Соловей

Глава 1

Внезапно почувствовав боль в руке, Мика Лейн подошел к окну своего офиса на четвертом этаже в центре Торонто, потирая боль, которая не покидала его с тех пор, как в прошлом году сломал руку в нескольких местах. Если сегодня на его рабочий стол обрушится еще одна катастрофа, он сорвется с катушек.

Его мрачное настроение ухудшилось, когда парень узнал одетого в толстовку с капюшоном мудака-репортера, который преследовал его, чтобы узнать подробности его побега от колумбийских похитителей. Это был период его жизни, который он хотел бы забыть. Не то чтобы кто-то был склонен позволять ему это, даже его собственный стальной капкан разума.

Фотограф посмотрел на Мику, поднимая камеру. Парень, наверно, сделал дюжину снимков к тому времени, как Мика отвернулся от окна. Боже, карма на этой неделе сильно ударила его по яйцам. Эти фотографии, без сомнения, будут завтра на первой полосе. Благодаря тонировке окон его офиса, которая скрывала все, кроме тени его силуэта, воображение публики должно было дорисовать картину его гибели. И это неплохо. Не хотелось бы напугать их своей новой внешностью.

Его щека и грудь довольно неплохо затянулись, насколько можно было ожидать. После нескольких недель плена в руках наркобарона-садиста шрамы на внутренней стороне заживали бы дольше.

Отдаленные крики наполнили его уши, лишая его робкой хватки за настоящее и отбрасывая обратно в джунгли, к обжигающему лезвию и крику, который грозил оглушить его.

Беги, Мика, беги!

— Прости, — прохрипел он сквозь сдавленное горло. — Мне так жаль.

Стук в дверь заставил его отшатнуться в сторону. Звук прерывистого вдоха и выдоха наполнил его уши и на лбу выступил пот. Он прочистил горло и откинулся в свое кожаное кресло.

— Не сейчас, Мэгги, — рявкнул он через дверь.

Она все равно открылась, и сквозь нее показались белые локоны, а за ними и вся девушка.

— Я сказал, не сейчас. Убирайся.

Мог ли он быть еще более ворчливым ублюдком? Это было чудо, что его административный помощник еще не послала его куда подальше. По-настоящему английская леди, обладающая невероятным терпением.

— Ваше ворчание меня не пугает, — сказала она хриплым голосом, который соответствовал ее возрасту — в марте прошлого года ей исполнилось шестьдесят восемь.

Он нахмурился, глядя на добродушную британскую экс-патриотку.

— Если ты пришла с плохими новостями, то на сегодня мой лимит исчерпан. В месте проведения гала-вечера на следующей неделе вчера вечером прорвало трубу, а поставщик провизии сломал ногу, катаясь на водных лыжах.

Слава Богу, его деловой партнер, Синтия, уже рассматривала другие варианты.

Мэгги прошла дальше по кабинету, суетливо расстегивая пуговицы на своем синем пиджаке — странное движение для женщины, у которой было мало нервных привычек.

— Мне только нужно ваше согласие, что выслушайте меня, прежде чем сказать «нет».

Застонав, он повернулся и сцепил пальцы в замок на столе.

— Для этого у тебя слишком слабые аргументы.

Почему она вела себя как невыносимая сучка? Мэг не виновата в том, что его жизнь катится по длинной дороге в ад.

— Хорошо, я весь во внимании.

— Есть женщина, с которой хочу, чтобы ты поговорил. — Она наклонила голову вперед, глядя на него поверх очков с явным вызовом.

Его губы дрогнули.

— Женщина. Звучит не так уж и плохо. А теперь перестань ходить вокруг да около и переходи к той части, в которой собираюсь сказать «нет».

— Она — начинающий журналист, и не смотри на меня так свирепо, Мика Лейн. Ты дал слово выслушать меня, и буду благодарна, если сдержишь его.

Он подошел к окну и ткнул пальцем в сторону репортера, который сидел в одной из машин, припаркованных вниз по улице.

— Они повсюду, ослепляют вспышками своих камер мне в лицо. Будто я снова в тюрьме. Если не приходят лично, то пишут по электронной почте и звонят, а та женщина, которая пришла «волонтером» на прошлой неделе, оказалась голой на моем столе, предлагая провести с ней ночь в обмен на подробности того, что произошло в Колумбии.

Если бы симпатичная стервятница не побледнела при виде его шрамов на лице, когда он откинул волосы назад, чтобы отпугнуть ее, он мог бы подумать о том, чтобы переспать с ней. Он скучал по мягкому прикосновению женского тела к своему, по сексуальной неудовлетворенности, которая усиливалась с каждым днем.

