Сострадательное прикосновение Шри Анандамайи Ма - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Нараян Чаудхури (Глава 6 ОТБЛЕСКИ МАТЕРИНСКОЙ ЛИЛЫ СОСТРАДАНИЯ) #8

Глава 6 ОТБЛЕСКИ МАТЕРИНСКОЙ ЛИЛЫ СОСТРАДАНИЯ

18 января 1959 г. Три дня назад Матаджи отправилась в больницу навестить Мукти Махараджа. Доктор Радхакришнан, вице-президент Индии, находился в то время в больнице Калькутты перед предстоящей операцией. Сразу после операции у Матаджи появилась особая хеял (мысль) пойти и навестить его. Доктор Радхакришнан ещё не пришёл в сознание. Посетителям не разрешалось входить в палату пациента, пока он находился в таком состоянии. Но так как Матаджи хотела его видеть, доктор Б. К. Дас Гупта взял её с собой в палату. Две медсестры, отвечающие за доктора Радхакришнана, не хотели впускать её в палату. Но так как доктор Дас Гупта был с ней, они не могли этому помешать. Не имея другого выхода, две медсестры вошли вместе с Матаджи и, взявшись за руки, встали по обе стороны кровати. Они явно пытались удержать Матаджи от прикосновения к пациенту. Но Матаджи каким-то образом опустила свою руку ниже их и, так, чтобы никто этого не заметил, коснулась простыни. Когда, придя в сознание, доктор Радхакришнан получил известие о визите Матаджи, он с огромной радостью попросил нескольких людей выразить свою глубокую благодарность Матаджи. Нам трудно получить её милость. Никто не просил её прийти и навестить доктора Радхакришнана, никто даже не упомянул ей, что он был в больнице, но всё же по собственной воле она пришла и благословила его. Это называется «ахетуки крипа» (непрошеная и беспричинная милость). Кто мог предсказать, что было написано в судьбе доктора Радхакришнана? (Когда доктор Радхакришнан выздоровел, он пришел навестить Матаджи, и по его особой просьбе Матаджи однажды посетила его резиденцию в Дели.)

В этой связи мне приходит на ум еще один пример милости Матаджи, без какой-либо видимой причины. Некоторое время назад в наш ашрам в Варанаси приехала женщина средних лет, не имеющая собственных средств. Хотя ее звали Камала, Матаджи называла ее «Матерью Гопала», так как она хранила при себе изображение ребенка — Кришны (Гопала), которому она поклонялась. Она стала постоянной обитательницей Ашрама. Я едва была знакома с ней, но заметила, что Матаджи с большой щедростью осыпала эту женщину своей милостью. Однажды Матаджи сказала мне: «Мать Гопала — очень хороший человек». Меня забавило, что Матаджи так высоко её хвалит, и ещё Ма добавила: «Кроме того, она очень аккуратна и чиста в своей работе». Я ответила: «Правда? До сих пор я этого не замечала». Матаджи сказала: «Может быть. Но помни, что у бедной женщины нет никого и ничего, что она могла бы назвать своим. Она может выполнять столько работы, на сколько способна».

Однажды ночью Матаджи показалось, что она немного нездорова. Около полуночи она вдруг вспомнила о матери Гопала и тут же послала за ней. Как только она подошла и встала перед Матаджи, та широко улыбнулась ей и спросила: «Ну, как тебе нравится жить в ашраме?» Мать Гопала ответила совсем невесело. Матаджи внимательно слушала, а затем сказала: «Послушай, в ашраме ты живешь на берегах Ганги. Совершай своё поклонение и молитвы (садхан-бхаджан), а в остальном старайся служить, чем можешь. Все ашрам иты заботятся о тебе, и ты также старайся немного заботиться о них. Что думаешь?»

Любящие слова Матаджи, казалось, были наполнены состраданием.

Через несколько дней, когда здоровье Матаджи несколько улучшилось, она отправилась в комнату матери Гопала и прибрала в ней каждую деталь — место для поклонения, место для сна и т. д. Наша милостивая Мать дарует свою милость без всякой причины, неожиданно. Кто может сказать, какими добрыми делами в своих прежних рождениях мать Гопала заслужила привилегию найти прибежище у Матаджи и получать её безграничную милость?

4 февраля 1959 г. Тем днём, после полуденной трапезы, мы отправились на машине в Лакхнау. Многие преданные стояли вдоль всей дороги, чтобы получить даршан Матаджи, не обращая внимания на неудобства, вызванные этим долгим ожиданием. Проехав район Уннао, Матаджи указала на соседнюю деревню, воскликнув: «Посмотри, Диди, какая милая маленькая деревня!». Я увидела скопление глинобитных домов, приютившихся среди деревьев, но не смогла обнаружить ничего необычного в этой маленькой деревне. Вскоре, услышал замечание Матаджи: «Разве эти деревья не прекрасны!», я сказала: «Хорошо, пойдем и посмотрим на них вблизи». Матаджи ответила с некоторым колебанием: «Но машина уже увезла нас довольно далеко оттуда». «Какое это имеет значение?» — нетерпеливо вставила я. «Конечно, поедем туда».

Водителя попросили повернуть машину и ехать обратно. Когда мы подъезжали, я увидела, что посреди полей есть просвет, и мы можем доехать на машине прямо до деревни. Как только мы добрались до неё, Матаджи вышла из машины и быстро направилась прямо к одному из домов. Я спросила: «Ма, где деревья, о которых ты говорила?» Но вместо того, чтобы дать мне ответ, Матаджи сказала: «Принеси все цветочные гирлянды и корзину с фруктами, которые есть в машине!» Я сделала, как мне было велено, и, неся цветы и фрукты, побежала за Матаджи. Вскоре я увидела пруд возле дома, а на берегу пруда росли два молодых дерева — одно баньян, а другое дерево маргоза, растущие бок о бок. Матаджи подошла вплотную к двум деревьям и начала ласкать и гладить их с такой любовью, что мы все стояли безмолвно, изумленно уставившись на эту необычную сцену. Прижимаясь лбом и лицом снова и снова к двум стволам деревьев, она сказала: «Ну, ну, значит, ты привел это тело сюда, чтобы увидеть тебя!» Насколько я могла судить, два дерева, которые так драматично привели к ним Матаджи, казалось, не имели в себе ничего особенного, по крайней мере внешне, они не были особенно сильными, на них не было много листьев, и они не обладали особой кроной; и всё же, невидимое для нас, в них, несомненно, было что-то такое, что заставило Матаджи прийти к ним и так благословить их.

Мало-помалу жители деревни вышли из своих домов и столпились вокруг нас. Матаджи спросила их:

— Как называется ваша деревня?

— Бхаванипур, — был ответ. — Кто посадил эти два дерева?

— Дварка.

Нам также сказали, что хозяина дома не было дома. Все указывали на его жену. Стоя рядом с деревьями, Матаджи сказала: «Очень заботьтесь об этих двух деревьях и поклоняйтесь им. Это будет для вашего же блага». Затем Матаджи своими руками украсила деревья всеми гирляндами, которые мы принесли, и раздала жителям деревни все фрукты, которые у неё были.

Затем она спросила хозяйку дома: «У вас есть дочь?» Бедная женщина не могла понять, к чему клонит Матаджи. На манер деревенских женщин, ее лицо закрывала длинная вуаль. Видя всё, что делала Матаджи, она стояла в полном недоумении. Снова обращаясь к ней, Матаджи сказала: «Я нарекаю тебя своей матерью», — и указала на себя: «Это твоя маленькая дочь!». Возвращаясь к машине, Матаджи произнесла: «Маргоса и Баньян — Хари и Хара!» Я спросила: «Вы дали деревьям эти имена? Прекрасно». Когда мы сели в машину, толпа последовала за нами и туда. Я наказала им: «Удобрите землю под этими деревьями». Матаджи спросила их: «Вы повторяете святое имя Бога? Если можете — делайте это ежедневно, во всяком случае, время от времени совершайте пуджу и пойте киртаны или религиозные песни под этими деревьями».

Машина тронулась. «Как удивительно! — заметила Матаджи. — Эти два дерева тянули это тело к себе как люди. Машина уносила нас от них, но это было так, как если бы они схватили это тело за грудь и спину и тащили его назад в их направлении. Такого раньше никогда не случалось».

Мы изо всех сил пытались выяснить у Матаджи, кем или чем на самом деле были эти два дерева. Но Матаджи не дала внятного ответа. Трудно сказать, прольется ли когда-нибудь свет на это таинственное происшествие. За многими, казалось бы, пустяковыми действиями Матаджи скрывается глубокая тайна. Какое огромное количество сверхъестественных событий происходит в связи с Матаджи! Скольких из них мы в состоянии понять?

(Во время Самьяма Махавраты в Рамнагаре, Ришикеш, 13–22 апреля 1959 г.)

Однажды вечером, ближе к концу церемонии того дня, Матаджи попросила старого преданного рассказать ей о каком-нибудь странном опыте, который у него был.

Он рассказал что-то вроде следующего:

— Вчера днем я отправился искупаться в Ганге, но, возвращаясь, обнаружил, что потерял ключ от своей комнаты. Все поиски оказались тщетными. Я был здесь, страстно желая присоединиться к сатсангу, но как я мог войти в зал в мокрой одежде? Почти в слезах я сел на камень, размышляя, как открыть свою комнату. Внезапно я почувствовал, что кто-то приближается. Подняв глаза, я увидел перед собой прекрасную даму, одетую в белое сари и похожую на нашу Ма. «В чем дело?» — спросила она. Я рассказал ей о своей беде, и она ответила: «Ваш ключ может быть где-то в воде». Затем она сняла сандалии и вошла в Гангу. В мгновение ока она вышла из воды с моим ключом в руке. Это казалось настоящим чудом. Я почувствовал такую огромную благодарность, что не мог не поблагодарить её. «Ты называешь меня “матерью” и благодаришь меня, — сказала она, — иди и вымой свой ключ, он весь в песке». Я повиновался, но когда обернулся и посмотрел вверх, женщина исчезла. Как она могла исчезнуть так быстро, я не мог понять. На самом деле во всем этом происшествии было что-то таинственное. Однако я открыл свою комнату и переоделся в сухую одежду, но на сатсанг не пошел. Я был глубоко взволнован. Я потерял свой ключ, и моя мать нашла его для меня. Но где был ключ к моей жизни? Как я мог открыть дверь в свою суть? Меня мучил этот вопрос, и я не спал всю ночь. Когда я рассказал Матаджи о своем странном опыте, она задала несколько вопросов о прекрасной даме, а затем сказала: «Тебе явилась Мать Ганга». Я сказал: «Но потом никого не было видно». Матаджи заметила: «Где никого нет, там есть ОН».

