Снежная слепота

32

На этот раз они обошлись без предварительного оповещения; просто остановились у больших ворот и дождались Лиз, вчерашнюю охранницу, которая и впустила их.

– Мы должны вернуться к дому Лауры, Лиз, – сказал ей Сэмпсон, опустив окно машины.

Сегодня она выглядела усталой и раздраженной.

– Вы и все прочие копы из свободного мира. – Нагнувшись заглянуть в джип, она кивнула Айрис и Джино с Магоцци на заднем сиденье. – Та же команда, что и вчера?

– Да. Сколько наших людей все еще здесь?

Лиз хмуро посмотрела на него:

– Нам пришлось держать ворота открытыми, когда ваши люди повалили сюда. В первый раз после того, как появилось ограждение. Не имею представления, сколько въехало и сколько выехало. Вся система безопасности, что мы возводили по периметру, исчезла в мгновение ока.

– Прости, Лиз. У нас не было выбора.

Все же она смогла усмехнуться ему.

– Ну да, я понимаю. А тебе не кажется все это несколько странным? Все эти чужаки, которые топчутся здесь, и никто не знает, кто они такие… Мы к этому не привыкли.

– Как только сможем, мы исчезнем отсюда.

Они припарковались рядом с несколькими другими машинами, оставленными на стоянке, а потом самым коротким путем обогнули здание корпорации и по узкой тропе направились к дому Лауры.

Магоцци вспомнил, что он так и не услышал фамилию пожилой женщины. Не то что этот факт много значил, но это было каким-то странным упущением. Ты всегда спрашиваешь полные анкетные данные и как они правильно пишутся, опрашиваешь ли ты подозреваемого или свидетеля, ибо, если ты представишь рапорт без этих деталей, тебя вернут в вечернюю школу на переподготовку.

– Проклятье, я уж сыт по горло, – пожаловался Джино, когда они пробирались сквозь новые снежные заносы. – Штаны такие мокрые, что скоро ноги заплесневеют, а снег все идет.

Когда они обошли здание и выбрались на узенькую протоптанную дорожку, Джино старательно обил ноги.

– Как вы собираетесь действовать? – спросила Айрис, когда они, пройдя мимо небольшой рощицы, оказались на открытом месте. Впереди уже виднелась ферма Лауры.

– Разговор будет вести Джино, – объяснил Магоцци. – Нам бы не хотелось пугать их диктофоном, так что каждый должен вести подробную запись. Да, важны слова, но и реакции могут многое сказать нам. Если захочется что-то спросить, подождите, пока Джино не закончит.

Дверь открыл Билл Уорнер. Он выглядел точно так же, как в тот день, когда они встретились в доме Мэри Дитон. Аккуратный седой ежик, физическая сила, на усталом лице – типичные глаза копа. Ему, должно быть, сказали, что они уже тут были, и он несколько удивился, снова увидев их.

Отлично, подумал Магоцци. По крайней мере, слегка вывел его из равновесия.

– Заходите, заходите. – Он пошире открыл дверь и жестом пригласил их войти. – Такая погода ни для человека, ни для животного. Детективы Магоцци и Ролсет, так? Меня вы помните?

– Конечно, мистер Уорнер.

– А зовут меня Билл. Это вы тоже помните?

– Благодарю вас. Это шериф Риккер и лейтенант Сэмпсон из округа Дандас. Как поживает ваша дочь Мэри?

– Насколько позволяют данные обстоятельства, неплохо. Мы готовимся к похоронам Томми и, конечно, Тоби. То, что произошло тут сегодня вечером, не облегчает ситуацию, тем более если Лауре грозят неприятности.

– Я ничего такого не вижу, – сказал Магоцци. – Конечно, это дело округа Дандас, но мы все были на месте и пришли к общему выводу, что это, без сомнения, может считаться самообороной.

– И очень впечатляющей самообороной, – добавил Джино. – Для дамы ее лет она действовала с удивительной сообразительностью и быстротой.

Билл кивнул:

– Лаура всегда была отличным стрелком… – Он запнулся, поняв, насколько неподходящими были эти слова. – К сожалению, с годами она теряет ясность мышления, но при необходимости может собраться. Могу ли я взять ваши пальто?