— Закончил? — Ее бабушкин сердитый взгляд сбил его с толку. Кивнув, он скрестил руки.

— Пока, да.

— Эта девушка не похожа на тех, кто там, внизу, у которых нет никакой совести. Она блогер, за которой я слежу уже долгое время, и довольно старомодна. Эта девушка хочет написать статью для газеты «Торонто сегодня», и я хочу, чтобы ты ей позволил.

Господи, серьезно?

— Если веришь, что она действительно этого хочет, то в один прекрасный день кто-нибудь продаст тебе мост.

Мик основал фонд «Путь домой» вскоре после своего возвращения из Колумбии. Было слишком много семей, которым некуда было обратиться за помощью в восстановлении близких после похищения за границей и незаконного лишения свободы. У них было пару успешных встреч, но он сомневался, что блоггеру есть до них дело.

Мэгги вздохнула и уперла руки в бедра.

— Сотрудничество во имя светлого будущего. Понадобится не деревня, а целая нация, чтобы исправить ошибки тех, кто совершает бессовестные преступления, и спасти тех, кто не может сделать это сам. Твои слова, между прочим. Я приехала в Канаду, чтобы поблагодарить тебя за то, что в прошлом году вернул мне моего внука. Я осталась, потому что верю в тебя и в то, что ты делаешь.

— Эта журналистка мало известна, но очень добра и искренне борется за дело, которое не так уж и отличается от твоего. Ты знаешь, что это будет хорошей рекламой и, возможно, добавит несколько столь необходимых монет в казну, не говоря уже о том, что это поможет раскрыть тайну того, как ты освободил всех из того лагеря, о чем любит болтать публика.

Если эта женщина смогла убедить Мэгги, то, должно быть, она была мастером своего дела.

— Кто она?

— Дарси Делакорт, столь же красива, сколь и необычна, и я доверяю ее интересу к фонду.

— Симпатичная, да?

Его улыбка превратилась в озорную, левая щека странно изогнулась вокруг шрама, который зигзагообразно тянулся от левого виска, почти не касаясь глаза, и проходил через уголок рта, заканчиваясь на полпути вниз по шее.

— Мне не нравится этот дьявольский взгляд на твоем лице, — призналась Мэгс. — Не хлопай дверью, пока не узнаешь, что за ней. Думаю, вы оба можете помочь друг другу для всеобщего блага. Ты очень мудр, но это не имеет значения, если не применяешь ничего из этого на практике.

Черт, как же неприятно — слышать голос совести, неожиданно выплывающий в его настроение.

— Как, по-твоему, я могу доверять журналистке?

— Ты не обязан, разве только мне. — Возвращаясь к двери, ее юбка развевалась, она сказала:

— Ты стал хорошим человеком, и пришло время всем увидеть это. Мой внук выжил благодаря тебе, как и пятеро других. Помни об этом.

Губы Мика сжались вместе с кулаками.

— Он выжил, Мэгс? Кто-нибудь из нас?

Когда она вздохнула, его взгляд упал на ее руку, прикрывающую рот, и от этого зрелища у него скрутило живот. Ее внук дважды пытался покончить с собой с тех пор, как они выжили.

Он встал и бросился к ней, наклонившись, чтобы поцеловать ее морщинистый лоб.

— Не стоило этого говорить. Прости меня.

Печальная улыбка тронула ее губы, когда она поправляла воротник его рубашки. Такой материнской заботы ему не хватало с тех пор, как потерял родителей в четырнадцати лет.

— Ты не обязан рассказывать ей все, — сказала она. — Дэвид рассказал мне об ужасном выборе, который тебе пришлось сделать в тот день. Это выбор, с которым не должен сталкиваться никто, даже сам Бог.

Вздрогнув, Мика прошептал:

— Не надо.

— Просто будь вежлив, слушай, что она скажет, и будь непредвзятым. — Мэгс похлопала его по груди, вручила визитку и улыбнулась ему, прежде чем вышла за дверь. — Там адрес ее блога, если тебе вдруг станет интересно. Она будет здесь через полчаса.

— Подожди, здесь? Мне не нравится, когда кто-то вторгается в мое пространство, Мэгс, и уж точно не репортер.

