Сокрушая великих. Том 2

Глава 8

Как водитель отнесся бы к тому, что у него на заднем сидении вдруг незнакомый человек начал размахивать заточенной железкой, я доподлинно не знал. Но чувствовал, что реакция скорее всего будет негативная. Или хуже того — испуганная.

Даже угрожающую Яну рожу скорчить я не мог. Водитель бы обязательно ее заметил и обернулся. А самое слабое звено в моей команде продолжал творить какую-то дичь — он вытащил клинок и… лизнул его! Потом, жутко собой довольный, подмигнул мне и замотал меч в ремни обратно.

— Стойте! — вдруг закричала Энн, все-таки привлекая внимание старика. Правда к тому времени, Ян успел убрать меч из вида.

— Ты чего кричишь⁈ — обернулся водитель.

— Там отель у дороги мелькнул, остановите возле него пожалуйста, — попросила Энн.

А ведь она права! Чем ехать до Сиднея, а потом возвращаться за «Скарабеями», мы можем успеть до них добраться и сейчас. Энн на ручном управлении один трицикл как-нибудь до Сиднея доведет.

— Да, лучше притормозите у отеля. Пополаскаем нашего приятеля в бассейне, быстрее придет в себя.

Старик глянул на меня так, что сразу становилось понятно, что наших методов лечения он не одобряет. Но разубеждать нас в них он не стал.

— Эх, нахлобучат меня за две внеплановые остановки, — вздохнул он, — ну да ладно, лишь бы ваш товарищ оклемался. Только мы вот так сразу остановиться не можем, за мной сорок бортов идет.

Тягач начал плавно сбрасывать скорость. Это было нам на руку — ведь «Скарабеи» мы спрятали как раз в этой стороне. Нам повезло дважды, к моменту полной остановки Божко оглушительно чихнул и сел на кровати. Обведя нас шальным взглядом, он произнес:

— Когда я уходил из Африканского Корпуса, то не думал, что меня будут еще хоть раз в жизни бомбить. Или в меня стрелять. Я надеялся коротать спокойные дни на платформе…

— Взрывы? Выстрелы? — насторожился водитель тягача.

— Ему это все показалось, он головой лобовое стекло пробил. Странно, что ему после такого черти со сковородками не привиделись, — я постучал пальцем по виску, — Ян переведи нашему спасителю тысячу токенов.

Я знал, что это практически все деньги, которые у нас оставались.

— Не стоит. Я же не ради денег старался. Это же Закон Дороги — помочь попавшему в беду путнику.

— Хороший закон. Но есть не хуже — закон благодарности, мы его придерживаемся, — ответил я старику.

На удивление Ян не стал ныть на тему того, что в нашей компании только он деньги зарабатывает, а разбазаривают все, кому не лень. А спокойно рассчитался с водителем, да еще и горячо потряс руку.

— Спасибо, дедуль!

До трицклов мы добрались почти без приключений. Пару раз пришлось остановиться, чтобы дать Божко перевести дух. Но его плохое самочувствие не сказалось на способности управлять «Скарабеями». Я его еле догонял на трассе. Определенный риск в езде по дороге в открытую был, но чем ближе мы были к Сиднею, тем меньше было шансов, что евгеники решатся на открытую атаку. Взрывов возле города владетель может не одобрить и снести весь монастырь до основания в ответ.

— Не своди глаз с неба! — я усадил с собой Яна, для того, чтобы более ответственная Энн могла следить за Божко. Если тому станет плохо прямо в движении, то дело может закончится еще одной аварией.

— Да, босс! Вижу… солнце, босс! — дурашливо отрапортовал Ян.

— Слушай, дурость хороша в меру. И к месту — ты чего в тягаче устроил? Зачем начал меч обнюхивать⁈

— Я не обнюхал, я облизнул, — признался Ян.

— Еще лучше! Зачем⁈

— Проявил свою специализацию, — гордо ответил парнишка, — и выяснил, что грязь на «Сияющем» это не корка от крови.

— Ты уверен?

— На сто процентов. Это не остатки органики, а краситель и пластификатор! Вранье, провокация и любовь к дешевым трюкам, короче. Святоши на самом деле не такие святые, как хотели бы показаться.