После того, как этот мужчина рассказал свою историю, Матаджи сказала: «Вот почему ты принимаешь участие в Самьям Брате — чтобы найти ключ. Вот почему это празднование проводится на берегах священной реки, чтобы ты смог найти настоящий ключ, который был потерян в течение стольких рождений. Это место, где можно найти ключ, сама Мать Ганга может прийти и отдать его тебе».

(во время празднования дня рождения Ма в мае 1959 года)

В последнюю ночь празднования дня рождения Ма (или, скорее, ранним утром) в конце Тити Пуджи всем разрешается подойти к ней, чтобы поклониться и преподнести цветы или что-то ещё. Это происходит только по одному, и, поскольку всегда присутствуют сотни людей, то обязательно это занимает много времени. Ум, естественно, хочет, чтобы существовала какая-то эффективная организация движения, удерживающая людей в очереди, и потом после пранамов люди бы расходились в разные стороны. Но в присутствии Матери дисциплина и организация могут быть неуместны и, возможно, даже вредны, поскольку из-за этого свободная игра Божественной Силы может быть затруднена из-за жесткости человеческой воли. На самом деле в большинстве случаев, без какой-либо организации, люди подходят к Матери один за другим в идеальном порядке и в полной тишине, но в этом раз в Дехрадуне было не так.

Я присутствовал во время той священной ночи в Кишенпуре и, как и все остальные, также попытался подойти к Матери, когда пуджа закончилась. В такие ночи Мать обычно лежит на диване, абсолютно неподвижная и, судя по всему, далекая от всего телесного сознания. Как только она возвращается в нормальное состояние, подношения и приветствия прекращаются, и Ма уводят обратно в её комнату. Я принес красивый букет цветов, чтобы подарить его Ма. Сначала я попытался следовать за одной очередью, но параллельно образовалась другая. После нескольких безуспешных попыток мне наконец удалось приблизиться к Ма, когда передо мной было всего три или четыре человека. Но в этот момент в комнату ворвались несколько дам, и нам пришлось отойти в сторону. Затем я подумал, что в конце концов следует принимать вещи такими, какие они есть, во всех случаях, и поэтому оставался в стороне. В этот самый момент Ма села. Вокруг неё образовался человеческий полукруг, чтобы защитить её от толпы. Подношения и приветствия пришлось прекратить. Выглядело всё так, как будто букет, который я принес, не выполнит своего предназначения.

Через несколько минут Мать встала. В таких случаях требуется некоторое время, прежде чем она полностью восстановит сознание тела, и несколько человек, поддерживая, ведут её в комнату. По обе стороны от неё образуются две человеческие стены, чтобы она могла идти, не беспокоясь о толпе. Как ни странно, место, где я стоял в стороне, находилось как раз на пути Матери и между человеческими стенами. Мать приблизилась, глядя точно в мою сторону. Я положил букет цветов к её ногам, поклонился и отошел с её пути.

Когда впоследствии я размышлял об этом случае, я понял, что в ту священную ночь, несмотря на пёструю толпу и вызванную ею неразбериху, у меня была возможность совершить своё подношение Матери исключительным способом, на самом деле, именно так, как я предпочитал. Вероятно, у многих других людей был подобный опыт.

28 мая 1952 г. По особой просьбе Шри Дурги, Раджи-сахиба Солана, Матаджи сегодня вернулась с холмов Джако в Шимле в Солан. Вечером произошло нечто примечательное, что стоит записать. Один из брахмачари нашего ашрама говорил с Матаджи о его садхане. Сразу же после этого Матаджи сказала мне:

— Только представь, Диди, какая странная вещь только что произошла! Брахмачари, хотя и был учеником Шри Деви Гириджи, спросил это тело, каким должен быть объект его созерцания. Для начала, у этого тела был хеял сказать ему, что он должен продолжить, как ему было показано во время его посвящения. Он также чётко объяснил, какого рода джапу он практиковал. Внезапно я увидела в том углу дивана (Матаджи указала на ту сторону, где она обычно держит голову, когда лежит) фигуру человека, который поднятой рукой указал на это место. (Там хранится красивая большая фотография, изображающая Матаджи). Разговаривая, я то и дело бросала на него взгляды. Он снова отчетливо указал на то же самое место.

Матаджи от души рассмеялась и добавила:

— Кто знает, может быть, он привлекал внимание к твоей комнате, Диди.

Я тоже рассмеялась и сказала:

— Как это мило! Без сомнения, он показывал на меня! Но как он выглядел?

Матаджи с улыбкой ответила:

— Он был похож на возничего Партхи (Шри Кришна описан как возничий Партхи (Арджуны) в Бхагавад-гите). Одежда была очень похожей. Он встал прямо и своей длинной рукой, доходившей до колен, указал в том направлении. Сначала я совсем не удивилась, но позже стало ясно, что он появился именно в том месте, где хранится «Шримад Бхагават».

Был вызван Брахмачари, и в присутствии Матаджи я рассказала ему всё об этом странном случае. Он ответил: «О да, я заметил, что во время разговора Матаджи, казалось, была занята другими мыслями. Атмосфера здесь, в комнате, тоже стала волшебной. Пока она говорила со мной, глаза Матаджи дважды останавливались в том направлении. Но я вообще ничего не видел».

Не произнося ни слова, Матаджи слушала наш разговор, мягко улыбаясь. Затем я сказала Брахмачари: «Хорошо известно, что Матаджи не всегда ясно объясняет, что происходит; однако не может быть и тени сомнения в том, что сегодня появился сам Шри Кришна и жестом указал вам созерцать Матаджи такой, какая она есть на этой картине».

Наконец Матаджи сказал Брахмачари: «В любом случае, ты должен сделать одну вещь: всякий раз, когда ты садишься для медитации, прежде всего, сосредоточься на этой форме Шри Кришны, а затем, поклонившись Ему, созерцай всё остальное, что бы это ни было. Ибо Он сам пришел сегодня в этой форме, чтобы сообщить тебе, что делать. Вот почему ты должен начинать свою медитацию с мысли о НЕМ!»

3 июня 1952 г. В ходе беседы Матаджи рассказала о том, что произошло давным-давно.

В то время Матаджи и Бхайджи находились в окрестностях Дехрадуна. В один из дней они отправились пешком в Уттаркаши. Поднимаясь по горной тропе, Бхайджи почувствовал себя измученным из-за сильного голода и жажды. С большим трудом он продолжал идти. Они были окружены горами и густыми лесами, и там не было даже следа человеческого жилья. Внезапно, словно по мановению Матаджи, они увидели маленького мальчика, идущего прямо к ним. Он нёс большой глиняный сосуд, полный ховы (молока, настолько прокипяченного, что оно становится твердым, что-то вроде свежего сыра). Это было настоящим чудом! После того, как он наелся ховы и выпил немного воды из источника, Бхайджи почувствовал себя намного лучше. Позже он сказал Матаджи, что никогда раньше не ел такой удивительно вкусной ховы.

Теперь перейдем к другому необычному происшествию. Однажды, прогуливаясь с Матаджи около Дехрадуна в жаркий день, Бхайджи почувствовал сильную жажду. Матаджи тоже с удовольствием выпила бы воды. Но в какой-то момент ей больше не хотелось пить, и одновременно непомерная жажда Бхайджи, казалось, тоже была утолена. Матаджи сказала Бхайджи: «Атал предложил немного арбуза, и вот как мы утолили нашу жажду». В то время Атал Дада находился за сотни миль от них, в далекой Бенгалии. Бхайджи записал дату и час, а позже написал Атал Даде, спрашивая об этом. Он получил ответ, что, поскольку день был исключительно жарким, он в тот самый час предложил немного арбузного щербета изображению Матаджи! Есть ли предел разнообразию лилы Матаджи? Сотни подобных случаев постоянно происходят. Как мало из них попадают в наше поле зрения и как много из тех, которые попадают, способны мы понять?

Кали была верховным божеством семьи Бхоланатха. Именно поэтому совершение ежегодной пуджи, посвященной Кали, было их семейной традицией. Бхоланатху и его братьям приходилось переезжать с места на место из-за их различных профессий, так что им не всегда удавалось собраться вместе даже для ежегодной пуджи. Поэтому братья согласились по очереди совершать пуджу. Согласно этой договоренности, Бхоланатх однажды совершил пуджу, когда он был в Баджитпуре. Во время этой пуджи произошло несколько чудесных событий. Матаджи в то время была ещё не очень известна, что объясняет, почему об этих сверхъестественных явлениях знало лишь несколько человек.

После приезда в Шахбаг Матаджи по просьбе Бхоланатха совершила Кали-пуджу в 1925 году. Это был первый раз, когда Матаджи публично совершила пуджу с физическими аксессуарами.

Прошел год, и снова приблизилось время ежегодной Кали-пуджи. Тот год внёс много изменений в её образ жизни. Во-первых, она стала очень известна, и Шахбаг каждый день кишел толпами людей. Во-вторых, она сама начала свободно перемещаться среди людей. Более того, несмотря на частые неподвижные состояния самадхи и бхавы[30], её поведение постепенно приближалось к обычному, так что она становилась доступной для людей.

Таким образом, когда за несколько дней до пуджи Бхоланатх попросил Матаджи совершить её, она выразила своё нежелание, сказав: «Больше не проси меня делать подобное. Ты сам видишь, что я не в состоянии выполнять какую-либо работу».

Видя нежелание Матаджи и то, что в тот год была не его очередь совершать семейную пуджу, Бхоланатх совсем отказался от этой идеи. Несколько дней спустя Матаджи собиралась в дом Диди на бхогу. По дороге, в повозке, она вдруг подняла руку и, казалось, на что-то смотрела. Позже, когда она села за свою трапезу, она снова точно так же подняла руку и сразу же показалась, как будто она была далеко от своего непосредственного окружения. Всего за день до Кали-пуджи, когда Матаджи и Бхоланатх удалились на ночь, она спросила его: «О чём с тобой говорил Бхудев Бабу?»

