Сны. Начало

Глава 5

«Ага! Так вот – «Хум, свит хум!».

Входов в квартиру было два: один – из помещения гаража, по винтовой лестнице, в неширокой шахте; второй – довольно большим, по размеру – как грузовой, лифтом, который был расположен сразу же за входной дверью с улицы. Причем, что было интересно поначалу для Плехова – лифт запускался либо с электронного ключа владельца, либо – с тач-пада, по отпечатку большого пальца правой руки, либо – с кнопки из самой квартиры. Это – для приходящих гостей.

Само помещение было немалым, если не сказать большего. По своей длине оно занимало всю ширину здания – от угла и до угла. То есть, навскидку – метров пятнадцать, а то и больше. В высоту – метров семь, если не все восемь! Потолок сложной, ломанной конфигурации терялся где-то высоко в темноте. Можно было осветить и потолок, система освещения предусматривало и такое, но – зачем?

Слева от входа была какая-то зона, которую Плехов определил как гардероб для гостей. Ну а что это может быть, если здесь расположены вешалки, подставки, стойки и полки для головных уборов? И все это было отгорожено непростой системой стеллажей и полок, со стоящими там и тут вазочками, шкатулочками и прочей дребеденью.

Затем – открытое пространство, которое было перегорожено рядом кирпичных колонн. Прямо напротив входа – закрытая зона, или выгородка… пусть будет так! С гардеробной, и ванной комнатой через стену от гардероба. Левей имелся еще приличный такой закуток, который Евгений окрестил спорт-уголком. Шведская стенка, сложный турник на ней, пара спортивных скамей и стойки с набором гантелей.

Гардеробная была размерами с большую комнату в прежней его квартире.

«Теперь уже – квартиры сестры!».

Шкафы-купе и открытые стеллажи, полки, полки, полки всех видов и размеров. На разной высоте полки – некоторые и достать-то без стремянки невозможно! И стояла сейчас эта гардеробная фактически пустой. Лишь в одном углу сиротливо, даже – по-нищенски как-то, висел его невеликий гардероб.

Следом за гардеробной и ванной комнатами, шло помещение кухни и столовой. Оно уже было в едином пространстве со всем помещением, просто отделено барной стойкой. Встроенная техника была явно хай-класса. В том же стиле была выдержана и посуда, и все прочие кухонные принадлежности.

Вся правая половина помещения представляла собой сплошную зону отдыха – мягкие диваны, кресла и прочие «пуфики», а также журнальные столики, подставки и тумбочки. Здесь же располагался и домашний кинотеатр с какой-то «навороченной» музыкальной системой.

- Да у тебя здесь можно пати проводить! И места хватает, и оборудование позволяет! – заявила подруга, разбираясь и включая по очереди то одну, то другую системы подсветки и прочей световой «фигни», - Надо как-нибудь девок знакомых позвать, отдохнуть компанией!

- Эй, эй, эй! Это что значит – девок знакомых позвать? А я куда денусь? – возмутился Евгений.

Юлька отмахнулась:

- Да ладно тебе! Жалко, что ли? А ты… Ты – барменом постоишь! Хотя… что-то сомневаюсь. Там все сплошь такие «кобылы» и «овцы», что сразу тебя «кадрить» начнут! Не… не надо мне такого! Чтобы мои же знакомые, да у меня же на глазах?! А может… отправить тебя куда на вечерок, а? Ладно… подумаю!

Плехов рассказал подруге о его мерах по обнаружению предполагаемых камер.

- А зачем проверял? Нашли что-нибудь? – спросила она.

- Не нашли. Но, как сказал знакомый, камеры были. Прежний хозяин, похоже, свои амурные приключения записывал. Кстати, а кто он - ты не знаешь?

- Нет, конкретно его – не знаю! Знаю только, что один из этих, золотых мальчиков. Сын одного редкостного мудака. И куда он пропал – тоже не знаю, можешь не спрашивать. Мне не докладывали. Может в тюрьме, хотя – вряд ли. Скорее всего, где-нибудь за границей спрятался. Про папашку слышала, что живет-поживает на своей вилле, где-то на побережье Испании. Успел свалить, сволочь. Но некоторые его партнеры – присели, и присели надолго.

