Смерть в рассрочку

Глава 13

Валерия, держа сэра Дэниэла на поводке, вышла на лестничную площадку и тут же увидела, как открылась соседняя дверь.

— Лерочка, здравствуйте! — на пороге своей квартиры стояла пожилая соседка.

— Доброе утро! — приветливо отозвалась Стрелецкая, придерживая пса, который неодобрительно тряхнул головой.

Ну вот, теперь опять задержка, загрустил шар-пей. К тому же пахнет от этой старухи просто ужас какой-то чем.

Соседку звали Бронислава Станиславовна. Ей было семьдесят три года. Старуха отличалась строптивым характером. Она была худощава и стройна, сохранила хорошую осанку, как у грузинской княжны, и длинные густые волосы. Для своих лет она выглядела удивительно хорошо.

Невозможно было представить её без приклеенной к губе «беломорины». Она дымила, как паровоз, и другого курева не признавала. «Беломоркэнэл», гордо произносила старуха с французским прононсом. Она знала несколько иностранных языков, до сих пор читала Монтеня в подлиннике и давным-давно, как она говорила, забила болт на все, что происходило вокруг. В свое время она получила пятнадцать лет сталинских лагерей за дворянское происхождение и как дочь врага народа.

Развлечением в жизни Брониславы Станиславовны были собрания таких же, как она, узников лагерей. Там кипела какая-то жизнь, в которой могла принять участие.

Ни с кем в доме она не дружила, лишь к Лере испытывала расположение и иногда болтала с ней.

— Опять нас вчера собирали. Председатель комитета — вор, а его заместитель и того хуже. Все хапают, хапают, остановиться не могут. Всякий гад — на свой лад.

Бронислава Станиславовна любила смотреть телесериалы.

Сочувствовала героям, сопереживала вместе с ними.

— Ну надо же, — жаловалась она Валерии, — всего-то одну серию пропустила, а она (героиня) уже вышла замуж, развелась и снова собирается замуж за первого мужа, с которым рассталась по ошибке. Это удивительно. Такой накал страстей…

Лера сочувствовала одинокой, как перст, старухе, иногда заходила, приносила корм её ласковой, черепахового окраса кошке Машке, которая тут же прыгала к Лере на колени и начинала оглушительно мурлыкать, выражая благодарность.

— Подлиза, — журила Машку старуха. — Тут приятельница навещала, так к ней на руки не пошла, негодяйка.

Соседка предлагала Валерии выпить по рюмочке черносмородиновой настойки. При этом она была так ненавязчива и тактична, что Лера не могла отказаться.

— Ну, беги, детка, беги, спасибо, что зашла. Посидела немного, и будет с меня.

Бронислава Станиславовна, несмотря на свой преклонный возраст, была деятельная женщина. Она просыпалась очень рано и в любое время года шла к ближайшему газетному киоску, чтобы купить свежую прессу. Она почище любого политического комментатора могла проанализировать ситуацию и дать верную оценку происходящему. Она никогда не ошибалась, потому что в отличие от обозревателей ей не надо было врать перед зрителями.

В 90-е годы, когда Москва бурлила, старуха стороной обходила все митинги и демонстрации. Она, пережившая сталинские лагеря, не клюнула на демократические призывы. У неё были свои принципы, изменить которые было невозможно.

Сейчас Лера увидела, что соседка не уходит и как-то странно на неё смотрит. Взгляд пожилой женщины был всепонимающим и добрым.

«Может, надо что?» — мелькнуло в голове у Стрелецкой.

— Как ваше здоровье, Бронислава Станиславовна? — спросила она на всякий случай.

— А что мне сделается? Скриплю пока, — махнула та рукой.

— Машка как, жива?

— Жива, на заднице вся шерсть повылезла, неприлично смотреть. Видно, чего-то не хватает, — скороговоркой проговорила старуха и замялась. — Лерочка, я вот что… ты газеты сегодняшние видела?

— Нет, — удивилась Лера. — А что там?

— На, почитай, я купила.

Только теперь Стрелецкая заметила, что в кармане халата Брониславы Станиславовны торчали несколько сложенных газет.

Валерия развернула одну из них. Бросился в глаза кричащий заголовок: «Убили поп-звезду шоу-бизнеса Польди Лэнд!», «Кто за этим стоит?!..»

У Леры внутри что-то оборвалось. Она тупо смотрела на первые полосы газет и вдруг заметила свою фамилию. «Валерия Стрелецкая…» Она уставилась в текст и не могла прочитать ни одной строчки.

