Солнце взойдет

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Стоя у гостиницы с фотоаппаратом в руке, Ли снова и снова вспоминала прошлый вечер. За первым поцелуем последовал второй, третий, оставляя ее трепещущей и безвольной.

Она с трудом выдернула себя из мечтаний, которые ни к чему хорошему не приведут. Через пару недель она снова уедет. Было странно, но сейчас эта мысль не вызвала в ней прежнего энтузиазма. Сейчас это значило лишь то, что она снова расстанется со своей семьей, друзьями, с Кори и Холтом.

Особенно с Кори и Холтом. Она настолько привязалась к ним, что даже мысль о разлуке с ними причиняла невыразимую боль.

— Эй, Ли! Ты что, забыла, как фотографировать? Долго нам еще позировать?

Голос Морган подействовал отрезвляюще. Ли тряхнула головой и улыбнулась стоящим на веранде родителям и сестре.

— Свет что-то не очень. Пришлось изменить кое-какие настройки, — соврала она. — Так, теперь все как надо. Улыбайтесь. Вот так, хорошо. Ну вот и все, готово.

— Так, одним кадром меньше, — с облегчением выдохнула Морган. — Куда нам еще встать?

Ли улыбнулась.

— Сегодня, наверное, уже не получится: свет не тот. К тому же мне нужно забрать Кори и вернуться на ранчо к ужину.

В эту секунду из-за угла дома показались дна мальчика, грязные, мокрые, но счастливые. Весь их вид говорил о том, что Мейсон и Кори провели все свое время у ручья за домом.

— Как водичка? — улыбаясь, спросила она чумазых мальчишек.

— Мы поймали несколько раков, но отпустили их обратно, — возбужденно воскликнул Кори.

— Не знаю, как раки, но лично я за них рада, — серьезно сказала Ли. — Нам пора возвращаться. Идите отмойтесь и переоденьтесь во что-нибудь сухое, пока не заболели. Мейсон, подожди! Твоя мама приехала. — Она подошла к машине. — Джуди, извини, я никак не ожидала, что…

— А, брось, — Джуди беспечно рассмеялась. — Я уже привыкла. На то они и мальчишки. Я бы больше испугалась, если бы он вернулся таким же чистеньким, каким ушел из дома.

— Мам, а можно Кори придет к нам поиграть? — спросил Мейсон.

— Я разрешаю, но спроси у Ли.

Мальчишки разом повернули головы в ее сторону, и на нее уставились две пары умоляющих горящих глаз.

— Конечно, можно.

Воздух огласился радостными воплями. Ли помогла отмыться от грязи Кори и, пока он переодевался, позвонила на ранчо. Трубку никто не брал. Она позвонила еще несколько раз, но результат был все тот же.

Оставив Кори у Лэнгстонов, она решила вернуться на ранчо, чтобы предупредить Холта.

— Где Кори?

Она обернулась. Холт стоял у двери гостиной, устало прислонившись к ней плечом.

— Сегодня он будет ночевать у Мейсона. Я хотела предупредить тебя, но ты не брал трубку, поэтому решила приехать. Мы договорились с Джуди, мамой Мейсона, что она привезет его завтра утром.

Неожиданно он лукаво улыбнулся. Усталости как не бывало.

— Хорошо, что меня не было дома. Как ты смотришь на то, чтобы выбраться в город и сходить куда-нибудь?

— Спасибо, но я не могу, — с усилием произнесла она. — У меня еще есть дела.

У маленького города есть свои недостатки, и один из них тот, что на личную жизнь рассчитывать не приходится, потому что все и сразу становится всем известно.

— Я помогу тебе, когда мы вернемся. Давай же, соглашайся, — уговаривал ее Холт.

Ли заколебалась. Скоро она уедет. Может, плюнуть на всех городских сплетниц и провести время так, как хочется ей?

— Что мне лучше надеть? — решительно спросила она, не давая себе возможности передумать.

