ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

С сильно бьющимся сердцем Холт смотрел на письма в своей руке и еще долго не мог решиться открыть хотя бы одно из них. Затем вскрыл одно за другим и бегло просмотрел их. Почти все письма были адресованы ему.

Он сделал глубокий выдох и на секунду закрыл глаза. Затем взял письмо, которое он должен был получить, когда ему было пять лет. Оно было написано большими печатными буквами.

Здравствуй, сынок.

Я очень по тебе скучаю. Надеюсь, тебе нравится ходить в детский сад. Жду тебя летом. Зак передает тебе привет и говорит, что также соскучился по тебе. Дружок не сказал ничего, но я уверен, что он тоже скучает и готов прогавкать тебе об этом, когда ты приедешь.

С любовью, папа.

Дружок. В памяти вдруг возник образ щенка золотистого ретривера, которого однажды принес его отец. За этим воспоминанием последовали другие, которые все это время хранились в его памяти и о которых он забыл.

Холт открыл все письма и сначала не поверил своим глазам. Но ошибки не было: его отец регулярно писал ему по письму каждую неделю первые несколько лет. Затем он стал писать все реже, пока не ограничился одним письмом в месяц.

Следующие два часа он провел, читая и перечитывая письма отца. Тема писем два раза из года в год повторялась в течение всех лет, когда он учился в школе. Холт не смог удержаться от грустной улыбки. В сентябре его отец поздравлял его с началом нового учебного года и желал учиться на «отлично». В мае он поздравлял его с окончанием учебного года и интересовался его планами на летние каникулы, в конце письма каждый раз приглашая провести лето у него на ранчо.

Холт без сил прислонился к стене.

— Почему я ни разу к нему не приехал? — прошептал он в тишине чердака и посмотрел на коробки у своих ног.

Преисполнившись решимости докопаться до истины, он скрупулезно открывал коробку за коробкой. В одной из них он нашел решение о расторжении брака и еще один документ.

— Запретительный судебный приказ, — начал он читать вслух. — Решением суда Джон Ролинс отстраняется от воспитания своего сына Холта Ролинса и в течение тридцати лет ему запрещается искать встреч с Элизабет Ролинс и своим сыном от первого брака.

Холт долгое время непонимающе смотрел на документ в его руках. Либо этот документ фальшивый, либо, либо его мать лгала!

Он сел рядом с коробками, сжал ладонями виски и попытался вспомнить что-нибудь из своего детства. Память неохотно, но расставалась со своими воспоминаниями. Он вспомнил, как расспрашивал мать об отце, ее постоянные отговорки и просьбу не говорить о папе при дедушке. Дедушка…

Он рассеянно посмотрел на фамилию судьи и резко выпрямился. Гарольд Клейтон-младший был сыном его старинного друга, тоже в прошлом судьи, который был на пенсии.

Боль запульсировала в висках. Он рывком поднялся и подошел к окну. Дыхания не хватало, перед глазами все помутилось. Наконец старая щеколда подалась, и ему в лицо ударил резкий порыв чистого горного воздуха. Дышать сразу стало легче, застилавший глаза туман рассеялся, в голове прояснилось.

Его дед, Маккензи Першинг, деспотичный, эгоистичный старик, умер несколько лет назад. Его единственная дочь и мать Холта Элизабет Першинг Ролинс никогда не осмеливалась ему перечить. Разве что однажды, когда вышла замуж за Джона Ролинса, но ее смелости ненадолго хватило.

— Как ты, сынок? — раздался вдруг голос Зака.

— Почему ты не показал мне этих писем раньше? — сглотнув, спросил Холт, когда Зак остановился рядом с ним.

— Джон просил.

— Но почему? — Слезы подступили к глазам, и он сердито смахнул их рукой. — Все эти годы…

— Все эти годы Джон ездил в Бостон, невзирая на запрет.

Холт резко вскинул голову.

Зак с мягкой улыбкой продолжал:

— Он приезжал, становился напротив дома твоего деда и ждал, когда увидит тебя. Когда он возвращался, разговоры о тебе не прекращались несколько дней.

— А когда я подрос?..

— Он приехал в тот день, когда ты окончил школу, но случайно натолкнулся на Элизабет, — помолчав, сказал Зак. Улыбка сошла с его яйца.

— На маму?

— Да. Джон приехал сам не свой. Лишь через несколько дней он неохотно поделился со мной, что произошло. Оказывается, она сказала ему, что ты не хочешь его видеть и ненавидишь его.

— И отец поверил? — недоверчиво спросил Холт. Зак пожал плечами.

— Ты был уже взрослый и ни разу не позвонил ему и не проявил к нему никакого интереса. Что ему оставалось делать?

