Согрешить с негодяем

Глава 19

— Уехать в поместье? — Джек скептически посмотрел на Лукаса, когда они выходили из своего клуба на Сент-Джеймс-стрит. — Ты считаешь это разумным?

— Другого выхода нет. — Лукас занял круговую оборону. — Леди Шеффилд не может оставаться одна в своем особняке после того, что случилось прошлой ночью. Семья мужа не оставит ее в покое.

Лукас зашагал быстрее и свернул на соседнюю улицу.

— Мне тоже это приходило в голову. Хотя я не вижу особого смысла. Время работает на Шеффилдов. Они могут просто сидеть и ждать, когда их сплетни уничтожат Кьяру. Возможно, они боятся, что она снова выйдет замуж и вернется в светское общество. Тогда злословить на ее счет станет гораздо труднее.

— Но… — начал Лукас.

— Шеффилды ведь не знают, что ваша помолвка — полная фикция, — отметил Джек. В молчании они прошли несколько шагов. — Были какие-нибудь причины вломиться к ней в лабораторию?

— Вряд ли, — откликнулся Лукас. — Сейчас она пытается расшифровать старинную рукопись, которая имеет определенную ценность для правительства. Но Шеффилды не могли об этом знать. Леди Кьяра не говорила об этом ни единой душе, за исключением своих ученых подруг, а те очень осторожны.

— А ты?

— Дьявол! Нет, конечно. — Он поколебался секунду. — Я лишь намекнул Инголлзу, Грили и Фарнему. Но они пообещали держать язык за зубами.

Джек фыркнул в ответ.

— Ты что, идиот? У этой троицы языки без костей. Думаешь, кто-нибудь из них удержится? Сейчас твоя новость разнеслась по городу, да еще с преувеличениями.

— Да, это был просчет, — согласился Лукас. — Тем более надо увезти ее из Лондона. — Он просмотрел список вещей, которые нужно было купить в дорогу. — Почему бы тебе не поехать с нами на несколько дней? В последнее время ты слишком много сидишь за картами. Свежий воздух пойдет тебе на пользу.

— Избавь меня от нравоучений. — Друг состроил гримасу. — Кто еще едет?

— Дядя Генри и леди Ариэль Грейсчерч будут нашими соглядатаями, — доложил Лукас. — А также маркиза Джаматти.

— Дама с дерзким ртом, — пробормотал Джек.

Лукас усмехнулся:

— Да, у нее просто очаровательные губки.

— А ее языком можно ободрать краску с сорокапушечного фрегата.

— Ты о леди Джаматти? — удивился Лукас. — Не преувеличивай.

Друг поморщился.

— Поверь, я не преувеличиваю.

— Ох, перестань. Она просто образ изящных времен Ренессанса.

— Не забывай, что Макиавелли и Борджиа тоже были из эпохи Ренессанса, — отрезал Джек.

Лукас не стал спорить; друзья как раз проходили мимо витрины спортивного магазина Силлимана.

— Подожди меня здесь. Я заскочу на минутку. Джек раздраженно махнул рукой.

— Только быстрее. У меня назначена встреча с Де Куинси в «Волчьем логове».

С покупками он покончил быстро, но когда вышел на улицу, обнаружил, что Джек исчез.

— Вот дьявол! — воскликнул Лукас. У него тоже времени было в обрез. Оглянувшись по сторонам, он увидел друга, рассматривавшего витрину магазина гравюр в соседней аркаде. Лукас уже собрался окликнуть друга, но увидел даму, выходившую из дома рядом.

Алессандра делла Джаматти. За ней по пятам следовал молодой человек. Судя по их виду, они поскандалили.

Нахмурившись, Лукас торопливо зашагал через арку, но не успел прийти на помощь даме, как вмешался Джек.

— Вы же слышали маркизу, Гираделли, — резко остановил он спутника Алессандры. — Она просила вас оставить ее в покое, Не знаю, как в Милане, но у нас в Лондоне джентльмен должен уважить такого рода просьбу.