Ее взгляд остановился.

— Я погуляю со зверем…

Лера очнулась и увидела одетую Брониславу Станиславовну, которая взяла из её онемевших рук поводок Дэниэла.

— Ты не волнуйся, все выровняется. В этой жизни надо быть очень сильной, девочка. Нельзя расслабляться. Не ты первая, не ты последняя. Нам время досталось тяжелое, но и вам тоже, не приведи, Господи! А талантливому человеку вдвойне тяжелее. Таланту завидовали всегда, всегда хотели спихнуть на обочину. Мерзавцев и подлецов много, не позволяй им ломать себе жизнь.

Подошел лифт, и сэр Дэниэл послушно шагнул в кабину за старой женщиной.

— Ты иди к себе, мы быстро.

Лера читала подряд все публикации. Где напрямую, а где косвенно её имя увязывали с именем убитой. Одна из газет вспомнила о недавней безвременной кончине Натальи Дробышевой. «Почему одна за другой погибают известные певицы?» — спрашивал один корреспондент. Другой, вторя ему, намекал, что, видно, их популярность кое-кому пришлась не по душе. Безутешный муж Польди скорбел и призывал гнев на головы преступников.

Чем больше Лера углублялась в текст, тем сильнее её охватывал гнев. Почему? Почему все происходит именно с ней?! И еще. Сопоставляя прочитанное со своими прошлыми впечатлениями, начала быстро делать выводы.

Сейчас она уже не выглядела кисейной барышней, которую можно одним щелчком размазать по стенке. Она не будет рвать на себе волосы и кому-то что-то доказывать. Пусть доказывают ей. Теперь она не отложит ни одного своего выступления. Черта с два! Им её не переехать. Бронислава Станиславовна права: нельзя позволять подлецам ломать собственную жизнь.

Только это были не просто подлецы и мерзавцы, это были преступники.

Артем Беглов появился в квартире, когда она прочитала все.

Он увидел разбросанные повсюду газеты.

— Мои ребята не тронули её пальцем, — хриплым голосом выговорил он. — Я тебе клянусь…

— Я знаю, Артем, — твердо сказала Лера.

— Ты веришь мне? — в его глазах были сомнение и растерянность. Он боялся увидеть Стрелецкую другой.

— Верю! Ты удивлен?

Беглов медлил с ответом.

— Понимаешь, сегодня я кое-что поняла. Мне дали хорошего пинка, и это привело в чувство. Ты избаловал меня. К хорошему быстро привыкают. Ты решал все мои проблемы.

Артем сделал протестующий жест.

— Знаю, знаю, ты не вмешивался, но тем не менее я была уверена, что всегда придешь ко мне на помощь. Привыкла на тебя рассчитывать и превратилась в кисейную барышну.

— Кто тебе внушил все эти мысли?

— Удивишься. Старая соседка. Я с ней общаюсь время от времени. Да она, в общем, ничего и не внушала. Говорила то, что мне всегда твердила Лена. У Брониславы Станиславовны за плечами пятнадцать лет лагерей, дочь врага народа, семьдесят три года, не верит ни в Бога, ни в черта, только в себя. Мне сегодня стало стыдно, когда увидела её лицо, твердое, как кремень.

— Ты мне такой больше нравишься, девочка. — Артем подошел и обнял её. — Помню тебя в первую нашу встречу в «Белом жасмине». Колкую, недоверчивую, нахохлившуюся, взгляд, как бритва, а в нем: «Да пошли вы все к черту, если я вам не подхожу!»

Глаза Валерии потеплели.

— Ты выглядишь очень усталым. Хочешь, я сварю кофе? — спросила она.

— Хочу. Ты уже давно перестала замечать, какой у меня вид.

— Потому что ты…

— Давай не будем об этом, — остановил её Артем.

— Так вот, — начала Лера, когда они уселись за столик. — Я тут поразмышляла немного и кое-что надумала. Есть такой продюсер Илья Шаныгин, муж несравненной Польди Лэнд, о гибели которой вопят все газеты. У меня сегодня словно пелена с глаз упала: Шаныгин, Польди Лэнд и Наташа Дробышева — такая простая цепочка. А потом ещё и убийство Валентины Максимовой. Я думаю, что смерть Дробышевой каким-то образом связана с продюсером. Понимаешь, у них были странные взаимоотношения. Наташка несколько раз проговаривалась, что уж теперь-то она эту гниду прижмет как следует. И, действительно, на некоторое время он перестал вставлять ей палки в колеса. Я помню это очень хорошо.