Холт стоял, сжимая и разжимая кулаки, и молчал.

Вдруг Зак усмехнулся.

— Я уже всерьез начал о нём беспокоиться, пока однажды в наш дом не заглянуло маленькое солнышко.

— Ты говоришь о Ли? — сразу догадался Холт.

— Да, о ней. Она не смогла заменить ему тебя, но с ее приходом Джон преображался и снова стал напоминать себя прежнего. С того самого дня она и стала солнцем этого дома, осветившим жизнь двух стариков.

«И мою», — вдруг понял Холт, и от этой мысли на сердце у него снова стало холодно и одиноко.

Все утро Ли пыталась заставить себя начать укладывать вещи, но у нее к этому не лежала душа. Последние двадцать четыре часа ее мысли занимал Холт.

И их единственная ночь… Раздался стук в дверь, и вслед за этим показалась голова ее матери. На ее лице была грусть, хотя голос звучал бодро:

— Как дела?

— Входи, мам, — улыбнулась Ли. — Я уже почти готова. Осталось взять только спортивный костюм и фотоаппарат, и можно отправляться.

Клэр села на кровать.

— Тебе обязательно нужно уезжать так скоро? — жалобно спросила она. — Ты жила с нами всего пару дней.

— Но ведь это моя работа, мам, — мягко сказала Ли. — Мы уже столько раз об этом говорили.

— Я бы не спорила, но ведь в этот раз все совсем по-другому. Я это чувствую. Ты собираешься неохотно, скажи, разве нет? Совсем не так, как раньше, когда у тебя глаза горели и ты заражала всех своим энтузиазмом. Даже меня с папой.

Ли закрыла глаза. Разве материнское сердце обманешь?

— Ли? — вдруг позвал за дверью ее отец. — Какой-то Джейсон Митчелл из «Галереи Митчелла» просит тебя к телефону. Говорит, что он из Нью-Йорка.

— Входи, пап. — Нахмурившись, она взяла трубку. — Слушаю.

— Здравствуйте, миссис Кинан. Меня зовут Джейсон Митчелл. Надеюсь, я не помешал?

— Здравствуйте, мистер Митчелл. Вообще-то, немного помешали.

— Но я могу с вами поговорить?

— Я вас слушаю, — теряясь в догадках, кто он и откуда ее знает, сказала она.

— В общем, извините, если я не вовремя… Кстати, вы можете дать мне номер своего агента, и я с ним свяжусь.

— Какого агента? Моего? — ничего не понимая, переспросила она.

— Дело в том, миссис…

— Мисс.

— Ага. Дело в том, мисс Кинан, что Холт прислал только ваши фотографии и несколько телефонных номеров, но среди них не было телефона вашего агента. Поэтому…

— Холт прислал вам мои фотографии? — не сдержав своего удивления, воскликнула она.

На другом конце провода повисла пауза.

— Так, кажется, мы не совсем понимаем друг друга, — вдруг раздельно произнес мужской голос. — Позвольте, я объясню. Я являюсь владельцем фотогалереи «Галерея Митчелла» в Нью-Йорке. Думаю, я не удивлю вас, если скажу, что вы удивительно талантливый фотограф и я хотел бы организовать выставку ваших работ в сентябре. Понимаю, что вам надо подумать. Запишите, пожалуйста, мой телефон и свяжитесь со мной, как только вы примете решение, надеюсь положительное. Я буду очень ждать вашего звонка.

Ли машинально записала его телефон и, попрощавшись, положила трубку.

— «Галерея Митчелла» в Нью-Йорке предлагает организовать выставку моих фоторабот в сентябре, — все еще не придя в себя от изумления, сказала она, переводя взгляде Клэр на Тима.

— Так это же замечательная новость! — первой отреагировала ее мать и заключила ее в свои объятья.

— Мы очень гордимся тобой, дорогая, — поддержал ее отец, дождавшись своей очереди, и крепко прижал ее к своей груди.

— Холт прислал ему мои фотографии.

— Что ж, значит, Холт понимает толк не только в финансовых бумажках или с чем он там имел дело, но и в искусстве, — рассудительно сказал ее отец.

— Что же мне делать? — беспомощно спросила она.

— Согласиться! — воскликнул ее мать.

— Конечно, соглашайся, — поддержал жену Тим. — Когда еще представится такая возможность?

— Но… — Ли прикусила губу и прошептала: — Но ведь тогда я не сдержу своего обещания.

— Какого обещания? — с ласковой улыбкой спросила Клэр.

— Сорея… После того, как я ее потеряла, я обещала себе, что не позволю, чтобы нечто подобное случилось с другими детьми.

