Смерть у порога

Глава двадцать четвертая

— И что все это значит? — удивилась Эллен, когда я пересказал ей наш с Натали Бондурант разговор.

— Я не знаю.

— Просто бессмыслица какая-то. Возможно, это и не его серьга.

— Да нет, похоже, что его.

— Но что он делал в спальне Альберта и Донны? — спросила Эллен. — Может, Дерек потерял ее где-то в доме, Донна нашла ее, принесла к себе в комнату, а потом уронила или бросила куда-то?

— Сережку нашли в складках простыни или где-то на покрывале, — уточнил я.

— На покрывале? — переспросила жена. — Но как такое возможно? Наверное, кто-то положил ее туда.

— Понятия не имею, — в растерянности ответил я, услышав в собственном голосе нотки безнадежности. Мне вдруг захотелось подойти к лестнице и позвать Дерека, чтобы он пришел и все нам объяснил. Но это было невозможно. Придется ждать, когда нас пустят к сыну и мы сможем его обо всем расспросить или у его адвоката появится новая информация.

— А если тест ДНК докажет, что сережка принадлежит Дереку? — спросила Эллен. — Что тогда?

— Давай не будем забегать вперед.

— Ты знаешь, что они скажут? — спросила жена. — Барри? Или прокурор? Они наверняка решат, что Донна затащила нашего сына в спальню, или придумают еще какую-нибудь чушь в этом роде. А потом заявят, что Дерек поэтому и напал на мистера Лэнгли, а вовсе не из-за того, что его обнаружили в пустом доме.

Я чувствовал, как меня охватывает отчаяние. В тот самый момент, когда необходимо было соблюдать ледяное спокойствие.

— Они ведь не подумают так? — спросила Эллен. — Разве можно поверить, что Лэнгли захотела переспать с нашим сыном?

Я вспомнил, что мне говорил Барри. О том, как Донна призналась сестре, будто спала со своим соседом. Возможно, она просто преувеличила.

Эллен открыла холодильник, достала две бутылки белого вина и поставила на стол. Потом вытащила из кухонной тумбочки штопор и открыла обе. Боже всемогущий, сколько она собиралась выпить?

Жена собрала пробки и выбросила их, потом взяла бутылки и, перевернув над раковиной, вылила содержимое.

— Мне нужна ясная голова, чтобы пережить этот кошмар, — объяснила она.

Меня восхитила ее стойкость. Эллен поставила на стол пустые бутылки и загадочно произнесла:

— Думаю, это наше наказание.

— За что?

— За все, что мы сделали или не сделали в прошлом. То, что происходит с нами сейчас, своего рода кара. Мы должны за все заплатить.

— Я тебя не понимаю. Ты имеешь в виду поступки, которые мы совершили в этой жизни, или что-то еще?

Но она ушла с кухни, ничего не ответив.

Ночь выдалась бессонной. Я едва мог сомкнуть глаза. И почти все время лежал на спине, смотрел в потолок и не видел там ничего, кроме сына. Это была его третья ночь вдали от дома, за решеткой. До сих пор не верилось, что все это случилось с нашей семьей.

Не успел я успокоиться насчет одной проблемы, как у меня появилась другая. Я никак не мог сосредоточиться на чем-то одном, слишком много неприятностей произошло с нами за последнее время.

Конечно, больше всего я волновался за Дерека, однако был уверен, что он не имеет отношения к убийствам Лэнгли, и продолжал думать о том, что же на самом деле случилось той ночью и кто нажал на спусковой крючок.

А еще постоянно возвращалась мысль, не была ли трагедия в семье Лэнгли ошибкой, ужасным, роковым стечением обстоятельств.

Но как могла произойти такая ошибка? У меня имелось несколько предположений.

Одно из них было связано с почтовым ящиком с нашей фамилией. Ящика с фамилией Лэнгли не существовало.