— Займись своим делом, stronzo[12], — огрызнулся тот.

Не собираясь вмешиваться, Лукас отступил в тень.

Он без труда узнал молодого человека. Не отличавшийся большой выдержкой дворянин откуда-то с севера Италии недавно объявился в городе. Граф Джованни Марко Мусто делла Гираделли уже успел заслужить репутацию определенного свойства за свой повышенный интерес к дамам. Однако невооруженным глазом было видно, что его внимание было крайне неприятно Алессандре.

Оторвав мрачный взгляд от итальянца, она повернулась к Джеку. В ее глазах вспыхнул гнев.

— И в самом деле, сэр. Приберегите ваш героизм для какой-нибудь английской дурочки из тех, кто нуждается в защите. А с ним я сама разберусь.

— Si, si, дама уверена, что сумеет позаботиться о себе, — прорычал Гираделли. — На вашем месте я не приближался бы к ней. Это рискованно.

Алессандра покраснела, затем побледнела. Джек не двинулся с места.

— Извините, но кодекс чести заставляет меня убедиться, что этот хлыщ перестал домогаться вас в общественном месте.

— Мужчины! — процедила она сквозь зубы. — Вы оба с вашими идиотскими правилами убирайтесь к дьяволу.

— Маркизе плевать на все правила, — подхватил Гираделли.

— А мне нет, — заявил Джек. — В приличном обществе запрещено приставать к дамам. Поэтому уйдите подобру-поздорову, иначе я придам вам ускорение сапогом под зад.

— Осторожнее, amico[13], — предупредил Гираделли. — Еще одно слово, и я заставлю вас проглотить ваши прекрасные белоснежные зубы.

— Интересно посмотреть, как это у вас получится, — парировал Джек.

— Нет, — ласково произнес итальянец. — Это совсем не интересно.

Лукасу надоела эта перепалка, и он вышел из тени.

— Так вот ты где, Джек. — Он почтительно приподнял шляпу перед Алессандрой. — Добрый день, леди Джаматти. Прекрасная погода для прогулок, не правда ли? — Он кивнул в сторону итальянского графа. — Лорд Гираделли? По-моему, мы встречались на суаре у леди Уайлдер?

— Si. — Гираделли неприязненно прищурился, но отступил на шаг и преувеличенно вежливо склонился в поклоне. — Ciao, signora. Оставляю вас на попечение ваших английских поклонников. Но не забывайте о нашей любимой родине, с которой столько всего связано. С нетерпением буду ждать продолжения нашего разговора.

Лицо Алессандры застыло в улыбке, но Лукас заметил, что на скулах у нее появились красные пятна. Она не произнесла ни слова, пока граф не свернул за угол, и лишь после этого с облегчением вздохнула.

— В самом деле, сэр, — она пристально посмотрела на Джека, — в следующий раз, когда вам вздумается поиграть в рыцаря в сверкающих доспехах, употребите ваш меч ради кого-нибудь другого.

— Я-то думал, услышу grazje.

Она что-то резко произнесла по-итальянски. Лукасу не показалось, что это были слова благодарности.

— Теперь, если вы извините меня, я вернусь к своим делам, — добавила маркиза. — Видите, возле тех дверей меня ждет горничная. Поэтому я не нуждаюсь в провожатых.

— Так что тут произошло? — поинтересовался Лукас, когда Алессандра отошла на безопасное расстояние.

— Не спрашивай меня, — зарычал Джек. — Высокомерная, испорченная мерзавка!

— Надо сказать, у нее очаровательная попка, — заметил Лукас.

— Помоги Господи любому, кто за ней погонится. — Джек понаблюдал, как шелк играет у нее на бедрах на ходу, и потемнел лицом. — Она не стоит тех забот.