— Но ты и не позволишь. — Клэр прижала ее к себе и погладила по голове, как маленькую девочку. — Подумай сама. Если галерея Митчелла известна — а что-то мне подсказывает, что так оно и есть, значит, о твоей выставке напечатают в газетах. О ней узнают сотни, тысячи людей. Ты не нарушишь своего обещания: ты будешь бороться за всех детей, но уже другими способами.

Ли отстранилась, заглядывая матери и глаза Они были полны любви, понимания и поддержки, какое бы решение она ни приняла.

— Ты права, — твердо сказала она — выставка будет иметь успех…

— Так оно и будет, если ты мне веришь… — вставила Клэр.

— Если она будет иметь успех, я смогу узнать у мистера Митчелла о других подобных галереях, и, может, они также согласятся организовать выставку моих работ. Это значит, не только в других городах, но и в других странах, — все больше воодушевляясь, продолжила она. — О проблеме детей и детства из стран, где идет война, узнают миллионы людей, ведь для этого не придется ехать туда или учить чужой язык. Хорошая фотография скажет все сама.

— Конечно, — кивнула ее мать. — Значит, ты примешь его предложение?

— Тогда остается одна проблема. — Улыбка Ли померкла. — Холт…

— А почему это вдруг стало проблемой?

— Я люблю его, — просто ответила Ли. — Но?

— Но я не знаю, взаимна эта любовь или нет, — призналась Ли.

— Так в чем же дело? — Клэр всплеснула руками. — Если ты его любишь, скажи ему об этом. Мне кажется, что ты ему небезразлична. Я бы сказала, что он любит тебя, даже если сам это еще не понял.

— Правда? — Она с надеждой посмотрела на родителей.

Тим и Клэр решительно кивнули.

— Дорогая, — беря ее за руку, с нежностью сказал ее отец. — Разве твоя мать хоть раз ошибалась?

Ли подумала и, улыбнувшись, отрицательно покачала головой.

— Значит…

— Значит, ты сейчас же едешь к нему, — решительно закончила за нее Клэр. — Ну же, давай. Куда подевалась бесстрашная малышка, которой ты была всего лишь двадцать лет назад?

Меньше чем через двадцать минут Ли уже была на ранчо. По дороге она думала, как сказать Холту о своей любви, но так ничего и не решила.

Зака она обнаружила на кухне. Он наливал в чашку кофе.

— Кто к нам вернулся, — приветствовал ее пожилой мужчина с улыбкой. — Надеюсь, навсегда?

«Я тоже на это надеюсь», — подумала она и спросила:

— А где Холт?

— В доме. Вот. — Он вручил ей чашку. — Кофе для Холта. Может, ты отнесешь?

— Где он?

— На чердаке.

— А что он там?..

Читает некоторые старые письма, — с грустной улыбкой сказал Зак. — Думаю, он совсем не будет возражать против твоей компании.

Перед дверью, ведущей на чердак, Ли помедлила несколько секунд, затем сделала глубокий вдох и вошла.

Холт сидел в окружении коробок. Вокруг него повсюду лежали письма. Не оборачиваясь, он спросил:

— Зак, ты знал, что отец служил в военно-морском флоте и принимал участие в боксерских боях?

Не получив ответа он обернулся и поспешно встал.

— Ли?

— Привет, — смущенно улыбнулась она, подавляя порыв броситься ему на шею.

Его глаза на секунду радостно сверкнули, но затем Холт сощурился.

— Ты не совсем вовремя.

— А Зак сказал обратное. — Она протянула ему чашку. — Твой кофе. — Кивнув на разбросанные бумаги, она спросила: — Что-то важное?

Он неопределенно пожал плечами.

— Так, старые письма.

Ли опустилась на колени и взяла одно письмо.

— Можно?

Холт задумался, но все же кивнул.

Она повертела его в руках и внимательно прочитала. Когда Ли подняла на него глаза, он прочел в них сочувствие и боль.

— И это все письма отец написал тебе? И ты узнал о них только сейчас?

Его напряженная поза сказала ей все.

— О, Холт. — Она порывисто встала, сделала шаг ему навстречу, но остановилась, предупрежденная взмахом его руки.

— Самое смешное во всем этом то, что все эти годы я взращивал ненависть к человеку, который больше всего хотел быть рядом со мной. — Его глаза полыхнули от гнева. — Я умоляю господа бога, чтобы это был мой дед, кто отсылал все эти письма назад, потому что если это была моя мать, я… — Он резко втянул в себя воздух и сжал кулаки.

