15

Делса привел Джекки Майклз, державшую в руках пустую картонную коробку, и попросил ее отвезти Келли домой. Он предупредил девушку:

— Джекки пороется в вещах Хлои. Вдруг она обнаружит что-нибудь, что я не заметил.

Он поменял две сумки «Вуйттон», дал Келли ее черную, а себе оставил коричневую. Келли устроилась на заднем сиденье и всю дорогу молчала. Они припарковались у подъезда и поднялись в квартиру. Делса заметил, что фотографии по-прежнему лежат на кухонной стойке. Джекки с коробкой в руках проследовала в спальню Хлои.

Келли попросила:

— Фрэнк, вы не поможете мне снять сапоги? Когда я надевала их, то забыла, что одна, без помощи, не сумею их снять.

Делсе ее сапоги показались старыми и разношенными, по логике, такие должны легко соскальзывать с ног. Келли села на диван и откинулась на спину. Она попросила Фрэнка тянуть, а второй ногой, как рычагом, уперлась ему в плечо. Она спросила:

— Как по-вашему, ковбои в прериях тоже помогают друг другу стаскивать сапоги?

Делса попытался мысленно нарисовать такую картину и ответил:

— Возможно, некоторые из них. — Он выпрямился. Ему отчего-то стало не по себе. Келли взяла книгу с бамбукового кофейного столика. На вид книга казалась старой, однако на ней была суперобложка.

— Я хочу вам кое-что прочесть. Интересно, что вы об этом скажете.

Она открыла книгу на странице с загнутым углом и перелистала еще несколько.

— А, вот здесь. Девушка говорит: «Если ты хочешь, чтобы я тебя полюбила, то я тебя полюблю. Теперь я тебя лучше знаю».

Келли оторвалась от книги и поглядела на него. Делса стоял в пальто нараспашку.

— Они только что познакомились, но она слышала о нем. Она знает, что он драматург и его пьесу недавно поставили в Нью-Йорке. Она имеет в виду вот что: «Если хочешь закадрить меня, действуй. Заведем роман в маленьком вермонтском городке». А он отвечает… — Келли снова поглядела в книгу. — «Не надо, Шейла. Я не могу ответить тебе взаимностью».

Она опять посмотрела на него, и Делса неопределенно откликнулся:

— Ну и?..

— Вы бы хотели увидеть на сцене одну из его пьес?

— Когда была написана эта книга?

— Я проверила, как только начала читать. В 1967 году. Неужели люди тогда так разговаривали?

— Не знаю. Мне тогда был всего год.

— И в такой ситуации вы бы тоже сказали, что не можете ответить взаимностью?

— В какой ситуации? А она мне понравилась?

— Вы почти ее не знаете, но она хороша собой, умна, интересная собеседница. В общем, девочка что надо.

— Тогда я бы, наверное, ответил взаимностью, — отозвался Делса. — Без лишних размышлений.

— Почему бы нет? — согласилась с ним Келли. И поинтересовалась: — А вы давно живете один? Я имею в виду — после смерти жены?

— В июле будет год.

— Я запомнила — вы сказали, что у вас не было детей. Как звали вашу жену?

Куда она клонит?

— Морин, — ответил он.

— Она работала или была домохозяйкой?

— Она служила в полиции, — пояснил Делса. — В отделе преступлений на сексуальной почве.

— Ух ты! — едва слышно прошептала Келли.

— Вы хотите знать, заглядываюсь ли я на женщин? — обратился к ней Делса. — Ищу ли ей замену? Мне казалось, я должен подождать по меньшей мере год.

— Почему? — удивилась Келли. — Разве вы сицилиец?

Она не улыбнулась, однако он понял, что она шутит. А смысл ее вопроса был прост: зачем так долго ждать?

Джекки вышла из спальни с экземпляром «Плейбоя» и отдала его Делсе.

— Тут интересный снимок жертвы. Я сложила кое-что в коробку: счета по кредитным карточкам, банковские извещения и письма, по которым мы найдем ее родственников. Посмотри — может, тоже что-нибудь найдешь. Журнал тоже кинь в коробку.

Делса вышел, а Джекки осталась. На ней было длинное черное «дутое» пальто, ей захотелось дополнить его какими-то пугающими аксессуарами, например наручниками. Тогда у нее был бы более устрашающий вид.

— Классная квартирка, — одобрила Джекки. — Сюда можно пригласить целый оркестр, играть голышом в футбол и вообще делать все, что хочется. У вас, наверное, одна тусовка сменяет другую?

— Никаких тусовок здесь не бывает. Или очень редко, — ответила Келли, вставая.

— Значит, вам больше нравится интимная обстановка? В дом приходят лишь близкие друзья, вы зажигаете экзотические, ароматные свечи, а после пьете коктейль «Александер». С чем вы его готовите — с джином или бренди?

— С джином.

— Монтес у вас часто бывает?

Спрашивая, Джекки разглядывала фикус. Она услышала удивленный ответ:

— Нет. Почему вы так подумали?

