Соблазнение красавицы

Глава 19

Элерик приподнялся, опираясь на локоть, заморгал, прогоняя сон, и посмотрел на Кили, которая толпилась у камина, подбрасывая поленья в огонь. Она присела на скамеечку; ее обнаженное тело выделялось темным силуэтом на фоне яркого пламени. Девушка, задумавшись, смотрела на огонь, а Элерик смотрел на нее.

Как же она была прекрасна! Женственная и нежная, восхитительная; с виду мягкая и податливая, как струящийся шелк, она обладала внутренней стойкостью, которая помогла ей преодолеть невзгоды, выпавшие на ее долю. Это поражало и восхищало Элерика.

Никто из его знакомых женщин не выжил бы в одиночку, если бы их выгнали из клана. Заклейменные позором, они, скорее всего, смирились бы с судьбой и пошли бы по пути греха, лишь бы не погибнуть, у одинокой женщины в этом мире мало шансов, но Кили выстояла, несмотря на горькую долю изгоя.

Она от кинула волосы назад и обернулась, чтобы посмотреть на Элерика. Ее удивил его пристальный взгляд, глаза широко распахнулись, но уже через мгновение робкая улыбка заиграла на ее губах. Она была так прелестна и невероятно мила, что у него свело зубы.

— Иди ко мне, — сказал Элерик и протянул руку.

Кили поднялась и, видимо, из врожденной скромности непроизвольно прикрыла рукой обнаженную грудь, это было восхитительно, когда она с робкой грацией присела на край постели рядом с ним.

Элерик тут же заключил ее в объятия, наслаждаясь идеальной совместимостью их обнаженных тел, которые слились воедино, как две половинки одного целого.

— Как ты себя чувствуешь?

Кили потерлась носом о его шею и запечатлела поцелуй у ее основания.

— Намного лучше, чем раньше.

— Кажется, это ты назвала мой язык медоточивым.

Кили тряхнула головой и улыбнулась.

— Так и есть. Недавние события только подтвердили это.

— Я рад, что смог доставить удовольствие своей леди.

— О да, воин, ты просто мастер! Я купалась в удовольствии.

Элерик наклонился и нежно поцеловал Кили. Он собирался подержать любимую в объятиях совсем недолго, но уже не смог отпустить ее. Их губы встретились, нарушив тишину мягким чмокающим звуком. Языки сплелись и затеяли любовный поединок. На этот раз Кили действовала языком более уверенно и страстно, не уступая захватчику и требуя своей награды.

— До рассвета осталось всего несколько часов. Иди ко мне, Кили. Давай насладимся тем временем, что нам отпущено.

Ее улыбка словно осветила сиянием темную комнату. В глазах появился странный блеск, а выражение лица стало загадочно-лукавым. Кили положила руки Элерику на плечи и, слегка надавив, уложила его на спину.

— Пусть у меня недостаточно опыта в подобных вещах, но почему-то мне кажется, что я тоже смогу доставить тебе удовольствие, причем без особых усилий.

Элерик в притворном изумлении изогнул бровь, но глаза его загорелись дьявольским огнем.

— Самонадеянное заявление, красавица. Придется подтвердить слова действием.

Густые волосы, соскользнув с плеча Кили, свесились вниз мягким пологом, когда она оседлала обнаженное тело своего воина. Его мужское достоинство мгновенно восстало, одобряя правильность ее действий. Смелость Кили и стремление к новизне, когда она накрыла любимого своим нежным, мягким телом, стали для него настоящим испытанием.

Элерик по натуре был человеком терпеливым, но сейчас его охватило безумное желание подмять Кили под себя, вонзиться в ее лоно и заниматься любовью до умопомрачения, до полного изнеможения.

Он охватил взглядом ее прекрасное тело — от плоского живота вверх к пышной груди, затем опять вниз к тонкой талии и округлым бедрам.

Его жезл выстрелил вверх, задев завитки темных волос, которые щекотали основание его мужского достоинства. Почувствовав, что Кили обеими руками ухватилась за его пенис, Элерик затаил дыхание, которое через мгновение со странным свистом вырвалось из его груди.

