Сомалийские народные сказки

ЦИКЛ О СИАДЕ ДАРЙО ДОВЕ

Две беременные женщины шли по дороге. Одна должна была родить в первый раз, другая — в десятый. Вскоре у обеих начались схватки. Молодая женщина родила сына, старая — дочь. Пока молодая лежала без сил, старая поменяла детей¹. Когда молодая женщина пришла в себя, она потребовала вернуть ей сына. Но старая сказала:

— Мальчика родила я!

Женщины заспорили. На крик сбежались люди и отвели их к Сиаду Дарйо Добе. Мудрец выслушал женщин и сказал:

— Пусть родившая девочку возьмет ее!

Женщины не тронулись с места. Тогда Сиад велел одной из них взять мальчика за руки, другой — за ноги и, взмахнув саблей, сказал:

— Придется поделить ребенка между вами!

Молодая женщина вскрикнула и выпустила сына. Сиад сказал:

— Вот его настоящая мать!

Две стельные верблюдицы убежали из стада и родили в безлюдном месте двух верблюжат. Вскоре одного из них съел зверь. Когда владельцы пропавших верблюдиц отыскали их, они увидели только одного верблюжонка, который сосал вымя то у одной верблюдицы, то у другой. Мужчины заспорили: каждый утверждал, что именно его верблюдица — мать верблюжонка и поэтому верблюжонок принадлежит ему. Наконец они пошли к Сиаду Дарйо Добе и попросили рассудить их. Мудрец выслушал хозяев верблюдиц и сказал:

— Надо подумать!

Затем он велел взять на руки верблюжонка и на глазах у верблюдиц войти с ним в пруд. Мужчины так и сделали. Тогда одна из верблюдиц стала бегать вокруг пруда и громко кричать. Другая же бросилась в воду, напала на мужчин и едва не сбила их с ног. Сиад Дарйо Добе улыбнулся и, указав на нее, сказал:

— Верблюжонка родила она!

Это случилось, когда Сиад Дарйо Добе был ребенком.

Где-то прошел дождь. Люди узнали об этом, быстро навьючили верблюдов и тронулись в путь¹. На стоянке остались только Сиад с матерью — женщина замешкалась, собирая домашний скарб, и не заметила, как караван ушел. Спохватившись, она окликнула сына и поспешила вдогонку. Сиад бежал рядом, стараясь не наступить на колючку. Но вот солнце поднялось высоко, и жара сделалась невыносимой. Мальчик выбился из сил и стал отставать. Тогда мать посадила его себе за спину² и двинулась дальше. Она шла по следам каравана, но, когда добралась до сухой каменистой равнины, следы исчезли. Женщина пошла в одну сторону, потом в другую и в нерешительности остановилась. Сиад понял, что мать сбилась с пути и им угрожает опасность.

— Мама, — сказал он, — осмотри как следует камни. Там, где прошел караван, они должны быть сдвинуты с места.

Один человек стал ровнять топором зубы верблюдице, и топор провалился к ней в живот. Вскоре верблюдица заболела, но понять, что с ней случилось, не мог никто. Верблюдицу привели к Сиаду Дарйо Добе. Мудрец долго осматривал ее, теряясь в догадках, наконец отчаялся и сказал:

— Еще немного и я сойду с ума. Ведь не топор же она проглотила!

Один бедняк подрядился в клан Санвейне пасти верблюдов. Спустя какое-то время ему понадобилось отлучиться. Он пришел к старейшине и сказал:

— Я ухожу и не знаю, когда вернусь. Присмотри за моей верблюдицей. Она должна скоро родить.

Случилось так, что бедняк вернулся лишь через несколько лет. За это время старик умер, а верблюдица принесла нескольких верблюжат. Когда бедняк заявил о своих правах, дети старейшины посмеялись над ним и сказали:

— Уходи, пока цел!

Расстроенный, бедняк поговорил с людьми.

— Обратись к Ина Санвейне, — сказали они. — Он судья. Правда, он родственник тех, кто тебя обидел…

Бедняк отыскал Ина Санвейне и рассказал о своем деле. Тот задумался.

— Если бы стадо, в котором находится твоя верблюдица, было моим, — сказал наконец судья, — ты получил бы ее прямо сейчас. Но оно принадлежит всему клану. Придется устроить разбирательство.

В назначенный день Ина Санвейне выслушал свидетелей обеих сторон и, указав на истца, сказал:

— Верблюдица и ее потомство принадлежат ему!