Что, если убийца или убийцы Лэнгли ошиблись дверью? Что, если их целью был наш дом? И если это так, то кому понадобилась наша смерть?

А еще тот компьютер. Я все время мысленно возвращался к нему. Компьютер отдали Дереку, а потом он пропал. Возможно, тот, кто убил Лэнгли, решил, будто пришел в нужный дом, поскольку обнаружил там компьютер.

А может быть, все мои версии были полнейшей чушью. Как бы мне хотелось приехать к Барри, рассказать обо всех своих подозрениях и убедить его хотя бы принять их к сведению! Но я прекрасно понимал, что теперь мои шансы практически равны нулю.

Через минуту после того, как мы выключили свет и легли спать, я услышал, как Эллен достает платок из прикроватной тумбочки. Жена плакала, а я прижимал ее к себе, пока она не затихла и не уснула. Я перевернулся на другой бок и уткнулся лицом в подушку, надеясь, что она заглушит мои рыдания и я не разбужу свою половину.

На следующее утро нашей главной задачей было увидеть Дерека и его адвоката и узнать последние новости. Однако реализовать цель иногда становится намного труднее, чем поставить ее. Мы решили разделить обязанности. Эллен взяла на себя телефонные звонки. Сначала она пыталась договориться о свидании в тюрьме, а потом — пообщаться с Натали Бондурант.

Но ей так и не удалось отыскать людей, обладавших достаточными полномочиями, чтобы устроить нам встречу с Дереком, а Натали не отвечала на звонки.

Поэтому перед нами встал выбор — либо целый день провести у телефона, либо попробовать заняться еще каким-нибудь делом.

Я собрался пойти на работу, решив, что в случае чего Эллен сможет позвонить мне по сотовому телефону. Она хотела поехать в банк и обналичить часть наших пенсионных накоплений, или даже весь счет, если в этом будет необходимость. Я не могу сказать, что мы хранили в банке сотни тысяч долларов. Как и большинству, нам нередко приходилось сводить концы с концами, и я прекрасно понимал, что обеспечить себе безбедную старость мы сможем, разве что купив счастливый лотерейный билет.

— Все будет хорошо, — приободрил я Эллен, подходя к пикапу.

Прежде чем сесть в машину, проверил, собрал ли все необходимое для работы. Канистры с бензином были полными, газонокосилки и электрический кусторез лежали в багажнике, сотовый телефон — включен. Я положил в кулер сандвичи, нарезанные фрукты и несколько бутылок воды. Не той дорогой воды в бутылках из магазина, а самой обычной — водопроводной. Я наливал ее в бутылки, купленные когда-то давно. Наконец бросил в багажник железную лейку. Обычно я не брал ее с собой, но подумал, что сегодня она может пригодиться.

Обещал новому помощнику заехать за ним в восемь. Так что еще один визит, который я запланировал на тот день, но ничего не сказал о нем Эллен, пришлось отложить на более позднее время. И все же мне хотелось оказаться там пораньше. Когда я вспотею и с ног до головы покроюсь обрезками травы, будет неприлично появляться в таком месте.

Дрю Локус ждал меня в условленном месте. Он стоял на углу улицы перед домом своей матери. В руках у него был бумажный пакет. Если бы он голосовал на дороге, я вряд ли взял бы такого попутчика. Крепкий и коренастый, с густыми бровями, нависавшими над маленькими, глубоко посаженными глазками, и толстыми руками, готовыми в любой момент разорвать тонкие рукава рубашки, он напоминал пещерного человека.

Я искренне надеялся, что не ошибся. Мое решение взять здоровяка на работу было импульсивным. А вдруг он окажется еще более никчемным работником, что Стюарт Йост с его сыпью от жары?

По крайней мере Дрю не опоздал и явился в оговоренное время. Я никогда особенно не верил в существование высшей силы, которая заранее предопределяет наши поступки и судьбу, но искренне полагал, что у каждого события существуют причина и следствие, даже у того дерьма, в которое каждый из нас время от времени влипает. В этом мире все взаимосвязано.

