Соловей

Глава 28

Во вторник утром Мика вытащил свою жалкую задницу из лифта в фонде и промчался мимо Мэгги, которая встала из-за стола.

— Ничего не говори, — прорычал он, прежде чем захлопнуть дверь с такой силой, что одна из его фотографий сорвалась с крючка и разбилась. Дарси отругала бы его за то, что он уничтожил картину, которой она восхищалась на прошлой неделе.

Это проклятое имя. Он запретил себе думать о ней, но разум, похоже, не желал его слушать. Эта маленькая манипуляторша проскользнула в его мысли, и никакие уговоры не смогли бы ее оттуда вытащить.

Пристально вглядываясь в осколки стекла, он стоял в крайней неловкости, словно воздух превратился в раскаленный песок. Не на своем месте, не в своей тарелке, не в духе.

Без Дарси.

Черт.

Это был ее день рождения. Маргаритки, которые он заказал в воскресенье вечером — столько, что хватило бы на всю квартиру, — должны были доставить ей сегодня. Наверное, стоит их отменить. Ещё было время.

Еще… бесконечное время без нее.

Господи, в чем же его проблема? Все это было не по-настоящему. Как он и ожидал. Ни одной проклятой секунды.

Весь вчерашний день он провел, напиваясь до бесчувствия, пока боль не утихла, а разум не отключился. Отныне это будет единственное удовольствие, которое он познает. Единственное, которого он заслуживал, и единственное, которое он мог позволить. Он должен был догадаться, что нечто совершенное, вроде нее, не ворвется в его кабинет просто так.

Дарси Делакорт всегда была проклятием.

Так почему же он услышал рыдания, когда покидал ее квартиру? Почему она в шоке отпрянула от него, когда читала газету? Может, это была еще одна часть игры?

Звук поворачивающейся ручки заставил его направиться к столу.

— Не сегодня, Мэгги, я не в настроении. В любом случае тебе лучше пойти домой. Отвечая на звонки, ты только услышишь угрозы смерти и ничего больше.

— О, не надо так драматизировать, — сказала Мэгги со своим британским говором, входя в кабинет. — Я вчера весь день пыталась дозвониться до тебя, но ты не брал трубку. Скажи мне, что ты не делал ничего глупого из-за этой ерунды. — Она протянула ему газету.

— Убери это от меня. — Указывая на нее обвиняющим пальцем, он добавил: — Это твоя вина, ты знаешь. Если бы ты не навязала мне эту женщину, все бы было хорошо.

— И ты бы продолжал быть несчастным трудоголиком, который просто существует. Когда ты позвонил мне, чтобы договориться о цветах в воскресенье вечером, ты говорил так живо, таким я никогда тебя не слышала. Взволнованный, счастливый, даже очень, а я бы никогда не использовала бы это слово, чтобы описать тебя.

— Что ж, это все была ложь. Она обманула меня, и я повелся. — Он почувствовал дискомфорт от того, как Дарси отреагировала. Возможно, он был слишком суров, хотя она этого заслуживала. Ее шрам был настоящим. И то, как она смотрела на него, как целовала…

— Она ничего такого не делала.

Он приподнял бровь, мучаясь от чувства вины и сомнений, нарастающих в его сознании.

— С чего ты взяла?

— Ты говорил, что читал статьи в ее блоге, да? — Ее глаза сузились в вызове. Она никогда не проявляла такой злости на него из-за чего-либо.

— Да. Но какое это имеет отношение к делу?

В три быстрых шага она оказалась у его стола. Она расстелила слева от него ту ужасную первую полосу и положила рядом другую статью.

— Это одна из газетных статей, которые она опубликовала. — Мэгги указала на первый абзац статьи о нем, а затем провела пальцем ниже по странице. — Обрати внимание на этот абзац, на используемые обороты речи, на стиль письма, а затем посмотри на четвертый абзац другой статьи Соломона Норта, главного редактора газеты «Торонто сегодня».

Пульс у Мика подскочил, когда он впился взглядом в написанное. К тому времени как он закончил сравнение, его руки судорожно сжали бумагу, и он заскрежетал зубами.

— Она не писала эту часть статьи, — услышал он свой голос, отдаленный от хаоса в голове.

— Ты чертовски прав, она не делала этого. Если бы я могла предположить, то сказала бы, что этот Соломон взял ее статью и добавил свой садистский поворот. А теперь я спрошу тебя еще раз. Скажи, что ты не сделал ничего необдуманного, чтобы разрушить это хрупкое начало ваших отношений. Ты говорил вчера с мисс Делакорт?

О Боже.

— Да, — прошептал он.

— И что ты ей сказал?

Он встал и начал в панике мерить комнату шагами, запустив руки в волосы.

— То, что я сказал… я сказал… непростительные вещи. Господи. Все это время она понятия не имела, о чем я говорю. Что я наделал?

— Будь ты проклят, Мика. Почему ты так легко поверил, что она предала тебя?

— Потому что не было смысла в том, что она может хотеть такого человека, как я, — прорычал он. — Я думал, она наказывает меня.

— О, дерьмо собачье. Ты сам создаешь свое будущее, то, за которое борешься. Дарси должна стать частью этого будущего. А теперь убирайся отсюда и найди ее, и если ты все еще веришь, то молись, чтобы не было слишком поздно. Я не вернусь к жизни с человеком, которым ты был до прошлой недели, и если ты думаешь, что фундамент рухнет или что мисс Делакорт позволит этому случиться без борьбы, то ты ни черта не знаешь ни о ком из нас, кто рядом с тобой. Если не ради себя или ради нас, то ради Фернандо.

Услышав ругательства от Мэгги, она остановила все мысли в его голове. Фернандо рисковал и потерял свою жизнь, чтобы вернуть Мику. Он испортил свой второй шанс.

— Как я мог сказать ей такое? Как мне это исправить?

— На коленях, если придется. Ты гордый человек, но ради этого стоит перейти через себя. Она того стоит. Ты должен убедиться, что она это знает, и слов может быть недостаточно. Уходи. Используй все свое упрямство и не принимай отказов.

Он отбросил ее при первом же препятствии.

Возможно, судьба снова поставила Мика на острие лезвия, чтобы проверить его на прочность. Если они с Дарси смогли преодолеть это грандиозное и катастрофическое недоразумение, то, возможно, пройдут и через это.