Сострадательное прикосновение Шри Анандамайи Ма

Глава 1 «ПРИХОДИ ЕЩЁ»

Всё это произошло летом 1941 года. В мае 1941 года в Шимле, летней столице Индии, состоялся мой первый даршан Шри Шри Ма Анандамайи. Я тогда служил в Министерстве обороны, которое в то время действовало из Шимлы. Как все мы помним тот роковой 1941 год и все ужасы и бедствия, вызванные Второй мировой войной!

Однажды во время обеденного перерыва я решил хорошенько прогуляться, чтобы размяться и отвлечься от монотонности бесконечной работы в военное время. Я шёл по дороге, которая ведёт в Шимла Калибари, храм Кали и жилое учреждение, управляемое бенгальскими жителями Шимлы. Когда я подошёл к нему, я услышал, как внутри храма идёт какой-то киртан[1] в сопровождении мриданга[2] и тарелок. Я отчетливо слышал слова киртана: «Харе Кришна Харе Кришна Кришна Кришна Харе Харе; Харе Рама Харе Рама Рама Рама Харе Харе». Его пели очень мелодично. Меня охватило любопытство узнать о поводе для киртана, и с этой целью я вошёл прямо внутрь и обнаружил, что киртан поётся и проводится группой преданных, обходивших вокруг центрального манна (алтаря) внутри хорошо украшенного большого зала. Некоторое время я стоял, зачарованный пением, но не мог найти никого поблизости, кто мог бы просветить меня по поводу киртана. Поэтому я решил уйти, и когда повернулся, чтобы выйти, то увидел Брахмачариджи[3][4], приближающегося ко мне с другой стороны. Я сразу же воспользовался возможностью и спросил его о поводе для киртана. Он ответил: «Ма Анандамайи здесь, и именно поэтому продолжается Астапрахар (24-часовой безостановочный киртан)». Я пояснил: «Я слышал имя Матери, но у меня до сих пор не было возможности и удачи получить её даршан[5]. Можно ли встретиться с ней сейчас?». Правой рукой он указал на несколько комнат на другой стороне зала сатсанга, и сказал: «Ма в одной из этих комнат. Вы можете просто попытать свою удачу». С этими словами он поспешно исчез, оставив меня в раздумьях о том, будет ли правильным и уместным вторгнуться в это святилище в столь неподходящий час, ведь для всех было время обеда. Преодолев нерешительность и с трепещущим сердцем, я сделал всего несколько шагов к своей цели, когда обнаружил, что дородная дама средних лет, по-видимому, близкая последовательница Ма, вышла из одной из этих комнат и быстро направилась ко мне, как бы преграждая путь. Когда она подошла и остановилась передо мной с серьёзным видом и строгим взглядом, моё сердце, казалось, прекратило биться. Она была одета в светло-жёлтое дхоти[6], а её волосы были коротко подстрижены. Я сразу понял, что мне не следовало вторгаться в эту запретную зону без разрешения или сопровождения, и поэтому почувствовал себя виноватым. Глубоким голосом дама спросила: «Чего ты хочешь?». Я как-то пробормотал: «Я слышал, что Ма Анандамайи здесь, и мне до сих пор не удавалось увидеть её. Возможно ли сейчас получить её даршан?». Ответ прозвучал не оставляющим надежды и неприятным тоном: «Как ты думаешь, сейчас подходящее время для даршана? Сейчас около половины второго, и Ма отдыхает. Ты можешь прийти в другой раз».

Ответ убедил меня в том, что бог удачи был недобр ко мне. Более того, даршан святого — это не просто прийти и уйти, когда хочется. Его предпосылками должны быть преданность и садхана[7], ничего из этого у меня не было. В довершение всего с моей стороны было совершенно неправильно бравировать и искать даршана в явно неподходящий час. Ответ дамы заставил меня внутренне сжаться, и я не рискнул повторять свою просьбу перед этой августейшей личностью. Не говоря больше ни слова, я решил отступить и направился к выходу. Неудача меня так расстроила, что я ускорил шаги, чтобы уйти. Не успел я подойти к выходной двери, как неожиданно услышал, как та же самая дама обратилась ко мне более мягким тоном: «Ты действительно уходишь?». Я остановился и, обернувшись, обнаружил, что она стоит на том же месте, но теперь в расслабленной позе и не в таком неприятном настроении. Но её вопрос был мне не очень ясен, потому что после её краткого и твёрдого заявлением о том, что Ма отдыхает и что даршан в то время был совершенно невозможен, что ещё я мог сделать, кроме как уйти? Однако когда я вновь подошёл к ней, последовал следующий разговор:

— Что ты здесь делаешь?