— Если бы сообщила об этом раньше, то сильно облегчила себе и мне жизнь.

— Почему?

— Избавила бы от лишней работы. Я все это время безуспешно пытался выяснить, почему на тебя наехали. И не находил ответа. Не случайно попросил не распространяться по поводу смерти Дробышевой. На всякий случай, для страховки.

Артем вздохнул.

— Но я все время думал, что тебя зацепили из-за меня.

— Даже так?

— У меня сейчас не самые лучшие времена.

— Ты никогда не говорил ничего подобного.

— Извини. Так вот, удалось выяснить, что я здесь ни при чем. В принципе, после гибели этой актрисы…

Валерия побледнела:

— Я простить себе не могу, что не предупредила её.

Артем смотрел куда-то в сторону, и Лера поняла, что он просто не хочет её расстраивать.

— Скажи, она погибла из-за этого? Не надо меня успокаивать. Я хочу знать правду.

— Да. Если бы ты рассказала о продюсере раньше, у Максимовой был шанс остаться в живых. Я ведь этого Шаныгина видел однажды.

— Где? — удивилась Лера.

— В Шереметьеве. Сволочь редкая.

Беглов рассказал о скандальном поведении продюсера в аэропорту.

— Да, это в его стиле, — кивнула головой Лера.

Она отставила кофейную чашку в сторону и вопросительно посмотрела на Артема.

— Еще до гибели Максимовой я пришел к выводу, что Шаныгин замешан в смерти Дробышевой. Мы подошли к нему вплотную. Он был у твоей Натальи незадолго до смерти. Его автомобиль видели. Там с машинами путаница какая-то: один сосед говорит, что видел белую иномарку, другой — серебристую.

— На белой приятель Натальи катает, — вставила Лера. — Я сама слышала у подъезда, что белую иномарку видели в тот день возле дома. Правда, кто-то вспомнил, что и серебристая тоже подъезжала.

— В общем, звучит это, примерно, так: в результате небрежно проведенных оперативно-следственных мероприятий Шаныгин легко отделался — даже свидетелем по делу не вызывали.

— Меня тоже, — тихо произнесла Лера.

— Дело тихо прикрыли, списали на наркотики.

Валерия слушала очень внимательно, ловила каждое слово.

— Польди Лэнд убийца разможжил голову.

— Я читала, — передернулась Стрелецкая.

— У Шаныгина стопроцентное алиби. Правда, он приезжал к ней, его серебристый «БМВ» в половине шестого вечера видели соседи.

— Опять, как с Наташей, — вставила Лера.

— Но он уехал, а она после этого несколько раз разговаривала по телефону. Есть свидетели. Тут другое, — усмехнулся Беглов. — Вечером, а в это время предположительно убили Лэнд, к ней приезжал один известный деятель культуры, Мызников.

— Мызников? — ахнула Лера.

— Да, фамилию я назвал правильно, — подтвердил Беглов. — Вот после этого посещения певицу в живых не видел никто.

— А Шаныгин?

— А Шаныгин в это время развлекался в одном заведении. Это подтверждает множество людей.

— В газетах ничего такого нет, — растерянно сказала Лера.

— И не будет, пока идет следствие.

— Меня тоже потащат?

— Думаю, что да, но не сразу. Ты не должна ничего бояться. Выложишь все, как есть. Только то, что я тебе сейчас рассказал, говорить не надо. Это…

— Понятно, — перебила Валерия. — Я не боюсь.

— Как только тебя вызовут, сразу сообщи мне. Где бы я ни находился, меня найдут.

Стрелецкая вдруг рассмеялась.

— Догадываюсь, что делал у Польди Мызников. Ведь он не мог её убить?..

— Непохоже, но неприятностей у этого мужика будет навалом. И, видимо, семейными разборками дело не закончится.

— Нехорошо говорить о мертвых плохо, но Лэнд любой ценой, любыми способами карабкалась на пьедестал. Артем, — спросила Лера, — а долго все это будет тянуться, расследование?