Со смешанным выражением восторга и любопытства Кили начала осторожно ласкать его. Вверх-вниз, вверх-вниз, ее руки ритмично натягивали кожу до самой вершины и стягивали вниз, пока головка, обнажаясь, не набухла от усиленного притока крови.

Это было довольно болезненно. При каждом прикосновении рук Кили, Элерику казалось, что еще немного, и он окончательно лишится рассудка. Ее движения были очень нежны, как будто она боялась причинить любимому боль.

В конце концов, не в силах больше выносить эту сладкую муку, Элерик обхватил пальцы Кили и сильно сжал.

— Так будет лучше, — прохрипел он.

Элерик начал движение снизу-вверх и обратно, то сильно сжимая, то ослабляя хватку, пока на головке пениса не появилась жидкость, увлажнившая их сплетенные руки.

— Моя красавица, ты сводишь меня с ума!

— Надеюсь, тебе это нравится?

— О да. Лучше не бывает!

Не разжимая кисти, Кили склонилась над ним; ее груди соблазнительно колыхались у него перед глазами, как спелые яблоки. Затем она приподняла бедра, но вдруг растерялась из-за неуверенности в правильности своих действий. У нее было хорошо развито природное чутье, просто не хватало опыта. Элерик испытал чувство глубокого удовлетворения от того, что именно ему выпало счастье наставлять ее в искусстве любви. Она принадлежала только ему, ибо он был ее первым и единственным мужчиной. И теперь ему предстояло посвятить свою возлюбленную во все премудрости и доставить ей наивысшее наслаждение.

Обхватив ее руками за бедра, он помог ей привстать. — Вот так, моя красавица. Вот так, — сказал он, направляя ее и осторожно опуская на свой напряженный жезл.

У обоих любовников перехватило дыхание, когда пенис погрузился в горячее лоно Кили. Она замерла, нервно прикусив нижнюю губу, впитывая новые ощущения, когда ее мышцы судорожно сжали его пенис.

Элерик протянул руку и погладил Кили по волосам, чтобы успокоить.

— Не напрягайся. Двигайся легко и медленно, — пробормотал он.

Дрожа всем телом, Кили приподнялась, затем начала медленно скользить вниз. Никогда в жизни Элерик не испытывал такого мучительного восторга — он был готов умереть от удовольствия.

Она пленила его. Он купался в жарком огне наслаждения. Мягкая, бархатная плоть обволакивала его мужское достоинство и засасывала в глубокий омут. Увлажнившийся атлас ее лона ласкал его пенис, поглощая до самого основания.

Ее миниатюрные тугие ягодицы робко опускались на его чресла. И, хотя он погрузился в нее до предела, ему хотелось большего.

Никогда Элерик не чувствовал себя так. Казалось, под кожей бегали мурашки, и спасением было только движение.

На лбу и над верхней губой выступили капельки пота. Неровное хриплое дыхание с шумом вырывалось из груди в абсолютной тишине.

Гладкая шелковистая кожа Кили манила Элерика, и он нежно, не торопясь, поглаживал ее по спине и бедрам. Он хотел дать ей столько времени, сколько потребуется, чтобы она могла привыкнуть к новой для нее позиции сверху.

Кили попыталась вращать бедрами, и Элерик громко застонал от удовольствия. Она мгновенно остановилась и с тревогой посмотрела на него.

— Нет-нет, продолжай, красавица. Боже, только не останавливайся! Это чудесно!

Упираясь руками ему в грудь, Кили приподнялась, чувствуя, как его жезл выскальзывает из влажного жара ее лона. Затем она начала опускаться вниз, вновь обволакивая его тугими мышцами, пока чресла Элерика не преградили путь ее ягодицам. Описав бедрами круг, она внимательно наблюдала за реакцией своего избранника.

— Ах ты, искусительница, — сказал он срывающимся голосом.

— Уже не ангел? Я снова превратилась в демона из преисподней?

— Ты — грешный ангел. Превосходная смесь! — Элерик приподнялся, заключил Кили в объятия и с силой опустил вниз, вновь насаживая на свой жезл. — И этот ангел — только мой.

Она прижала любимого к груди и, запрокинув ему голову назад, поцеловала с дикой страстью. У него захватило дух. Это был властный поцелуй, будто он принадлежал только ей одной. Сейчас так оно и было. И для него, кроме этого чудесного создания, не существовало никого на свете. Вряд ли он когда-нибудь посмотрит на другую женщину.