Глаза Холта засветились, и последние сомнения оставили ее.

— Все что хочешь. Только одно маленькое условие.

— Какое? — У нее вдруг пропал голос.

— Будь готова через полчаса, — смеясь, ответил он.

Ли воспользовалась всем временем, отведенным ей на сборы. Она приняла душ и надела хлопковую блузку бирюзового цвета, широкую юбку и туфли на низких каблуках. Высушив волосы, она немного накрасилась и ненадолго застыла у зеркала. Своенравные волосы вились, невзирая на все заколки.

Немного подумав, она освободила длинные пряди, позволив им лежать свободными кольцами, и вышла из спальни.

Стук сердца отзывался в ушах, ее обдавало то жаром, то холодом. Ли чуть нервно улыбнулась. Что с ней такое творится? Ее ведь пригласили на ужин, а не на свидание, верно?

На середине лестницы ее увещевания возымели действие. Она немного успокоилась и даже нашла в себе силы посмеяться над своей чувствительностью.

Холт ждал ее у лестницы. Он повернулся к ней, и она забыла, что умеет дышать. В темных брюках и белоснежной рубашке он совсем не походил на фермера, каким она привыкла его видеть.

При виде ее его зрачки расширились, в его глазах она прочитала восхищение.

— Ты прекрасна, — беря ее за руку, хрипло сказал он.

— Спасибо. — Ее щеки порозовели. — Ты тоже неплохо выглядишь. Совсем не похож на фермера.

— Ты возражаешь?

В нос ударил запах хвойного леса. Она сделала глубокий вдох и с улыбкой сказала:

— Ничуть.

— Отлично, — кивнул он. — Я заказал для нас столик в Дюранго. Ресторан называется «Франциско Кантина».

— Сто лет там не была.

— Значит, я не ошибся с выбором? — Он помог ей сесть в машину.

— Этот ресторан считается самым лучшим. Холт скользнул за руль и удовлетворенно улыбнулся.

— Вот и чудесно. Я. хотел, чтобы этот вечер навсегда остался в нашей памяти.

Холт сидел напротив Ли за угловым столиком. Была среда. В зале было немноголюдно, и это придавало интимность их ужину.

— Ты не скучаешь по своей прежней работе? — спросила Ли.

— Как ни странно, но пет. Хотя я поддерживаю связь с некоторыми из моих прежних клиентов.

— На случай, если тебе надоест быть фермером?

— Вообще-то, когда я узнал, — что Джон оставил мне ранчо, я не был уверен, чем хочу заниматься. Просто так получилось. — Холт пожал плечами и взглянул на нее.

У него перехватило дыхание. В свете свечи ее глаза казались бездонными темными озерами.

— Все признали, что ты неплохо справляешься для городского баловня.

Холт ухмыльнулся.

— Тебе надо было встретиться со мной несколько месяцев назад. Тогда я три раза в неделю потел в тренажерном зале и считал, что истязаю себя физическими нагрузками. — Он покачал головой. — Оказалось, чтобы узнать, что такое настоящая нагрузка, нужно было только, чтобы Джон оставил мне ранчо, а я помахал вилами с тюками сена. Тут надо сказать отдельное спасибо Заку. Но довольно обо мне. Лучше скажи; ты всегда мечтала быть фотографом?

Ее лицо посерьезнело.

— Всегда. С тех самых пор, как впервые взяла в руки фотоаппарат, а когда журнал «Наш мир» предложил мне работу, сбылось все, о чем я когда-то мечтала: увидеть мир и заниматься любимым делом.

— Ты никогда не думала о том, чтобы заниматься этим для себя? Открыть собственную фотостудию, например?

— Может, когда-нибудь. — Ли пожала плечами. — Ты знаешь, я все-таки не верю, что ты мне однажды сказал. Неужели ты совсем не скучаешь по Нью-Йорку?