— Я работаю здесь, в аппарате Министерства обороны правительства Индии.

— Откуда ты сейчас идёшь?

— Прямо из аппарата. Сейчас время обеда.

— Хорошо. Ну, подожди минутку, дай мне посмотреть.

С этими словами она поспешила в комнату, из которой вышла. А я наоборот стоял в замешательстве, удивляясь внезапному и неожиданному повороту событий, а также изменению отношения моего собеседника. Затем слабый луч надежды вспыхнул в моем сознании при мысли о возможности получить даршан Ма.

Но мне не пришлось долго ждать, потому что через пару минут та же самая дама поманила меня к себе, и как только я подошёл, она прошептала:

— Иди внутрь, Ма у себя. Поклонись ей и немедленно выходи. Не пытайтесь заговорить с ней, так как сейчас у неё время отдыха.

Я кивнул, чтобы подтвердить, что буду следовать её указаниям, и, не медля из-за страха быть обременённым какими-либо дополнительными ограничениями, я тут же вошёл в святую комнату — конец моего путешествия.

Впоследствии я узнал, что леди, которая сыграла важную роль в организации моего первого даршана Ма в тот, казалось бы, неподходящий час, была не кем иным, как нашей уважаемой Диди Гуруприей Деви, являющейся не только постоянной спутницей Ма, но и благородной душой, которая постоянно занимается служением ей. Позже, когда я уже был близко знаком с ней, я узнал, что внешность Диди тверда, как гвозди, но внутри она мягче цветов.

Войдя в комнату матери, я сначала заметил только массу света и сияния в силуэте, сидевшего на койке, образ, который выглядел как человеческая фигура, полностью покрытой облаком. Я чувствую полную неспособность объяснить словами воздействие этого неземного явления. Было ли это связано с тем, что я вошел в комнату Матери, пробыв довольно долго на ярком солнечном свете снаружи, и моим глазам потребовалось некоторое время, чтобы приспособиться к полутьме внутри комнаты? Или это была звездная орбита Божественного сияния, которая всегда окружает Божественное Существо Ма, но остается в основном невидимой? После я слышал, как несколько удачливых преданных говорили, что они видели такой круг света вокруг ее лица и головы, поскольку этот ореол действительно всегда присутствует. Поэтому я считаю себя одним из тех немногих счастливчиков, кому Ма милостиво даровала очищенное видение, проблеск ее Божественного Света. Однако через несколько мгновений вся особенность Ма и её улыбающееся божественное лицо, которое показалось мне похожим на цветок в полном цвету, стало отчетливо видно. Я сразу понял, что Ма в своей бесконечной доброте на некоторое время вытащила меня из царства тьмы, чтобы дать мне возможность взглянуть на Мир Света. Разве это не свидетельствует о безграничной, беспричинной и необъяснимой милости Матери к своим детям?

Затем я поклонился ей и остался стоять на коленях, полностью забыв обо всем в этом мире и ошеломленный незабываемым видением, которое у меня было несколько мгновений назад. Я меньше всего осознавал, как незаметно вошла Диди и как она расположилась прямо за моей спиной. Я пришел в себя после мягкого предостережения Диди, которая прошипела:

— Поторопись. Ма будет сейчас отдыхать.

Прежде чем повиноваться ей, я склонил голову на землю в поклоне, и когда поднял её, Ма спросила:

— Ты живешь здесь (в Шимле)?

Я ответил:

— Нет, Ма. Учреждение, в котором я работаю, сейчас находится здесь. Он находится здесь летом и возвращается в Нью-Дели зимой.

Ма кивнула и сказала:

— ПРИХОДИ ЕЩЁ.

Затем она протянула правую руку, и Диди, поняв намек, положила ей на руку яблоко, а Ма, в свою очередь, дала его мне. Затем я еще раз поклонился и вышел из комнаты с сердцем, переполненным радостью и божественным покоем.

Я подождал Диди пару минут у комнаты Ма, чтобы поблагодарить её, выразить свою благодарность за организацию этого неожиданного и замечательного даршана Ма. Но минуты шли, а Диди всё не выходила. Мои часы показывали, что время обеда близилось к концу, и поэтому я поспешил в контору.