Новость была не очень хорошей. Хоть с момента моей смерти и прошла прорва времени, но проанализировав следы ДНК я бы мог понять, кого именно я порубил на крыше замка. Существовала возможность, что на меня напали не евгеники, а кто-то, кто хотел, чтобы их приняли за монахов. Имея на руках ДНК и подняв архивы, я мог бы это выяснить. Но что-то с моим родовым клинком все-таки не так. Какая-то тайна его окружает, иначе монахи бы не пытались уничтожить нас таким варварским и открытым способом.

Не доезжая до Сиднея, нам пришлось остановиться. Для проезда по городу требовалось разрешение, которое Энн запросила. Транзитный транспорт, ожидая его, съезжал в специальный отстойник, выезд из которого перекрывался шлагбаумами.

Мы облачились в «Муруганы» и вооружились. Стрелковое оружие против авиадронов не лучшее средство. Но с имплантами виртуального прицеливания борьба с ними упрощалась. Имплант сперва устанавливал соединение с системой прицеливания оружия. А потом перед глазами у стрелка появлялась виртуальная метка. Двинул столом — метка сместилась. Эффективно попадать в цели можно было хоть от бедра, хоть на вскидку. Причем оружие передавало данные о скорострельности и отдаче и имплант на лету корректировал положение прицельной метки после первых выстрелов. Вооружаться чем-то тяжелым, вроде пулеметов и ракетниц, я счел нецелесообразным. Незачем было привлекать внимание охранников, сидевших на блокпосту на выезде из отстойника, размахивая большими пушками. Но штурмовые винтовки у нас на плечах висели, пока мы прогуливались вокруг трициклов, разминая ноги.

Наши прогулки никому не мешали, в ответвлении от трассы стояли кроме нас всего пара тягачей с прицепленными к ним пузатыми цистернами, да раскрашенный в кислотные цвета микроавтобус, на котором путешествовали какие-то подозрительные патлатые личности.

— Все, одобрили нам проезд. Поехали, — сказала Энн и направилась к трициклам.

Я содрогаясь представлял себе, как мы грузимся в аэротакси и установка выстреливает нами по баллистической траектории. И вздрогнул, почти наяву ощутив все сопутствующие полету ощущения. Однако выбора у нас не было, аэро было самым быстрым способом перекинуться на северное побережье Австралии.

— Может перед вылетом все-таки себе медицинские импланты вкорячим? — предложил Ян, как только мы тронулись.

— Я поддерживаю твою идею. Но есть одно «но» — у нас на это нет токенов.

— Это да. Но мы можем кое-что продать. Кто бы еще о вас позаботится, если не я. Скипетр, забыл? Штука древняя, чего-нибудь, но стоит.

Ян скромничал. Скипетр однозначно стоил дорого, но только глупец будет его продавать в Сиднее в двух шагах от монастыря. Сбыть музейную реликвию мы сможем, но за копейки в какой-нибудь подворотне. Однако объяснить Яну, как надо сбывать ворованные вещи, я не успел. В отстойник зарулил еще один автомобиль. Не стандартное серийное яйцо, а трехосный монструозный пикап.

— Гони! — услышал я по прямой связи вопль Божко, — это монахи!

Теодор был самым продвинутым из нас в плане имплантов. У него в глазах стояли оптические усилители, позволявшие видеть то, что остальным членам моей команды было недоступно. И если он кричал, что пора валить, то к его совету следовало внимательно прислушаться.

Нейролинк, по моему мнению, это одна из самых прорывных технологий, стоявших на службе у человечества. С помощью прямой связи с различными устройствами, один человек мог управлять километровыми конвейерами. Или в одиночку вести огромный плавучий контейнеровоз. Любая информация о состоянии системы мгновенно поступала в мозг. И управляющие сигналы возвращались обратно со скоростью света.

Колеса трицикла засвистели, буксуя по дорожному полотну. Расслабившийся было Ян, чуть не слетел с рванувшего вперед «Скарабея».

— Лэт! Притормози! — проорал он, успев ухватиться на кирасу «Муругана».