Особенно Плехову понравился второй ярус лофта. Лестница от дверей ванной поднималась туда двумя коленами, и была тоже грамотно расположена и вписана в общий вид. Прямо от лестницы там располагалась спальня, с огромной кроватью, о которой уже шла речь. Здесь тоже присутствовали зеркала – на стенах и на потолке. Золотой мальчик был тот еще затейник!

Но этой спальней ярус не ограничивался. Прямо от нее, вдоль внешней стены помещения, где раскинулось огромное панорамное окно, стилизованное под старое арочное, шел широкий балкон, нависающий над нижней зоной отдыха. И здесь таковая зона с диванами тоже имелась! Только вот Плехов никак не мог понять замысла дизайнера, который сделал пол этой верхней зоны отдыха – от спальни и до самой стены помещения, полностью стеклянным.

«На кой хрен, а? Тут же спросонья можно и чокнуться – пола-то нет!».

Стекло было прозрачно настолько, что Плехов в первый раз не сразу-то и понял – а как там держаться эти диваны, столики и прочее?

«Или предполагалось снизу под юбки девкам заглядывать? М-да… Как говорится – «Умом Россию не понять!». Или, что точнее – «У богатых свои причуды!». Странный такой дизайн, честное слово! А если у гостей агорафобия? Или эта… как ее там – боязнь высоты? Хоть перила сделали – и то хорошо!».

Сюда, на этот стеклянный балкон, можно было подняться и по другой лестнице вдоль стены – из нижней зоны отдыха.

В общем, дизайн неоднозначный, но интересный. Постепенно Плехов привык, и ему даже стало нравиться. Только вот большое и почти пустое пространство немного действовало на нервы, когда он оставался один. Иногда.

«Может кота завести? Ага… а как он будет здесь один, когда я в командировки уезжаю? А командировки у меня – частые!».

Оставаться один Плехов привык. Несмотря на наличие Юльки, и, чего греха таить-то? От себя самого, в первую очередь? Не только Юльки - бывали у него, пусть и нечасто, другие женщины. Так вот… Практически с момента поступления в универ после школы, до третьего курса, он жил один. Бывали у него в гостях, пусть нечасто, а даже – редко, такие же немногочисленные приятели. Евгений не хотел превращать свою квартиру в место постоянных сборищ. Подружки тоже бывали, что понятно – парень-то молодой. А с третьего курса и деньжата у него начали водиться, то есть принять и обогреть очередную подружку мог вполне цивилизованно. Но вот постоянной никак не заводилось.

«Да это и к лучшему!».

Правда с четвертого курса к нему подселилась поступившая в институт культуры на отделение хореографии младшая сестра. Стало более шумно, так как к сестре частенько приходили подружки. Но Плехов был не против, ибо подружки все как одна были девчонками эффектными, стройными и красивыми. Иногда даже… к-х-м-м… Хотя Светкой, сестрой, это не приветствовалось.

Так и жили четыре года.

Загнав машину в гараж, поднялся в квартиру, задумался, чем заняться? По пути он набрал Юльку по ватсапу и та объявила, что в командировке она пробудет еще неделю, и вернется только к следующим выходным. Пичалька… А у него уже мелькнула идея куда-нибудь рвануть неподалеку – денька на три-четыре.

Физической усталости как таковой Плехов не испытывал. После своих командировок он чувствовал больше эмоциональную усталость. А потому, переодевшись, он занялся физической зарядкой, благо спорт-уголок это сделать позволял. Евгений не был упертым бодибилдером или еще каким маниакальным приверженцем здорового образа жизни, но поддерживать себя в форме привык давно. Здесь и спортзалы с железяками, и бассейн, который Плехов недолюбливал, потому как родился и вырос на Урале, а значит к водным видам спорта относился как к кратковременным – по причине неюжной расположенности родного региона. Развлечение и не более того. Выехать на берег озера, позагорать, покупаться и все! А уж наматывать километры кругами по бассейну? Ну скукотища же!

Так как Плехов давно уже приучил себя: «Занялся чем-либо – делай это хорошо!», то и занимался сейчас упорно, до пота. Отжимания – несколько серий и разными способами. Подтягивания – также, благо возможностей сложного турника хватало. Пресс… Пресс – это самое нелюбимое, ибо делать тягостно, но – надо!