Нет, я не верил в судьбу, но был признателен богам, которые так гневались на меня в последнее время, но потом решили вдруг смилостивиться и послали Дрю, оказавшегося поблизости в тот момент, когда мне на ногу упал трактор. Тот придурочный репортер или его водитель точно не смогли бы меня спасти.

Когда прошлым вечером я рассказал Эллен о том, как встретился с Локусом, она решила, что мне очень повезло. Возможно, случай специально свел нас, чтобы Дрю спас меня. А еще она подумала, что наши пути могли пересечься, чтобы этот здоровяк уберег нас от какой-то еще более серьезной опасности.

Я сказал ей, что она несет совершенную чепуху.

С утра я чувствовал себя паршиво. Нога всю ночь ныла, а лицо болело после удара Лэнса. Но все равно нужно было работать. Я не мог позвонить себе самому и сказать, что заболел. Должен был зарабатывать на жизнь и на помощь сыну.

Дрю открыл дверцу и сел в машину.

— Привет.

— Доброе утро. Вижу, ты взял с собой обед. Если хочешь, могу положить его в кулер, он у меня на заднем сиденье.

Дрю, который еще не пристегнул ремень безопасности, повернулся, нашел кулер, открыл и положил туда пакет с обедом.

— Можешь брать мою воду, если захочешь.

— Спасибо, — ответил Дрю. — Про воду я и забыл.

— Не беда. Почти в каждом дворе есть краны. Это на случай, если нам захочется пить. Хотя большинство хозяев, если они не совсем жалкие идиоты, всегда сами предложат тебе попить, особенно в такой жаркий день.

— Хорошо. — Локус кивнул, пристально посмотрел на меня, словно изучая. — А что у тебя с лицом?

— Ой! — Я поднес руку к щеке, но не дотронулся до нее. — Так, повздорил немного с бывшим коллегой. — Повернул направо и поехал в центр города.

— Тебе подбили глаз, — заметил Дрю.

— Да, я был не совсем готов к этой встрече.

Думал, что Локус начнет выспрашивать детали, но вместо этого он спросил:

— Куда мы поедем?

— На Калвер-стрит. Но сначала мне нужно кое-куда заехать. В городскую ратушу.

— Забыли оплатить налоги?

— Не совсем.

Промис-Фоллс никак не назовешь маленьким патриархальным городком. Но это весьма милое местечко. Здесь много старых домов, а через весь город течет река, берущая свое начало у водопада Промис. И по мере того как приближаешься к центру, город преображается на глазах: кирпичные мостовые, старинные фонари и вывески на магазинах навевали воспоминания о колониальном стиле. Основное здание городской ратуши было выстроено более ста лет назад. Несколько входных дверей, колонны высотой в три этажа напоминали бостонский Фейнуэл-Холл, однако прилегавшие к зданию строения были возведены уже в наши дни.

Я припарковался перед ратушей.

— Подожди меня, вернусь через пару минут. Если тебя попросят убрать машину, объедешь квартал, а я к этому времени уже освобожусь.

— Договорились.

Я вышел из машины, взял лейку и направился к дверям. Миновав холл, поднялся по мраморной лестнице на второй этаж. Дорогу я знал хорошо и вскоре уже был на месте.

Офис мэра состоял из нескольких комнат: приемная со столом, за которым сидела секретарша; слева от нее — кабинет вице-мэра; справа — несколько комнат, где располагалась городская администрация, а прямо по центру находилась дверь в кабинет самого Финли. Когда секретарша увидела, что я направляюсь к ней, улыбнулась:

— Боже, это же Джим Каттер собственной персоной!

— Делия, привет, — улыбнулся я в ответ, но даже не замедлил шаг.