То езжай, то тормози, не поймешь этих помошничков. Но орал Ян не спроста — шлагбаум на выезд на трассу оставался закрытым. На каком-нибудь грузовике его еще можно было протаранить. Но если бы мы врезались в него на трицикле, то просто повылетали бы из седел. С другой стороны, монахи поджимали нас с тыла. Их пикап, едва заехав на стоянку, сразу же пустился за нами в погоню.

Чертов шлагбаум, как бы испытывая наши нервы, отрылся перед самым бампером трицикла. На наше счастье — трасса была пуста, и мы выскочили на нее не мешкая. Набирая скорость, я оглянулся — шлагбаум начал медленно опускаться за «Скарабеем», на котором ехали Божко и Энн. Слишком медленно! Преследующие нас монахи однозначно успели бы проскочить под ним.

Но процедура получения пропуска на въезд в город существовала не просто так. Раз есть процедура — значит есть и контроль ее выполнения. Пикап монахов проскочил шлагбаум чтобы на всем ходу врезаться в выскочивший прямо из-под земли бетонный блок. Полетели брызги пластика и осколки бетона, а также два лысых монаха, пробивших лобовое стекло. Расстояние было уже порядочным, но мне показалось что это были те двое вышибал, что перегородили нам выход из сада. Моя догадка подтверждалась тем, как быстро они вскочили на ноги. Черт, чтобы свалить эту парочку надо по ней как минимум три раза туда-сюда катком проехаться!

Монахи было продолжили погоню бегом, но «Скарабеи» уже набрали ход и их фигуры быстро исчезли из вида.

— Идем сразу на площадку аэро! — отдал я команду по прямой связи.

— А как же медицинские импланты? — почти проскулил Ян.

— Не успеем. Пока будем продавать скипетр, пока найдем и установим улучшения, нас уже догонят те, у кого эти улучшения имеются, — намекнул я на возможное свидание с неуязвимыми братьями из монастыря, — мне кажется мы расшевелили пчелиный улей. И бежать нам надо не только из Сиднея, но и из Австралии в целом.

Если за заказ аэрокапсулы заранее нам давали скидку, то за ее оперативный запуск с нас попросили доплату. Да и мы экономить не стали, заплатив еще и за противоперегрузочные инъекции. С ними полет прошел гораздо легче. Нас конечно раздавило на взлете и потрепало после того, как мы вышли на траекторию приземления. Но тряска и перегрузка под препаратами переносились гораздо легче.

В Дарвине мы задерживаться не стали. Освободив «Скарабеи» из плена транспортировочных лент, мы тут же отправились в порт. Однако существовало одно дело, которое я хотел завершить до отбытия. Удаленное общение это хорошо, но личный визуальный контакт более информативен. Поджидавший нас возле причала Мирон заметно нервничал и дергался. Но на встречу пришел один, что говорило о том, что какое-никакое, но доверие между нами появилось. Решив встать на путь поддержки революции, Мирон также начал соблюдать и режим конспирации. Он напялил на голову строительную каску и вместо яркого шелка облачился в серый рабочий комбинезон.

— Нашел двадцать бойцов, которые не будут задавать лишних вопросов. Им требуется снаряжение и вооружение, — сообщил он мне, пока мои помощники загоняли трициклы в «Манту».

— Двадцать? Хорошо. Составь список, рассмотрим и пришлем все необходимое.

— Только они за идею пахать не намерены.

— Это понятно. Но и я переводить деньги просто за их верность не буду, — сказал я и Мирон скорчил кислую мину, — договоримся так, вы получаете задание. Выполняете. Получаете заранее оговоренную сумму.

Наше финансовое положение пока не позволяло мне иметь армию наемников. Поэтому с «революционерами» мне приходилось работать по схеме «заработал-получи». Не самая надежная схемка с точки зрения лояльности, но я надеялся ее как можно быстрее поменять. Ян уже отправил фотографию украденного из монастыря скипетра и я ожидал, что наши изрядно похудевшие счета скоро пополнятся.

Отплытие из Дарвина прошло без эксцессов. Хотя я долго держал перископ наведенным на пристань, высматривая две беспокойные лысые головы. Но о чудо — монахи так и не появились. Однако нас вызвала Лидия и пригласила к себе во Фрипорт. Цель приглашения она в эфире озвучивать не стала из-за соображений безопасности, но мне и так было понятно, что именно она хочет обсудить. Потом объявился Леон. На экране в рубке подлодке появилось его озадаченное лицо.

