. Дирк сперва стал липнуть ко мне, решив, что, если мои отношения с Моктаром разладились, возле меня появилось вакантное место. Похоже, я не поддержал его попыток сблизиться, вел себя холодно и отчужденно, потому что вскоре он примкнул к подозрительной компании солдат из регулярной армии, которые большую часть времени занимались тем, что пытались продать полароидные снимки мертвых девушек, чтобы раздобыть себе курева и выпивки.
Я оказался предоставлен самому себе, поговорить мне было не с кем, а потому в голове у меня все чаще стали роиться мрачные, горькие мысли. По телевизору уже много раз показывали, как Каролина и Наксос прогуливаются по улице, едят омаров в тихом ресторанчике и перешучиваются друг с другом. В одном интервью певица утверждала, что никогда еще не была так счастлива, как теперь, и только просит журналистов не вмешиваться столь бесцеремонно в ее личную жизнь.
— Верны ли слухи о ваших отношениях с Ирвингом Наксосом?
— Слухи — это слухи, — отвечала она. — Почему всех так волнует эта история? Мы такие же люди, как и все.
Тогда ей говорили, что ее видели вместе с командиром «Осеннего дождя» в каком-нибудь магазине, на вечеринке или в ресторане, когда они ели омаров и смеялись. В ответ ее лицо принимало выражение, на которое наверняка ушел не один час тренировок с имиджмейкерами: слегка обиженное, слегка интригующее, слегка доверительное, и Каролина заявляла, что да, это правда, они теперь часто видятся и стали очень близки, что Наксос — удивительный человек, со стороны этого не понять, а ведь у него «невероятно доброе сердце», но между ними нет ничего, кроме дружбы. Потом она добавляла, что средние века вроде бы давно прошли, и, как ей кажется, теперь мужчина и женщина могут встречаться, не привлекая к себе внимание всего города. Ведущий смеялся, Каролина смеялась своим профессиональным смешком экзотической птички. Потом на экране появлялись «фотографии знаменитого поцелуя», очень темные, очень расплывчатые, сделанные с очень далекого расстояния. Каролина начинала злиться, говорила, что ей уже задавали этот вопрос, что это возмутительное вмешательство в личную жизнь, эти снимки ничего не значат, поцелуй был в щеку, а не в губы. Тогда; чтобы разрядить обстановку, ведущий просил показать новый альбом Каролины Лемонсид, который продюсеры сочли уместным назвать «Любовь вместе».
Несмотря на все это, несмотря на роман с военным, несмотря на фотографии, на новый альбом, на все передачи и на сборники лучших хитов, интерес зрителей улетучивался на глазах, как капля эфира с разогретой плиты. Поползли слухи, что бывший летчик, переквалифицировавшийся в телеведущего, тихо сходит с ума. Будто бы он совсем зациклился, пытаясь найти выход из положения, а рекламодатели немилосердно на него наседают, угрожая без всякой компенсации разорвать с ним контракт и отобрать дом в элитном квартале. Бывший летчик потерял сон и аппетит, с утра до вечера орал на своих коллег, пытаясь свалить всю вину на них, словом, превратился в полного мерзавца. Спустя две недели после того, как приехал автобус со шлюхами, то есть примерно за два месяца до каролининого концерта, под окнами гостиницы «Ибис» остановилась большая темная машина, за рулем которой сидел Хуан Рауль Химинес. Я глазам своим не поверил, когда увидел, как вслед за великаном оттуда вышли омерзительный Моиз Бен Аарон, коротышка-японец из «Сони Мьюзик» и закутанный в огромную верблюжью шубу Джим-Джим Слейтер со своей вечной приклеенной улыбочкой.