Обрадованный, бедняк забрал свой скот и вернулся домой. В кочевье его приветствовали обычным вопросом:

— Что скажешь?¹

Вместо того чтобы ответить: «Я здоров», бедняк произнес:

— Справедливей Ина Санвейне никого нет!

Однажды, когда справедливый Ина Санвейне путешествовал, в его деревне повздорили муж и жена — Гулед и Гасира. Гулед, привыкший во всем полагаться на Ина Санвейне, вконец расстроился. Он подошел к жене и сказал:

— Как нам быть, ума не приложу. Кто нас, о Гасира, теперь рассудит?

К трем путникам подошел человек и сказал:

— У меня пропал верблюд, я разыскиваю его. Не попадался ли он вам на дороге?

— Нет, — ответили те.

Незнакомец двинулся дальше, но один из путников окликнул его.

— Послушай, — сказал он. — Твой верблюд слеп на один глаз?

— Да, — подтвердил незнакомец.

— У него нет хвоста и он сильно нагружен? — спросили двое других.

— Точно! — воскликнул тот. — Это мой верблюд. Где он?

— Не знаем, — ответили путники. — Мы не видели его.

Незнакомец не поверил и повел их к судье¹. Судья выслушал его и нахмурился.

— Сначала вы называете приметы верблюда, а потом заявляете, что не видели его, — сказал он путникам. — Как это понять?

— Очень просто, — ответил один из них. — О том, что верблюд слеп на один глаз, я догадался, взглянув на кусты. Они были объедены лишь с одной стороны дороги.

— То, что у верблюда нет хвоста, — сказал второй, — я понял по помету. Обычно верблюды разбрасывают его, махая хвостом. Помет же этого верблюда лежал кучей.

— Ну а то, что верблюд нес тяжелый груз, я узнал по его глубоким следам, — добавил третий.

Судья удивился наблюдательности путников и отпустил их.

У одного человека было три сына. Двух сыновей жена родила от него, третьего — от другого мужчины. Однажды отец почувствовал, что умирает. Он подозвал юношей и сказал:

— Один из вас мне не родной сын. Он не имеет права на наследство. Я не назову его имени. Узнайте сами, кто это.

После того как дети похоронили отца, они пошли к мудрецу и попросили разобраться в их деле. Тот отвел каждого в отдельный дом и продержал без еды ночь и два дня. На вторую ночь мудрец отнес одному из юношей половину жареного барана и кувшин с молоком. Но тот сказал, что есть и пить без братьев не будет. Тогда мудрец отнес пищу второму юноше, и тот поступил точно так же. Третий же брат набросился на еду, а когда насытился, спросил:

— Когда ты наконец примешь решение?

Пока юноша ел, мудрец отрезал край его верхнего го. Утром он собрал людей и сказал:

— Перед вами три брата. Тот из них, у которого отрезан край го, — незаконнорожденный.

Люди осмотрели одежду юношей и узнали, кто из них незаконный сын. Так он лишился наследства.

Жили по соседству два человека. У одного из них была корова, у другого — ослица. Обе ждали приплода. Днем животные вместе щипали траву, ночью спали в одном загоне.

Когда настало время рожать, корова и ослица ушли со двора. Обнаружив, что загон пуст, хозяева пошли их искать. Дойдя по следам до леса, они увидели животных и приплод — телку и осленка. Человек, которому принадлежала ослица, подошел к ней и обрадованно сказал:

— Моя белогубая красавица¹, я так и знал, что ты родишь телку!

— Что это ты несешь? — возмутился хозяин коровы и повел соседа к судье.

Судье было лень вникать в дело, и он отдал владельцу ослицы телку, а хозяину коровы — осленка. Хозяин коровы пошел к уracy* и обжаловал решение судьи. Угас сказал:

— Сейчас я не могу заниматься делами — у меня месячные. Возвращайся к судье и сообщи ему об этом. Может быть, он отменит свое решение.

Когда хозяин коровы передал судье эти слова, тот вскочил и побежал к угасу.

— Вождь! — закричал он. — Когда у тебя начались месячные?

— В тот самый день, когда ослицы стали рожать телок! — ответил тот.

Судья понял, что угас сердит не на шутку, позвал соседей и решил дело по справедливости.

У одного человека был конь, которого он очень любил. Однажды ночью коня украли. Утром владелец коня взял сибрар* в пошел по следам. Весь день он провел в пути, а вечером оказался возле кочевья, где жила его замужняя сестра. Она сказала:

— Переночуй у нас. Мужа нет, но он скоро придет.