— А почему ты с лейкой? — поинтересовалась она. — Только не говори, что работаешь в агентстве по коммунальным услугам и занимаешься поливкой цветов. — Она подмигнула. — Хотя все равно это лучше, чем возить его милость. — Вновь улыбнулась. — Джим, а что с тобой стряслось? Ты налетел на стенку?

— Ничего.

— Если хочешь увидеть мэра, то он у себя. Только немного занят с леди, которая помогает ему составить план предвыборной кампании в конгресс. Ты ведь уже слышал об этом?

— О да.

— Даже не верится, правда?

— Избиратели получают всегда то, что заслуживают, Делия. — Я пожал плечами.

— Мне сообщить о твоем приходе?

— Нет, все в порядке. Просто хотел узнать, на месте ли он. Если он здесь, значит, и Лэнс где-то неподалеку.

— Я видела его несколько минут назад — пошел в буфет. — Делия потянулась к телефонной трубке. — Хочешь, чтобы я сказала Гэррику, что ты здесь?

— Нет-нет, — быстро ответил я. — Сам схожу туда. — С этими словами поднял лейку и, повернувшись, хотел уйти, но Делия вдруг схватила меня за руку.

— Мне так жаль твоего мальчика, Дерека. — Я выразил ей благодарность за сочувствие. — Не верю, что он мог это сделать.

Спускаясь в холл, я соображал, как лучше держаться за ручку оцинкованной стальной лейки. Было очень важно, чтобы она не выскользнула из рук.

Добравшись до буфета, я распахнул дверь. Это была достаточно просторная комната, где легко умещалась дюжина столов. Вдоль стен стояли раздаточные автоматы, а на столике рядом с раковиной и холодильником — кофе-машина.

В помещении не было никого, кроме нужного мне человека. Гэррик сидел за одним из столов, в правой руке держал бумажный стакан с кофе, в левой — газету. В этот момент он как раз просматривал спортивные новости.

— Привет, — поздоровался я.

Когда Лэнс обернулся, я замахнулся лейкой и вмазал ему по лицу. Раздался низкий гулкий звук. Гэррик перелетел через стол и рухнул на пол.

— Не нужно было плевать мне в ухо. — Я развернулся и пошел на улицу.

Локус довольно быстро освоился с работой. Все-таки стрижка газонов не такое уж сложное дело. Его не нужно было даже просить, Дрю сам знал, чем заняться. Мы разделили обязанности. Я стриг лужайки на тракторе, а мой помощник брал одну из газонокосилок и обрабатывал ею участки, которые я не мог достать. Потом подравнивал кустарник и убирал с дорожек мусор.

На третьем дворе я бросил ему бутылку с водой, и он опустошил ее буквально за один глоток.

— Может, прервемся и пообедаем? — предложил я. У реки, неподалеку от водопада, располагался парк. Там всегда была густая тень, а в особенно удачные дни — дул прохладный ветерок. Мы поехали туда, нашли у обочины место, чтобы припарковать пикап с прицепом, а потом я предложил Дрю сесть за один из столиков.

— Когда ты вышел из здания ратуши, — заметил он, — у тебя был… весьма забавный вид. Очень самодовольный. И ты так радостно улыбался.

— Да, — согласился я. — Ты правильно подметил насчет самодовольного вида. — Я почесал затылок и взъерошил волосы, чтобы избавиться от застрявших травинок. — Видишь ли, в последние дни я пребывал в постоянном стрессе, а теперь наконец смог получить долгожданную разрядку.

— Понятно, — ответил Дрю, но дальше расспрашивать не стал.

— Скажи, — я попытался сменить тему разговора, — как твоя мама? Ты за ней присматриваешь?

Локус кивнул и откусил свой сандвич с арахисовым маслом.

— Она себя неважно чувствует?

Дрю ответил:

— Она старая. И у нее рак.

— Прости.

Локус уже почти доел сандвич и полез в пакет за вторым.