Магоцци покачал головой:

– Спасибо, не надо. Я думаю, что мы пробудем недолго.

– По крайней мере, заходите, присаживайтесь у огня и согрейтесь.

Когда они устроились у камина, Магоцци осмотрелся. Тело, конечно, уже было убрано, и люди Айрис скатали ковер. Во всем остальном комната выглядела почти нетронутой. На кое-каких поверхностях он увидел следы порошка для снятия отпечатков, но их будет легко стереть.

Билл Уорнер проследил за его взглядом.

– Криминалисты ушли минут пятнадцать назад.

– Мэгги Холланд еще здесь? – спросил Магоцци.

– Ушла сразу же после них. Наверно, отправилась домой принять валиум или что-то в этом роде. Будь у меня такая ночь, я бы так и поступил.

Магоцци улыбнулся.

– Сегодня с вами приехала и жена? – осведомился Магоцци, словно он не знал ответа.

– Да, конечно. Лаура – ее внучатая тетя… думаю, Мэгги вам рассказывала. Эллис только что пошла к ней в комнату, посмотреть, спит ли она.

Словно в ответ на упоминание, в холле прозвучали шаги Эллис Уорнер, и она вошла в гостиную. Она чуть заметно удивилась, увидев, что помещение полно людьми, которых тут не было, когда она выходила.

– Здравствуйте…

Магоцци, Джино и Сэмпсон встали, когда Билл представил их. В тот первый день в доме Мэри Дитон они к ней особенно не присматривались, не говоря уж о более близком общении, – она была занята, успокаивая свою дочь, когда Билл отошел поговорить с ними. Она была почти такого же роста, как и ее муж; в ней чувствовалась какая-то элегантность и большое самообладание. У нее было крепкое рукопожатие и прямой, уверенный взгляд.

– Приятно наконец встретиться с вами, детективы. Билл поблагодарил вас за то, что вы были так заботливы по отношению к нашей дочери в тот ужасный день?

– О, конечно, – вступил Джино в попытке наладить доброжелательную и дружескую атмосферу. – Я понимаю, вы, должно быть, очень устали этим утром, но, может быть, у вас найдется минутка присесть и поговорить с нами?

Она подарила Джино вежливую улыбку, которая заставила Магоцци подумать, что здесь они будут толочь воду в ступе и, возможно, утонут с головой.

Когда они все расселись – Билл и Эллис Уорнер бок о бок на диване, – Билл посмотрел на Магоцци с грустной дружелюбной улыбкой, и Магоцци понял, что он уже вычислил его – именно ему предстоит играть роль хорошего копа.

– Я был удивлен, увидев, как далеко вы заехали.

Магоцци улыбнулся ему в ответ, чувствуя всю фальшь своего поведения. Он терпеть этого не мог.

– Мы расследуем историю с третьим снеговиком, которого Уэйнбек сделал из своего куратора. Он его убил. Сначала мы думали, что он имеет отношение к вашему зятю и его напарнику.

Билл вскинул брови:

– Так и есть?

– Боюсь, что нет.

– Именно поэтому мы и хотели поговорить с вами и вашей женой, – вмешался Джино, и атмосфера в комнате резко изменилась. Айрис Риккер и лейтенант Сэмпсон вытащили свои блокноты, и Уорнеры обратили на это внимание. – Во-первых, Билл, – продолжил Джино, – разрешите мне сказать вот что. У меня самого есть дочь. В этом году ей будет шестнадцать лет. И я перерву глотку любому, кто обидит ее.

Билл и Эллис Уорнер выслушали его не моргнув глазом.

– Так я считаю. И всегда считал. А теперь мой вопрос к вам: вы знали, что ваша дочь подвергается насилию?

Билл медленно презрительно прищурился:

– Конечно знал, детектив. Вы думаете, я такой уж дурак? Слепой? Я двадцать пять лет прослужил в полиции. Я сталкивался с этим тысячу раз. Как и вы. И вы думаете, мог не заметить?

Джино кивнул:

– Значит, как я считаю, у нас с вами много общего. У нас обоих дочери. Мы оба копы, мы знаем, что происходило, и предполагаю, вы не сидели сложа руки, когда Томми избивал вашу дочь, стоило ему только завестись. Она регулярно попадала в скорую помощь. А теперь его нет.

