Согрешить с негодяем

Глава 8

Возле особняка сияли фонари. На мостовой, выложенной светлым портлендским известняком, танцевали тени. Вылезая из кареты графа, Кьяра высоко подняла воротник накидки, чтобы уберечься от прохладного вечернего бриза. Она порадовалась, что темный бархат закрывает ей лицо наполовину и другие гости не смогут узнать ее несколько лишних минут.

Еще немного, и толпа вопьется в нее глазами. А вот Черная вдова собственной персоной! И закружится водоворот ехидных сплетен и зловещих предположений. Она вздрогнула, желая лишь одного — повернуться и исчезнуть в темноте ночи.

Как будто прочитав ее мысли, Лукас сжал ей локоть.

— Волнуетесь? — спросил он.

— Немного, — призналась она.

— Вот уж не стоит, — донесся до нее его шепот. — Все будут смотреть только на вас.

— Именно этого я и боюсь, — пробормотала Кьяра.

— Благодаря красоте, грации и королевской осанке вы сегодня необычайно привлекательны, леди Шеффилд, — продолжал нашептывать ей Лукас. — Вам всегда нужно носить этот оттенок синего индиго. Он очень идет к вашим волосам и мраморной коже.

Граф, конечно, был опытным сердцеедом, но его лесть помогла Кьяре расслабиться, когда они, миновав портик, вошли в холл.

— Ну, само собой разумеется, — прошептал Лукас, — я предпочел бы видеть вас без одежды.

— Тшш. — Кьяра оглянулась по сторонам. В это время лакей принимал у нее накидку. Боже, она уже забыла, как величественны и блестящи эти собрания. Сияние хрустальных люстр, казалось, только подчеркивало пышность, с какой были одеты господа, фланировавшие по полированным мраморным полам. На какой-то миг они все слились в одно многоцветное пятно — ослепительные драгоценности и яркие шелка лам, прочеркнутые пунктиром черных с белым официальных костюмов на джентльменах. Роскошь и великолепие. Привилегии и порода.

Высший свет.

Какой дурой надо быть, чтобы поверить в то, что их план сработает! Она почувствовала себя невзрачным воробышком среди этих расфранченных особ, украшенных перьями. Павлины! С сердцами коршунов.

Готовые накинуться и сожрать живьем.

Лукас придвинулся ближе, на секунду заслонив ее от косых взглядов.

— Улыбнись, моя дорогая, — тихо произнес он. — Знаю по опыту, общество перестанет пялиться, как только увидит, что тебе все трын-трава.

И хотя губы у нее были словно вырезаны изо льда, Кьяра заставила их растянуться в улыбке.

— Вот это, я понимаю, самообладание! — Лукас положил ее руку на свой согнутый локоть. Ей этот жест показался каким-то покровительственным, как будто он брал ее под свою защиту. — Есть еще одна уловка: смотри поверх их голов и представляй, что все они голышом. — Он по-мальчишески подмигнул. — Тогда увидишь, как быстро они лишатся своего самодовольства и превосходства.

Несмотря на нервозность, Кьяра чуть не расхохоталась. Он прав! В толстой коротконогой вдовствующей герцогине Стамфорд, например, не останется ничего величественного, если она вдруг предстанет без этого кричащего платья и без ошейника из бриллиантов.

— Пойдем поздороваемся с хозяйкой? — спросил Лукас.

Увидев, сколько гостей уже толпится на лестнице, Кьяра сначала попятилась, но, вспомнив, что она не одна, а с графом, решительно кивнула:

— Пойдем. Веди ягненка на заклание.

Он засмеялся, и Кьяра почувствовала, как его дыхание легко коснулось ее щеки.

— Доверься мне. И помни: почти все собравшиеся здесь волки в овечьей шкуре. Не дай им тебя запугать.

Набравшись решимости, Кьяра сделала глубокий вдох, одновременно удивляясь тому, как его шутки помогают ей избавиться от напряжения.