Тем временем ее муж, возвращаясь домой, встретил вора. Конь, на котором тот сидел, показался ему знакомым. Он предложил за коня пять верблюдиц, и вор согласился. Когда пришли в кочевье, хозяин увидел шурина.

— Я только что купил коня, — сказал он. — Кажется, это твой.

Шурин взглянул на коня и кивнул. Тогда зять подошел к вору и сказал:

— Ложись спать. Верблюдиц получишь завтра.

Утром владелец коня разбудил вора и сказал:

— Конь, которого ты продал хозяину этого дома, принадлежит мне.

— Неправда, — ответил вор. — Это мой конь. Я приучил его к седлу.

Пошли к старикам. Те выслушали истца и ответчика и сказали:

— Созовем гудди*. Пусть там решат, кто из вас прав.

Мудрецы собрались и сказали ответчику:

— Поклянись, что ты не крал коня.

Вор поклялся.

Тогда владелец коня сказал мудрецам:

— Прежде чем вы примете решение, я хочу задать этому человеку один вопрос.

— Задавай, — разрешили те.

Истец попросил зятя отвести коня в сторону и сказал вору:

— Этот конь слеп на один глаз. Каким глазом он видит: левым или правым?

Вор молчал, не зная, что сказать.

— Говори! — потребовали мудрецы.

Вор собрался с духом и сказал:

— Правым!

— Все слышали? — спросил владелец коня.

Вор передумал и сказал:

— Левым!

Тут владелец коня засмеялся и сказал:

— У моего коня оба глаза хорошо видят.

Старики подошли к коню, убедились, что истец сказал правду, и отдали коня ему.

Саид Савел и Мун Хад были мужем и женой. Саид Савел правил Карин Босасодом и прилегающими к нему землями, Мун Хад владела Карин Эль-галем и его окрестностями. Полгода они жили вместе, полгода — врозь. В сезон гу, когда дожди шли в Карин Босасоде, Мун Хад пригоняла свои стада во владения мужа, а в сезон дейр*, когда дожди шли в Карин Эль-гале, Саид Савел перебирался со своим скотом на земли жены. Живя врозь, муж и жена враждовали. Встречаясь, они затевали тяжбу о возмещении причиненного друг другу ущерба.

Сошлись как-то раз Саид Савел и Мун Хад и, как всегда, заспорили. Люди позвали мудреца и попросили рассудить их. Тот долго вникал в суть спора, предлагал решить дело то одним способом, то другим, но примирить обе стороны никак не мог. Наконец терпение мудреца истощилось, и он простер руки к небу.

— О Аллах! — воскликнул он. — Ты женил Саида Савела на Мун Хад, ты теперь и разбирайся с ними!

Жил некогда знаменитый судья-богослов. Он был известен мудростью и знанием законов. За советом и справедливостью к нему обращались не только люди, но и звери. Однажды к судье пришел с жалобой мальчик.

— Шейх, — сказал он. — Я пас овец и коз. Откуда-то прибежал леопард, схватил и унес молодую овцу. Пусть заплатит мне за нее.

Шейх позвал леопарда, тот пришел и сказал:

— Да, я убил овцу, но, когда я стал есть ее мясо, откуда-то прилетел гриф, схватил кусок и улетел прочь. Я готов уплатить за овцу, но пусть гриф вернет мне то, что унес.

Шейх позвал грифа, тот прилетел и сказал:

— Да, я забрал мясо у леопарда, но я и сам пострадал. Я долго летал, а когда устал, сел отдохнуть на вершину дерева. Незаметно я задремал. Откуда-то приползли черные муравьи в стали меня кусать. Я взлетел и увидел леопарда. Прежде чем наказать меня, рассмотри и мою жалобу.

Позвали черных муравьев, и судья спросил:

— Это правда, что вы кусали грифа?

— Да, — ответили муравьи, — но это получилось случайно. Мы ползали под деревом и никого не трогали. Откуда-то прискакали песчаные блохи и напали на нас. Мы поползли вверх по стволу, добрались до вершины и увидели грифа. Позови песчаных блох и накажи их.

Судья понял, что конца этому делу не будет.

— Дети мои! — воскликнул он. — Здесь человеческий суд — не божий. Он имеет свои границы. Жалобы на песчаных блох он не рассматривает!