Билл бесстрастно смотрел на него.

– Вы идете по неверному пути, детектив. Я знаю, вы должны и его исследовать, но я провел много лет защищая закон, а не нарушая его.

Магоцци подумал, что это довольно мягкая реакция со стороны человека, который только что узнал, что его подозревают в двойном убийстве. С другой стороны, сдержанность ответа типична для любого хорошего копа, а Уорнер будет копом до гробовой доски.

– Так когда вы впервые узнали, что происходит в семье дочери, Билл? – спросил Джино.

– Точно? Несколько месяцев назад. И как только узнали, стали делать все, что в наших силах. Уговаривали Мэри оставить Томми, выдвинуть против него обвинение, перебраться сюда, в Биттеррут, а когда она ничего не стала делать, мы с несколькими моими друзьями, которые еще оставались во втором участке, решили обратиться к помощи закона, но без заявления Мэри мы были связаны по рукам и ногам. И в такой ситуации я мог сделать только одно.

– И что же именно?

Билл Уорнер усмехнулся:

– Именно то, что и вы сделали бы в этой ситуации, детектив Ролсет. Приехал к ним и дал ему взбучку. Сказал, что, если он еще хоть пальцем тронет мою дочь, я убью его.

Джино с трудом сохранял бесстрастное выражение лица. Конечно, он сочувствовал отцу, тот пережил нелегкое время, но, если даже кто-то обижает твоего ребенка, ты не можешь просто взять и пристрелить обидчика, так ведь?

Что бы ты сделал, Джино, будь это твоя дочь? Будь это Хелен?

Он покачал головой, отбросив этот вопрос, потому что ответ не имел значения. Потому что ты коп, который пытается поймать убийцу.

– И вы знаете, что сделала Мэри? – продолжил Билл. – Она выставила нас из дома, сказала, что не хочет ни видеть нас, ни разговаривать с нами, пока мы не извинимся перед этим сукиным сыном. Так и было. Вплоть до дня гибели Томми. – Он обмяк, сидя на диване, словно рассказанное лишило его всех сил. Эллис Уорнер погладила его по руке, но выражение лица у нее оставалось бесстрастным.

Джино сочувственно посмотрел на него:

– Я думаю, совершенно ясно, что у вас обоих были нелегкие времена, и мы вам искренне сочувствуем, но дело в том, что у нас все еще висит нераскрытое двойное убийство, и, как вы сами сказали, Билл, мы должны исследовать все версии.

– Я понимаю.

– Итак. Вы служили во втором участке, когда брали Снеговика, верно?

Это, похоже, удивило Уорнера, но он быстро оправился.

– Служил.

– То есть вы все знали об этом.

Магоцци, внимательно наблюдавший за Биллом Уорнером, заметил, как напряглось его лицо и блеснули глаза.

– Как и миллионы других людей. Это освещалось в газетах, в теленовостях.

– Но ручаюсь, вы знали это дело лучше, чем большинство прочих, потому что Томми был ключевым свидетелем.

– Допускаю.

– Позвольте мне рассказать вам, как все это было, Билл. После убийства Томми и Тоби мы получили информацию, что, возможно, Снеговик убирает кое-каких свидетелей перед своим процессом, который должен состояться на будущей неделе, и делает из них снеговиков, запугивая других свидетелей. Но тут мы выяснили и иные детали, которые развернули наш ход мышления в другом направлении, и Снеговик уже как-то не вписывался в него. – Он сделал паузу, чтобы до слушателей дошел смысл его слов. – Вот тогда-то мы и стали обдумывать вариант, что, может, был кто-то другой, кто хотел убить Томми и Тоби в силу иных причин, и Снеговик был использован как прикрытие. И, господи, кого будет волновать, если такого подонка, как Снеговик, посадят за убийство? Скорее всего, он ничего другого не заслуживает. И когда думаешь над этим, понимаешь, что вариант просто великолепный.

Билл Уорнер фыркнул.

– Слишком тщательно разработанный вариант, особенно для такого идиота, который только тем и занимался, что убивал людей.