Лукас подвел ее к очереди и тут же стал рассказывать какой-то забавный анекдот из истории особняка. Он пытался ее развлечь. Опустив глаза, она слушала краем уха, а затем подняла голову и огляделась.

Убранство дома производило впечатление роскоши: резная балюстрада, замысловатая лепка, литье, в стенных нишах охапки экзотических цветов. Все это дополняла вереница старинных на вид фамильных портретов на стенах. Высокомерно взирающие из золоченых рам, представители семьи Сейбрук показались ей кучкой надутых персонажей. В то же время, глядя на накрахмаленные гофрированные воротники и затянутые корсеты елизаветинских времен, желание посмеяться пропадало. Оставалось только надеяться, что нынешняя графиня — хозяйка, известная своим чувством стиля и умом, — окажется более приветливой.

А что касается других гостей…

Кьяра была уверена, что ее исподтишка разглядывают со всех сторон. Она физически ощущала эти взгляды на своих обнаженных руках, сквозь шуршание шелков слышала какие-то замечания в свой адрес. Вне всякого сомнения, им было интересно, что заставило Черную вдову вылезти из своего логова.

— Ах, лорд Хэдли!

Гортанный смех хозяйки вывел Кьяру из задумчивости.

— Как мило, что вы вернулись в Лондон. — Леди Сейбрук расцвела, протягивая Лукасу руку в перчатке. — Все вокруг погружается в скуку и застой, если вы не гоните волну, — добавила она.

— Моя дорогая Элисон, сегодня я постараюсь не мутить воду.

Графиня подмигнула.

— По-моему вы уже подняли бурю в стакане воды. Или, вернее, в пуншевой чаше. — Повернувшись к Кьяре, она тепло улыбнулась ей. — Наконец-то мы встретились, леди Шеффилд. Я много наслышана о ваших научных успехах.

— Вы… очень любезны, леди Сейбрук, — запинаясь, ответила та.

— Боюсь, у меня нет широких научных познаний, но я обожаю садоводство. — Она повысила голос, чтобы ее слова услышали все поблизости. — Поэтому надеюсь, что вы поделитесь со мной последними результатами ваших опытов с лечебными травами.

— С радостью, — откликнулась Кьяра.

— Вот и отлично. Если вы не против, садитесь рядом со мной за ужином. — Обратившись к Лукасу, леди Сейбрук махнула веером в сторону танцевального зала: — Не вздумайте завладеть ею на весь вечер, несносный.

— Я… Я не могу поверить, что графиня может быть настолько любезной с совершенно незнакомым человеком. Да еще с тем, у кого подмочена репутация, — не переставала удивляться Кьяра, пока они пробирались сквозь толпу. По опыту она знала, что светские дамы могут быть безжалостнее некоторых джентльменов. Слишком часто за атласом их улыбок и бархатом голосов скрывался инстинкт убийц, унаследованный напрямую от Аттилы, предводителя гуннов. — Может, она меня перепутала с кем-нибудь?

— За Элисон числится пара маленьких должков. В детали я не хочу углубляться, — отозвался Лукас. — Кроме того, она сама ведет весьма интересную жизнь и считает, что в обществе слишком завышены требования к респектабельности.

Чем дальше, тем интереснее. Кьяра облегченно вздохнула: отстояв очередь, она не получила прямого отказа. Однако облегчение длилось не долго. Заиграл оркестр.

— Это вальс. — Учтиво повернувшись, Лукас занял позицию на полированном паркете.

— Лорд Хэдли, разве мы… — начала она.

— Да. Должны. — Рука в перчатке легла ей на талию. — Все будет тщетно, если нам не удастся изобразить, как мы нравимся друг другу.

— Но…

— Не смотрите на меня с таким ужасом. Я не собираюсь топтать вам ноги.

Кьяра прикрыла глаза.