По дороге назад я почувствовал, что мной овладели какой-то чудесный восторг и умиротворение, которых до этого у меня никогда не было. Моё сердце, казалось, было заряжено каким-то неземным током, который намагничивал его и успокаивал каждую маленькую клеточку и ткань в нем. Это, безусловно, был мой самый счастливый день в жизни, у меня был неожиданный даршан Ма, да ещё в такое неподходящее время. Но один вопрос занимал меня больше всего — как всё это могло произойти и как невозможное внезапно превратилось в реальность? Чем больше я размышлял над последовательностью событий, приведших к даршану, тем больше я приходил к непреодолимому выводу, что всё это произошло по воле и милости Ма. Потому что, во-первых, появление Брахмачариджи как раз в нужный момент, когда я собирался покинуть это место, во-вторых, присутствие Дидиджи как будто из ниоткуда, в-третьих, ее резкий приказ о моём уходе, а затем внезапное изменение ее мнения, ее приглашение мне и, в конечном счете, организация даршана — всё это были не что иное, как безошибочные действия Ма сзади, как будто она дергала за ниточки и направляла ход событий через Брахмачариджи и Диди, которые выступали в качестве медиумов. Назовите это чудом или простым совпадением, сам факт того, что у такого незначительного человека, как я, произошёл незапланированный даршан, случившийся по Её Божественной воле, является ярким примером «ахетук крипа» (спонтанной милости) Матери и безграничного сострадания. Когда я вернулся в контору и сел за свой стол, последние два слова Ма «ПРИХОДИ ЕЩЁ» продолжали звучать в моем сердце.

В этом мире есть несколько редких живых светил, которые излучают божественное сияние благодати и сострадания повсюду, где бы они ни находились. Нельзя ни забыть их даже после одной случайной встречи, ни вычеркнуть из памяти их произнесенные слова. Это было именно то чувство, которое я испытал после моего первого даршана Ма. Но, как ни странно, хотя Ма сказала «приходи еще» во время моего первого даршана, я не смог этого сделать. Я не смог встретиться с ней снова за время её пребывания в течение следующих двух дней в Шимле. Возможно, этому не суждено было сбыться, так как мне не выпал жребий. По прошествии трех месяцев у меня был второй даршан Ма в Дели. Но, увы, второй даршан был совсем другим и разочаровывающим по сравнению с первым. В то время как первый даршан наполнил меня радостью, счастьем и покоем, то после второго я был совершенно подавлен.

Всё произошло вот как. В те дни, когда строился ашрам в Калкаджи в Нью-Дели, Ма обычно жила в доме доктора Дж. К. Сена на Хануман-роуд в отдельном блоке комнат, построенных специально для неё. Однажды, получив информацию о её прибытии в Дели, я отправился после рабочего дня прямо в дом доктора Сена. Снаружи дома скопление автомобилей убедило меня в присутствии Ма внутри. Подойдя к части Ма, я заметил, что Ма сидит в круглой комнате, очевидно, построенной и используемой для сатсанга, в окружении множества преданных, большинство из которых были дамами. Мне казалось невозможным прорваться через этот кордон и приблизиться к Ма. Поэтому я занял свою позицию позади группы преданных, которые стояли на расстоянии и наблюдали за Ма. Она рассказывала историю, очевидно, чтобы прояснить точку зрения, поднятую кем-то в вопросе, и все наслаждались историей с пристальным вниманием.

Те, кому посчастливилось услышать истории от Ма, сидя рядом с ней, наслаждались её увлекательным стилем и глубоким способом рассказывания историй. Чтобы побудить спрашивающего понять сложный момент садханы, духовной практики или опыта, Ма иногда начинала рассказывать историю, и во время этого процесса часто поднимала руки в многозначительных движениях, иногда ударяла одной ладонью о другую и время от времени разражалась искрящимся смехом. Всё это оказывало волшебное воздействие на слушателей, которые не только были очарованы на протяжении всего выступления, но и получали спонтанное ощущение переноса в другой мир — мир, свободный от печалей и несчастий, но полный мира и спокойствия, света и Ананды[8]. Общеизвестно, что в конце такой истории не только задающие вопросы чувствовали себя щедро вознагражденными, но и присутствующие слушатели также получали редкое удовольствие.

Вкратце это история, которую рассказала Ма:

Где-то умер человек, и его друзья и родственники решили совершить последние обряды на берегу Ганги, которая была далеко. Была уже ночь. Когда мертвое тело несли на отдаленное место кремации, разразилась гроза, сопровождавшаяся проливным дождем, что сделало дальнейшее продвижение невозможным. Носильщикам не оставалось ничего другого, как оставить носилки с трупом на дороге и бежать в укрытие. Добравшись туда, они заснули из-за крайней усталости. Недалеко от этого места жила очень старая и обездоленная женщина, чье состояние из-за продолжительной болезни в то время было очень тяжелым. У неё было давнее заветное желание испустить последний вздох на берегу Ганги, но как это могло быть возможно, она не знала. Затем, в ту ночь дождя и бури, она услышала об этом мертвом теле, временно оставленном из-за ненастной погоды.