— Кстати о заботах, Джек. — Лукас снова посерьезнел. — Завтра ранним утром я повезу леди Шеффилд и всех остальных за город. Поэтому мне необходимо, чтобы кто-то продолжил поиски бандита, который наехал на меня в парке…

Кьяра вслушивалась в неясный шум океана, бившегося в скалистый берег. Удар за ударом следовали в спокойном, убаюкивающем ритме. Прилив и отлив. Напоминание о том, что жизнь находится в постоянном движении.

Она взялась за оконные шпингалеты. Хотелось бы, чтобы в ее жизни не было столько опасных водоворотов.

Здесь по крайней мере можно было насладиться атмосферой безмятежности. Распахнув створки окна, Кьяра подставила лицо ласковому солоноватому бризу. Поместье сэра Генри представляло собой очаровательное уединенное убежище. Тихий приют от налетевшего шторма. Позади особняка легкая дымка сгущалась в фиолетовые тени. Пели сверчки. Где-то в отдалении разносилось уханье одинокой совы.

Все было заранее распланировано. Само путешествие из Лондона прошло гладко. Сэр Генри ехал в специальной карете для долгих поездок, с удобствами, которые помогали ему перенести физические нагрузки. На всем пути баронет отдыхал во время каждой остановки, поэтому Кьяра не сомневалась, что путешествие не отразится на его здоровье. Что же касается ее, всю дорогу она просидела между весело болтавшим Перегрином и невозмутимой Ариэль, и это соседство ей очень нравилось.

Как только они свернули с главной дороги ближе к побережью, сразу стало понятно, что местность здесь малонаселенная. На последних милях ей не попалось на глаза ни одного жилища, а въезд на извилистую дорогу, ведущую к главному зданию усадьбы, перегораживали огромные каменные ворота со сторожкой. Генри сказал, что тут обитает егерь с четырьмя своими сыновьями, настоящими богатырями.

С трудом можно было представить себе, что семейка Шеффилд осмелится создать ей здесь какие-нибудь проблемы. Они будут наблюдать и выжидать.

Но Кьяре уже надоело сидеть сложа руки и вычислять, их следующий шаг. Наступило время что-то противопоставить их злобной клевете.

Несмотря на усталость после дороги, Кьяра была слишком возбуждена, чтобы лечь в постель. Их ждал очень простой ужин. Генри и Ариэль предпочли обойтись стаканом прохладительного в своих комнатах и уже не спускались вниз. Обстановка за ужином оказалась сносной. Компания состояла из нее, Хэдли и сына. В отношениях между ней и графом чувствовалась напряженность, но благодаря Перегрину, который сыпал нескончаемыми вопросами о жизни за городом, общее настроение заметно улучшилось. Послезавтра сюда должны пожаловать Алессандра с Изабеллой, и тогда можно будет избегать общения с графом.

Чем дальше, тем веселее, криво усмехнулась она.

С лужайки до нее донесся крик. Она посмотрела в ту сторону. В небе еще висели розовые и золотые полосы света. В их мягких отсветах там, внизу, резвился Перегрин.

Огромная лохматая собака носилась за палкой, которую он бросал. Сын был счастлив. Рядом веселился Лукас. Черные вьющиеся волосы в беспорядке по-мальчишески падали на воротник. Он как раз вытирал руки о штаны.

Теперь его камердинера хватит удар от следов грязи и собачьей слюны на тонком сукне.

Увидев ее, Лукас помахал рукой.

Кьяра отодвинулась от окна, сделав вид, что не заметила его жеста. Но как бы ей ни хотелось разозлиться на него, она понимала, что не может обижаться за то, каким образом он взвалил на себя бремя ее забот.

Насильно и грубо. Кьяру это очень раздражало. В то же время она понимала, что слаба, и поэтому готова была согласиться с его превосходством. Отраженный от стекол свет быстро заходящего солнца лег на ее постель переменчивым сочетанием темного и светлого. Такие же противоречия она ощущала внутри себя.

— Мама!

Вздохнув, Кьяра вернулась к окну.

