Сны. Начало

Глава 12

В этот раз зал был пуст. Не даром Ирина говорила, что до второй половины дня помещения центра по большей части пустуют. Лишь в дальнем углу зала возился с каким-то тренажером давешний инструктор.

- Добрый день! – поздоровался Плехов и помахал рукой.

Мужчина подошел к нему, протянул руку для рукопожатия:

- Меня зовут Илья, инструктор. А вы…

- Евгений, Евгений Плехов. В субботу пришел поинтересоваться залом, посмотрел и мне понравилось. Сейчас взял годовой абонемент.

- Да, я помню вас. Вы были с красивой девушкой, - кивнул Илья.

- У вас хорошая память, с первого раза запомнить незнакомого человека! – усмехнулся Плехов.

- Да ничего тут такого особенного нет. Мужчин к нам в зал ходит в разы меньше женщин. Поэтому каждого пришедшего волей-неволей запомнишь. К тому же, как уже сказал, с вами была настоящая красавица. А она…

- Коллега по работе. Мы, в общем-то, случайно к вам заглянули. Я живу тут неподалеку…

Инструктор кивнул:

- Вы как часто заниматься будете? Программу нужно составить?

- Да мне, в принципе, все известно. Сам недельку похожу, поразминаюсь. А потом… а потом – как выйдет. По вечерам, скорее всего. Раза два-три в неделю. Это сейчас мне начальство, с барского плеча, неделю отгулов отвалило.

Илья снова кивнул, улыбнувшись:

- Хорошее начальство…

— Да это просто потому, что мне переходить на другую должность, а сменщика моего пока нет, дела передавать некому. Так что – не от доброты душевной мне эти отгулы дали.

Ведя диалог, Евгений ненавязчиво оглядел инструктора:

«Фактурный мужик! Ростом немного выше меня, широкоплечий, накачанный. Возрастом – ближе к сорока. И очень характерные у него шрамы – подбородок, брови, нос сломан, уши – тоже. Рукопашник?».

На его вопрос инструктор, хмыкнув, подтвердил:

- Панкратион. Семь лет отзанимался, соревнования, выступления, пока плюх не нахватал. Здоровье стало подводить, вот и решил завязать с этим делом. Благо, что додумался институт физической культуры за это время заочно закончить.

- Я так понял, а вы мои догадки подтвердили – здесь больше женский Центр, да? – спросил Плехов.

- Правильно. Три четверти приходящих в залы, бассейн или прочие сауны-массажи – женщины. Поэтому – рад, что вы будете заниматься. Хоть парой слов можно будет с кем-то перекинуться, - засмеялась Илья.

- Ирина на ресепшене мне сказала, чтобы никому не мешать, и мне никто не мешал, нужно приходить в первой половине дня. Так?

- Иринка права. Могу добавить, что по понедельникам вечерами людей поменьше, и, пожалуй, в субботу. Люди другим развлекаются…

Вот так Плехов и проводил неделю отдыха. Утром – спортзал, потом – ничегонеделанье. Только в четверг выбрался на работу – посмотреть, как продвигаются дела с оборудованием кабинета. Денис – не подвел, практически все было готово к их переселению.

- Да, он у нас как хомяк, все в норку тащит! – подтвердила Светлана, - Только вкус его подчас подводит, но тут уж я вмешалась пару раз.

Сама Светка сидела за компьютером, закопавшись в делах «по уши».

- Тут, шеф, все, в принципе, не так уж и плохо. Даже можно сказать – хорошо. Из семи основных дел, по четырем – выходим на финишную прямую. Подготовка к процессам практически закончена. Я планы и справки для Гладышева накидала, чтобы им легче было. Разберется, не маленький! Еще по трем делам работы предстоит много. Но тоже – составила графики, схемы, планы. Как «москвич» приедет, передать все это труда не составит. А не понравится – пусть свое изобретает!