«А то так и живот расти начнет!».

Потом настал черед гантелей…

«Так чем же заняться-то? Может сходить на разведку в этот спорткомплекс по соседству? Там же наверняка вход не только для женщин. Потаскать железо, поглядывая на дамочек. В бассейн заглянуть ненадолго. Может там и сауна есть, а? И массажный салон?».

Да и поразмышлять не помешает.

«Как я докатился до жизни такой?!».

Хотя – докатился ли? Жилье – элитного класса, пусть за него еще лет десять расплачиваться. Машина… как уже было говорено – для Москвы сейчас неформат, но – вполне. Работа… работа тоже – на зависть очень многим. Командировки же, если они обычные, стали давно привычными. А вот эти, последние командировки – их обычными никак не назвать.

Наконец он проделал весь задуманный комплекс упражнений и перешел в душ. Режим «тропический ливень» — это такой кайф! Потом замер перед зеркалом над раковиной.

«Бриться… или – не бриться? Лениво совсем или все же побриться?».

Плехов был брюнет. Ярко и отчетливо черен ликом. Порой приходилось бриться по два раза в день – если вечер был заведомо посвящен подруге Юльке. Ну… или другой какой даме.

Вот такой пердимонокль. Природный русак Плехов Евгений Николаевич – обликом был максимально близок к «гостям с Кавказа». Даже до смешного доходило порой, когда его в такси путали, или просто на улице останавливали обличием такие же как он и обращались по какому-то поводу: «Э-э-э… слюшай, брат!». Только вот глаза были ярко голубые, что порой ставило в тупик окружающих.

По семейным преданиям и предположениям, виной такому облику Плехова была прабабка – Анна Ивановна Плехова, урожденная Аннуш. И не Ивановна она была, но как еще перевести на русский имя ее отца – Вано?

В далеком двадцатом году прошлого века, его прадед – Плехов Семен Игнатьевич, в частях Красной армии, помогал устанавливать Советскую власть в Закавказье. Был тогда прадед уже бравым, хоть и молодым еще комвзвода, потому никто не препятствовал герою, когда он вознамерился взять в жены молодую местную девчонку. Сироту, опять же – по семейным преданиям. Потом их немало покружила жизнь по разным местностям молодой советской республики, постранствовали они по разным гарнизонам.

Прадед рос в чинах и званиях, а Аннуш, то есть – уже Анна, как-то умудрилась закончить сначала педагогическое училище, а потом и учительский институт. К началу войны у них было уже четверо сыновей и одна дочь. Трое старших сыновей сгинули на фронтах Великой Отечественной, а дочь и младшего сына прабабка смогла вывезти из Белорусии, в сорок первом. Приехала с ними к родственникам мужа на Урал, где умерла в сорок четвертом. Воспаление легких в те времена было фактически приговором. Сам же прадед, командир полка к тому времени, пропал без вести в конце июня сорок первого где-то под Минском.

Так дед Плехова оказался на Урале. Кстати, сестра его, Елизавета, то есть известная Евгению как баба Лиза, была – вылитая армянка. И по статям, и на лицо. Плехов был у нее разок в гостях, еще в детстве. Жила бабушка тогда с семьей в Армавире, где и умерла в старости в начале двухтысячных.

И уже в следующем поколении, то есть в поколении его отца Николая, снова сестра была брюнетка – тетя Анна, названная так в честь бабушки Аннуш. Так же, хоть и красивая на лицо, но – невысока ростом, и весьма обширна в статях.

«Такие вот выкрутасы генетики!».

Плехов помнил еще с детства, как его мать в шутку негромко говорила подружкам:

- Хорошо, что в семье Плеховых все знают про бабушку Аннуш, а то бы решили, что я Женьку на стороне нагуляла!

«Мда… все же побриться придется! Терпеть не могу, когда щетина начинает отрастать и морда чешется!».

Решил – бриться! И до синевы!

А командировки… А что – командировки? Все началось с той треклятой командировки и с того ранения!

«Хотя… надо признаться – все началось гораздо раньше! Еще тогда, когда в далеком уже… а может и не совсем еще далеком, одна тысяча девятьсот восемьдесят шестом году, в семье молодого инженера-строителя Плехова Николая Семеновича и бухгалтера того же СМУ Плеховой Екатерины Сергеевны родился сын, то есть – я, Плехов Евгений Николаевич!».