— Всем рано или поздно придется умереть. — Он быстро съел второй бутерброд.

— Точно, всему свое время, — согласился я. — Главное, не спешить. Иногда полезно просто отдохнуть и перезарядить батареи, особенно в такую жару.

— Извини. Я ем слишком быстро.

— А чем ты раньше занимался?

— Чинил двигатели, работал автомехаником и всякое такое. Но в последнее время почти не работал. Моя мать тяжело болеет, и мне нужно за ней ухаживать.

— Твой отец еще жив?

— Нет, он давно умер. От сердечного приступа.

— Плохо. А братья или сестры?

— Я один.

— Тяжело, когда больше некому разделить груз ответственности, — посочувствовал я и выпил немного воды. — Ты женат?

— Нет, больше нет, — ответил Дрю. — Был когда-то. Мы жили вместе, но не состояли в браке.

— Дети?

Локус покачал головой и только потом ответил:

— То же самое. Теперь нет.

— Прости. Я слишком любопытный. Это не мое дело.

— Все в порядке. На самом деле мою жизнь не назовешь счастливой. И не думаю, что она может измениться к лучшему.

Сначала я подумал: «Отлично. Нашел прекрасного парня, который поднимет мне настроение!» — но потом попытался посмотреть на все с его точки зрения. Несмотря на все проблемы, он продолжал жить и даже устроился работать к человеку, которому пришлось еще труднее, чем ему. По крайней мере на тот момент.

Возможно, он чувствовал себя лучше в моем присутствии. А возможно, наоборот. И не исключено, что я мог помешать ему опуститься еще ниже.

Некоторое время мы сидели молча, наслаждаясь прохладой. Потом Дрю спросил меня:

— А как дела у твоего сына?

Я выпил воды.

— Могло быть и лучше. Мы сейчас собираем информацию, и надеюсь, что полицейские скоро поймут, какую ошибку совершили, и все обвинения будут сняты.

— Тюрьма не самое лучшее место.

— Да, — согласился я, пытаясь разгадать, что стояло за его словами. — Ты говоришь так, словно у тебя есть опыт.

— Я же говорил, — напомнил Дрю, — в моей жизни было мало счастья. Когда-нибудь расскажу, если тебе вдруг станет скучно. — Он помолчал, потом добавил: — Я заметил, что ты часто смотришь на реку.

— Смотрю на водопад Промис, — ответил я, наблюдая за потоками воды, падающими на дно водопада и взметавшими вверх белую пену, окруженную облаком тумана. Они буквально гипнотизировали меня.

— Красиво, — заметил Дрю.

— Да, — согласился я, представляя, как Бретт Стокуэлл прыгает через ограждение, окружавшее водопад.

Отчетливо представил себе эту картинку: как несчастный юноша летит и его тело разбивается о камни внизу.

Но я видел не только это. Представил себе Конрада Чейза, стоящего на мосту и глядящего вниз. Он махал рукой и улыбался, понимая, что теперь все его проблемы решены.

Когда мы ехали обратно через центр города, на нашем пути попался ресторан «Клевер» — весьма дорогое место, где можно было хорошо поужинать, если у тебя завалялась лишняя сотня долларов. Обед там стоил не меньше пятидесяти. Мое внимание привлек седан «мазда», точно такой же, как у Эллен, припаркованный перед рестораном.

— Похоже, что это машина моей жены, — медленно произнес я, разглядывая номер автомобиля. Это действительно была ее машина. — Возможно, у нее встреча с адвокатом Дерека. Думаю, мне стоит…

Я уже собирался свернуть на парковку, но в этот момент заметил еще одну знакомую машину. Неподалеку от «мазды» Эллен стоял серебристый «Ауди-ТТ».

Я повернул руль и поехал дальше.

— Что? — спросил Дрю. — Ты же хотел зайти, я бы тебя подождал в машине.

— Ошибся. Это не ее автомобиль.