Плехов был приятно удивлен, но, в то же время, и несколько озадачен, что Светка ни словом, ни жестом, ни намеком – никак! Не напомнила, что они совместно так хорошо провели выходные.

«Не совсем понятно – это она так конспирацию соблюдает? Или… для нее это был проходной эпизод? Да нет, скорее первое!».

Улучив момент, Плехов шепотом спросил:

- Не хочешь ко мне в гости вечером приехать?

Светлана, пряча улыбку, прикусила нижнюю губу, и также шепотом ответила:

- Не надо! Скоро Юля приедет, копи любовь! Потом как-нибудь наверстаем…

Да, подруга отметилась «смской»:

«Встречай в субботу, в «Шарике». Прилетаю в пятнадцать тридцать! Целую!».

И Плехов с удовольствием почувствовал, что по подруге он все же соскучился. Не виделись они почти месяц.

Первое его погружение в сон было пробным. Ничего сложного, перед ванной Алла дала ему выпить какую-то микстуру – граммов тридцать в маленьком стаканчике.

— Это просто успокоительное и легкое снотворное. Сейчас мы ничего особенного не ждем, просто проверяем, как все пройдет.

Ничего особенного и правда не было. Услышав негромкое: «Евгений! Пора просыпаться!», Плехов вполне спокойно вышел из сна. Когда Алла с Натальей освобождали его от паутины проводов, оператор спросила:

- Что-то снилось?

Плехов улыбнулся:

- Весна. Парк. Солнце. Гулял с девочкой.

- Примерно так я и представляла. Очень уж ровные были показатели, небольшие положительные эмоции присутствовали.

Евгений задумался, вспоминая:

- Что-то подобное у меня было в десятом классе, перед экзаменами. Гуляли, болтали, смеялись… А сколько я спал?

- Один час сорок минут, - ответила оператор.

Еще через день Алла предупредила:

- База данных у меня накопилась довольно обширная. Проведем первое пробное погружение, а потом – попрощаемся примерно на месяц. Мне нужно будет все обработать, разобрать и проанализировать.

Евгений удивился:

- Так было же пробное погружение?

- Нет. Ты не путай. Это было тестовое погружение. Разминка, контрольные замеры по приборам.

- А сейчас?

- А сейчас – часа на три, может быть четыре. Как пойдет. В общем-то, у нас не принято принудительно выводить сновидца из сна. Только если что-то сверхординарное в показателях творится. Но, надеюсь, такого не будет.

Мысли путались и то скакали бешеными зайцами, то вязли как мухи в варенье. Дико болела голова. Она просто раскалывалась. На фоне этого сильная боль в руке практически не ощущалась.

Воняло. Не хватало воздуха – простого воздуха, только чтобы он был чистым.

Чистый лесной утренний воздух. Можно даже с легким морозцем. Как поздней осенью.

Но несло смесью влажного тяжелого духа от только что разрытой земли и… И еще что-то особо противное, забивающее ноздри, дурманящее и так больную голову, и вызывающее непреодолимое желание то ли чихнуть, то ли прокашляться, а может даже – проблеваться. На фоне этой мерзотной смеси, почти легким фоном шел неприятный запах чего-то железистого, знакомого, но пока не определенного обонянием.

В ушах заложило и почти никаких звуков не доносилось.

«Странно! Это вот так… этим гелем мне уши залило? Но ведь два предыдущих раза ничего подобного не было. Было глуховато слышно, но не так – как будто через толстый слой ваты!».

Плехов сейчас не мог понять – он еще спит, или уже проснулся?

«Открыть глаза? Но через маску я же все равно ничего не увижу! И что со мной такое – меня словно через мясорубку пропустили!».

Само собой получилось поморгать глазами, и к его удивлению, он начал что-то различать!

«Мусор какой-то в глазах. Или это – земля? Сейчас… сейчас надо глаза протереть!».