И до трех лет все было хорошо, но скорее – непонятно. А вот, по рассказам мамы, с трех лет у ребенка начались проблемы. Стал он, Плехов то есть, криклив и изрядно пуглив.

«Это испуг! Надо ребенка к бабке какой сводить. Испуг – бабки хорошо лечат!» - советовали молодой мамаше.

Но мать была человек новой формации, с высшим образованием, а значит – никаких бабок! Только медицина, наша советская медицина!

И до шести лет его принялись пичкать какими-то таблетками, порошочками и прочей химией. Это несколько сгладило приступы ночных страхов, но ребенок стал вялым, неактивным и изрядно приторможенным. А когда приблизилась пора отдавать его в школу, мама, смирив гордыню и присущее ей упрямство, отвела его к какой-то бабульке. Та долго что-то шептала, водила вокруг него хороводы, напевала приговоры и заговоры, и даже - наговоры. Выдала вердикт: ребенок и правда напуган и давно, но вот таблетки эти все – выкинуть на помойку, если не хотите угробить ребенка совсем.

Таблетки сменились настойками, другими порошочками – теперь уже из каких-то травок. Стало немного получше – и Плехов отходил в начальную школу вполне себе уверенно и даже успешно - круглым отличником перешел в четвертый класс!

А вот примерно лет с двенадцати проблемы снова стали проявляться. Но – немного в другом ракурсе. Бабки той уже не было в живых, и мать снова повела сына к врачам. Те долго кумекали, проводили какие-то исследования, даже консилиумы собирали!

Проблема ведь в чем была? Плехов – видел сны. Казалось бы – чего тут такого? Все видят сны, и никаких проблем от этого не испытывают. Но! У него они были настолько яркими, четкими и живыми, что он подчас, проснувшись утром долго не мог понять – где он, кто он, и что с ним! Но до поры, до времени не мог четко их описать, сны эти. Просто многого еще не понимал детским своим умом! Когда же словарный запас увеличился, а способность внятно пересказать увиденное возросла прямо пропорционально прожитым годам, что-то вроде бы врачам стало более или менее понятно. По их, врачебному мнению!

«Пора взросления организма. Ребенок остался в прошлом, а сейчас подросток превращается в юношу. Да – рановато, да – несколько бурно, но… У него в крови есть же кавказские гены, да? Ну вот видите – все укладывается в наши выводы! Там, на Кавказе, у них быстро мальчишки взрослеют, в смысле – бурное половое созревание. М-да… Так что, вот вам диета, того – нельзя, это – ограничить, вот это – побольше! И побольше физических упражнений. Только – не в перебор! А то, знаете ли, можно и сердце надорвать. В период обострений – можно попить вот эти таблеточки. И да – не реже раза в год – к нам, на дополнительное обследование и собеседование!».

Плехов мысленно выматерился. Отчасти они, эти врачи были не то, что не правы, но… Да, сны все чаще стали приобретать характер эротических приключений и переживаний. Но – это все было не то! Не это было основным и главным!

И эти посещения врачей в дальнейшем вылились для него в некоторые утомительные, и даже – унизительные в некотором роде, но – вынужденные обследования. Упрямство и нежелание его матери слушать своего подросшего сына и собственного мужа стали причиной постановки его на учет в одном известном кабинете. Да уж… Она, в своем беспокойстве о здоровье ребенка, поставила тогда крест на многие его дальнейшие возможности. И Евгению было очень утомительно, да и по деньгам – серьезно расходно все это исправить. В дальнейшем. Уже учась в универе. Но путь в силовые структуры ему все равно был заказан.

«Хотя – это и к лучшему, наверное!».

А уж сколько издевок и шушуканья ему пришлось перетерпеть в старших классах! Ведь с момента прохождения приписной комиссии в шестнадцать лет – это стало секретом полишинеля!

«Врачебная тайна? Нет, не слышали о таком!».

Тем более, если жить в небольшом городе. Клеймо «психа» - не лучшее, что можно пожелать взрослеющему парню.