— Вы кто вообще такие⁈ — произнес он вместо приветствия. И это меня слегка обескуражило. Что мне нравилось в Леоне так это его уравновешенная психика. Но сейчас кажется она дала сбой.

— Леон, что не так? — спросил я.

— Скипетр! Вы где его взяли?

— Считай, что купили. С ним какие-то проблемы?

— Проблемы и еще какие! Надо же проверять столь… эээ… ценные покупки! — Леон разволновался еще больше, — вы его больше никому не показывали?

— Нет. Да что с ним не так? — меня начала напрягать нервозность нашего поставщика.

— С ним все так. Даже больше. Это реликвия русских императоров. Так называемый скипетр Большого Наряда. Датируется примерно шестнадцатым веком. Исторических ценностей подобного плана сохранилось не больше десятка!

— Ну монахи! Ну дают! Надо было еще что-нибудь из музея вынести! — начал сокрушаться подслушавший беседу Ян.

— Не надо! — тут же возразил Леон, — тут и так переполох выше крыши! А если бы вы еще чего-нибудь вынесли…

— Так ты знаешь, что мы музей ограбили? — прервал я контрабандиста.

— Да. По всем скупщикам прошла информация, что за скипетр и особенно за вас дают награду, — признался Леон, — очень внушительную награду.

— И? Что ты решил? Выдашь нас?

— Нет-нет-нет, — замахал руками Леон, — ни в коем случае. Мы же партнеры. Но я хотел бы вас предупредить — цена у этой вещи высокая. Но из-за шумихи вокруг нее, продать ее за полную стоимость я не смогу. Если у меня ее и выкупят, то только теневые коллекционеры. Которые потом запрячут ее в сейф и будут любоваться ею в гордом одиночество за плотно закрытыми дверями.

— А полная цена, это сколько? — спросил Ян.

— Много. Речь идет о десятках миллионов токенов, — ответил Леон, а Ян от неожиданности аж присел.

— Десятках? Миллионов? — с трудом sвыдавил он из себя.

— Но такую цену я дать не смогу. Я напрямую с коллекционером не контактирую. При продаже выстроится длинная цепочка из посредников и доверенных людей. И каждого будет своя комиссия. Поэтому все, что я сейчас могу предложить за скипетр это двести тысяч.

— Сколько⁈ — у Яна сорвался голос, — всего двести⁈

Я истерить по этому поводу не стал. Ибо прекрасно понимал, насколько сложно было продать украденный предмет искусства. Может я и не ценитель прекрасного, для меня скипетр был всего лишь куском золота с несколькими сияющими камешками. И никакого благоговения перед тем, что его сваяли в шестнадцатом веке, я не испытывал. Золото, что тогда, что сейчас было всего лишь металлом желтого цвета. Правда тогда оно почему-то ценилось гораздо больше. И разочарований от того, что мы получаем двести тысяч вместо миллионов, у меня тоже не было. Скипетр все равно был вещью, которую мы подобрали случайно, походя. Легко пришло — легко ушло. Да и двести тысяч тоже сложно было назвать мелкой суммой.

— Я могу поднять цену, скажем до полумиллиона, но тогда придется ждать.

— Сколько?

— Полгода. Сначала надо дождаться, когда чуть утихнет шумиха…

— Продавай прямо сейчас, — принял я решение.

— Как⁈ Сейчас⁈ Зачем сейчас⁈ Мы же потеряем… — заголосил Ян.

— Ты слышал мое решение, — проигнорировав его вопли, я обратился к Леону, — мы направляемся во Фрипорт. Можем передать тебе скипетр там. Заодно обсудим список наших покупок.

Я отключил связь и объяснил Яну, чем деньги «сейчас» лучше, чем больше денег «потом».

— Мы возьмем двести тысяч. И вложим их. Вложим с толком. И через полгода получим прибыль, намного превышающую потерянные триста тысяч.

— Да? И во что мы будем вкладываться? — спросил Ян с недоверием.

— В самое ценное — в себя.