Бхоланатх удивился, так как в тот день Бхудев Бабу умолял его попросить Матаджи совершить пуджу. Бхоланатх отказался, сказав ему о нежелании Матаджи, и все ушли разочарованные тем, что в этом году пуджи не будет. Матаджи не встречалась с Б. Бабу, и, конечно, после отказа Бхоланатха никто не осмеливался просить её снова. Поэтому Бхоланатх был поражен её вопросом. Когда он рассказал ей о своем разговоре с Б. Бабу, Матаджи сказала: «Почему бы тебе самому не совершить пуджу?» Истолковав это как её благословение на пуджу, Бхоланатх немедленно вышел на улицу и передал хорошие новости Баулу Бабу и Сурену Бабу (одним из первых преданных и почитателей Матаджи в Дакке), которые всё еще были там. Поскольку для подготовки к пудже оставался всего один день, изображение нужно было принести той же ночью, и все приготовления были ускорены. Теперь возник вопрос о размере изображения. Бхоланатх пошел спросить Матаджи. Он нашел её лежащей на полу в состоянии глубокого самадхи. Она не могла говорить, и его вопрос остался без ответа. Так возникло неожиданное препятствие. Затем Бхоланатху пришло в голову, что изображение должно быть такого же размера, как Матаджи с поднятой рукой в повозке или в доме Диди. Затем он каким-то образом сумел посадить её тело и поднял её руку. Расстояние от земли до её поднятой руки составляло около 40 дюймов. Баул Бабу и другие затем отправились в город, чтобы раздобыть изображение такого размера. Они обнаружили, что все изображения были распроданы, и что только у одного художника осталось одно изображение. Как ни странно, к счастью, оно оказалось именно такого размера, который им был нужен, но цвет был немного необычным, скорее голубоватым, чем черным. Когда Матаджи увидела изображение, она сказала, что по дороге в дом Диди она «видела» Кали-мурти такого же размера и цвета, мчащуюся с небес на землю, как будто та собиралась прыгнуть ей в объятия. Она снова «видела» это изображение в доме Диди. На Кали была большая гирлянда из ярко-красных цветов гибискуса, и под её ногами не было Шивы.

Приготовления к пудже шли полным ходом. Шахбаг был переполнен людьми. Близилась полночь. В комнате для пуджи не было ни дюйма свободного места. Матаджи была в своей комнате, сидела в состоянии бхавы, неподвижная и отстраненная, с неподвижными и невидящими глазами, не обращая внимания на окружающее. Бхоланатх каким-то образом сумел направить её шаги к пруду, помог ей принять ванну и переодеться в новое сари. Затем он вернул её и усадил перед изображением. В соседней комнате люди пели киртан. Атмосфера благоухала ароматом цветов и благовоний, и пуджа была совершена с подобающими обрядами.

Мне посчастливилось много лет знать Мать Анандамайи и её благословенное влияние. Впервые я встретил её в ашраме Райпура, Дехрадун, когда был в образовательном туре по Индии. Я живо вспоминаю этот первый даршан Матери, который оставил неизгладимый яркий след в моей памяти. Было около часа дня в январе 1946 года, когда Управляющий дорогами Дехрадуна, который оказался преданным Матери, очень любезно устроил так, что я поехал в ашрам Райпура на его машине. Прибыв к воротам ашрама, я обнаружил, что тысячи мужчин и женщин собрались вокруг Матери. Зал был набит битком, и я не смог войти и поэтому простоял снаружи минут двадцать. Мне показалось, что все присутствующие мужчины и женщины просили Ма дать им что-то из её милости или благословения, не прилагая при этом никаких усилий. Это правда, что когда мы начинаем искать Истину, нам нужен Гуру, который безопасно проведёт нас через всевозможные препятствия и трудности, с которыми приходится сталкиваться на духовном пути. Стремящийся, безусловно, нуждается в милости Гуру. Но это не означает, что ученики должны сидеть сложа руки рядом со своим Гуру и ожидать, что их каким-то чудом толкнут в Самадхи. Очевидно, что мы должны сами пройти каждый шаг духовного пути. Бог пребывает в каждом существе, Пуруша в своём совершенстве всегда существует. Если мы будем практиковать медитацию, мы увидим Бога. Как говорит Ма: «Медитация — это настоящая форма поклонения, а формальные церемонии — это всего лишь переходные (преходящие) фазы».

Когда около половины второго дня Ма вышла из холла и села в машину, я оставил всякую надежду встретиться с ней, потому что приехал, не будучи с ней знаком, совсем один на один с моим горящим сердцем в поисках Истины. В этот самый момент Ма окликнула меня, подняв руку, и пригласила доехать до железнодорожной станции. Ма была очень добра, что согласилась взять меня с собой и усадила рядом с ней. Мы поехали в одном купе прямо в Харидвар вместе с ней и вместе с г-ом Дж. С. Мукерджи, адвокатом Высокого суда Аллахабада. Мы трое спокойно сидели вместе всю дорогу до Харидвара. Я использовал каждую минуту путешествия с пользой, задавая вопрос за вопросом по индийской философии, религии и системам йоги. Г-н Мукерджи выступал в качестве переводчика. Ответы Матери на мои вопросы удовлетворили всё моё любопытство. У неё вообще не было школьного образования, но её знания были столь глубоки и широки. Конечно, человек, дающий духовные наставления, должен обладать не только книжными знаниями, но и духовным опытом. Разве мы не читали в высказываниях Шри Рамкришны, что учитель, который берётся излагать религию по книгам, подобен человеку, который берётся описывать Бенарес (Варанаси), увидев всего лишь карту священного города? Ма также дала мне несколько советов, касающихся медитации.

Когда мы сошли на железнодорожной станции Харидвар, пожилой мужчина-мусульманин подошел, поклонился и пал ниц перед Матерью. Г-н Мукерджи заметил: «Чоу, просто посмотрите, как этот старый джентльмен-мусульманин, профессор философии Аллахабадского университета, опускает голову на землю перед Матерью. Как велика Ма!». Матаджи позволила мне сопровождать её в Дхарамсалу в течение некоторого времени, а затем мне пришлось с ней проститься, так как мой поезд на Лахор прибывал около 6 часов вечера. Прежде чем расстался, Ма снова сказала мне, что если у меня будет какой-то духовный опыт, я должен написать ей. Я спонтанно ответил: «Примешь ли ты меня как своего ученика?» Она просто молчала с улыбкой на губах. Солнце садилось над Западными Гималаями, когда я вернулся на станцию, а Ма пошла в сторону Ганги.

В течение последних пяти лет у меня было много случаев даршана Матери во время её визитов в Аллахабад, хотя каждый раз я предпочитал приходить к ней инкогнито в том смысле, что я не стремился быть представленным ей.

Я чувствовал, что она всегда знала меня, и она полностью соответствовала всем моим внутренним ожиданиям, (с помощью которых, как я думал, я мог постичь её глубину как Высшего Воплощения Всеобщей Матери. Чтобы проиллюстрировать свою точку зрения несколькими конкретными примерами, позвольте мне сначала начать с того судьбоносного дня, 30 января 1948 года, когда около 8 часов вечера по радио была передана новость о кончине Отца нации. В то время я сидел в лагере Матери в Магмеле в Аллахабаде вместе со многими другими бхактами, ожидающими её прибытия. Необычным было то, что киртан начался в лагере, где она давала аудиенцию, но она не пришла даже в тот поздний час. Кто-то сказал, что Ма отдыхала по возвращении из Джуси. Многие бхакты ушли, прождав больше часа. Те, кто продолжал ждать, и я был одним из них, были ошеломлены, получив довольно категоричное указание немедленно прекратить киртан, как только пришло известие о кончине Махатмы-джи. Когда я выходил из палатки, меня больше всего занимала мысль о том, что Ма не пришла в тот день для того, чтобы дать даршан, потому что она знала об этой гибели и, возможно, не одобрила бы незваных гостей или указаний назойливых людей.

В другой вечер также в 1948 году, но позже, когда Ма жила в Джуси в Ашраме Шри Прабху Датта Брахмачари, я отправился туда на её даршан по приглашению некоторых моих клиентов, которые также остановились там. Некоторое время я сидел у ног Матери, не зная, что сказать. Она задала несколько случайных вопросов моим клиентам, чтобы узнать, откуда они пришли. Поскольку в то время года понтонный мост разбирался, я спешил вернуться по мосту до того, как стемнеет, поэтому встал, чтобы попрощаться с ней. Она велела одному из своих бхакт принести мне немного прасада. Была минутная задержка, и мне уже не терпелось уйти. Она сделала знак, чтобы поскорее принесли прасад, так как я торопился. Наконец, большой ладду[31] был вручен мне как раз в тот момент, когда я уже уходил, и я нёс его с собой словно приз, выигранный мной за все трудности, которые у меня были, чтобы добраться до Джуси, и получить даршан Матери. Придя домой, я обнаружил, что моя жена страдает от серьезного приступа колик и диареи. С наступлением ночи её болезнь становилась всё хуже и хуже, и никакие лекарства не помогали. Около полуночи я почувствовал, что надежды спасти её жизнь нет, и подумал, что прасад Ма, лежавший у меня в кармане, возможно, поможет ей. Дрожащими руками и с молитвой на губах я втиснул немного ладду в рот моей жены. Вскоре после этого я с радостью заметил, что она заснула, и на этом её болезнь закончилась.

Примерно два года спустя мне снова посчастливилось быть на даршане Матери в доме одного из моих соседей, няне могу описать эффект нескольких слов, сорвавшихся с её августейших уст, рассеявших некоторые сомнения в моём уме. Когда я обнаружил, что она не притронулась к сладостям, которые я принёс для неё, я спросил, почему она ничего не берёт, и рассказал, как её прасад спас жизнь моей жены. Она ответила со своей обычной улыбкой и снисходительностью Богини, что она уже приняла его, и для моего удовлетворения она взяла кусочек и демонстративно положила его в рот. После чего её преданная, известная как Диди, заметила, что у Матаджи не было ни одной крупинки пищи за последние три дня.

Во время последней Дурга Пуджи, отмечаемой бхактами Матери в Аллахабаде, я хотел попросить Ма ещё раз дать мне немного её прасада. Я держал это желание при себе, но, к моему великому удивлению, ко мне подошел доброволец бхакта и сообщил, что я непременно должен принять прасад матери в полдень следующего дня. На следующее утро я обнаружил, что другой доброволец бхакта пришёл напомнить мне, что я хотел получить прасад Матери, и что Мать дала чёткое указание передать мне это сообщение. Если бы не это напоминание, я, возможно, не пошёл бы за прасадом во время обеда. Я понятия не имел, что приглашение на прасад на самом деле означает приглашение на обед. Итак, я отправился на роскошный обед в компании множества бхакт, и в течение трёх дней у меня было ощущение такого очищения тела, какое испытываешь, купаясь в Ганге.