— Дело не в ногах, сэр. — Она понизила голос. — Вы забыли, что я давно не выезжала в свет и не знаю, как танцевать вальс.

Лукас привлек ее к себе чуть ближе.

— Я вас поведу, а вы слушайтесь.

К ее удивлению, все оказалось не так уж сложно. Граф танцевал с элегантной грацией, и после нескольких первых кругов Кьяра подхватила ритм, пристраиваясь к его движениям.

— Ну, видите, это так же легко, как расшнуровать корсет, — промурлыкал Лукас.

Кьяра остро чувствовала его подавляющую близость. У нее на талии лежала его ладонь, тепло от которой проникало через тонкую кожу перчаток и шелк платья. Ей казалось, что теперь в этом месте у нее останется ожог.

— Когда вы даете себе немного свободы, ваши движения становятся текучими и томительными.

Она покраснела.

— Почему вы все время намекаете на что-то сексуальное, сэр?

— А почему любое упоминание о том, что у вас прекрасное тело, всегда вызывает такое беспокойство? — задал он встречный вопрос.

— Я… Я совсем не красавица, — запинаясь, ответила Кьяра.

— С чего бы тогда каждый мужчина в зале таращился на вас? — Лукас закружил ее, и юбки взлетели.

Кьяра быстро огляделась вокруг. Ох, верно! Они действительно наблюдали за ней.

— Видели? Вы их привлекаете, как пламя влечет мотыльков.

— Пламя — это опасно. — шепнула она.

— Ага. Только вот опасность добавляет прелести. — Его глаза вспыхнули в свете люстр. — По себе знаю.

Еще один взгляд вокруг, и Кьяра поняла, что не только мужчины не спускают с нее глаз. На миг у нее закружилась голова. Ух ты, лондонские красотки завидуют ей! Еще бы, эта Черная вдова с Понт-стрит танцует с самым желанным повесой в Лондоне.

— У вас щеки сейчас того прелестного розового оттенка, — произнес Лукас ей на ухо, — того самого, что и в другой части женского тела. — Он глянул на нее из-под черных ресниц. — Вы понимаете, какую часть я имею в виду?

Ей захотелось закрыться веером.

— Вы со всеми знакомыми дамами так оскорбительно флиртуете?

В уголках губ у него появилась улыбка.

— Разумеется. Балы ведь устраивают для того, чтобы немного поразвлечься.

Кьяра вздохнула:

— Жизнь для вас, как видно, нескончаемый бал. Прежде чем он успел ответить, к ним в танце подлетела парочка, и дама вдруг воскликнула:

— О-ля-ля, Хэдли! Ты слышал, поставили новый балет? Он называется «Фонтан юности». Думаю, ты не захочешь пропустить премьеру.

Ее кавалер загоготал.

— Вам не надоело быть объектом пересудов? — спросила Кьяра, когда, продолжая танцевать, они оказались на некотором удалении от других.

— А почему это должно надоедать? — ответил Лукас вопросом на вопрос.

Его вопрос показался ей риторическим, но Кьяра серьезно обдумывала его несколько музыкальных тактов, а затем продолжила:

— Даже не знаю, что сказать… Будь я на вашем месте, заинтересовалась бы: эти люди смеются надо мной или вместе со мной?

— Хорошо, что каждый из нас на своем месте, — легкомысленно заявил Лукас. — Я толстокожий в отличие от вас. Поэтому плюю на то, что они там думают или болтают. Почему это вас так волнует?

— Я не могу позволить себе пренебрегать мнением людей. Может, это вас и удивит, но в обществе существует два разных набора приличий. Для дам предусмотрены более жесткие стандарты поведения. Один ошибочный шаг — и полная катастрофа.

Поглядев по сторонам, она вдруг сообразила, что движется в водовороте взглядов и звуков, ярких цветов, сверкающих огней, оживленного смеха, звенящего хрусталя. Всего, от чего она пыталась убежать в прошлом.