Элерик впился руками в бедра Кили. Он так нуждался в ней! Желая проникнуть в самые недра ее лона, стремясь к полному обладанию, он приподнялся и с силой вонзился в нее. Оба вскрикнули.

Ее руки лихорадочно скользили по его спине в поисках опоры. Он со стоном приник ртом к ее шее, покусывая и целуя восхитительно нежную кожу.

Кили изогнулась всем телом, откинувшись назад, отчего ее пышные груди оказались перед глазами Элерика. Ее шея изящно изгибалась каждый раз, когда он, приподнимая бедра, с силой вонзался в нее снова и снова.

— Это я должна любить тебя, — сказала она, задыхаясь.

— О да, и у тебя прекрасно получается. Но, если ты будешь так усердно стараться, я умру от удовольствия!

— Прошу, — взмолилась она. — У меня все горит, Элерик. Я больше не могу… Я должна…

— Делай, как считаешь нужным, — подбодрил он ее.

Впившись Элерику в плечи, Кили вырвалась из его объятий и начала энергично подниматься и опускаться; с каждым разом ускоряясь, она скакала на нем так же уверенно, как он на своем боевом жеребце.

Не в силах противостоять такому напору, Элерик откинулся на подушки, утопая в перине каждый раз, когда Кили стремительно опускалась вниз. Он пытался помогать, но его оседлала настоящая дикарка, которая рвалась у него из рук, волнообразно двигая бедрами в этой безумной скачке.

Ни одна женщина так не возбуждала его. Ни одна женщина не была столь прекрасна, ни одна не отдавалась ему с таким наслаждением. И ни одну женщину он не желал так страстно, мечтая назвать своей.

Он был на взводе, его чресла закипали, готовые взорваться. Бурлящее семя стремительно поднималось вверх, как надвигающийся шторм, который нельзя остановить. Боже, он больше не мог сдерживаться!

Просунув руку между их разгоряченных тел, он начал массировать маленький розовый бугорок, источник ее наслаждения, и содрогнулся всем телом от радостного возбуждения, почувствовав, как судорога удовольствия свела ее мышцы.

— Я больше не выдержу, — прохрипел он.

— Так сделай это, извергни свое семя, — ободрила Кили любимого. Склонившись над ним, она обхватила ладонями его лицо. — Я здесь, чтобы поймать его, воин!

Сладостный восторг охватил Элерика. Со сдавленным стоном он изогнулся всем телом навстречу Кили. Он едва успел схватить ее за бедра и вырваться из манящего лона. Его извержение было невероятно мощным — струи горячей вязкой жидкости выплескивались, как из жерла вулкана, в то время, как она держала рукой его жезл, прижимая к животу.

Он все еще пульсировал, увлажняя ее кожу. Руки Элерика, до боли сжатые в кулаки, судорожно прижимались к бокам. Тело конвульсивно содрогалось от неземного наслаждения, которое проникало в каждую клеточку, и он еще раз по инерции ткнулся пенисом в живот Кили.

Когда же Элерик, обессиленный, обмяк и распластался на постели, Кили ослабила хватку и отпустила его уставшее оружие. Она, не скрывая любопытства, смотрела на поникший пенис, затем протянула руку и провела пальцем по головке, где задержалась прозрачная капелька.

Положив палец в рот, Кили посмотрела на Элерика. Она очень медленно облизала кончик пальца языком, и он застонал, мгновенно воспламеняясь желанием.

Удивленно приподняв тонкую бровь, она взирала на его орудие, вновь восставшее, как по мановению волшебной палочки, и готовое к бою.

— Очень хотелось попробовать тебя на вкус, — осипшим голосом сказала Кили. — А тебе понравилось то, что я делала! — Внимательно глядя на любимого, она склонила голову набок. — Когда ты ласкал меня ртом и языком… если женщина делает, то же самое, это нравится мужчинам?

— О да, — выдохнул Элерик. — Стоит мне только представить, как твои мягкие губы ласкают мой пенис, и я почти теряю сознание.

— О! Я никогда раньше не думала об этом.