— Разве об этом стоит сейчас думать? — стараясь, чтобы ее голос звучал убедительно, спросила Ли. — Важно лишь то, что ты наконецузнал правду: твой отец не бросал тебя. Он тебя любил. Просто обстоятельства сложились так, что…

— Подозреваю, что они сложились так благодаря стараниям моего деда, — с горечью сказал он. — Он так гордился своим происхождением, что не мог смириться с пятном, которое бросал на честь старинной семьи какой-то фермер.

— Мне так жаль, Холт. — Ли сама не поняла, как обняла его, но он не оттолкнул ее. — Жаль тебя и Джона. Можешь мне поверить: он был бы прекрасным отцом и гордился тобой.

— Зак сказал, что он приезжал каждое лето, останавливался напротив дома и ждал, когда увидит меня.

Ли молча прижала его к себе, давая ему возможность высказаться, желая хоть немного облегчить его боль.

— А я не знал его по вине одного человека. — Его руки напряглись.

— Холт, не позволяй ненависти одержать над собой верх, — с мольбой в голосе просила Ли. — Это не вернет Джона, только ожесточит твое сердце. Ненависть никому и никогда не приносила счастья.

— Но если бы я только знал! Если бы только мне позволили знать, все могло бы быть совсем иначе! — воскликнул он.

— Могло бы, — с грустной улыбкой согласилась она. — Но этого не случилось, Я уверена, что твой дед уже наказан за этот жестокий поступок.

— Он мертв.

— Тем более, — настойчиво убеждала Ли. — Все, и обидчик и обиженный, уже давно в земле. Остались только письма и твоя вера в то, что твой отец любил тебя. К сожалению, ты уже ничего не можешь изменить.

— Зак сказал, что ты стала ему вместо дочери, — неожиданно сказал Холт. — Он любил тебя.

— И я его любила, — с мягкой улыбкой сказала она. — Джона вообще невозможно было не любить.

— Ты меня почти уговорила. — Холт спрятал лицо в ее волосах. — Тебе невозможно противиться. Это понял не только мой отец, но и я.

— Так ты сдаешься? — боясь вспугнуть свое счастье, шепотом спросила Ли.

— Я давно уже твой пленник. — Он повернул ее лицом к себе и коснулся пальцем нежной кожи щеки. — Пусть, чтобы осознать это, мне понадобилось время. Ты мне слишком дорога, поэтому я готов смириться с тем, что твоя работа будет иногда отнимать тебя у меня.

— Холт, я…

— Ни слова больше. Мы и так потеряли слишком много времени, а ты скоро снова уедешь. — Он закрыл ей рот поцелуем.

Ли хотела сказать, что она никуда не едет, но позабыла обо всем на свете, почувствовав его губы на своих губах.

Вдруг Холт оторвался от нее и к чему-то прислушался. Когда она вновь обрела способность обращать внимание на окружающее, то увидела перед собой Зака и услышала его извиняющийся голос:

— Прошу прощения, что помешал, но Кори пропал.

— Он же у Мейсона.

— Он должен был быть у Мейсона, — поправил Холта Зак. — Только что позвонила его мать и сказала, что несколько часов назад Кори говорил с Мейсоном по телефону и сказал, что у него болит живот и он к нему не придет. Как только я это услышал, сразу обыскал все места, где он может быть. Его нигде нет.

— Может, он с Лулу и Голди?

— Нет, Ли. — Он покачал головой. — В первую очередь я поискал его на конюшне.

— Так. — Холт чуть ослабил хватку, но не выпустил ее из своих объятий. — В какое время ты его в последний раз видел?

Зак призадумался.

— Кажется, около обеда. Да, точно. Я шел в дом, Кори следом за мной, а затем приехала миссис Джерард.

— Проклятье, — тихо выругался Холт. — Должно быть, он сбежал сразу после разговора с ней.

Ли со все возрастающим беспокойством переводила взгляд с одного мужчины на другого.

— Миссис Джерард? Зачем она приезжала, Холт?

— Семья из Дюранго изъявила желание усыновить его, — неохотно ответил он.

— Миссис Джерард приехала, чтобы забрать его?

Под ее обвиняющим взглядом Холт почувствовал себя неуютно.

— Ну, не забрать, — пробормотал он. — Подготовить его к отъезду.

— Ты дал на это свое согласие? — недоверчиво глядя на него, спросила Ли и оттолкнула его от себя. — Неудивительно, что он сбежал, если он то и дело сталкивается с предательством взрослым, особенно тех, кого любит.

— Оседлать лошадей? — спросил Зак.

— Да, спасибо, Зак. Я скоро.

— Ты куда? — тревожно окликнул ее Холт, идя за ней.

— Звонить Риду, — бросила она через плечо и исчезла за дверью.

Загрузка...