Правой рукой, а левая по-прежнему глухо саднила болью и на попытки пошевелить ею никак не реагировала, он протер глаза. Раз, второй, а потом и третий…

«Охренеть! Я вижу! А где маска?».

Никакой маски у него на лице не было. Как не было вокруг ни ванны с гелем, ни помещения лаборатории, ни Аллы, ни Натальи. А была земляная стенка неглубокой, осыпавшейся траншеи, о которую он опирался спиной, сидя на заднице. Поморщившись от головной боли, Плехов повернул голову направо – яма, неглубокая, но широкая яма, еще чуть дымящаяся вот этим самым вонючим дымом. Какие-то обломки досок, бревен, мусор не опознаваемый.

Медленно повернувшись налево, Евгений узрел картину еще более странную – вывороченные из-под земли бревна, какие-то тряпки, ботинок…

Уперевшись на правую, кое как действующую руку, он, покачиваясь, приподнялся и сел на колени. Закашлялся и откашливался мучительно долго, до тягучей густой слюны изо рта. Сплевывал ее и снова закашливался. Слева у себя на груди заметил болтавшийся, наполовину оторванный воротник гимнастерки с одинокой «шпалой» в петлице.

«Х-м-м… Капитан?».

Приподняв голову от бруствера траншеи, снова сплюнул и посмотрел вперед.

Перед ним расстилалось неширокое поле с проселочной дорогой слева. По этому полю неторопливо двигались какие-то транспортные средства. Глаза слезились после приступа кашля и видно было совсем плохо. Снова уперевшись лбом в бруствер, Плехов грязной рукой протер глаза, поднял взгляд.

«Танки. Выкрашенные в серо-зеленый цвет танки. А если быть точным – «тройки» со стволами «окурками». Уж в «танчики»-то я «покатал» в свое время!».

А вот за ними – вторым эшелоном уступом шли бронетранспортёры!

«Не помню, как там у них название… что-то такое… зубодробительное. Ганомаги вроде бы они назывались!».

Танков было немного. Насколько смог определить Плехов своим по-прежнему подводящим его зрением – штук пять или шесть. И транспортеров было немногим больше. И сейчас один из этих танков шел прямо на него. Здесь и сейчас. И оставалось до него метров пятьдесят-семьдесят, вряд ли больше! А между танками и транспортерами неясно…

«Глаза еще слезятся!».

Между машинами виднелись фигурки людей в сером. Они то появлялись, то исчезали, скрываясь за броней.

«Пиздец какой-то! Сейчас раскатают меня в большой и некрасивый блин! Вот тебе и сон! Хоть и понимаю это… но до чего же неприятно! Да хули там неприятно – страшно до чертиков, до усрачки! Сейчас обделаюсь прямо в ванне, в гель этот! Вот Алла-то будет рада! Интересно… а из сновидцев кто-то уже обсирался в ванне? Или я буду первым?».

Евгений перевел взгляд вниз. И лучше бы он этого не делал! Потому как прямо возле его левой ноги, полузасыпанное землей лежало тело, которого он сразу не заметил. Мужское тело в зеленой форме РККА. И тело это… не было красивым. Истерзанное осколками, переломанное, оно сочилось сейчас кровью, перемешанной с землей. Отчетливо пахнуло...

«Как же мерзко это все выглядит! Раньше вон как красиво в фильмах герои погибали – успев пожелать товарищам победы, вспомнив мать или любимую девушку. Это все американцы, суки, со своим натурализмом! А оно вон как, на самом-то деле. Но даже американские фильмы не с состоянии были передать вот эту жуткую вонь – крови, кишок, дерьма и сгоревшей взрывчатки!».

В голове откуда-то возникла мысль:

«Это адъютант старший первого батальона Власьев. Был… Старший лейтенант Власьев!».

Плехов снова посмотрел вперед. В правом ухе негромко щелкнуло и в мир вернулись звуки: редкие выстрелы танковых пушек, грохот пулеметов, хлесткие «выхлопы» винтовок.