— Тебе придется набраться терпения. Я специально все так подробно рассказал, чтобы ты не падала духом. В деле много неясного, но ты сама правильно выстроила цепочку: Шаныгин, Дробышева, Польди Лэнд и Максимова. Сейчас прокуратура вернется и к смерти певицы, и к гибели актрисы. Убийство Лэнд — тоже одно из звеньев цепочки. Причастность Шаныгина надо ещё доказывать, тем более, что у него есть алиби. Когда умерла Дробышева, его тоже видели в общественных местах. Разобраться во всем — дело времени. Главное — выяснить заинтересованность продюсера: чем Дробышева стала ему опасна. Если найти ответ на этот вопрос, то разрешится и все остальное. В силу своих возможностей постараюсь ускорить процесс. Это обещаю. Так что набирайся терпения. Ничего другого здесь не придумаешь. Справишься?

— Справлюсь. Знаешь, — оживилась Лера, — ещё до разговора с тобой я решила, что больше не отменю ни одного своего концерта.

— Правильно. Думаю, что через несколько дней журналисты начнут рвать на части этого самого Мызникова. Утечка информации уже произошла, так что тебе недолго быть героиней первых полос желтой прессы.

Беглов не говорил, а Лера не спрашивала, откуда у него такие подробные сведения. Оттуда же, откуда и все остальные. Его люди умели добывать нужную информацию.

— Артем…

— Не надо, Лера, я знаю, что ты хочешь сказать, но не надо.

— Ты ничего не делаешь наполовину, — процитировала Стрелецкая его слова, которые он недавно говорил ей.

— Совершенно верно, — он улыбнулся одними глазами, но лицо по-прежнему было усталым и серым.

Залаял Дэниэл и в прихожей зажегся свет.

— Дашка пришла, — Лера поднялась навстречу дочери.

Девочка, не раздеваясь, стояла в прихожей, привалившись к стене, её глаза были заплаканы.

— Мамочка, я не пойду больше в школу! — крикнула она и из её глаз хлынули слезы. — Они… про тебя…

Валерия раздела ребенка и повела в комнату.

— Вот мы сейчас проводим дядю Артема и поговорим про это, — ровным голосом говорила она.

— Не нажимай на девочку, — сказал Артем, когда они вышли в прихожую. — Будет лучше, если она пропустит несколько дней занятий.

— Артем, неужели ты думаешь, что буду терзать собственного ребенка? Я тоже думаю, что пока ей лучше посидеть дома. Одного боюсь, что она вырастет такой же назащищенной, какой была я до гибели родителей. Эта привычка втягивать голову в плечи — до сих пор мне аукается.

В неярком освещении прихожей Лере показалось, что лицо Артема выглядит совсем осунувшимся и усталым. Он похудел, вдруг поняла она.

— Разглядываешь?

— Да.

— Зачем?

— Тебе плохо. Я никогда не видела тебя таким.

Она погладила его по щеке.

— Ты похудел.

— Я ещё и постарел. Мне гораздо больше лет, чем хотелось бы.

— И тогды ты выстроил бы свою жизнь по-другому?

Артем покачал головой.

— Я не знаю, что тебе ответить. Я такой, как есть. Однажды, очень давно, в нашу первую встречу, мы это уже обсуждали.

— Я могу тебе чем-то помочь?

В глазах Беглова появилось странное выражение, то ли сожаление, то ли едва заметная улыбка промелькнула. Разгадать его взгляд было невожможно.

— Иди к Даше, она тебя ждет.

Он открыл дверь и обернулся:

— И, пожалуйста, помни, о чем мы говорили. Все будет хорошо.

— Подожди! — Валерия уже на пороге схватила его за руку. — Я кое-что ещё вспомнила. Вокруг Наташи в последнее время постоянно вертелся один неприятный парень. По повадкам — голубой.

— Как его зовут?

— Не знаю.

— Ладно, разберемся.

— И еще, — неуверенно начала Лера, — только…

— Говори, — приказал Артем. — Сейчас важна любая информация.

— Когда выносили труп Наташи, я заметила у подъезда одного типа.

Она очень точно описала парня с лисьим лицом.

— Он пялил на меня глаза. Вгляд неприятный.

Беглов ушел, а Валерия потом долго вспоминала подробности разговора. И все время будто чувствовала на себе непонятный взгляд Артема. Он раньше никогда так не смотрел на нее. Словно прощался или прощения просил…

Глупости, одернула она себя. Так и беду накликать можно.

Умница Дашка после беседы с матерью все поняла.

— Мам, хочешь, я и завтра в школу пойду? Плевать на них! Валерия сделала строгое лицо.

— Слово плевать, чтобы я больше не слышала. А занятия дня два-три пока пропустишь. Я позвоню классной руководительнице.

Даша с облегчением вздохнула.