Весной 1969 года я поехал в Раджпур, Дехрадун, по приглашению Учебного института и пробыл там неделю. Из ашрама Мата Анандамайи в Кишенпуре я мог заключить, что в последнее время Ма чувствовала себя неважно. Она отдыхала в Ананда Каши на лоне Гималаев. Это место находится в тридцати милях от Харидвара по дороге в Дева Прайаг, мне не хотелось упускать шанс увидеть Ма в этих местах, когда ещё и Ганга течёт через Гималаи.

Прежде чем покинуть тот район, я отправился в Муссури повидаться со своим родственником, доктором Дж. К. Даттой из Университета Святого Георгия. Вечером Басанти Махастами (4 апреля) мы с доктором Даттой молча отдыхали на кроватях рядом друг с другом, когда доктор Датта внезапно воскликнул: «Что это? Как это может быть?» «В чём дело?» — воскликнул я. Он ответил: «Ма появилась с короной на голове. Она постояла немного. Она носит корону?» Я сказал, что Ма подарили корону на её 60-летие. Я спросил, белого ли цвета была корона. Доктор Датта ответил, что она была ЖЁЛТОЙ. Я потерял дар речи. Наши взгляды были обращены в одну и ту же сторону комнаты. Доктору повезло получить даршан Матери в собственной спальне, в то время как я мог видеть только стену, дверь и мебель. Это потому, что он более достоин, или меня тянуло к ней?

Несколько дней спустя я был в Ананда Каши. Это прекрасное место: высокие зелёные холмы выстроились в линию, как часовые, возвышающиеся над журчащими внизу зеленовато-белыми потоками; красные, белые, розовые и жёлтые цветы, цветущие в садах и огородах, покачивались на ветру. Голубой небесный свод раскинулся над головой как символ Бесконечности. Все силы природы соперничали друг с другом, чтобы добавить величественности этому месту. Почему это называется Ананда Каши? Он назван «Каши», так как Ганга течёт на север, и «Ананда» в честь благословенной Матери Анандамайи.

Было 9 часов утра, когда меня приветствовали эти прекрасные виды. Наряду с некоторыми известными лицами я встретил там двух преданных итальянцев, пожилую даму и молодого крепыша, ожидающих попрощаться с Ма. Они уезжали, пробыв там несколько дней. Мать должна была выйти не в своё обычное время, чтобы их проводить.

Я встретил их на крыльце рядом с храмом Матери. Молодой человек, казалось, проявлял живой интерес к йоге. У него была гигантская фигура. Весёлый по натуре и дружелюбный со всеми, он воодушевился встречей. Его глаза заискрились, когда он увидел меня. После пары слов он спросил меня, с какой мифологической личностью я должен его сравнить. Я сразу же сказал «Бхима». Он отказался принять честь сравнения с нашим индийским Геркулесом. Ему нравилось быть Ганешей с длинным хоботом и гусиным пером в руке, чтобы походить на Вьясу. Он хотел, чтобы его принимали как одного из детей Матери. Он записал мой адрес и сказал мне, что скоро я увижу его в одежде странника, идущего по индийским дорогам.

Мать вышла из своей комнаты, села на веранде и своим божественным присутствием излила благодать на всех нас. Она, как обычно, улыбнулась, увидев меня, и весело болтала с итальянскими гостями. При прощании «Ганеш» был почти в слезах.

На вечерней встрече, которое продолжалось до 9 часов вечера, включая период тишины, я рассказал о видении матери доктора Датты в Муссури в ночь Махастами. Ма сказала мне, что в тот день она думала о нём. Однажды, много лет назад, она была в его доме в Муссури вместе с Бхайджи. Жена доктора приготовила пури, овощи и др. и развлекала их.

Вечером Мать спустилась в Раджпур пешком и почувствовала жажду. Когда у неё пересохло в горле из-за чрезмерной жажды, а питьевую воду нельзя было достать, преданный в Бенгалии предложил Матери арбуз в качестве бхоги. Её жажда была утолена, и факт подношения был должным образом подтверждён Бхайджи.

Мать подумала о докторе, и эта мысль обрела форму и предстала перед ним.

Мысль и реальность стали одним. Но как объяснить корону? Оказывается, в тот самый день, как мне рассказали, преданная женщина возложила мукут (корону) из жёлтых цветов на голову Матери. Поэтому видение было в жёлтой короне.

С нами был капитан Амаль Рой. Он был учеником Бхоланатха. На одной встрече он в красках рассказал, как Мать спасла ему жизнь на поле битвы в Кашмире под бомбами и снарядами со стороны Пакистана. Очарование лунной ночи в «раю на земле» в сочетании с чувством долга и желанием помочь страждущим почти бессознательно вытащили доктора из его безопасного убежища в опасную зону. Осознав своё положение в «долине смерти», он собирался укрыться, когда внутри послышался приятный и отчётливый голос, сказавший: «Не сиди здесь». Он узнал голос и послушался. Он отошёл на несколько шагов и сел за валуном. В этот момент бомба упала и разорвалась именно там, где он изначально укрылся. В результате там образовалась воронка, и он некоторое время не мог даже вздохнуть. Однако он был спасён. Спастись было почти невозможно, но это произошло по милости Матери.

Обычно неделя Бхагаваты устраивается каким-нибудь человеком по особой причине, например, для успокоения души умершего родственника. На этот раз она проходила в Наймиаранье, и это был один из редких случаев, когда саптах (празднование) был организован ашрамом. Позже Матаджи рассказала нам, как это произошло. После того, как несколько лет назад в Варанаси была проведена Сапта, одна женщина высказала пожелание нескольких человек, чтобы в ближайшее время было проведено ещё одно празднование. Матаджи знала, что последнее стоило много, и следующее будет стоить не менее 25 тысяч рупий, и отказалась. Но женщина была настойчива, она вложила 1000 рупий сама и несколько других людей собрали около 4000 рупий. Эти деньги оставались в банке в течение 5 лет, а тем временем женщина умерла. Так что на этот раз, хотя денег было недостаточно, мы решили отпраздновать сайтах, и Иогибхай, раджа Солана, предложил Намишаранью. Фактическая стоимость возросла до 35000 рупий, но деньги в итоге каким-то образом нашлись.

Я должен рассказать о двух случаях, связанных с Бхагавата Саптахом, о которых мы узнали впоследствии.

Одним из чтецов «Бхагават-Гиты» был Шри Пандит Васиштха Датт Мисра, профессор Индуистского университета Бенараса, который также преподавал студентам из ашрама в Каньяпите. Чтение «Бхагават-Гиты» закончилось 3 декабря, и он возвращался поездом в Варанаси. Ночью на станции Баламау, когда он пытался набрать воды из надземного гидранта между железнодорожными путями, его сбил грузовой паровоз, который проехал по его правой руке и отрезал её чуть ниже плеча. Любой другой человек умер бы от шока или, по крайней мере, потерял сознание, но этот мужчина спокойно взял свою отрезанную руку левой рукой и подошёл к железнодорожной платформе.

В отсутствие там какой-либо медицинской помощи начальник станции договорился отправить его на другую станцию Сандила. Железнодорожный инженер Шри Х.К. Банерджи, один из преданных Матаджи, услышав об аварии, отправился в железнодорожную больницу в Сандиле и, расспросив о пациентеу главного врача, был удивлён, обнаружив мистера Мисру, сидящего на окровавленной кровати с сияющим румяным лицом и абсолютно равнодушным. Поскольку больница была плохо оборудована, было решено отвезти его в Бенарас. Через неделю или десять дней стало известно, что его состояние улучшается. Всякий раз, когда люди выражают удивление по поводу того, что такое несчастье должно было произойти сразу после его участия в Бхагавата саптахе, он радостно отвечает, что тогда пришло его время умереть, но именно чтение «Бхагават-Гиты» спасло его жизнь, и он потерял всего лишь одну руку. Рассказывая об этом случае, Матаджи заметила, что именно «Бхагават-Гита» сделала его стхита- прагной (быстрым и спокойным).

Даже несчастный случай можно объяснить тем фактом, что он ушёл, не дождавшись пурнахути (служба, посвящённая завершению праздника) на следующий день и не попрощавшись с Матаджи. Кроме того, согласно индуистской традиции, каким бы добрым и благочестивым вы ни были в этой жизни (воздаяние за это вы получите в своё время), вы не можете избежать своей прарабдха-кармы, влияния прошлых действий, которые начали приносить плоды в настоящем.

Второй случай не такой ужасный, как первый, а наоборот приятный, который иллюстрирует, как Матаджи живёт той жизнью, которую она проповедует, признавая Бога в каждом. На следующий день после того, как лагерь был разобран и большинство людей ушли, мы сидели рядом с Матаджи на веранде её дома. Одна женщина, одетая в великолепное сари и с прекрасными украшениями, подошла с тарелкой, чтобы сделать арати Матаджи. Она была уборщицей лагеря. Ма отдала ей сари и украшения, которые ей подарил в конце церемонии один раджа.

19 июня 1959 г. Приехал один преданный вместе со своей женой и невесткой. Этот мужчина был ванапрастхи (тот, кто отказался от своей жизни домохозяина, чтобы полностью посвятить остаток своих дней поиску Бога или Истины), и его невестка собиралась вести такую же жизнь. Он сказал, что их Гуру, живущий в Варанаси, увидев её, заявил, что она далеко продвинулась на духовном пути. Мужчина поинтересовался мнением Матаджи по этому поводу.

Матаджи спросила молодую женщину: «Что ты испытываешь во время медитации?» «В начале и в конце я ощущаю сильное блаженство, — ответила она, — но между ними вообще ничего».

Матаджи прокомментировала:

— Это всё еще начальный этап. Вы можете понять это сами: пока сохраняется ум-эго, не может быть никакого самадхи. Тем не менее, можно сказать, что её разум и тело достигли определённой степени спокойствия. Её собственные слова дают ключ к разгадке: «сначала есть блаженство, потом вообще ничего» — кто переживает всё это? Пока индивидуальный ум активен, самадхи не существует.

После паузы Матаджи продолжила:

— Кто-то ещё также пришёл к этому телу, заявив, что его больше не интересует никакая работа или занятие; так как его ум был поглощен самадхи и что его кундалини была пробуждена. Говоря, он часто использовал слова «я» и «моё». Ему дали понять, что не может быть и речи о самадхи, пока существует «я» или «моё». В реальном самадхи ничего из этого не остаётся. Посмотрите, манго, созревшее на дереве, не кричит: «Я созрел, приди и возьми меня». Видите ли вы его красоту? Оно возвращается в то самое место, откуда оно возникло.