Он усмехнулся.

— Очень надеюсь, что нет. Да и откуда было взяться подобным мыслям?

Кили улыбнулась.

— Всего несколько часов в твоей компании, и у меня такое чувство, что я испорчена до мозга костей. Мне кажется, приличные женщины не думают о таких вещах.

— Мне все равно, о чем они думают, — пробормотал он. — Меня волнует только одна красавица, и мне нравится то, чем сейчас занята ее голова.

— Я слишком тороплюсь? — неуверенно спросила Кили. — Я хочу сказать, мне, наверное, не стоило…

— Дай мне минутку. Я сейчас приведу себя в порядок, затем лягу на спину, чтобы тебе было удобно.

Опираясь на локоть, Кили внимательно наблюдала за тем, как Элерик, не стесняясь своей наготы, пересек комнату и подошел к столику у окна, где стоял кувшин с водой и тазик для умывания. Помимо воли она почувствовала нарастающее возбуждение, когда он начал смывать вязкую влагу со своего жезла, и вдруг, взглянув на свой липкий живот, осознала, что ей тоже не мешало бы вымыться.

Только она собралась встать с постели, как, подняв глаза, увидела Элерика, который вернулся, держа в руках влажную тряпочку. Он прилег рядом и, опираясь на руку, нежно стер с ее живота остатки своего семени.

Напряженный пенис устрашающе торчал из его чресл. Как такое возможно? Казалось, ему больно. Распухший, невероятно большой, он, казалось, взывал о милосердии.

Неуверенно она протянула руку и дотронулась до него. Элерик вздрогнул всем телом, издав какой-то странный звук.

— Я не знаю, что нужно делать. И боюсь сделать что-нибудь… не так.

Элерик улыбнулся и обхватил ладонями ее лицо.

— Поверь мне, у тебя все получится. Конечно, если ты не будешь кусаться.

Кили от души рассмеялась и провела рукой по его животу и груди.

— Надеюсь, ты мне поможешь все сделать правильно?

Элерик поцеловал любимую и начал нежно покусывать уголки ее губ.

— О да, моя красавица. Я научу тебя всему, а после умру от наслаждения самым счастливым человеком на земле с моим копьем в плену твоих губ.

Элерик перевернулся и встал с кровати. Он взял ее за руку и легким движением потянул на себя. Затем он усадил ее на край соломенного матраца, так что ее ноги, упираясь в пол, были разведены в стороны.

Она все поняла, как только увидела, что его пенис находится прямо на уровне ее губ. Он запустил руку в волосы Кили и слегка придерживал ее в нужном положении.

— А теперь, красавица, приоткрой ротик и впусти меня.

Высвободив одну руку, Элерик обхватил свой жезл у основания. Очень медленно он направил его в полуоткрытые губы поверх ее языка.

Ощущение превзошло все ее ожидания. В нее осторожно вторгалось невероятно твердое тупое орудие, покрытое мягкой, нежной, как шелк, кожей, перекрывая доступ воздуху, отчего начала кружиться голова.

— Расслабься. Доверься мне и дыши через нос.

Когда смысл его слов дошел до Кили, она осознала, насколько была напряжена. Следуя указанию, Кили усилием воли заставила себя расслабиться и втянула носом воздух.

Элерик держал ее за голову, чтобы она не шевелилась, а сам попытался проникнуть еще глубже. Пальцы у него дрожали, и это было верным знаком, указывающим на то, как сильно тронуло его ее желание доставить ему удовольствие.

Кили и представить не могла, что когда-нибудь отважится на столь откровенно греховный поступок. Ей казалось, что только уличные женщины способны на подобные трюки, а настоящие леди даже думать не смеют о таких вещах, не говоря уже о том, чтобы применить это на практике. Но, как ни странно, это возбуждало Кили. Кроме того, она всей душой стремилась доставить Элерику удовольствие — чего бы это ни стоило. Надо признать, ее тело вело себя странным образом все это время. Груди набухли, соски отвердели и торчали. Нежная плоть ее лона и мышцы конвульсивно сжимались и пульсировали, и стоило Элерику прикоснуться к ней, как все внутри начинало вибрировать помимо ее воли.