— Бывает иногда. Все-таки большую часть жизни я провел в больших городах. Но в жизни на природе есть свои прелести.

— Придется поверить тебе на слово, раз ты до сих пор не уехал, — вертя ножку бокала в руках, согласилась Ли. — К тому же ты удивительно вписываешься в жизнь провинциального городка.

— За это я должен поблагодарить одного человека. — Его ладонь накрыла ее руку. — Мы познакомились совсем недавно.

— Чему я только безумно рада, — заявила Ли. — Встреться мы с тобой раньше, ты был бы разочарован. Я была тощая непоседа и носила пластинки для зубов.

Холт улыбнулся и легонько сжал ее руку.

— Какой бы ты ни была тогда или какая ты есть сейчас, я бы тебя не пропустил.

— Я бы тоже заметила тебя, — опустив глаза, призналась Ли.

— Думаю, ты согласишься со мной, если я скажу, что неудивительно, что мы повстречали друг друга?

— Но встретились ненадолго, — напомнила она, чувствуя, как ее сердце сжимается.

— Но пока мы вместе, разве нет? И только это сейчас имеет значение.

Их глаза встретились. Ли кивнула и застенчиво улыбнулась.

Через два часа после замечательно проведенного вечера. Холт остановился у задней двери. Было почти одиннадцать.

Ли вдруг осознала с пугающей ясностью, что ее время стремительно уходит. Но ведь ей нравится её работа, разве не так? Как и мужчина, который неожиданно стал для нее так близок.

Не говоря ни слова, Холт вышел из машины и помог ей выйти. От него исходила такая сила, что она остро почувствовала свою слабость.

Ли пошатнулась, но надежные руки Холта не дали ей потерять равновесие. Он стоял так близко к ней, что она могла слышать равномерный стук его сердца.

— Уже поздно, — мягко сказала она и хотела вырвать свою руку, но Холт не позволил.

Она умоляюще посмотрела на него, но ее тело уже само подалось ему навстречу. С тихим вздохом она признала свое поражение и прислонилась к его груди.

Его руки обвились вокруг ее талии, и он склонился над ее запрокинутым лицом. Его голос звучал хрипло, когда он повторил вслед за ней:

— Ты права. Уже поздно. — Его дыхание щекотало ее щеку. — Но не для поцелуя на ночь.

Холт накрыл ее губы своим ртом и в перерывах между поцелуями бормотал: — Ты сводишь меня с ума, Ли. Я безумно тебя хочу. — Он со стоном оторвался от ее губ и взял ее лицо в свои ладони. — Если ты не велишь мне остановиться сейчас, я уже не смогу остановиться, — тяжело дыша, сказал он.

Ли открыла глаза и мечтательно улыбнулась.

— А что, если я не хочу, чтобы ты останавливался?

— Ли!..

— Нет, Холт. — Она приложила палец к его губам. — Я хочу тебя. Сейчас.

Он мучительно застонал и серьезно посмотрел на нее:

— Даже если это безумие, я не хочу, чтобы оно закончилось.

С этими словами он подхватил ее на руки и вошел в дом.

Холт проснулся на рассвете. Рядом спала Ли, во сне ее лицо было прекрасно и безмятежно. Oн с сожалением посмотрел на часы и вздохнул. Времени оставалось совсем немного.

Его губ коснулась слабая улыбка, когда он вспомнил, как нетерпеливы, как ненасытны были они оба. При мысли о прошедшей ночи в нем снова зашевелилось желание.

Холт подавил порыв разбудить ее поцелуями и продолжить феерию сказочной ночи. Вместо этого он легонько, поцеловал ее в лоб и бесшумно встал. Подобрав разбросанную одежду, он вышел, прикрыв за собой дверь. Стоя под душем, он улыбался.

Ли открыла глаза в ту самую секунду, как дверь тихо закрылась. Она подняла голову. Единственным напоминанием, что в эту ночь Холт был с ней, остались смятые простыни и вмятина на кровати.