Этим вечером бежать было некуда. Странно, что все оказалось не таким страшным, как она себе представляла. Возле нее был граф. Присутствие рядом гибкого, мускулистого тела воспринималось как покровительство и поддержка. В кольце обнимавших ее рук она не чувствовала себя беззащитной и одинокой.

Смолкли последние звуки скрипок, и Лукас повел ее к уединенному местечку за пальмами в кадках.

— Немного пунша или шампанского?

— Да, спасибо. — Кьяра уже забыла, какую жажду вызывают танцы.

— Я ненадолго. — Она не успела воспротивиться тому, что он бросает ее, как Лукас исчез.

Подавив тревожную дрожь, Кьяра заставила себя поднять глаза от паркетного пола. Не важно, что внутри она была полна неуверенности, — этого нельзя было демонстрировать окружающим. Проявление слабости воодушевляет хищников.

Через толпу она видела Лукаса, который остановился перекинуться парой слове высоким широкоплечим джентльменом, чей чеканный профиль и военная выправка бросались в глаза. Незнакомец повернулся и посмотрел на нее, а потом кивнул Лукасу.

К удивлению Кьяры, извинившись перед своей компанией, джентльмен неожиданно направился к ней. Выражение лица у него было строгим, даже надменным. Когда пронзительный взгляд зеленых глаз нашел ее в оазисе из пальмовых деревцев, она едва сдержалась, чтобы не отпрянуть вглубь.

Кьяра узнала его, как только он подошел ближе.

Маркиз Хаддан.

Не раз награжденный герой войны, маркиз принадлежал также к членам Королевского научного общества. И держал в страхе подавляющую его часть, потому что, как писали газеты, терпеть не мог дураков.

Ее размышления прервал низкий баритон.

— Прошу прощения, леди Шеффилд. Могу ли я пригласить вас на следующий тур?

Зная, что ее бальная карточка, за исключением двух вальсов, заявленных Хэдли, практически пуста, Кьяра задумалась на мгновение: он что, издевается над ней? Тень от пальмовых листьев не позволяла увидеть выражение его лица, но Кьяра хорошо знала, что иногда титулованные особы испытывают какое-то извращенное удовольствие, разыгрывая свои жестокие игры.

— Я с палкой в руках разгоню всех поклонников, чтобы только освободить для вас место, сэр, — пообещала она.

У него неожиданно оказался очень приятный смех.

— Я уже избавил вас от этой заботы. Мне кажется, при моем появлении они сами разбежались кто куда.

Кьяра улыбнулась.

— Как специалист, вы поразительно компетентны, леди Шеффилд. Я прочел несколько ваших исследований и хотел бы обменяться мнениями, если вы согласитесь потанцевать со мной.

— Я… Это честь для меня, сэр.

И снова она закружилась по полированному паркету в объятиях привлекательного джентльмена. Разговор оказался таким интересным, что волнение забылось, а ноги двигались сами собой. И когда музыка смолкла, Кьяре стало жаль, что танец кончился.

— Благодарю вас, — начала она.

Но вместо того чтобы отвести ее назад в уголок, в тень пальм, Хаддан направился с ней к ярко освещенному столу с прохладительными напитками.

— Я собираюсь передать вас в руки моего друга Вудбриджа, если не возражаете.

Благодаря шарму и уму Девлин Вудбридж был любимцем лондонского общества. Кьяра не могла поверить, что он может подойти к ней, подвергая себя риску заслужить неодобрение окружающих.

— Ох, ради Бога, пусть лорд Вудбридж не беспокоится. — Она перевела дыхание, удивляясь, куда мог подеваться Лукас. Как он посмел бросить ее на незнакомых людей!

— Никакого беспокойства. — Хаддан сделал шаг назад и поклонился. — А вот и он. Веселого вам вечера, леди Шеффилд.

Молодец!