Мужчина, казалось, был чрезвычайно доволен тем, что сказала Матаджи. Затем она представила ему старших девочек ашрама со словами: «Все они мои друзья; они из хороших семей и хорошо образованы. Некоторые получили степень магистра, бакалавра и т. д., но, отрёкшись от всего, они собрались вокруг этого тела, чтобы пройти этот путь. Это тело не знает, как служить кому-либо; всё равно мои друзья по своей доброте питают большую привязанность к этому маленькому ребёнку».

Затем мужчина выразил желание оставить свою невестку на попечение Матаджи, сообщив ей, что она происходит из состоятельной семьи. Сначала казалось, что она была полна энтузиазма, но после всего, что говорила Матаджи, в ней явно произошла перемена. Матаджи далее заметила: «Не всегда удаётся удержать девочек со мной. Они ведут несколько уединённый образ жизни. Дружочек, этот путь очень труден. У каждого, кто приходит, своё воспитание и свой взгляд на вещи. Но это всё становится неважным. Тот, кто обвиняет или упрекает человека, на самом деле способствует тем самым его духовному прогрессу».

20 июня 1959 г. Сегодня мужчина уехал вместе со своей женой. Матаджи спросила невестку: «Ты ведь не будешь плакать при расставании, правда?»

Вечером доктор Гопинатх Кавирадж уехал в Каши. Матаджи поехала на машине провожать его на вокзал. Мужчина и его жена ехали тем же поездом. Итак, мы снова встретились с ними на железнодорожной платформе. Их невестка тоже приехала с Матаджи. Увидев её мужчина эмоционально воскликнул: «Матаджи, девушка уже прошла своё испытание? Вы сами, казалось, сомневались в том, сможет ли она вынести жизнь в ашраме».

Матаджи улыбнулась. «Только последнее испытание имеет значение», — был её лаконичный ответ.

22 июня 1959 г. Вчера были получены две телеграммы от мужа девушки с просьбой незамедлительно вернуться домой. С тех пор она чувствует себя беспокойно. Рано утром её свёкор лично приехал, чтобы отвезти её домой. Многие, кто стали свидетелями этой истории, были очень удивлены его внезапным возвращением. Но Матаджи знает всё; уже гораздо раньше она заметила: «Подождите и посмотрите, каков будет конечный результат всего этого. В конце концов, правда должна выйти на свет, какой бы она ни была. Никогда не мешайте людям поступать по-своему». Что касается телеграмм, Матаджи сказала джентльмену:

«Отец, если бы в течение этих трёх или трёх с половиной лет Ваш сын не наслаждался своей супружеской жизнью в полной мере, он не торопился бы возвращать свою жену».

Наконец-то этот мужчина понял смысл всего сказанного Матаджи. В тот же день он уехал со своей невесткой.

Мы часто слышали, как Мать говорит, что она никуда не ходит; и всё же мы видели, как она путешествует с места на место. Она была всепроникающей повсюду и во все времена, поэтому её тело и движения имели значение только для окружающих. Ма заверила нас, что никогда не оставит нас, куда бы мы ни пошли и что бы мы ни делали. Я убеждён, что она — всепроникающее Божественное Сознание, для которого нет ограничений в пространстве и времени, для которого слово «невозможно» не имеет никакого значения. Однако для большинства из нас это знание находится только на уровне слов. Многие просто повторяют его. Но те, кто в течение более длительного периода времени жил под руководством Матери, по-разному испытали благословение её присутствия и способны понять, что её благословения и её божественная любовь одинаковы, независимо от того, находимся ли мы далеко или близко от неё физически. Но наш разум подобен глупому ребенку, которому нужно преподавать урок снова и снова, потому что он продолжает забывать его, пока это не вбивается прямо в мозг. Иногда случается нечто такое, что глубоко запечатлевает в наших умах очевидный факт, что Мать всегда с нами, в наших сердцах, постоянно направляет нас, устраняет препятствия, спасает нас от опасностей. Именно об этом я хочу упомянуть здесь, о двух случаях.

В 1954 году в ашраме Алмора состоялось празднование дня рождения Матери. Тогда я остановился в ашраме Варанаси, а оттуда отправился в Алмору, чтобы присутствовать на церемонии. Уже в течение трёх лет к тому времени мне посчастливилось жить под непосредственным руководством Матери. В течение первой половины этого периода я постоянно путешествовал с Ма, сопровождая её везде, куда бы она ни отправилась. Оставить её даже на один день было для меня источником почти невыносимых душевных страданий. Именно так Мать сначала привлекает нас к своему физическому присутствию, чтобы отучить наши умы от всех мирских привязанностей. Любовь к Матери очищает разум и сердце, пробуждает и значительно усиливает наше стремление к Божественному. То, чего можно достичь после долгих лет борьбы с помощью практик пранаямы, джапы или самоисследования, достигается в течение короткого периода времени, как бы без усилий, чистой и сильной любовью к Матери. На самом деле, чистая и бескорыстная любовь к Матери сама по себе является самой мощной садханой. Затем эта любовь должна постепенно расширяться до всепроникающего присутствия. Таким образом, Мать ведёт нас этап за этапом.

Некоторые люди могут чувствовать Мать близко, даже когда они находятся далеко от неё физически.

Это выглядит парадоксальным, но может быть объяснено следующим образом: когда мы физически находимся рядом с Матерью, её нежность и доброта, её детская простота могут иногда заставлять нас забывать о её божественности. Находясь далеко, если ум способен подняться над физическим аспектом, у нас, возможно, больше шансов постичь то, что пребывает в сердце.

Но позвольте мне снова продолжить нить моей истории. Во второй половине трёх лет, которые я провёл, путешествуя с Ма, я мог оставаться без неё в течение коротких промежутков времени; но никогда (насколько я помню) я не был без её даршана больше месяца. Когда я приехал в Алмору на празднование дня рождения, тоска по физическому присутствию Матери снова появилась, даже сильнее, чем раньше. Бесконечная любовь Гуру совершенно отличается от того, что обычно называют «любовью». Настоящая Любовь не знает слабостей. Иногда это может даже показаться жестким и безжалостным. Взрослый ребёнок цеплялся за игрушки малыша, и мама, скорее всего, знала, что для него пришло время избавиться от привычек младенца. Умение Матери улавливать психологический момент хорошо известно. В такой момент с меня взяли обещание остаться в ашраме целый год, никуда не выезжая. Целый год я не видел Ма! Мне казалось это вечностью. Раньше, даже после пятнадцати дней разлуки, я считал дни и ждал возвращения Матери, как хорошо известная птица чатак[32] в ожидании дождя.

Тем летом Ма пробыла в Алморе более двух месяцев. За время её пребывания в ашраме был сделан ряд улучшений. Но неизбежный день отъезда Матери наступил слишком скоро. Я стоял на обочине дороги, глядя на машину Ма, готовую тронуться с места. Я и представить себе не мог, что Ма, зная моё душевное состояние, могла оставить меня на такой долгий срок. Перед самым отъездом она позвала меня, благословила и произнесла несколько добрых и успокаивающих слов. Но вот — машина уже мчится по дороге в Катгодам. Я провожал её взглядом, пока она не скрылась из виду. В моей голове мелькали всевозможные детские мысли. Я думал, что Мать просто проверяла меня и скоро пришлёт кого-нибудь за мной. Но время шло, а никто не приезжал. Мой ум был затянут печалью, как небо тёмными тучами. Я чувствовал себя беспомощным и подавленным. Конечно, никто на заставлял меня оставаться в ашраме. (Я никогда не видел, чтобы Мать когда-либо заставляла кого-то что-то делать). Я мог бы легко последовать за Матерью на равнины — она, вероятно, посмеялась бы над этой ситуацией, как и в прошлый раз, и снова бы ждала лучшей возможности, чтобы я остался в одиночестве. Но ведь я дал слово и, более того, мой разум за это время повзрослел, и я понял, что мне необходимо практиковать садхану и вести уединённую жизнь. Так я пытался отвлечь свои мысли от жалости к себе, продолжая заниматься той или иной работой. Во время пребывания матери в Алморе я временно занимал комнату рядом с резервуаром храма Патал Деви, так как ашрам был переполнен. Теперь мне было пора переезжать в ашрам. Я начал собирать и приводить в порядок свои вещи. Но моя печаль не покидала меня. Я медленно поднимался по узкой тропинке, ведущей от Патал Деви к ашраму. Небо было безупречно голубым, воздух свежим и лёгким. На равнинах, размышлял я, должно быть, стоит изнуряющая жара, тяжёлая от сырости. Здесь, в Алморе, царила спокойная тишина Гималайских гор с их возвышенной красотой. На равнинах я оказался бы в центре шума и суеты городов. Путешествие с Ма означает, что вы будете вместе во время всевозможных трудностей и неудобств. Здесь у меня были все удобства, как будто я был в своём собственном доме. Но какую ценность имели прекрасные пейзажи, мягкий климат, физические удобства и всё остальное, когда не хватало главного, а именно счастья, которое я находил в присутствии Матери! Это было счастье, которое не зависело ни от каких внешних обстоятельств.

С глазами, затуманенными слезами, я смотрел на великолепную гряду горных вершин. Внезапно произошло нечто невероятное. Всё мое существо было переполнено радостью. Ма была там! Представьте — прям передо мной! Но всё же не в физической форме. Как описать то, что невозможно выразить словами? Не было никакой формы — и всё же я ясно видел её длинные чёрные волосы, плывущие по горным хребтам. Лица не было, хотя я отчётливо ощущал её божественно милую улыбку, наполняющую моё сердце невыразимым теплом и покоем. Я не мог сдвинуться с места, стоял, как маленький ребенок, с благоговением и удивлением глядя на её величественные черты. Она была снаружи, а также внутри меня — воистину, она была моей жизненной силой, моя прана обрела форму. Не было слышно ни звука, но в глубине души я понимал значение её молчания. Оно говорило мне: «Почему ты плачешь, глупышка? Я не ушла от тебя, я всегда с тобой, всегда присутствую в твоем сердце, я — твоё истинное Я». Это переживание длилось всего несколько минут, но его хватило, чтобы рассеять тучи моего горя, прогнать тяжёлый туман, который затмил моё понимание.

Мать присутствует не только в трудные времена; она всегда начеку, даже когда речь идёт о мелких деталях нашей повседневной жизни. Ниже как раз такой пример.