Пару часов спустя, когда я стоял у пикапа и собирался вытащить из прицепа трактор, зазвонил сотовый телефон. Я поднес трубку к уху так быстро, что даже не успел проверить, чей это был номер.

— Алло?

— Привет, Джимми. Я слышал, ты был у нас. Что же не зашел и не поздоровался?

Звонил мэр.

— Извини, — замялся я. — Делия сказала, что у тебя была встреча с консультантом по избирательной кампании.

— Да, с Максин Вудроу. Просто красотка. К тому же умница. Честно говоря, такие женщины не в моем вкусе. — Он рассмеялся.

— Что тебе нужно, Рэнди?

— Послушай. Лэнсу пришлось взять больничный из-за того, что ты разбил ему лицо. Скажу тебе, здорово ты его отделал. И я не уверен, что он поправится к завтрашнему дню. Но все-таки зря ты так с ним. К тому же серьезно подставил меня.

— Я должен был свести с ним счеты.

— Не сомневаюсь. Знаешь, иногда он и меня так доводит, что я сам с удовольствием стукнул бы его сковородкой по башке. Кстати, чем ты его? Делия сказала, что ты принес с собой лейку.

— Верно.

— Черт подери. Теперь радикалы потребуют, чтобы лейки продавались только по специальному разрешению. — Финли засмеялся. — На самом деле я хотел сказать, что, если ты еще соберешься выяснять отношения с Лэнсом, не делай этого в моей песочнице. Понимаешь, о чем я?

— Понимаю.

— Никогда не думал, что однажды у тебя могут возникнуть серьезные проблемы? Ты всегда все держишь в себе, отвечаешь односложно, но в один прекрасный день взорвешься. — Он хихикнул. — Уж кто-кто, а я-то знаю об этом лучше всех.

— Значит, нас будет двое.

— Молодец, не теряешь присутствия духа. — Потом он сменил тон и сказал мягче: — Да, Каттер, по поводу твоего мальчика.

— Что?

— Так обидно. Я вижу, вы пригласили Бондурант. Она хороший адвокат, и говорят, попка у нее такая аппетитная. Хотя тебя, наверное, это мало интересует.

— Вообще-то да.

— Послушай, стой на своем. Твой сын ни при каких обстоятельствах не мог этого сделать.

Слова Рэндалла застали меня врасплох, такого раньше не было. Я не сразу нашелся, что ему ответить.

— Спасибо.

— Ну ладно. Счастливо. — С этими словами мэр повесил трубку.

— Кто это был? — спросил Дрю, который все это время наполнял одну из газонокосилок бензином из пластиковой канистры и был в наушниках.

— Мэр, — ответил я.

— Мы и у него будем подстригать траву? — поинтересовался Дрю.

Прежде чем я успел ответить, мой сотовый телефон снова зазвонил. На этот раз я посмотрел на экран — звонила Эллен.

— Мы сможем увидеться с Дереком, — сообщила жена. — Через полчаса, в три тридцать.

— Ты говорила с Натали? Она больше ничего не узнала про сережку?

— Мы виделись с ней, но недолго. И у меня больше нет новостей. Адвокат собирается встретиться с нами, когда мы поедем к Дереку.

— Что-нибудь еще? — спросил я. Мне было интересно, расскажет ли она про свой обед в «Клевере».

— Нет, не считая того, что у нас осталось всего восемьсот пятьдесят долларов пенсионных накоплений.

Я посмотрел на часы:

— Приеду через пятнадцать минут, — и закрыл крышку телефона.

Дрю сказал, что займется участком, пока я съезжу в тюрьму Промис-Фоллс. Я был похож на пугало, но на месте никто не обратил на это внимания. Эллен и Натали Бондурант уже ждали меня. Нас проводили в небольшую переговорную и попросили подождать, пока охрана приведет сына.