У Элерика был истинно мужской запах. Очень четкий, мускусный. С легкой примесью древесины и дыма. Она с удовольствием вдыхала этот запах, мечтая ощутить его на вкус, запоминала, чтобы навсегда запечатлеть в своей памяти.

Тонкая струйка липкой жидкости окропила язык. Некоторое время она смаковала ее, задержав во рту, чтобы облегчить ему скольжение. Затем она осторожно коснулась кончиком языка головки и начала посасывать, пока не осталось ни капли.

Элерик, покачиваясь на носках, крепко сжал ее голову, с силой пробиваясь внутрь.

— Позволь ему войти глубже. Глотай. Вот так, правильно, Кили. Ты все делаешь очень хорошо. Проглоти его до самого основания!

Она сглотнула и, расслабив мышцы, втянула огромный жезл внутрь до самого конца. В первый момент Кили начала задыхаться, но быстро справилась, слегка изменив положение.

Окружающее пространство исчезло, зато теперь Кили в полной мере могла ощущать вкус и запах Элерика, упираясь взглядом в чресла. Тяжелая, тугая мошонка покоилась у нее на подбородке, жесткие волоски щекотали нос.

Когда Элерик вынул свой жезл, его дыхание участилось и шумно, мучительно вырывалось из груди, нарушая тишину комнаты. Прошло немало времени, прежде чем Элерик смог, наконец, отдышаться; его пенис торчал в дюйме от губ Кили, пока она тоже хватала ртом воздух.

— Повернись кругом, — неожиданно скомандовал Элерик.

Кили смущенно захлопала глазами и обернулась. Позади нее была лишь кровать. Что он имел в виду?

— Встань на четвереньки. Отвернись, не смотри на меня, — сказал он.

Пока она неуклюже выполняла его распоряжение, он помог ей встать на колени, развернув лицом к стене, затем протащил немного по мягкому матрацу и остановился, когда ее колени оказались у края.

Оставшись довольным позой, Элерик провел рукой по изгибу спины Кили и остановился на ягодицах. Кили очень странно чувствовала себя в таком необычном положении, богатое воображение услужливо поставляло разнообразные непристойные картинки, хотя ей казалось, что на практике такое вряд ли возможно.

Тем временем Элерик то сжимал, то поглаживал ее ягодицы и вдруг развел обе половинки в стороны и, запустив палец в ее лоно, ощутил жаркую влажность. В шоке от такою неожиданного поворота, Кили подскочила и попыталась подняться, но Элерик не позволил, положив руку ей на спину.

— Я возьму тебя, Кили, именно в этой позе, как жеребец покрывает кобылу. Что ты на это скажешь?

Она закрыла глаза, низко опустила голову, глубоко вздохнула, затем медленно выдохнула, пропуская воздух через нос.

— Хорошо, — прошептала Кили.

Колени дрожали. Кили боялась, что не выдержит долго в таком положении и уперлась ладонями в матрац, чтобы не упасть.

Она чувствовала себя уязвимой в этой нелепой позе. Совершенно беззащитной. Он мог делать с ней все, что хотел, использовать ее тело любым способом — она была не в силах ему противиться.

И вновь он принялся поглаживать и потирать ее ягодицы, пока не почувствовал, что это доставляет ей удовольствие. Свободная рука легла на ее бедро, помогая удерживать равновесие.

Кили ощутила, как его жезл слабо толкнулся в отверстие ее лона, затем отстранился и вдруг с силой ринулся вперед, до основания погрузившись в жаркую глубину.

Кили откинула голову назад. Крик был готов сорваться с ее губ, если бы Элерик вдруг не зажал ей рот рукой.

— Тише, красавица. Расслабься, — сказал он, пытаясь успокоить ее.

Она всхлипнула, ощутив толчок сильнее прежнего. Трудно было представить, что его пенис может так глубоко погружаться в нее. Он заполнял ее всю, грозя разорвать на части: мышцы, удерживая его внутри, были натянуты до предела — все это причиняло некоторую боль.

— Я собираюсь загнать тебя, моя лошадка Кили, — простонал Элерик. Прерывающийся, хриплый голос свидетельствовал о том, что Элерик едва контролирует себя. — Просто лежи и прими это, как должное. Я сам обо всем позабочусь.