Она снова откинулась на подушку. Холт постарался уйти незаметно, и она была ему за это благодарна. Все случилось неожиданно и спонтанно. Кто знает, как бы она себя чувствовала при дневном свете. К тому же ей нужно немного времени, чтобы разобраться в своих чувствах.

Ее чувства…

Ли со вздохом закрыла глаза, вспоминая его ласки, его губы на своем теле, его желание. Эта ночь была незабываемой. Но это ничего не меняет: она скоро уедет на неопределенный срок. Чем раньше она забудет о нем и о том, что между ними произошло, тем лучше будет для них обоих.

Через час она спустилась па кухню. Холт был уже там, готовил завтрак.

— Доброе утро. — Он улыбнулся, подошел к ней и поцеловал.

— Доброе. — Она быстренько выскользнула из его объятий. — Ты меня не разбудил.

Он пожал плечами.

— Зачем? Все утренние дела я могу прекрасно сделать сам. Лучше иди ко мне. Мне не терпится тебя поцеловать.

— Холт. — Ли вывернулась из-под его руки. — Что касается прошлой ночи…

— Она была сказочной, — закончил он за нее.

— Да, сказочной, — вынуждена она была согласиться, — но…

Зазвонил телефон.

— Но?..

— Лучше взять трубку. Вдруг Кори…

Признавая ее правоту, Холт кивнул и ответил:

— Слушаю.

— Доброе утро, — раздался в трубке женский голос. — Меня зовут Джой Брайант. Я редактор журнала «Наш мир». Мать Ли дала мне этот телефон. Могу я с ней поговорить?

— Один момент, — спустя секундную паузу сдержанно ответил он и передал Ли трубку. — Твой редактор.

На ее лице отразилось удивление.

— Джой?

Холт молча кивнул.

Ли взяла радиотелефон и вышла из кухни. Через несколько минут она вернулась.

— Ну вот, кажется, мой отпуск закончился.

Холт напрягся, хотя подсознательно ждал чего-нибудь в этом роде.

— Что-то важное? — нарочито небрежно спросил он.

— Бунт.

— Ты согласилась?

— Это моя работа. — Она пожала плечами. — Бунт…

Он не сдержал своего раздражения.

— Каждый день кто-то где-нибудь бунтует или воюет.

— В этот раз всего лишь на несколько недель.

— А как же Кори? — прищурив глаза, спросил он. — А как же он сам? — Ты оставишь его? — И меня? — добавил он про себя.

Ли тяжело вздохнула и тихо сказала:

— Это моя работа. Для меня это очень важно.

— Важнее, чем Кори или твоя семья? — Или я?

Она мягко улыбнулась.

— У Кори есть ты и Зак, а мои родители… Они… привыкли.

— Вот, значит, какое твое оправдание, — с неожиданно прорвавшейся горечью сказал он. — Привыкли, значит. Кори тоже привыкнет?

— Я уеду через несколько дней, — стараясь, чтобы ее голос звучал бодро, сказала Ли. — За это время я постараюсь его убедить, что не бросаю его, а просто у меня работа такая.

— Лучше тебе уехать сразу, чем травить его душу понапрасну. — В его голосе не осталось тепла.

— Я могу, собраться за час, — спокойно сказала она, чувствуя комок в горле.

— Прекрасно, — кивнул Холт. — Так будет лучше.

— Хорошо. Я попрощаюсь с ним у Лэнгстонов. — У двери она на миг задержалась. — Может, сейчас тебе в это сложно поверить, но Кори и ты… вы значите для меня очень много.

Пока она собиралась, он не выходил из кухни. Хлопнула входная дверь, раздался шум отъезжающей машины, и стало очень тихо.

Холт сел, невидящими глазами уставившись в стену.

Ли уехала. В доме стало пусто и одиноко. Как и в его сердце.