Улыбнувшись, Лукас поздравил себя с удачей. Ему удалось заручиться поддержкой друзей, чтобы вновь ввести Кьяру в приличное общество. Хаддана уважали и даже боялись, а Вудбридж своим шармом завоевал всеобщую любовь.

Пусть Хаддан с Вудбриджем делают свое дело, мысленно усмехнулся Лукас, а он пока прогуляется по саду с пышногрудой баронессой Бленхейм, тем более что она была явно не против такой прогулки…

Однако, оглядев вальсирующие пары, Лукас почувствовал, что самодовольства у него поубавилось. Кьяра и Хаддан как раз проделали последнюю фигуру танца с такой стремительностью, что заставили его застыть на месте. Должно быть, недавняя женитьба друга каким-то образом лишила его значительной части столь характерной для него естественной сдержанности. Маркиз, который никогда не интересовался флиртом, сейчас наслаждался обществом Кьяры.

Ах ты, дьявол! Николасу было совершенно ни к чему беспрерывно улыбаться.

Стиснув зубы, Лукас схватил бокал шампанского с подноса у проходившего мимо лакея и принялся вышагивать по периметру танцевального зала. Дамы улыбками и легким подмигиванием приветствовали его. К тому времени, когда он преодолел половину расстояния, ему поступило несколько сделанных шепотом недвусмысленных предложений на сегодняшнюю ночь. А мужчины встречали его добродушными насмешками и хохотом. Да здравствует Чокнутый Хэдли, который всегда развлекает их!

Леди Шеффилд очень ошибается. Он самый большой любимец, а не самый большой дурак.

Шипучее вино вдруг показалось Лукасу безвкусным. Он перешел на кларет, потом на бренди.

Никакого эффекта. Вероятно, тесная близость к ученой леди оказала на него какое-то странное химическое воздействие.

Может, ее присутствие возбуждает сильнее, чем выпивка?

Ему следует проверить эту теорию во время первого же частного урока.

А пока Лукас продолжал следить за Кьярой. Она в это время выписывала сложную вязь шагов по паркету, и он не мог не восхититься ее грацией и самообладанием. Находясь рядом, он почувствовал, что она дрожит. Наконец Кьяра преодолела свои страхи и продемонстрировала чувство собственного достоинства и решительность.

Отважная девочка, мысленно зааплодировал ей Лукас.

До него вдруг дошло, что не он один наблюдает за ней. В ее сторону смотрело множество блестящих глаз, светившихся как хрустальные канделябры. То были охотники за богатыми вдовушками. Их не волновали ни слухи, ни дурная слава — только приданое. Брови Лукаса сошлись на переносице. В груди вспыхнуло пламя. Пусть только эти парни попробуют сунуться к ней — крепко обожгутся!

— Дамочка, может, и убийца, но я бы с радостью умер в ее объятиях, — послышался за плечом Лукаса голос лорда Даннинга. — Ты не находишь, что у нее отличная задница?

Чтобы не вспылить, Лукас сделал большой глоток вина.

— Ты ведь занимаешься ею из любви к искусству, — рассмеялся Даннинг. — Ее деньги тебе не нужны. У тебя своих куры не клюют.

Преодолев желание забить зубы Даннинга ему в глотку, Лукас отставил бокал и сжал кулаки.

— Не твое дело, почему меня интересует леди Шеффилд. Это не обсуждается. Кодекс чести и все такое.

— Э… Согласен. — Даннинг отступил. — Не вскидывайся так, Хэдли. Я просто пошутил.

— Чтобы я больше такого не слышал, — тихо предупредил Лукас.

Мрачно посмотрев на него, лорд ретировался.

Это была часть их плана, напомнил себе Лукас. Слух о том, что Чокнутый Хэдли подпал под чары Черной вдовы с Понт-стрит, распространится быстро, как лесной пожар. Очень скоро в гостиных только и будут обсуждать, какую скандальную выходку он учинит в следующий раз.

Отлично! Он их всех еще ого-го как удивит.