Выбора у Кили не было. Ей оставалось только удерживать эту нелепую позу, упираясь головой в матрац, с разведенными в стороны руками, которыми она судорожно цеплялась за простыни. И только колени были единственной опорой, которая удерживала ее от падения, в то время, как Элерик снова и снова вонзал в нее свой жезл.

Образы сменяли друг друга в ее возбужденном мозгу. Интересно, как все это выглядит со стороны? Во рту пересохло, и Кили прикрыла глаза, сосредоточившись на удовольствии, которое волнами разливалось по телу.

На этот раз Элерик вошел очень глубоко, гораздо глубже, чем до этого. Ее чувства были обострены до предела. Эти толчки, немного болезненные, но ритмичные, доставляли острое наслаждение.

Через несколько мгновений удовольствие сменилось приступами резкой боли, которая с каждым толчком становилась сильнее. Жезл Элерика был огромным, тугим и вонзался слишком глубоко.

Еще один мощный толчок, так что его бедра шлепнулись о ягодицы Кили. Она вскрикнула и попыталась отодвинуться.

Элерик мгновенно остановился и осторожно извлек свое орудие из недр ее лона, но, несмотря на это, Кили снова вскрикнула от боли.

— Кили, что случилось? Я сделал тебе больно?

Он перевернул ее и, усадив на постель, крепко обнял и прижал к себе. Он целовал ее лицо, гладил по волосам и с тревогой заглядывал в глаза.

— Наверное, я слишком нежная, — поморщилась, сказала Кили.

Сверкая глазами и чувствуя свою вину, Элерик тихо ругался.

— Это моя вина. Ты же была девственницей, а я обращаюсь с тобой, как со зрелой женщиной, привычной к плотским утехам. Мне нет прощения. Я так сильно хотел тебя, что совершенно не подумал о последствиях.

Кили погладила его по щеке и улыбнулась.

— Я хотела тебя так же сильно, как и ты меня. И все еще хочу. Это мелочи, не стоит обращать внимания.

Элерик отрицательно покачал головой.

— Тебе нужно полежать в горячей воде, чтобы прийти в себя и унять боль. Я сейчас все сделаю, и ты примешь ванну у себя в комнате. Любимая, ты заслуживаешь самой нежной заботы.

Кили снова улыбнулась и поцеловала его в губы.

— Горячая ванна — это прекрасно, но до восхода солнца осталось чуть больше часа, и я хочу провести это время в твоих объятиях. Можно, я останусь у тебя до рассвета?

Глаза Элерика потеплели, и он с нежностью заложил выбившуюся прядку волос ей за ухо.

— С радостью, моя красавица. Больше всего на свете я хочу обнимать тебя, чувствовать твое тело и дыхание. Утром я распоряжусь насчет ванны. Лохань перенесем в твою комнату, чтобы все было пристойно. Не бойся, никто не узнает, что ты провела эту ночь со мной, и не осудит тебя.

Кили схватила его за руку и крепко сжала.

— Мне все равно. Эта ночь того стоила, Элерик. Хочу, чтобы ты знал — я ни о чем не жалею!

— Я тоже. Никаких сожалений. Я сохраню воспоминания о нашей ночи любви до конца своих дней.

Обнявшись, они вместе опустились на постель. Элерик натянул меховое одеяло, и они уютно устроились под ним, согревая друг друга.

— Я не буду спать, — сказала Кили. — Хочу насладиться каждым мгновением, проведенным в твоих объятиях.

Элерик поцеловал ее в лоб и погладил по волосам.

— Я не стану делать вид, что между нами ничего не произошло, Кили. На людях я сделаю все от меня зависящее, чтобы не навлечь позор на твое имя. Но знай, я никогда не отрекусь от того, что ты подарила мне свою невинность!

Ее улыбка была печальной.

— Не стоит, Элерик. Я тоже не собираюсь кривить душой, но, прошу, давай оставим бессмысленные разговоры и пустые мечты.

— Я согласен. От этих разговоров у меня тяжело на сердце.

— Тогда обними меня крепко и не отпускай, пока не придет время расставания и я вернусь в свою пустую холодную комнату.

— Хорошо, моя красавица. Именно так я и поступлю.