Когда я наконец увидел его, с трудом сдержал себя, чтобы не расплакаться. Дерек был бледен, под глазами — круги, плечи опущены, а на подбородке — повязка.

Эллен первая бросилась к нему, обняла, потом обнял я, и в этот момент стоявший у двери охранник сделал нам выговор, сообщив, что физический контакт с заключенными запрещен.

— Что с тобой случилось? — спросила жена, показывая на повязку.

— Какой-то парень ударил меня об стену.

— Охранник? — спросила Натали.

— Нет, — ответил Дерек. — Один из заключенных. Я шел слишком медленно.

— Что мы можем сделать с этим? — обратился я к адвокату. — Его можно как-то защитить?..

Она жестом велела мне замолчать.

— Я попробую. Но давайте начнем. Нам нужно во многом разобраться, Дерек. — Бондурант, облокотившись на узкий стол, подалась к нашему сыну. — Мы должны кое-что выяснить.

— Что?

— Полицейские нашли сережку. С эмблемой мира. Они проверяют ее на наличие ДНК, но скажи мне — она твоя?

Он кивнул.

— Когда ты ее потерял?

Казалось, парень был немного сбит с толку.

— Не знаю. Наверное, две или три недели назад.

— Не в ту ночь, когда прятался в подвале? Когда убили Лэнгли?

Он покачал головой. Похоже, был уверен в своих словах.

— Нет, раньше. А где ее нашли?

Натали, Эллен и я переглянулись, потом Бондурант ответила:

— В спальне Лэнгли, ее вытащили из складок покрывала на кровати.

Глаза Дерека забегали.

— К тому же, — добавила адвокат, — они нашли твои отпечатки на шкафу с одеждой.

— Ладно. Подождите. Возможно, я дотрагивался до шкафа в ту ночь, когда соседи были убиты.

— Почему ты не сказал Барри, что был там? — вмешался я.

Дерек вздохнул и взглянул на потолок.

— Черт, я зашел туда только на минуту. Просто ходил по дому и мог дотронуться до чего угодно.

— Ты уверен, что не терял там сережку? — спросила Эллен.

Дерек помолчал.

— Нет, это точно случилось раньше.

— Тогда как она попала в комнату? — спросила Натали.

Глаза Дерека стали влажными от слез. Парень посмотрел на мать и спросил:

— Вам действительно нужно это знать?

— Да, нужно. — Адвокат была непреклонна.

— Мне… трудно об этом говорить.

Эллен постаралась улыбнуться, чтобы приободрить его.

— Мисс Бондурант не сможет помочь тебе, если ты не будешь говорить ей только правду. Я знаю, что тебе, возможно, тяжело говорить о некоторых вещах в нашем присутствии, и если ты хочешь, чтобы мы ушли…

— Нет, не хочу. Все равно вы рано или поздно узнаете о том, что было.

«Пристегните ремни», — подумал я про себя.

— У меня… было что-то вроде секса с миссис Лэнгли, — признался Дерек.

Если бы он говорил только со мной и с Эллен, за этим признанием последовала бы долгая пауза, но Натали тут же задала вопрос:

— Когда это случилось, Дерек?

— Я же говорил, недели две или три назад.

— Это было один раз или повторялось?

— Один раз.

— Расскажи нам, как все произошло.

Дерек вздохнул:

— Я пришел к Адаму, но оказалось, что он уехал с отцом — то ли в кино, то ли еще куда-то. А миссис Лэнгли все равно пригласила меня войти. Она так часто поступала, когда ей нужно было с кем-то поговорить. И всегда была добра ко мне. Поэтому я вошел, она приготовила мне сандвичи, открыла банку с чипсами, а потом села за стол вместе со мной. Мы о чем-то долго болтали, а затем она спросила о моей девушке. Ну о Пенни.

Мы кивнули.