Даже пришлось несколько раз пускать в ход кулаки, чтобы утвердить свой изрядно пошатнувшийся авторитет в школе. И заниматься, заниматься, заниматься – как собственным умственным развитием, так и развитием физическим!

Фактическое отсутствие друзей, а немногие приятели – не в счет, некоторая возникшая замкнутость, привели к тому, что он стал усиленно заниматься школьной программой, а между этим – лыжи, бег, турник. И даже чуть-чуть бокса со своим знакомым. Не в секции – туда его не приняли, а на дому знакомого. Жил этот парнишка в частном секторе, вот и согласился позаниматься с Плеховым в собственном сарае или просто – в ограде. Парню и самому нужен был спарринг-партнер, ибо он всерьез занимался этим «мордобойным» спортом.

В итоге школу он закончил не с золотой медалью, но – близко к этому. Серебряные медали к моменту окончания им школы уже не выдавали. Вынужденные же его силовые акции в отношении насмешников, вылились в не самые хорошие школьные характеристики.

Возможно, он вследствие описанных событий и не смог бы поступить на юрфак универа, но у отца нашлись какие-то знакомые, что позволило на некоторых этапах определенным инстанциям закрыть глаза на некоторые обстоятельства.

Все уже – в прошлом. Но из-за этого отношение Плехова к своей матери было далеко от идеально сыновьих. Отца он любил, уважал. А вот мать… Но тут это было не так уж и субъективно с его стороны. Потому как мама с возрастом становилась лишь более упрямой, категоричной и недоговороспособной. И сестре Светке крови она попила как бы не побольше несмотря на то, что та была без присущих Евгению проблем и, до поры, до времени, вообще – пай-девочкой и образцом ученицы и дочери. И отцу доставалось почти всю супружескую жизнь. А сейчас, когда родители остались одни – так и вообще!

«Наверное, поэтому батя предпочитает больше времени проводить, разъезжая по командировкам, якобы контролируя многочисленные объекты строительства своей фирмы. А также – рыбалка, охота и прочее. Да и дамы у бати тоже имеются. Это я знаю практически наверняка!».

Плехов не осуждал отца за такие вольности.

«Отдушины у любого мужика должны быть!».

Ага… так вот – про сны. Уже будучи в старшем школьном возрасте, и потом – учась в универе, Евгений старательно выискивал в Сети данные исследований, какие-то врачебные изыскания и труды в этой, так близкой ему, области. Но в основной своей массе натыкался лишь на околонаучную лабуду, откровенную ересь и бред. Даже основательно погрузился в психиатрию, тем более что таковой курс им давали в рамках обучения. Его в первую очередь интересовало – псих он, или нет? Шизофрения это или же – в пределах допустимых норм? Но четкого ответа так и не получил.

Даже вердикт консилиума по его запросу-заявлению не снял у него всех сомнений. Тем более, что он знал – во сколько ему обошелся нужный вердикт, а потом и решение суда по данному вопросу. Иначе у него и прав на вождение автотранспортом не было бы!

Вот так подсудобила ему родная маменька в своих родительских стараниях! Помогли же ему на тот момент его связи в среде адвокатов Ёбурга. Точнее даже не его, а его научного руководителя. И грамотные консультации его коллег.

Плехов помнил, насколько ему был удивителен сам факт приглашения его на его нынешнее место работы – уж тут-то наверняка знали об его особенностях! Но – либо не придали значения этому, либо… либо знали о том, как можно его использовать в дальнейшем. Знали наперед, как предполагал Плехов.

А сны… А что сны? Все люди видят сны. Какие-то поярче, какие-то – потускнее. Кто-то – интересные, кто-то – обыденные. Но вот что интересно… С возрастом, так же как люди утрачивают способность летать во сне…

Ученые предполагают, что это связано с ростом тела человека. Как только рост тела прекращается – так сразу же прекращаются и эти полеты! Так вот, с возрастом сны забываются все быстрее. Вот только проснулся, и все-все помнишь! Ярко, с эмоциями! А прошло некоторое время – а что снилось? Да уже так сразу и не сказать…

А вот Плехов свои сны помнил. Помнил их практически все! Тем более, что многие из этих снов неоднократно повторялись, пусть и с некоторыми вариациями и нюансами. И что это было – проклятие такое, или наоборот – дар божий, он с уверенностью сказать не мог.