«Пиздец полку! Точнее – остаткам полка пиздец!».

Танк, уже отчетливо порыкивая двигателем, полз на него. Небыстро, но – неумолимо.

«И чего? Все? Бля… какая дурь, а?».

Евгений выдохнул и опустил взгляд вниз. Чуть правее, в нише траншеи, как на заказ, рукоятью одной гранаты вверх, стояла связка.

«Сука! Сука! Сука! До чего же страшно-то!».

Он протянул руку, погладил рукоять дрожащими пальцами.

«Взвести надо!».

Отчего-то он знал, как это делать. Сняв связку и опустив ее на рыхлую землю, прижал коленом и провернул как надо.

«Так… Она взрывается от удара. К этой, с рукоятью, проволокой привязано еще три, без осколочных рубашек. Хватит? Да хрен бы его знал!».

Прогрохотала очередь пулемета. Совсем близко! С бруствера на Плехова полетела земля.

«Да и хуй с ним! Сейчас… сейчас… вот-вот!».

Оттолкнувшись ногами, уперевшись всем телом в стенку траншеи, чтобы не упасть, Плехов поднялся. Покачиваясь, не отрываясь смотрел на вытертый до блеска трак, закрепленный на передней стенке брони танка. Удар в грудь был несильным, просто жесткий толчок, от которого он упал навзничь.

«Удачно получилось!».

Правая рука попала в углубление, и Плехов надеялся, что этого расстояния – от лежавшей руки со связкой до днища танка, который сейчас медленно проползал над ним, хватит на замах и хороший удар. Чтобы смог сработать взрыватель.

Почувствовал, как обвалившаяся под гусеницей стенка траншеи завалил его левую ногу. Под массой земли и самого танка ногу все больше вдавливало в рыхлую землю. Дикая боль затопила его снизу, от ноги, и ударила в голову. Собрав все силы, с ревом, с хрустом костей, со всей своей всепоглощающей ненавистью Плехов рванулся всем телом, с силой выкидывая руку с гранатами вверх…

- Ну все! Все! Тихо! Успокойся, все позади! – Алла гладила по голове сидящего в ванне Евгения.

Невидящими глазами тот уставился в стену перед собой.

«Ф-у-у-х-х… Как в том анекдоте – «Ни хрена ж себе – за хлебушком сходила!».

- Наташа! Шприц на столе!

Плехов почувствовал укол.

- Сейчас посиди еще минутки две-три! Не вставай! – ворковала над ним оператор.

Под воздействием ли укола, или самостоятельно, но он постепенно оживал.

- Женя! Давай мы тебе поможем встать! – потянула его из ванны Алла.

Опираясь на женщин, он встал на дрожащих еще ногах, постоял. Пусть не быстро, но все-таки пришел в себя.

- Так. Сейчас в душ, а потом на массажный стол! – скомандовала Алла Дмитриевна.

- Зачем сейчас массаж? Мне бы полежать, передохнуть просто! – слабо возразил Плехов.

- Не спорь! Блин… ты сам душ-то принять сможешь? Давай-ка… проходи в душевую! Так… дверки на закрывай. Опирайся руками о стену, давай я тебя помою! – продолжала ухаживать за ним Алла.

- Зальем сейчас тут все! – слабо возражал пациент.

- Зальем – уберем! Ничего страшного!

После душа, когда его вытерли большим банным полотенцем в четыре руки, Плехов снова спросил:

- Массаж-то сейчас зачем?

- У тебя мышцы левой руки и ноги по-прежнему напряжены и не отходят. На судорогу не похоже. Размять их нужно!

Он прошлепал тапками, похромал, припадая на левую ногу в соседний кабинет, где обнаружился массажный стол.

- Ложись! – скомандовала Алла.

- А ты что – и массаж умеешь делать? – удивился Плехов.

- Умею. И Наташа умеет. Иногда массаж сновидящим необходим. Все-таки по нескольку часов без движения проводят.