— Я не хочу, чтобы ты уезжала, — сдерживаясь из последних сил, чтобы не заплакать, сказал Кори.

— Это моя работа. Я должна ехать. Обещаю, что вернусь сразу, как только смогу. — Она улыбнулась ему и снова перевела взгляд на дорогу. — Мы можем переписываться по электронной почте, а если хочешь, будем писать друг другу письма?

— Ты точно вернешься?

— Ну конечно. — Она свернула на дорогу к ранчо. — Мои родители ждут меня на свою годовщину. Так что у меня целых две причины, чтобы вернуться: ты и родители. — И Холт, подумала она про себя.

— Но пока ты не уехала, ты поживешь с нами? — настойчиво спросил Кори.

Вот этот момент она оттягивала, сколько могла.

— Нет, Кори, — как можно мягче сказала Ли. — Ты останешься с Холтом и Заком, а я поживу с родителями.

— Почему?

— Я столько времени жила с вами, что будет несправедливо, если перед отъездом я чуть-чуть не поживу у них. Как ты, согласен со мной?

Посопев, Кори неохотно кивнул и отвернулся к окну.

Ее сердце разрывалось на части, но она молчала: любые слова были бессильны и бесполезны.

Ли остановила машину. Из конюшни вышел Холт, и Кори бросился к нему. Он подхватил мальчика на руки и что-то тихо ему шепнул, продолжая смотреть на нее.

К се глазам подступили слезы, и, боясь, что она расплачется. Ли через силу улыбнулась им, помахала рукой и села обратно в машину.

На следующий день Холт чувствовал себя так плохо, как никогда. Кори забросал его вопросами, на которые он не знал ответа. Мальчик почти уговорил его съездить в город, но в последний момент он собрался с силами и с вынужденной улыбкой сказал, что этого делать не стоит. Кори сразу поскучнел, но больше ни о чем не спрашивал. Настроения Холту это не улучшило.

На кухню зашел Зак, помыл руки и поинтересовался:

— Что у нас сегодня на обед?

— Все, что ты приготовишь. Я не голоден, — равнодушно отозвался Холт.

— Понятно.

Холт почувствовал раскаяние.

— Извини, Зак. Просто у меня сегодня настроение не очень.

Зак взял полотенце, тщательно вытер руки и только потом сказал:

— Послушай, Холт. Никому не по душе, что Ли уезжает, но тут уж ничего не поделаешь. Хотя бы ради парнишки надо взять себя в руки, а то какой же ты пример подаешь ему? Я позвонил матери Мейсона. Она все поняла и пригласила Кори провести вечер у них. Кори согласился. Ты как, не против? — Он сочувственно посмотрел на него.

— Конечно, нет. Для него так даже будет лучше. Сейчас я неподходящая компания для маленького мальчика! Спасибо, Зак. — Холт через силу улыбнулся.

Наступило молчание. Неожиданно пожилой мужчина громко и решительно произнес:

— Я, конечно, могу ошибаться, но мне показалось, что Ли тебе стала небезразлична. Я прав?

Задав вопрос, он терпеливо ждал ответа.

Холт молчал. У него не было времени разобраться в своих чувствах, но, может, Зак прав и Ли стала ему небезразлична больше, чем он думал сам? Иначе почему он тоскует по ней, но ее смеху и ее улыбкам?

Стук и дверь прервал его размышления. Его сердце забилось. Может, Ли вернулась?..

Он распахнул дверь и обнаружил на пороге Лилиан Джерард, женщину из социальной службы помощи.

— Здравствуйте, мистер Ролинс, — улыбнулась ему немолодая женщина.

— Проходите. — Он немного удивился ее приходу. И испугался.

— Извините, что не предупредила вас заранее о своем приезде, но я была здесь неподалеку и решила заглянуть к вам. Вы не возражаете?

— Ничуть, — сказал он, снова подумав, в чем истинная причина ее визита.

Они прошли на кухню.

— Вы помните Зака Шоу?