— Посмотри, какой Мефисто изумительный. — Перегрин попытался увернуться от ликующего пса. — Хэдли говорит, что от него есть помет щенков и что я могу взять одного. Если, конечно, ты разрешишь.

— Там видно будет, — уклончиво ответила Кьяра. — А сейчас отправляйся в спальню и прими ванну.

— Но, мама, я еще не устал!

— Мама права. — Лукас взял собаку за ошейник. — Уже темнеет, а у нас был трудный день.

— Но…

— Перри.

Одного слова было достаточно, чтобы остановить дальнейшие протесты.

— Да, сэр.

Легкий шлепок пониже спины, и сын помчался к двери террасы.

— Извините. — Лукас посмотрел на нее и примирительно пожал плечами. — Вообще-то я ничего не обещал. Только сказал «возможно».

— Мальчики в этом возрасте еще не понимают языковых тонкостей, — осторожно заметила Кьяра.

— Ну да. — Он запустил палку в темнеющие сумерки и посмотрел, как пес вприпрыжку помчался за ней. — Видимо, взрослые мужчины тоже чего-то не понимают. Почему-то, несмотря на мои самые лучшие намерения, мне удалось задеть вас. — Сказано это было так же осторожно. — Позвольте мне еще раз принести свои извинения.

— Я бы не хотела, чтобы вы считали меня неблагодарной, сэр. — Даже на ее взгляд, собственные слова показались ей сухими. Формальными. — Мне сейчас очень… трудно. Пожалуйста, не усложняйте мне жизнь.

— О, я очень незамысловатый парень. — В его ответе ей почудился налет цинизма. — И стараюсь сконцентрироваться на главном. Тогда все становится намного проще. — Свистнув собаке, Лукас скрылся в удлинявшихся тенях.

Она вздохнула. Он что, нарочно притворяется тупым?

Появление сына не оставило времени на переживания. Прогнав прочь дурные мысли, Кьяра стала слушать, как он тараторит, рассказывая про конюшни, про псарню. Какими бы ни были ее чувства, ни в коем случае нельзя омрачать Перегрину удовольствие от жизни за городом.

Ей пришлось переступить через себя и согласиться, чтобы Перегрина поместили в старую детскую графа, которая располагалась на самом верху центральной башни главного здания. Им с Ариэль отвели комнаты в восточном крыле, а баронет с племянником заняли западное. Хэдли заверил ее, что Перри будет в полной безопасности. Попасть в башню можно было только по главной лестнице, которая начиналась в холле. Для охраны ночью в холл будет выставлен лакей. На всякий случай одной из горничных было приказано ночевать в классной, смежной со спальней Перегрина.

Видя, что сын относится к их пребыванию в поместье как к большому приключению, она не смогла отказать ему в удовольствии.

— Хэдли сказал, что, когда конюх приведет его лошадей, он научит нас с Изой крутиться в седле, — сонно улыбнулся Перегрин. — Как акробаты в цирке.

— Какая прелесть! — Она помогла ему надеть ночную рубашку. — Хочешь, я останусь и немного почитаю тебе на ночь?

Он закатил глаза.

— Ты видишь целое войско оловянных солдатиков на книжном шкафу? Хэдли разрешил играть с ними. Там рота верховых гусар и батарея медных пушек.

— Понятно, книжка не идет ни в какое сравнение с подобным развлечением. — Кьяра поцеловала его в лоб — У тебя есть полчаса покомандовать своей армией, потом придет Алиса и скомандует отбой.

Перегрин поморщился.

— Доброй ночи, мой ягненочек. Сладких снов.

— Спокойной ночи, мама.

Кьяра прикрыла дверь и вздохнула. В придачу к занятиям крикетом Хэдли вознамерился учить сына и Изу еще и верховой езде? Он ласков с детьми. Ему надо завести кучу своих.

Когда она представила себе кучу черноволосых чертенят с дерзкими улыбками на лицах, ей почему-то стало тоскливо.