Это произошло в ашраме в Варанаси. В то время, о котором идёт речь в моем рассказе, в зале под террасой, выступающей над Гангой, уже появились угрожающие трещины. Зал больше нельзя было использовать для собраний и встреч, и посетителям не разрешалось спускаться вниз. Только несколько преданных занимали некоторые боковые комнаты. Я оказался одним из тех счастливчиков. Я говорю «счастливчиков», потому что я наслаждался привилегией жить в одиночестве, прямо посреди этого переполненного ашрама. Моя комната, выходящая окнами на Гангу, находилась недалеко от «Анандамайи Гхата». В ночной тишине я часто сидел в холле у окна, выходившего на реку.

Рядом с ашрамом, на вершине гхата, находилось небольшое святилище, посвящённое Шри Ганеше. Каждый год группа рыбаков, живущих в окрестности, организует мероприятие, продолжающееся в течение пяти дней. По этому случаю над гхатом возводится приподнятая платформа. Брезентовая крыша и брезентовые стены расположены над платформой и красиво оформлены. Каждый вечер, когда их дневная работа заканчивается, преданные там собираются, а киртан, пение и чтение священных писаний продолжаются до поздней ночи.

В одну из таких ночей я, как обычно, сидел в холле и смотрел вниз на реку. Матери в то время не было в Варанаси. Я отчётливо слышал всё, что говорилось или пелось на церемонии в гхате. Часто садхаки ашрама, которые занимаются регулярной духовной практикой и ведут уединённый образ жизни, становятся очень чувствительными к шуму и вибрациям своего окружения. То же самое было и со мной в то время. Но громкость происходящего меня нисколько не беспокоила, пока она носила религиозный характер. Напротив, я с большой радостью и признательностью слушал Нама киртан и баджаны. Но все другие виды звуков или шума иногда сильно расстраивали меня.

В тот вечер я мог наблюдать, как настроение людей на платформе постепенно менялось. Хотя я не мог понять слов их песен, всё же мелодии и смех зрителей создавали у меня впечатление, что празднование приняло мирской оборот. Возможно, это было вполне безобидно, и, более того, моё впечатление могло быть ошибочным; но в ту ночь я был особенно чувствительным и чувствовал себя потревоженным. В молитвенном настроении я мысленно сказал: «В святом Каши, на берегах Ганги, рядом с ашрамом Шри Ма Анандамайи, как можно предаваться вульгарным песням? Они должны, по крайней мере, петь Махамантру!»

Не успела эта молитва оформиться в моем сознании, как я услышал могучий звук — я даже мог сказать, что «увидел» этот звук. Хорошо известно, что звук и форма тесно связаны. Существует уровень восприятия, на котором они смешиваются. Звук, который я услышал, не был произнесён никаким человеческим голосом, у него была своя собственная живая личность. Он пришёл, как огромная волна, с террасы ашрама, стекая в зал и, наконец, окутывая платформу внизу, где проходила церемония. Хотя волна не имела определенной формы, я каким-то образом чувствовал, что она связана с физическим присутствием Матери. Звуковая волна произнесла только один раз «Хари Бол» (что означает «повторяй имя Господа»), но не в той мелодии, в которой Мать обычно поёт эти слова.

Здесь голос был могучим и строгим, как упрёк или строгий приказ. Как только волна накрыла платформу, присутствующие мгновенно перестали петь. На несколько минут воцарилась полная тишина. Затем, без всякого перехода, они начали петь: «Харе Рама, Харе Рама, Рама, Рама, Харе, Харе», что является второй строкой Махамантры. Они продолжали петь в течение некоторого времени, опуская первый куплет (Харе Кришна и далее). Позже они пели «Ситарам, Ситарам», и, насколько я помню, оставшуюся часть ночи провели в пении Нам Киртана.

Моя молитва была ребячеством и вряд ли заслуживала такого сверхъестественного отклика. Но очень вероятно, что это был один из тех психологических моментов — моментов сопряжения, вызванных взаимодействием различных факторов, в которых урок, так часто забываемый, мог быть вбит в ум вышеупомянутого ребенка.

7 июля 1959 г. Сегодня утром в ходе какого-то разговора Матаджи рассказала, что она на тонком плане видела Свами Шанкарананду из Каши, который пришёл к ней и сказал: «Ма, я переезжаю в другой дом». Услышав это, Ма почувствовала беспокойство, опасаясь, что со Свами могло что-то случиться.

Вечером дочь Чоудхри Шерсингха, Дарсан Кумаджи, пришла со своим сыном Рави повидать Матаджи. Рави недавно очень серьёзно заболел в Лакхнау. Мы неоднократно получали известия о его тяжёлом состоянии. Его мать с глазами, полными слёз, рассказала Матаджи всю историю его болезни. Совсем недавно он был на грани жизни и смерти. Его температура подскочила до 41 градуса. Его тело, казалось, было пропитано ядом, и врачи завернули его в лёд. Внезапно Рави почувствовал, как дыхание покидает его тело. В этот момент он вспомнил Анандамайи Ма, и в разгар своего бреда он закричал: «Ма, Ма!» Не успел он издать крик, как ему показалось, что у него появилось достаточно сил и энергии, что Ма Анандамайи с ним, и что бояться нечего. Постепенно он выздоровел.

Незадолго до его болезни, его мать приехала с ним в ашрам. Характер Рави был не совсем безупречным. Вот почему его мать неоднократно молилась Матаджи, чтобы он освободился от своих недостатков. И соответственно Матаджи неоднократно говорила Рави: «Откажись от всех своих вредных привычек. Они будут только затягивать тебя всё глубже и глубже сторону смерти». Удивительно то, что во время болезни Рави, врачи заявили, что, если он не откажется от алкоголя до конца своих дней, надежды на его спасение стремились к нулю. Рави был напуган, и, кроме того, его мать снова и снова напоминала ему о том, что он обязан своей жизнью только безграничному милосердию Матаджи. Его семья была твёрдо убеждена, что выздоровление Рави произошло исключительно благодаря хейалу Матаджи.

10 июля 1959 г. Ночью Матаджи пришла и села в моей комнате. Присутствовали Пандит Сандерлал и несколько других людей. Пандит спросил Матаджи: «Когда Бхайджи чуть не утонул в Ганге, а ты в то время была далеко, но внезапно появилась и спасла его, ты была в своём физическом теле? Ибо странным было то, что в это самое время с твоей одежды капало, как могли видеть все присутствующие». Матаджи ответила: «Питаджи, всё возможно. Все тела на самом деле являются моими телами. Здесь сами Каши, Ганга, всё. Поэтому всё может произойти. С этим телом может случиться всё, что угодно. То, что его одежда была промокшей в тот раз, является ясной и простой иллюстрацией этого факта».

13 марта 1957 г. Матаджи была в Ириндабане. Тем утром Шри Бхактараджа Махарадж, старый садху миссии Рамакришны, пришёл за её даршаном. Он довольно долго разговаривал с Матаджи. Перед уходом он поклонился, коснувшись лбом земли, и сказал собравшимся людям: «На этот раз он пришёл в облике женщины. В её теле каждый должен узнать свою собственную Ишту. Наша связь с Матаджи не сейчас была установлена, она существует от рождения до смерти на протяжении всей вечности».

Сегодня женщина по имени Кастури Деви пришла на даршан Матаджи. Она ученица Шри Кишори Дас Бабаджи из Вриндавана. Она рассказала кое-что очень интересное.

Однажды ночью она плакала в своём отчаянном стремлении заслужить Милость Господа. Ни одна из её попыток садханы не принесла желаемого результата. Позже ночью ей приснилась женщина, одетая во всё белое, которую сопровождала девушка в одеянии цвета охры. Девушка взяла Кастури за руку и спросила: «Почему ты плачешь? Твой Господь здесь. Пойдём со мной, быстро!»

Ей снился один и тот же сон две ночи подряд. Несколько дней назад она услышала, как кто-то сказал, что во Вриндаване есть деви по имени Шри Анандамайи Ма. Так сегодня она пришла на даршан Матаджи. Удас (одна из помощниц Матаджи) сидела рядом с Матаджи. Увидев её, Кастури была поражена, так как узнала в ней девушку, одетую в охру из сна. И когда она взглянула на лицо Матаджи, она сразу поняла, что женщина в белом, из сна была точной копией Матаджи.

Стоит упомянуть и некоторые анекдоты (смешные истории) из жизни Матаджи, которые она сама время от времени рассказывала, когда ей напоминали; некоторые из них выглядят как чудо, но Матаджи рассказывала их так, как будто они были рядовыми событиями.

Однажды молодая женщина лет 20–22 обратилась к Ма за помощью в своих религиозных практиках. Поскольку в тот момент там была большая толпа, Матаджи сказала ей, чтобы девушка потом встретилась с ней наедине, но у неё так и не получилось поговорить с Матаджи. Через несколько дней девушка пришла и сказала, что Матаджи явилась ей во сне и прошептала ей на ухо мантру. Она повторила мантру, и это было на чистом санскрите, хотя девушка была неграмотной.

Затем выяснилось, что, когда девушка видела сон, Матаджи думала о ней. Матаджи попросила её не есть мясо в месяцы Байсах, Шраван, Картик и Маг. Девушка ответила, что уже перестала есть мясо, хотя все остальные в её доме его едят.

В другой раз Матаджи спросила одну смуглую девочку 12 или 13 лет, которая однажды пришла навестить её: «Ты хочешь бусы, не так ли?» и попросила Удасу принести их. Когда бусы подарили девушке, все были удивлены, увидев, что это была нитка очень ценного жемчуга, которую несколько дней назад Рани из Сирмура подарила Матаджи. Именно в тот день Матаджи носила бусы на запястье. Она увидела в толпе эту маленькую девочку, которая шептала своей матери, что хочет их. Матаджи собиралась отдать их девушке в тот самый миг, но девочка исчезла. Матаджи знала, что она придёт через несколько дней, и велела Удасу держать бусы при себе и принести, как только Матаджи попросит об этом. Именно так всё и произошло, и Ма подарила бусы девочке.

Позже девушка пришла снова, чтобы показать, как красиво смотрятся белые жемчужины на её тёмной коже. Матаджи сказала, что, когда она жила в Аштаграмме, поблизости жили люди из низших каст, и их маленькая девочка приходила и стояла на расстоянии, глядя на неё. Это было около 40 лет назад. Маленькая девочка, получившая ожерелье, была той же самой девочкой из низшей касты, что и в предыдущем рождении.

Привычка Матаджи раздавать любые ценные подарки, которые она получала, хорошо известна. Ранее уже упоминалось о том, как женщине-уборщице было подарено дорогое сари Хинараси и украшения, полученные в конце Бхагават Саптаха. Что касается небольших подарков, таких как сладости, фрукты, цветы или гирлянды, то они раздавались немедленно. Матаджи однажды с юмором рассказывала, как даритель менялся в лице, пока она раздавала его подношения.