Только мог точно сказать – вот с этим ему и предстоит жить всю жизнь.

«А может потом, с возрастом, что-то измениться? Эмоции там притупятся, восприятие как-то снизится? Может это – только на какой-то период?».

Шлепая босыми ногами по гладко отполированному полу квартиры в одном полотенце на поясе, Плехов зашел на кухню. Пришла пора основательно подкрепиться!

«Что у нас тут есть?» - подумалось при оглядывании необъятного чрева холодильника-монстра.

Набор был стандартный, как и писалось в заказах.

«Сделаю-ка я глазунью – эдак яиц из шести, а то и восьми! После физзарядки и душа есть захотелось, как будто неделю голодал! Да еще и бекона туда нарежу, под яички! Да с лучком репчатым!».

В этот момент зазвонил телефон.

Вот это была проблема! Как найти телефон, если помещение такое огромное? А говорить с абонентом через пресловутую «Алису» …

«А вдруг тот «айтишнег» все-таки не нашел имеющиеся камеры? А я тут орать буду на всю квартиру? Хотя… прослушку же можно организовать и через «Алису»? Или нет? Меня этот спец уверил, что «закладок» в проге нет. Но, но, но…».

Все же нашел телефон – тот оказался на скамье в спорт-уголке.

«Х-м-м… Черткова? Светка? А что ей надо?».

- Евгений Николаевич! Еще раз здравствуйте! Это Светлана! – запыхавшись, громко заявила Светка из трубки.

Плехов невольно расплылся в улыбке:

- Свет! Ты чего – бежишь, что ли? Гонится кто, или ты кого догоняешь? Чего пыхтишь как ежик?

- Да эти, блин… программы в светофорах! Все для людей! Перейти широченный проспект пешеходам дается пятнадцать секунд! Тут поневоле все бегунами станут. И пожилые, и молодые! А я же еще и на каблуках, как всегда! – ответила Светка, - Чего ты гудишь? Чего гудишь, спрашиваю? Ноги мои понравились? Ну на, смотри!

— Это ты сейчас с кем, красавица? – не выдержав, засмеялся Евгений.

- Да вон… в машине сидит, сигналит! Сам уже седой как лунь, а все на ножки пялится! И сигналит еще… «Виагры» переел, что ли? – продолжила репортаж девушка.

- Ты чего, ему ноги показала, что ли? Юбку задрала? – захохотал Плехов.

- Ну а чего? Мне не жалко. Да и не сильно я ее и задрала… Так, слегка бедро показала! – пояснила Светка.

- А если мужчину сейчас кондратий хватит? Об этом подумала?

- Ну а я причем? Нечего в таком случае… Да нет, все с ним нормально. Вон – хохочет и рукой машет. Понравилось, значит… Я чего звоню-то, Евгений Николаевич…

- Ну, давай, рассказывай, чего звонишь! – кивнул Евгений.

- Так я же отчитаться готова о проделанной за день работе! Вот! – доложила девушка.

- Да? Ну, хорошо, отчитывайся. Но ведь я не обозначал никакого дед-лайна на сегодня.

- А я все равно доложу! – упрямо твердила свое Светка.

- Согласен! Слушаю тебя…

- Только вот… Евгений… Николаевич! Жень… я тут с подружкой в баре одном посидела немного после работы. Ну – по чуть-чуть совсем! – тон девушки сменился.

- Ну так и чего? Я что – против, что ли? – удивился Плехов.

- Так я сейчас… неподалеку от тебя. Может… я забегу в гости. Ненадолго. Только чтобы доложить. А?

Плехов сглотнул. Представил себе Светку, такой, какая она была сегодня утром в офисе. Немного хрипловато согласился в трубку:

- Ну… заходи. Буду рад! Я один сейчас! – зачем-то добавил он.

Светка засмеялась:

- Так я же знаю. Вот и напрашиваюсь!

От ее смеха у него прошлись мурашки табуном – от затылка, по спине, но затаились эти мурашки почему-то спереди, под полотенцем.

- Давай, беги! Жду…, - и он нажал «отбой».

«Чего ты сразу весь… взъерошился? Как будто снова шестнадцать лет? Ох, Светка! Ох и лиса! Но как же вовремя она позвонила, а?!».