— Ты не пойдешь к психотерапевту, и не доверяешь СМИ свои секреты. Поэтому поделись с Дарси своей историей; то, что пожелаешь нужным, чтобы освободить себя от преследования прессы и уничтожения самого себя. К тому же Синтия устает, что ты, очевидно, заметил, потому что отправил ее на выходные в свой коттедж. Она хороша в сборе средств, но она не ты, а ты был вне игры с тех пор, как эти придурки с камерами появились на гала-вечере в музее пару месяцев назад. Ты нужен нам. Снова. Всем узникам совести и жертвам похищений, которым мы могли бы помочь.

Проклятье. Мэгги, возможно, добилась своего, и внутри Мика все наполнилось гвоздями. Как бы сильно ему ни хотелось отмахнуться от нее, у парня не было веских аргументов. Фонд нуждался в нем так же сильно, как и он в нем. У него были деньги, но их не хватало, чтобы поддерживать фонд в том состоянии, в котором он функционировал долгое время, по всему миру и ежедневно. Ему нужны были доноры. А доноры не любят скандалов. Не говоря уже о том, что нуждающиеся семьи могут усомниться в мотивах и эффективности его работы в возвращении их близких домой. Проигрыш был недопустим, а значит, ему нужно было вернуть свой былой авторитет.

Мэгги улыбнулась капитуляции, которая, должно быть, отразилась на его лице.

— Я говорила, что у нее чудесный хрипловатый голос, как у Кэтлин Тернер? В ней есть сила. Если бы только нам всем так повезло.

После ухода Мэгги он стоял и неотрывно пялился на закрытую дверь. Ничто не спасло бы его от того, что он натворил. Невозможно вернуться к прежней жизни, какой бы порочной она ни была. Тот Мика Лейн умер в том вонючем лагере в джунглях, и превратился в жалкую душу, застрявшую в чистилище, со всеми незаконченными делами, которыми ему следовало заниматься, когда жизнь была непринужденной. Когда вся его энергия уходила на пополнение банковского счета вместо того, чтобы направлять свои значительные ресурсы на помощь другим. Теперь, после Колумбии, ничего другого и быть не могло.

Боже, зачем Мэгс пригласила сюда репортера? Даже если она настаивала на том, что Дарси — журналист нового поколения, и заглянет в него глубже, чем он хотел бы, чтобы кто-нибудь увидел. Возможно, было бы неплохо накопать на эту женщину компромат.

Вернувшись за стол, он набрал адрес блога на визитной карточке, которую дала ему Мэгс. Фотография молодой женщины украшала колонку, — правом верхнем углу — со вкусом подобранной цветовой гаммы синего и белого, а под ней — ссылки на благотворительные организации, включая его собственную.

Локоны ее светло-каштановых волос завивались на концах в современном, дерзком стиле. У нее была светлая кожа с легким оттенком здорового румянца на щеках, а длинные ресницы касались их. Лицо ангела с дьявольским взглядом.

Она была настоящей красавицей, а не бездушной куклой, с которыми он встречался раньше. Поразительные пудрово-голубые глаза, не нуждающиеся в макияже, смотрели на что-то поверх плеча фотографа. Камера запечатлела ее в моменте смеха; ее накрашенные губы приоткрылись, и от этого в уголках ее прекрасных глаз появились морщинки. Она, вероятно, использовала свою миловидность, чтобы расположить к себе людей, но Мика обладал иммунитетом к женским уловкам.

Он всегда помнил, кем она была и чего хотела — его темных и необузданных демонов. Под своим именем в блоге были расписаны все ее достижения. Факты без предрассудков, настоящая без зрелищ и сострадания.

— Достаточно. Мне нужен перерыв.

Он закрыл ноутбук и снова взъерошил волосы. Она будет здесь через полчаса, и от этих голубых глаз не сбежать, потому что она — потребитель людей. Не так, как раньше, для удовольствия и бизнеса, а для того, чтобы манипулировать ими, заставляя выкладывать все начистоту.

Он достал с края рабочего стола папку со своим последним делом и открыл ее. Маленькая девочка с большими карими глазами смотрела на него с фотографии, которую предоставила ее бабушка, со слезами на глазах умоляя Мику спасти от мудака, который похитил ее. Ее собственный отец. Свидетели утверждали, что он увез ее в Сьерра-Леоне. Обходить коррупцию в Западной Африке было не из дешевых.

Мика откинулся на спинку кресла. Конечно, Мэгс права. Впрочем, как и всегда? Он ненавидел это, но должен был поговорить с репортером, даже если это означало вновь разбередить раны. Единственная проблема — его вспыльчивость. Он должен был сохранять хладнокровие и не давать мисс Делакорт ничего такого, что она могла бы извратить и использовать против него.

А она бы это сделала.

Они всегда так поступали.