Доктор Панналал поведал нам в этой связи две истории. Однажды несколько студентов принесли Матаджи дорогую гирлянду, и, как обычно, она тут же её отдала. Студенты сказали: «Мы хотели бы, чтобы вы поносили её хотя бы десять минут, чтобы доставить нам удовольствие». Матаджи ответила: «Если я буду носить её в течение десяти минут, чтобы доставить вам удовольствие, будете ли вы делать всё, что я вам скажу, чтобы доставить мне удовольствие?» Воцарилась мёртвая тишина, никто не осмеливался сказать «да» из страха, что Ма может попросить их о чём-то, чего они не смогут выполнить.

В другой раз, когда Матаджи уезжала поездом, доктор Панналал принёс ей несколько апельсинов и велел Гуруприи Диди спрятать их под койкой до отправления поезда, чтобы Матаджи не отдала их. Матаджи ничего об этом не рассказали, но как только поезд тронулся, она сунула руку под койку, достала апельсины и начала бросать их людям на платформе. Те, кто часто ходит на даршан Матаджи, знакомы с её методом бросать фрукты и другие вещи в толпу, чтобы люди могли их поймать, и они знают, насколько она хороша в этом.

***

Однажды мы узнали от Гуруприи Диди, что щедрость Матаджи принесла ей в Наймисаранье репутацию воплощённой Богини Богатства. Одна женщина, приехавшая в лагерь в тот день, слышала, как кули на железнодорожной станции говорили, что приехала Матаджи, которая была воплощением богини Лакшми. Она раздаёт золотые троны и ашрафы (золотые монеты)! Матаджи рассмеялась, когда услышала эту историю, и рассказала нам, что поинтересовалась, какой дар установлен в Священных Писаниях для Бхагават Саптаха. Услышав, что это 12 толов золота, она попросила одну четвертую часть, то есть 3 тола, использовать для придания золотого блеска серебряному трону, на котором должна была быть помещена священная книга для чтения. Потом этот трон отдали пурохиту (священнику), а люди подумали, что отдали золотой трон. Я забыл, что Ма говорила ещё о трех толах золота, но оставшаяся часть была роздана в виде золотого ашрафа каждому из 108 чтецов. Неудивительно, что Матаджи казалась воплощением Лакшми бедным людям, которые никогда не видели, как раздаётся столько золота.

***

В ходе своего рассуждения о Нараде Бхактисутре доктор Панналал однажды говорил о том, как великие святые приходят на помощь своим преданным, и в этой связи он рассказал две истории о Матаджи. Однажды она отправилась на лодке на другой берег Ганги, и преданный с с ближнего берега захотел присоединиться к ней. Он прыгнул в реку и начал переплывать её, но, достигнув половины пути, начал тонуть. Спасать его было некому, и поэтому он крикнул: «Матаджи!». Внезапно как будто ниоткуда появилась лодка и спасла его. В другой раз великого преданного Ма, Бхайджи, когда он тонул в Бенаресе, вытащила какая-то пожилая женщина, которая перешла вброд реку. В то время Ма была в Дехрадуне, и те, кто был рядом с Ней, к своему удивлению, увидели, что неожиданно её одежда промокла насквозь.

***

Другая история была рассказана самой Матаджи о том, как один из её преданных однажды решил умереть у её ног и с этой целью принял очень большую дозу опиума, а затем съел сладости, чтобы сделать яд более смертоносным. Когда он был совершенно уверен, что его нельзя спасти, он пришёл и лёг, прижавшись к ногам Матаджи. Несмотря на то, что в то время никто не знал, что он принял яд, Матаджи каким-то образом не давала ему уснуть до конца ночи. Утром возникли всевозможные трудности с транспортировкой его в больницу и получением медицинской помощи, но они каким-то образом были преодолены, и он был спасён вопреки всему.

20 июля 1957 г. Один мужчина в возрасте 84 лет, недавно потерявший сына, много горевал и оплакивал свою тяжёлую утрату. Посидев некоторое время рядом с Матаджи, он стал намного спокойнее. В этой связи Матаджи рассказала о том, что произошло много лет назад, когда она была в Тарапитхе.

Одна женщина пришла к Матаджи в глубокой печали. Её старшая дочь внезапно умерла как раз в то время, когда все приготовления к её свадьбе были завершены. Женщина привела с собой свою младшую дочь, которой тогда было около 11 лет. Когда Матаджи снова посетила Тарапитх на следующий год, женщина сообщила ей печальную весть о том, что её младшая дочь тоже скончалась. Воля Божья неисповедима. Так случилось, что Матаджи снова приехала в Тарапитх через год. На этот раз та же самая женщина несла на руках месячного ребенка, когда пришла за даршаном Матаджи. Женщина подробно рассказала Матаджи о том, что произошло за это время.

После того как её младшая дочь покинула этот мир, осиротевшая мать была просто убита горем и не могла остановить слёзы. Однажды ночью ей приснилась младшая дочь. Она видела её в самом прекрасном месте вместе со многими другими детьми её возраста. Все они выглядели счастливыми и, казалось, были заняты молитвой к Богу. Несколько дней спустя отцу ребенка приснилось, что к нему пришла младшая дочь и с горечью сказала ему, что больше не может оставаться в своём очаровательном жилище, так как не в силах выносить глубокую скорбь матери по ней. Поэтому она вернётся к ней. Во сне 11-летняя девочка внезапно превратилась в крошечного младенца, которого он положил на колени своей жене. И вот, не прошло и года, как у них родилась девочка. Это был тот самый ребенок, которого она теперь привела с собой к Матаджи.

Матаджи прокомментировала эту историю следующим образом: «Горевать и оплакивать потерю любимого человека порой мешает духовному прогрессу умершего. Можно встретить и другие истории подобного рода. Долг человека — оставаться твердым и спокойным при любых обстоятельствах и молиться только о благополучии атмы (души).

Я слышала от Матаджи ещё одну историю, которую хочется здесь привести: некий пандит был очень дружен с факиром. Однажды пандит почувствовал отчётливый запах спелого дуриана, хотя в то время ещё был не сезон этого фрукта. Он искал повсюду, пытаясь найти источник аромата, но безуспешно. Он был крайне озадачен и, наконец, пошёл к своему другу факиру, чтобы узнать его мнение об этом странном ощущении. Факир был несколько продвинут на духовном пути и приобрёл некоторые сверхъестественные способности. Он выслушал всё, что сказал ему пандит, а затем некоторое время сидел в тишине. После этого он попросил своего друга пойти с ним. Они шли какое-то время, пересекли реку и снова шли, пока не пришли в одну деревню. Там они нашли старого Брамина, совершающего церемонию для умерших для своего отца. Чтобы насытить душу умершего, он предложил во время церемонии спелый дуриан. Его отец особенно любил дуриан, и поэтому брамин решил найти это фрукт, хотя в той части страны ещё был не сезон. Факир объяснил своему другу: «В своём последнем рождении ты был отцом этого брамина. Когда он предложил тебе дуриан во время ритуала, до тебя донёсся аромат плода, хотя ты был далеко, сидел в своём собственном доме».

Правдива эта история или нет, трудно сказать. Кто-то однажды рассказал об этом Матаджи. После истории Матаджи сказала: «Всё, что предлагается умершему человеку во время церемонии шраддхи, каким-то образом достигает его и приносит ему удовлетворение. В наши дни часто можно услышать, как люди задаются вопросом, действительно ли шраддха приносит пользу умершим и каким образом. На самом деле существует много правдивых историй более или менее схожего типа, которые могут укрепить вашу веру в этом вопросе. Не следует ни к чему относиться легкомысленно».

***

2 августа 1957 г. Вчера днём миссис Сабхарвал со своим сыном и невесткой пришли навестить Матаджи. Молодая пара собирается отправиться в Англию и приехала за благословением Матаджи. На прощание Матаджи дала молодой женщине два фрукта. Миссис Сабхарвал весело воскликнула: «Опять эти фрукты, Матаджи!» Сначала мы не поняли, что скрывалось за этим восклицанием. Позже мы узнали, что она имела в виду, это произошло много лет назад. Всё было так.

Один преданный из Кашмира, который тогда работал в полицейском управлении в штате Уттар-Прадеш, приехал в Кишенпур со своей женой на даршан Матаджи по пути из Муссури. На прощание Матаджи вложил в руки его жены три фрукта. Почему три — знала только Матаджи. До сих пор они были бездетны. Удивительно было то, что после того, как они отведали этих плодов, у них родились трое детей, один за другим. Они были убеждены, что рождение их детей произошло исключительно по милости Матаджи. Однако они ни словом не обмолвились об этом Матаджи. Много лет спустя, когда этот мужчина стал высокопоставленным полицейским чиновником в Лакхнау, Матаджи однажды посетила этот город. Эта семейная пара пришла на даршан Матаджи. Когда Матаджи хотела подарить даме два фрукта, она сложила руки в почтении и сказала: «Мы больше не хотим детей». В тот раз они объяснили Матаджи, почему не хотели принимать больше фруктов. На днях та самая женщина пришла за даршаном Матаджи и вспомнила свою историю, сидя в комнате Матаджи в присутствии миссис Сабхарвал. Таким образом, когда вчера Матаджи подарила два плода невестке миссис Сабхарвал, она поняла это так, что у неё родятся двое детей. Матаджи постоянно дарит много подарков людям! Люди обращаются к Матаджи со своими сердечными желанием и мысленно обращаются с молитвами к Матаджи, а то, что они видят в результате, зависит от их желаний.

Теперь позвольте мне рассказать о другом случае, произошедшем несколько лет назад. Однажды Матаджи уезжала из Бенараса в какое-то другое место. По дороге на железнодорожную станцию она остановила машину перед домом доктора Г. Дас Гупты. Вся семья вышла встретить её. Когда младшая дочь Радху поклонилась Матаджи, она подарила ей две гирлянды цветов. Окружающие удивились, почему Радху получила две гирлянды.

Некоторое время спустя, когда Матаджи была в Бомбее, пришло письмо от доктора Г. Дас Гупты, в котором он сообщал ей, что совершенно неожиданно нашел подходящего жениха для Радху и таким образом устроился её брак. В то время, когда Матаджи подарила Радху две гирлянды, никто ещё не думал о её замужестве. Но Матаджи, которая всё знает, уже подарила ей гирлянду для себя и еще одну для её будущего мужа. Подобные вещи ежедневно происходят с Матаджи. Как мало чудес мы замечаем!