Это она сочла дарованной Богом возможностью, которой решила воспользоваться. Она каким-то образом подошла к покинутым носилкам, сумела отстегнуть мертвое тело и оттащить его к ближайшему стоку, полному воды. Затем она заняла место мертвого тела на носилках, полностью закрылась тканью и лежала неподвижно. Через некоторое время, когда погода стала ясной, носильщики вернулись и подняли носилки на плечи без малейшего подозрения и направились к месту кремации. Достигнув берега Ганги, они начали принимать необходимые меры для совершения последних обрядов. Тем временем старуха испустила последний вздох. Таким образом, ее желание исполнилось так, как было суждено. Затем Ма закончила историю следующим заключением: «Бог в своей высшей доброте и бесконечном сострадании делает всё необходимое для того, чтобы отдать всё, что предназначено каждому из нас, в нужное время и в нужном месте». Какое прекрасное заключение и учение, которое, однажды услышанное, навсегда запечатлевается в сердце слушателя! Следовательно, урок, который следует извлечь и которому стоит следовать, состоит в том, что мы никогда не будем лишены чего-либо, что было даровано нам Богом. Но, увы, как жаль, что мы не можем удовлетворить себя этим Божественным обещанием, так как по своей природе склонны воспринимать его как неопределенное. Это заставляет нас суетиться и беспокоиться из-за отсутствия всего, что, по нашему мнению, мы имеем право иметь в любой выбранный нами час. Это напоминает нам бессмертные слова Рабиндраната Тагора: «То, чего мы хотим, мы хотим по ошибке; то, что мы получаем, мы не хотим».

В конце рассказа Ма встала, чтобы уйти, и преданные бросились довольно неподобающе, чтобы поклониться ей. В конце концов, очередь была сформирована, и я простоял довольно долго. Когда подошла моя очередь подойти к Ма и сделать пранам[9], я заметил, что Ма смотрела на меня всего секунду или две, а затем отвела глаза. Этот её мимолетный взгляд показался мне пустым взглядом, лишенным внимания или узнавания. Я, однако, делал пранам, но с сердцем, полным разочарования и беспокойства. Затем я вышел из очереди, чтобы дать возможность следующему мужчине воспользоваться своей очередью. Мой разум был взволнован, особенно при болезненной мысли о том, что Ма не могла узнать меня, на что я искренне надеялся. Конечно, в прошлом она видела меня только один раз, да и то недолго. Было ли этой короткой встречи достаточно, чтобы Ма узнала меня по прошествии трех месяцев? Кто знает? Впоследствии, когда я на досуге обдумывал этот инцидент, я рассудил, что это произошло потому, что в глубине моего сердца было ложное тщеславие и пустая гордость, что Ма наверняка узнает меня и скажет несколько слов, как она сделала во время первого даршана. Я извлек некоторое утешение из рассуждений о том, что отстраненный взгляд Ма был направлен на то, чтобы разбить это пагубное тщеславие для моего же блага. Но я никак не мог понять мотив и значение слов Ма «ПРИХОДИ ЕЩЕ», сказанных во время первого визита. Будучи не в состоянии уловить скрытый смысл этих слов, я пришел к выводу, что они не имели никакого значения; это были слова формальности, которые Ма, возможно, говорит всем, кто посещает её в первый раз. Этот вывод, однако, наполнил меня глубоким разочарованием, в результате чего я потерял всякий интерес и вдохновение, чтобы навестить её снова.

То, что я потерял вдохновение снова пойти к ней, не выходило за рамки знания всезнающей Ма, и я осознал этот факт месяц спустя через незабываемый сон. Во второй половине дня во время отпуска в Дели мне приснилось, что я иду по длинной пустынной дороге. Пройдя примерно полмили, я нашёл чётки с помощью Свами Шанкарананды из Ашрама и показал их Ма на следующий день. Ма взяла четки в руки, дотронулась до каждой бусинки и вернула их мне с указанием перебирать их ежедневно с той же мантрой, которую я слышал во сне. Таким образом, то, что произошло во сне, превратилось в реальность, и с тех пор я начал «приходить снова и снова» к Ма через её безграничную милость и бесконечное сострадание.