- Какая ты замечательная женщина, Аллочка! Все-то ты умеешь…, - пробормотал Евгений, - Мне бы вот… коньячка не помешало бы.

Алла помолчала, продолжая интенсивно разминать ему плечо и руку. Потом перешла на ногу.

- Что это было, Женя? – негромко спросила.

- Да ерунда… Танком меня раздавило! – несколько бравируя, ответил он.

Оператор что-то негромко прошипела. Явно нецензурное.

- Вообще-то полагается опрос и запись делать, пока впечатления свежие. Но… коньяк тебе сейчас и правда необходим. Как рука и нога?

- Ноют… А ты мне можешь сделать массаж и других частей тела?

Женщина фыркнула:

- Выражайся яснее! Не нужны тут двусмысленности. Плечи размять?

- Угу… и плечи тоже.

Они снова сидели у него в комнате, попивали коньяк, больше молчали.

— Это всегда так происходит? – чтобы прервать тишину, спросил Плехов.

- Нет, не всегда. Далеко не всегда. А у тебя бывали прежде такие яркие сны? – отозвалась оператор.

- Бывали. Только не такого страшного содержания. Нет… Страшные тоже бывали, но вот так ярко и… реально – не припомню.

- Давай ты приляжешь на кровать, расслабишься. Только не спи! Тебе сейчас какое-то время спать не стоит – а то снова можешь туда же провалиться. Ты просто полежишь, а я тебе вопросы буду задавать, - предложила Алла.

«Х-м-м… полежишь, расслабишься – как же! Тут профессиональный интерес встал в полный рост! Нет чтобы о чем-то приятном поболтать!».

Евгений вздохнул:

- Ну… давай.

Только ничего у нее не получилось. Плехов банально уснул. Уснул – и без сновидений! И никаких кошмаров.

Проснулся, когда за окном было уже темно. В комнате горел торшер, и было сумрачно. Алла уснула сидя в кресле, и во сне сползла чуть ниже, отчего и халат ее, и юбка изрядно задрались, открывая ноги выше середины бедра.

«А они, ножки эти, вполне красивые. Немного худоватые, но мускулистые, крепкие. Отчего же она не ушла, когда я уснул?».

Плехов поднялся с кровати, подошел к женщине и примерившись, подхватил ее под колени и талию.

- Что ты делаешь? – негромко спросила Алла.

- Хотел тебя на кровать перенести. Неудобно спать в кресле! – ответил он.

- Не надо. Поставь меня. Вот так! – женщина одернула одежду, и потерев глаза, спросила, - Ты пришел в себя?

- Да, все хорошо. Может ты все-таки ляжешь спать?

- Лягу. Только у себя в комнате. Сновидящим, особенно после очень ярких или тяжелых снов, порой хочется разгрузки. Секс – один из ее видов. Так что… пойду я к себе!

Когда она выходила из комнаты, он пробурчал вслед:

- Могла бы проявить милосердие…

Закрывая дверь, женщина ответила:

- Милосердие – это не про нас!

— Вот, почитай! - протянул ему папку Карпов.

Плехов взял в руки обычную картонную канцелярскую папку, открыл.

«Так…

Выписка из решения военного трибунала, 1937 год.

«За проявленную халатность, политическую близорукость в деле борьбы с контрреволюционными проявлениями в рядах Рабоче-Крестьянской Красной Армии:

- командира полка Плехова Семена Игнатьевича разжаловать, понизив в должности на две ступени;

- командиру Н-ской стрелковой дивизии использовать Плехова С.И. с понижением на основании данного приговора».

Тут же приказ по Н-ской стрелковой дивизии:

«Назначить капитана Плехова С.И. командиром второго батальона ХХ-го стрелкового полка».

Выписка из Приказа командира Н-ской стрелковой дивизии от 24 июня 1941 года:

«В связи с гибелью командира ХХ-го стрелкового полка, назначить командиром указанного полка, командира второго батальона, капитана Плехова С.И.».