— Миссис Лэнгли стала говорить о современных подростках, какие они все помешанные на сексе. Спросила меня, соблюдаю ли я осторожность, чтобы девушка не забеременела, о болезнях и тому подобном, и я признался ей, что у меня еще не было секса. — Дерек бросил на меня быстрый взгляд, ожидая, видимо, что я буду разочарован. — Я сказал, что кое-чем уже занимался, но до главного пока не дошло.

— Ясно, — кивнула Натали.

— А она спросила меня, не переживаю ли я из-за этого первого раза. Я ответил, что это, конечно, немного волнительно. И тогда она предложила помочь мне. — Он замолчал, подбирая слова. — Сказала, что если я никому не расскажу, то преподаст мне урок, который будет нашим секретом.

Оказывается, наша соседка занималась сексуальной благотворительностью.

— Значит, вы пошли в ее спальню? — спросила Натали Бондурант.

Дерек кивнул:

— Она… показала мне…

— Донна изнасиловала тебя! — не сдержалась Эллен.

Сын поморщился:

— Нет… что ты!

— Дерек, ты никому не рассказывал об этом? — спросила Натали. — До этого момента?

— Нет. Никому. Ни единой душе.

— А как ты думаешь, миссис Лэнгли могла кому-то сказать о том, что случилось между вами? А потом мистер Лэнгли случайно обо всем узнал?

Сын покачал головой:

— Тогда он точно мне все высказал бы.

— Но это невозможно доказать, — покачала головой Натали. — Сейчас мы должны узнать результаты теста на ДНК с сережки. Мы могли бы придумать какую-нибудь историю о том, как она туда попала, но отпечатки пальцев на шкафу говорят о твоем присутствии в той комнате. Прокурор, возможно, уже придумывает версию о том, как мистер Лэнгли случайно узнал, что ты спал с его женой, что между вами той ночью разгорелась ссора, которая кончилась гибелью всей семьи. — Адвокат помолчала. — Но есть и хорошая новость.

— Какая? — спросил я.

— Все улики по-прежнему косвенные, на их основе можно построить множество версий. Но в ближайшее время у обвинения может появиться более основательный мотив для убийства.

— Мне крышка, — жалобно простонал сын.

— Нет, — успокоила его Натали Бондурант. — Однако нам придется потрудиться.

Дерек посмотрел на мать, его глаза были красными.

— Прости.

— Мы все совершаем ошибки.

«Точно», — подумал я.

— Мне отсюда никогда не выбраться, — жалобно вздохнул Дерек.

— Ты не должен так говорить, — возразил я. — Мисс Бондурант знает, что делает. Мы делаем все возможное. Я постараюсь вытащить тебя. Не могу же я стричь траву без твоей помощи. — Надеялся, что он хотя бы улыбнется, но ошибся.

— Простите, я был таким придурком.

— Ты не придурок, — сказал я ему.

Он медленно покачал головой, глядя себе под ноги.

— Я всегда был придурком. Иначе не попал бы в такое дерьмо. Даже если вам с мамой удастся освободить меня, все равно опять во что-то влипну. Со мной всегда такое случается. Везде только гажу. Это единственное, на что я способен.

Позади нас хлопнула дверь.

— Ваше свидание закончилось, — объявил охранник.

Натали Бондурант встала, сказала, что будет поддерживать связь с нами, и направилась к двери. Мы с женой быстро обняли Дерека и последовали за ней. Эллен уже вышла, когда сын остановил меня:

— Папа?

Я повернулся.

Наши взгляды встретились.

— Помнишь, твои картины… ты хотел избавиться от них, прошу тебя не делать этого.

— Хорошо, — согласился я.

— Мне кажется, что они у тебя замечательные. Не помню, говорил ли я тебе когда-нибудь об этом.

— Если я останусь здесь, если меня посадят надолго, на несколько лет или даже больше, как думаешь, они разрешат мне повесить одну из них в камере?

Я держался изо всех сил, чтобы не расплакаться, пока не сел в машину, где Эллен уже не могла меня видеть.