«Только не думай о том, какие дети получатся у Хэдли. — Внутри у нее все сжалось. — А главное, не думай, как он их будет делать».

Прошлым сожалениям нет места ни в настоящем, ни в будущем. Давным-давно она решила, что Перегрин будет у нее единственным ребенком.

Кьяра спустилась еще на несколько ступенек и закрыла дверь на задвижку. Сейчас ее беспокоила только безопасность сына.

Пес гулко гавкнул, а потом принялся жалобно скулить.

— Извини. — Лукас переступил через палку, которую тот принес к его ногам. — Я знаю, как приятно побеситься всю ночь, но тебе пора возвращаться на псарню.

Золотистые собачьи глаза посмотрели на него с нескрываемой злобой.

— Не надо так смотреть. У меня гораздо больше причин злиться.

Мефисто поднял уши и завилял хвостом, надеясь, что игра еще не кончилась.

— Пошли. — Они пересекли лужайку и направились к конюшням. — Тебе-то хорошо, сейчас получишь свою кость и забудешь обо всем.

Закрыв вольер и проверив запоры на дверях конюшни, Лукас для порядка прошелся по подъездной дороге, а затем повернул к дому. В воздухе носился знакомый запах сосен, свежескошенной травы и моря, напоминавший о детстве. Несмотря на здешнюю уединенность, ему в те годы нравилось приезжать сюда. Тут было где полазить. Надо не забыть показать Перегрину барсучьи норы и пещеру контрабандистов внизу, под самым обрывом у моря.

Он вдруг сообразил, что любит парнишку. Что уж говорить о его матери…

Лукас остановился и запрокинул голову вверх. С наступлением ночи небо прояснилось. Высыпали мириады звезд, взошла луна. Нет ничего удивительного в том, что ему захотелось завыть на этот сияющий серебром диск. Он мог бы изложить научную теорию о воздействии луны на мир природы. Вращение, чередование фаз, тяготение — вероятно, через них луна действовала и на него, вызывая в нем, как в океане, приливы и отливы настроения.

У него и в мыслях не было строить с Кьярой серьезные отношения. Для Чокнутого Хэдли жизнь имела смысл только в погоне за удовольствиями. Но каким-то непостижимым образом он угодил в поток или в водоворот, который унес его далеко от знакомых вод. И получилось так, что теперь ему есть дело до всего, что происходит с Кьярой и ее сыном.

Неужели он настолько глуп, что вообразил, будто у ученой женщины и записного бабника может быть какое-то общее будущее? Она уже достаточно натерпелась от мужского эгоизма. И ему не хотелось причинять ей боль. Сейчас она злится из-за того, что он увез ее из Лондона. Беспокойство за нее она восприняла как проявление его своеволия. Важно изъясняться на одном языке. А он мог бы попытаться объясниться с ней хоть на китайском, результат был бы тот же.

Вдобавок в их отношениях была какая-то напряженность. Лукас знал, что женщины воспринимают легкую болтовню на сексуальные темы не так хладнокровно, как мужчины. Понятно, что Кьяра расценила его последние интерлюдии как средство манипулировать ею. Он стиснул зубы. Вот дьявол! Ничего подобного не было. Однако она не пожелала даже выслушать его.

Надо было постараться и не завязывать с Кьярой никаких эмоциональных отношений.

В то же время не хотелось соглашаться с расхожей мудростью, а рискнуть и заплыть в запретные воды.

Взять и плюнуть против ветра. Именно так должен был поступить Чокнутый Хэдли.

Обратившись в сторону моря, Лукас мгновение прислушивался к далекому грохоту прибоя. Как же все-таки поступить?

Может, прибой ему подскажет?

Лукас постоял в раздумье, не зная, куда отправиться — в постель или пройтись по округе. Прогуляться было предпочтительнее, чем ворочаться на скомканных простынях. Спать не хотелось.