Выписка из Журнала Боевых донесений:

«…Занял оборону на западной околице деревни Гнилищи. Командир ХХ-го полка Н-ской стрелковой дивизии, капитан Плехов С.И., 25 июня 1941 года».

Все!».

- Вы хотите сказать, что это я во сне своим прадедом был? – задумчиво протянул Евгений.

- Ничего я сказать не хочу. Я уже говорил тебе, что понятия не имею, что видят во снах подобные тебе. Прошлое это было, или просто твое воображение так сыграло. А может какая-то альтернативная реальность…, - Карпов сидел за столом, постукивая пальцами по столешнице, - Только вот такие документы мне предоставили по моему запросу из архива. После этих Гнилищ, от полка ничего не осталось. Да и до этой деревни немцы по Н-ской дивизии потоптались очень неслабо! Так что… там одно название оставалось, а не полк. А вот после Гнилищ… даже не упоминается нигде. И Знамени не осталось. Все! Канул в лету и дед твой, и его полк. Вот… как-то так. Это – чтобы ты знал.

- Спасибо. По семейным преданиям, у бабушки, кроме извещения о том, что пропал без вести, ничего не было.

- Да не за что благодарить. Там и могил-то не осталось – ни у твоего деда, ни у солдат его полка. Сколько их таких было…

- Нет! Спасибо! Хоть знать теперь буду. И отцу расскажу, документы передам. Пусть они дома у родителей хранятся. Еще вопрос… а адъютант старший батальона, старший лейтенант Власьев – это реальный человек был? Или это все мое воображение?

Карпов кивнул:

- Был. Вполне реальный красный командир. По архивам – также как твой дед пропал без вести в июне сорок первого. Только он был из другой части. По документам. Хотя… там такая путаница была, такой винегрет. Вполне могли оказаться рядом.

Карпов махнул рукой, поднялся и подойдя к шкафу, стоявшему в углу, достал бутылку коньяка и пару бокалов.

- Давай помянем. И деда твоего, и старлея Власьева, и других.

Они, не чокаясь, выпили граммов по пятьдесят ароматного напитка.

- Возможно ты, Евгений, слышал про такую теорию о ноосфере Земли. Что слова, эмоции и даже мысли людей, пусть и давно ушедших, продолжают витать вокруг нашей планеты. И только отсутствие приборов необходимой чувствительности не позволяют уловить их. Может ты и послужил в какой-то момент этаким локатором, который смог поймать последние минуты жизни твоего деда.

С Аллой Плехову пришлось еще два дня работать – вспоминать, надиктовывать все увиденное им. Малейшие детали, все происходящее по секундам, свои ощущения, мысли, образы. Даже эмоции от сна ушли, осталось лишь раздражение от дотошности и скрупулезности оператора.

- Наверное, ты уже слышал мою историю. Про то, как я была оператором у мужчины, который и стал впоследствии моим мужем. Так вот, у него бывали подобные сны. Но там хотя бы было понятно… Он что-то подобное переживал в жизни. Воевал. В разное время, в разных местах. А вот у тебя откуда такое? – женщина была задумчива, - Получается, Карпов прав, когда говорит, что нам с тобой повезло. Интересно будет с тобой поработать…

- Ты же говорила, что с нами, с молодыми самцами тяжело?! – не удержался, чтобы не «подколоть» женщину Плехов.

- А я и не отрицаю. Тяжело, но ведь и интересное возможно будет? – с улыбкой посмотрела на него Алла.

- Ты решила стать моим оператором?

- А ты против? – подняла бровь женщина.

- Нет, не против. Но меня все же несколько напрягает то, что ты красивая женщина. К тому же – сама говорила, что секс – один из видом разгрузки для сновидцев после сеанса.

- Ничего страшного! Это в тебе воздержание говорит. Уедешь домой, расслабишься. У тебя же есть подруга? Ну вот, немного потерпеть осталось…