***

13 апреля 1962 г. Во второй половине дня Матаджи внезапно вышла из комплекса ашрама Канкхал, пересекла дорогу и направилась прямо к Ганге. Большая группа ашрамитов и посетителей последовала за ней. Всех попросили сесть на ступеньки, ведущие к Ганге. В соседнем горящем гхате шла церемония. Мы видели, как военные и полиция маршировали строем, отдавая честь пылающему погребальному костру. Один из главных офицеров Сангхи Бхарат Сева, которые преданно и эффективно выполняли свои обязанности на протяжении всей Кумбха Мела, умер от сердечной недостаточности во время дежурства. Покойный, вероятно, даже никогда не получал даршана Матаджи в течение своей жизни, но у Матаджи, очевидно, был хеял, чтобы дать свои благословения, пока его тело окутывало пламя. Это был значительный и трогательный момент. Все почувствовали, какая воцарилась тишина.

Всё движение было приостановлено на весь день и ночь, чтобы дать дорогу пешеходам, которые тысячами стекались к Ганге и возвращались обратно. Однако в 9 часов вечера пришли несколько полицейских и предложили отвезти Матаджи на машине в Брахмакунду. Матаджи согласилась, хотя она и не спустилась по ступенькам к реке, а наблюдала за купающимися паломниками сверху. Весь этот день был незабываемым.

(Случай во время Самьям Сайтах Махабрата в Ахмадабаде)

Все приготовления для Семьям Саптаха были превосходны и тщательно продуманы до мельчайших деталей. Изящный и художественно оформленный маленький домик, построенный из асбеста и циновок для личного пользования Матаджи, и большой и элегантный пандал, оснащённый вентиляторами, светильниками и громкоговорителями — всё было возведено на территории дома, где жила семья Маншоу. Многие преданные, которые взяли за правило каждый год в обязательном порядке принимать участие в Самьям Брате, приехали издалека, и преданные из Бомбея и Гуджарата, естественно, присутствовали в большом количестве. Среди преданных были также два гостя с Запада, которые приехали в Индию с единственной целью провести некоторое время с Матаджи.

Трудности и неудобства лагерной жизни, с которыми врати приходилось мириться в прежние времена в таких местах, как Наймисаранья, Сукхтал, Ришикеш и так далее, в этот раз отсутствовали. Врати жили в частных домах по соседству, а тех, кто остановился на расстоянии километра или более, регулярно возили туда и обратно на машинах. Как будто для того, чтобы восполнить недостаток аскезы, на третий день мероприятия, всего через несколько минут после начала коллективной утренней медитации, разразилась несвоевременная и сильная гроза. Проливной дождь начал барабанить по брезентовой крыше пандала, и там, где собиралась вода, она прорывалась сквозь брезент с неистовством водопада. Ярость грозы, казалось, больше всего угрожала платформе, на которой сидели Матаджи и махатмы. Два высоких мужчины должны были держать над головой Матаджи большой кусок водонепроницаемой ткани, чтобы защитить её от воды, проникающей сквозь крышу, и, когда через некоторое время крыша оказалась под угрозой обрушения прямо на головы собравшихся, для поддержки брезента принесли большие стропила. Также с кухни принесли большие сосуды для сбора дождя, который стал образовывать лужи в разных местах пандала, но сосуды быстро наполнялись, и их приходилось снова и снова опорожнять с помощью ведер. Всё это происходило в полной тишине. Сама Матаджи сидела как статуя, пока не закончился час медитации.

Многие врати последовали её примеру и остались на своих местах, не сдвинувшись с места, продолжая свою джапу и дхьяну, несмотря на промокшую одежду. Другие были вынуждены подняться со своих мест и встать, но все сохраняли полное спокойствие и тишину. Шестнадцать потолочных вентиляторов и множество ламповых светильников были закреплены на крыше палатки, и можно легко представить, что могло бы произойти, если бы даже часть крыши рухнула и обрушилась на врати.

Когда был спет короткий киртан, который всегда следует за медитацией, ведущий (диктор) попросил всех собравшихся немедленно освободить пандал, так как Матаджи не покинет его, пока последний человек не выйдет из него благополучно. Как только последний врати покинул пандал, и следом вышла Матаджи, огромный пандал рухнул в мгновение ока. Это было чудо, что никто не пострадал. Невольно вспомнилась легенда, согласно которой Шри Кришна держал гору Говардхана над пастухами, чтобы защитить их от проливных дождей. Здесь также было очевидно, что только божественная милость Матери спасла всех.

Затем всех попросили собраться на веранде и в просторной гостиной дома, в то время как Матаджи, которая никогда не входит в дом грихастхи, сидела под крыльцом. Программа продолжилась по расписанию без каких-либо перерывов. Вечером сообщили, что новый пандал уже возводят, и он будет готов к утру. И действительно новый пандал был готов на следующее утро с подсветкой, вентиляторами и громкоговорителями, и Матаджи прибыла ровно в ранний назначенный час и оставалась там на протяжении всего киртана, благословляя возведённое сооружение своим присутствием.

Таким образом, то, что обычно могло бы привести к панике и даже вызвать серьёзное бедствие, стало источником вдохновения. Это происшествие, стало наглядным уроком того, как следует справляться с трудностями и чрезвычайными ситуациями. Преданный должен рассматривать каждую трудность или проблему как возможность развить инициативу, мужество и силу, как стимул, побуждающий его идти по избранному пути с ещё большей решимостью и энергией.

Однажды во время пребывания Матаджи в Дехрадуне в августе 1964 года туда прибыла группа из 30 поисковиков из Джуллундура. Они довольно долго беседовали с Матаджи, которая называла их своими друзьями и посоветовала им развивать привычку ежедневного памятования о Боге. Некоторые из них были очень заинтересованы и спрашивали подробности о медитации. После поездки в Муссури они пришли попрощаться с ней. Когда Матаджи встала, чтобы удалиться в свою комнату, они начали хором повторять, как лозунг «Ма Джуллундур аао, Ма Джуллундур аао» (Ма, приезжай в Джуллундур). Было слышно, как Ма отвечает: «Ма в Джуллундуре» и «Ма едет с вами в Джуллундур».

Однажды утром, в октябре 1964 года, когда Матаджи была в Дехрадуне, одна западная дама из Мичигана приехала за даршаном. Вероятно, она была журналисткой. Она прилетела в Дели только накануне самолётом, села на ночной поезд до Дехрадуна и хотела снова уехать дневным автобусом. С нетерпением она ждала, когда Матаджи выйдет из своей комнаты. Как только Матаджи вышла, дама сразу схватила свой фотоаппарат и сделала снимки со всех сторон. Позже она провела небольшое интервью. «Когда Вы приедете в Америку?» Это был один из вопросов, заданных Матаджи.

«Этот маленький ребёнок уже находится в Америке. Попытайтесь увидеть её там», — таков был ответ. Посетительница, очень довольная ответом Матаджи, пообещала последовать её совету. Она также приняла заверения Матаджи в том, что «она всегда была с ней», поэтому, когда кто-то спросил её, собирается ли она снова прийти сюда, она быстро ответила: «В этом нет необходимости, так как Матаджи всегда со мной».

***

Другим случаем, произошедшим в тот же период, был визит группы из десяти человек из Парижа, которые отправились в паломничество по святым местам Индии под руководством своего южноиндийского гуру, который преподавал хатха-йогу во Франции. Они ехали два дня, чтобы получить даршан Матаджи, и в ту же ночь уже покидали Дехрадун. Утром они сопровождали Матаджи в Кальянван, где она довольно долго сидела с ними в зале. Все были поражены, увидев, как они делают пранам Матаджи по-индийски с искренним и глубоким почтением. Они хотели взять с собой фотографии не только Матаджи, но и её стоп. В 5 часов пополудни Матаджи снова приняла их, на этот раз в своей комнате. Они просидели в полной тишине около 50 минут.

Присутствовали четырнадцать европейцев и несколько ашрамитов. Французские паломники, которые почти не знали английского языка, явно были глубоко тронуты. Прощаясь, некоторые хотели выразить свою благодарность Матаджи, но она перебила: «Благодарность — это когда один благодарит другого, а не сам себя». После паузы она добавила: «Напротив, этот маленький ребёнок должен поблагодарить вас за то, что вы проделали такой большой путь, чтобы подарить ей даршан». У многих из них были слёзы на глазах. Они сказали, что, хоть и не разговаривали с Матаджи, но получили ответы на все свои вопросы в тишине.

Однажды рядом с домом Матаджи нашли маленький медальон. Мнения разделились относительно того, принадлежало ли содержащееся в нём изображение Шиве или Кришне. Матаджи сказала: «Когда вы найдёте владельца, приведите его или её ко мне». Медальон принадлежала служанке по имени Ганга, которой было около 10 лет. Она приехала с дамой из Агры, которая жила в Сангхе Манав Сева по соседству и ежедневно приходила на даршан Матаджи. Ганга сильно расстроилась и плакала, потому что её не пустили в ашрам и наказали оставаться снаружи, но оттуда она тайком заглянула в комнату, желая хоть мельком увидеть Матаджи. Поэтому, когда её привели в комнату Матаджи, она, естественно, была вне себя от радости, но чувствовала себя чрезвычайно смущённой. Матаджи очень мило разговаривала с ней, называя её «подругой» и задавая ей ряд вопросов. «Ты чему-нибудь училась?» — спросила Матаджи. Ганге пришлось ответить: «Нет», на что Матаджи со смехом воскликнула: «Тогда мы равны; твоя подруга тоже ничему не училась». Хозяйка Ганги позже заметила, что, хотя она делала много пудж и изо всех сил старалась угодить Матаджи, та не обращала на неё внимания, в то время как её неграмотная служанка снискала расположение в глазах Матаджи. Диди объяснила: «Человек, который готовит пуджу и моет посуду, также вознаграждается плодами поклонения».

Слова Ма

Когда ум полон мирских желаний, они по самой своей природе приводят ум в замешательство. Вот почему необходимы усилия. До тех пор, пока вы не погрузитесь в дхьяну и джапу, они должны выполняться постоянными усилиями. Необходимо быть умеренным в еде, сне и так далее. Смотрите, когда вы отправляетесь в путешествие, вы берёте с собой только самое необходимое. Вы не берёте с собой всё, что есть в вашем доме. Точно также, становясь паломником на пути к Богу, вы должны брать с собой столько пищи и припасов, сколько поможет вам всегда жить в присутствии Бога. Есть поговорка: «Что человек ест, тем он и становится». Таким образом, отвлеките ум от внешних вещей и заставьте его обратиться внутрь.