— Здравствуйте, мэм, — поздоровался Зак, но из кухни не вышел.

— Приятно с вами снова встретиться. Неожиданно все замолчали. Неловкое молчание прервал Холт:

— Может, чашечку кофе?

— Нет, спасибо, — заторопилась немолодая леди. — У меня еще есть незаконченные дела. Я заехала сказать, что наконец-то нашлась семья, которая согласилась усыновить Кори.

— Неужели? — Эта новость почти выбила его из колеи. — И что это за семья?

Женщина улыбнулась еще шире.

— Очень милые люди. У них уже есть мальчик примерно одного возраста с Кори. Я считаю, что это большая удача.

— Да, действительно, удача. — Он натянуто улыбнулся.

— Я бы хотела заехать за ним завтра и поговорить с ним, если вы не возражаете?

— Не возражаю. — Его лицо застыло. Оказывается, он совсем не готов к тому, чтобы снова остаться одному и так скоро. Сначала Ли, теперь вот Кори…

Лилиан поспешила попрощаться, сославшись на назначенную встречу. Когда дверь за ней закрылась, Зак нахмурился.

— И ты собираешься так просто отдать Кори?

— Ты же сам слышал. — Холт повернулся к нему и встретился с ним взглядом. — Они очень милые люди.

— А ты? Чем ты хуже их? — возмутился Зак.

— Во-первых, у него будет настоящая семья, а во-вторых, — он замолк, но не удержался и сказал: — Во-вторых, тяжело стать отцом, когда не с кого брать пример.

Зак рассердился.

— Ты опять? С того дня, как ты сюда приехал, ты не перестаешь дурно отзываться о Джоне!

Холт поднял брови, приглашая его продолжить. Зак даже не обратил на это внимания, продолжая взволнованно говорить:

— Я не знаю человека лучше, чем Джон Ролинс. Он был очень одинок и раздавлен горем, но никогда, ни при каких обстоятельствах, не позволял себе раскисать. Он был настоящим мужчиной. Таких немного, можешь мне поверить.

— Раздавлен горем, говоришь? — Холт изогнул губы в сардонической усмешке. — И каким же таким горем он был раздавлен?

— Потому что он потерял то, что составляло смысл его жизни. Тебя.

— Что-то не верится. Если бы это было действительно так, он бы хоть раз приехал навестить меня. Я ждал этого всю свою жизнь.

— Если ты так долго этого ждал, то почему, став взрослым, ты не приехал к нему и не задал этот вопрос ему сам?

— Когда я подрос, в этом уже не было никакого смысла, — пожал плечами Холт. — Он мой отец, и у него были передо мной обязательства, особенно когда я был ребенком. Разве в первую очередь не он должен был объяснить мне, почему после развода он так ни разу и не сделал попытки сблизиться со мной?

— В тебе говорит обида. Пошли, — вдруг кивнул Зак. — Сейчас я познакомлю тебя с настоящим Джоном Ролинсом.

Заинтригованный таким заявлением, Холт, не говоря ни слова, проследовал за ним.

Зак вышел в коридор, поднялся по лестнице, включил свет и толкнул дверь, ведущую на чердак. Лавируя среди старой мебели и прочего хлама, он остановился у стены. Возле нее стояла груда картонных коробок.

Холт остановился рядом и с удивлением прочитал на одной из коробок свое имя.

— Вот она. — Зак открыл коробку, вытащил из нее другую коробку, из-под обуви, и передал ее Холту. — Здесь ты найдешь ответы на все свои вопросы. — Он похлопал его по плечу и оставил его одного.

Когда Холт открывал коробку, руки его дрожали. Внутри он обнаружил пачку писем, перевязанных лентой.

Он сорвал ленту и, посмотрев на адрес, застыл.

На всех письмах был адрес дома, в котором они жили с матерью в Бостоне.

Все они были запечатаны. И на всех был штамп «Вернуть отправителю».