Джино улыбнулся:

– Именно это мы и подумали. Сначала мы решили, что убийства слишком уж чистые – не безукоризненные, уточняю, но почти… – он заметил, что Уорнеры переглянулись и быстро отвели глаза в сторону, – и тут ты начинаешь прикидывать, кому хватит опыта, чтобы не оставить на месте преступления никаких следов?

Билл пожал плечами:

– Для начала – любому, кто читает или смотрит телевизор.

– Можете мне не рассказывать. Только учтите, что круг резко сужается, когда ты начинаешь спрашивать, кто мог хотеть смерти Томми и Тоби.

Уорнер не выдержал. Сломавшись в пояснице, он наклонился вперед, яростно сверля Джино взглядом.

– Перестаньте обращаться со мной как с каким-то мужланом, сидящим по другую сторону стола для допросов, детектив. Я много лет сидел по вашу сторону, так что давайте прекратим эти игры. В пятницу вечером мы с Эллис были дома. И оставались в нем всю ночь.

Эллис с пугающим спокойствием лишь кивнула.

– Это приятно слышать, Билл. Записываю. Потому что тот, кто убил Томми и Тоби, возможно, совершил такое же убийство в Питсбурге.

Секунда, которая потребовалась ему для ответа, тянулась нестерпимо долго.

– Да?

– Да. Вы знаете, что мы выудили кое-какую штуку из Интернета, из этакого сверхсекретного чата, в который никто посторонний не может войти? Конечно, есть толковые люди, и таковые у нас имеются. И сейчас они выявляют источники.

У Уорнера сузились глаза и лоб пошел морщинами, пока он не меньше минуты думал над этими словами, после чего он откинулся на спинку дивана, сдерживая улыбку.

– Это интересно, детектив, но вы же знаете, как это бывает. Люди по самым разным причинам несут в этих чатах все, что угодно. Толстяки убеждают, что они худышки, жулики представляются врачами… все врут как сумасшедшие, рассказывая незнакомцам, что они в самом деле творили вещи, о которых могли только мечтать.

Джино поднял взгляд:

– Значит, так это выглядит?

Уорнер кивнул:

– Так это и выглядит.

Умно, подумал Магоцци. Он только что представил разумное объяснение всему тому, что наговорил в чате, – на тот случай, если до него доберутся. Его слова не имеют значения. Его рассуждения в Сети могут дать ключ, но они не являются доказательствами, и он, скорее всего, это тоже знает.

– Что-то еще, детектив?

Айрис полсекунды подождала ответа Джино и решительно вступила в разговор. Ее робкая улыбка, по мнению Магоцци, было совершенно обезоруживающей.

– У меня есть один вопрос к миссис Уорнер, если вы не возражаете, мэм. Он не имеет никакого отношения к делу и продиктован скорее любопытством… просто потому, что я купила дом вашей матери. Кроме того, он сугубо личный, так что я пойму вас, если вы откажетесь отвечать.

Эллис Уорнер улыбнулась в ответ, и улыбка была совершенно искренней.

– Что вас интересует, шериф?

– Ну, я вот удивлялась… мне говорили, что вы воспитывались в Биттерруте у вашей бабушки Рут и у Лауры. Но ведь ваша мать жила рядом…

В первый раз Магоцци увидел, что Эллис Уорнер проявила какие-то эмоции. В них не было враждебности, но и приятными их тоже не назовешь. Она посмотрела на свои колени, чтобы скрыть эту реакцию, сделала глубокий вдох и встретила взгляд Айрис.

– На меня сексуально покушался мой отец. И мать отослала меня. Сюда, где, как она знала, я буду в безопасности.

– Простите. Я вам очень сочувствую.

– Благодарю.

– Кроме того, с большим сожалением должна сказать вам, что этим утром в моем амбаре мы нашли останки человека, который, скорее всего, был вашим отцом.

Магоцци никогда раньше не видел, чтобы у человека так вспыхнули глаза. Да, он читал об этом и слышал, как люди порой употребляют это выражение, но никогда не видел, чтобы они так горели на лице другого человека.

– О господи, – сказала Эллис Уорнер. – Это очень печально.

Но она отнюдь не выглядела опечаленной. Ни на йоту.