Джекки повернулась к Келли:

— Он ни разу здесь не был за все время вашего знакомства?

— Я не была с ним знакома. Впервые увидела его вчера вечером.

— Вы уходили из дома, когда он появлялся у Хлои?

— Он тут ни разу не был.

— Пусть не был, но она ведь рассказывала вам о нем? Как-никак вы жили вместе и ничего друг от друга не скрывали. Вам ясно, о чем я говорю?

«Она хочет меня поймать», — подумала Келли и нахмурилась.

— Раз вы утверждаете, что он никогда здесь не был, — задумчиво произнесла Джекки, — значит, у нас с вами ничего хорошего не получится.


В машине на обратном пути Джекки сказала:

— Я думала, что подловила ее, но она замкнулась и лишь огрызалась на меня. Незнакома с Монтесом, никогда не видела его ни у себя дома, ни вообще где-либо до прошлого вечера.

— Ты ей веришь? — спросил Делса.

— Хотелось бы верить, что она не заодно с Монтесом Тейлором.

— Она его очень боится.

— Ты же знаешь, о чем я. Девушка от нас что-то скрывает. Заявляет нам — или, точнее, сознается, — что Монтес вынудил ее выдать себя за Хлою.

— Ему нужно, чтобы ее считали Хлоей, — уточнил Делса. — Он хочет как-то ее использовать. Не сомневаюсь, старик что-то оставил Хлое, но не по завещанию, а так, на стороне, и Монтес об этом знает. И с помощью Келли собирается захапать наследство.

— Да, но ты-то сам понимаешь, куда ты клонишь? — спросила Джекки. — Получается, что Келли тоже известно обо всем, но она никому ничего не говорит.

Делса кивнул, глядя на дорогу поверх «дворников». Они проезжали «Ренессанс-Центр», семьсот футов стекла на фоне тусклого неба.

— Она помогает Монтесу, а потом снова становится собой, — сказала Джекки. — У нас есть только ее слово против его. Как только его выпустят, она снова может стать Хлоей в любое время, когда захочет. Я ее проверила — она чиста. Безупречна. Выглядит как кинозвезда. Неужели она не боится угодить за решетку за мошенничество? Помогать Монтесу опасно для жизни! Фрэнк, в какую игру она играет? Ведь она зарабатывает бешеные деньги, рекламируя нижнее белье. Она что, ненормальная? Ну а если она просто наивна, это еще хуже.

— Пока что она ничего не сделала, — отметил Делса.

— Но ежеминутно думает об этом. Проследи за выражением ее лица, когда она не знает, что за ней следят, — предложила Джекки, но тут же добавила: — Для тебя это не проблема. Ты и так не отводишь от нее глаз.

Они свернули к северу на Сент-Антуан, к тюрьмам, зданию суда и полицейскому управлению.

— Фрэнк! — позвала Джекки.

Конечно, сейчас Джекки скажет, чтобы он был осторожен с Келли, не давал ей сбить себя с толку и водить себя за нос. Он был в этом уверен.

— Что?

— Я допросила дядю Ллойда.

Делса заставил себя вновь подумать о деле.

— Тони-младший считает, Ллойду платят, чтобы он ничего вокруг не видел.

— Но теперь он лишился работы. Я его хорошенько прощупала, — сообщила Джекки. — Узнала, что старик обещал подарить Монтесу дом, но после передумал. Как ты можешь себе вообразить, Монтес был в ярости. Ллойд с удовольствием мне об этом поведал.

— Готов ли он дать показания под присягой?

— Сомневаюсь. Я хочу просмотреть досье Ллойда, а потом снова навещу его, — проговорила Джекки. — Если тогда он предложит мне выпить, я, наверное, соглашусь.


Они вошли в общий зал. Ричард Харрис поднялся и сообщил, что Монтеса сейчас допрашивает начальник.

— Уэнделл ему прямо заявил: чем скорее он заговорит, тем меньший получит срок. Меня удивило, когда он спросил его о двоих белых. Понимаешь — так, будто нам известно, кто они такие. Тут Монтес занервничал. Но мы на него крепко надавили. Он еще долго держался, все качал головой и, наконец, потребовал адвоката и уже собирался ему позвонить. Достал из кармана карточку и положил ее на стол. Аверн Кон! Уэнделл прочитал и сказал: «А я думал, что Аверна уже лишили адвокатской практики». Он отпустил Монтеса домой — подумать, как жить дальше. Он ушел, а Уэнделл заметил: «Он до того сжался, что у него задница стала как орех — молотком не разобьешь».

— Аверн Кон… — произнес Делса.

— Уэнделл говорит, раньше он защищал Монтеса, а потом его переманил Тони Парадизо. Да вот, я тебе сейчас покажу. — Харрис взял со стола досье и передал его Делсе.

Фрэнк поглядел на снимок, сделанный в полиции, и улыбнулся. Он сел за стол, не снимая куртки, и набрал номер Джерома Джувана Джексона.

— Приятель, мне нужно, чтобы ты заскочил к нам.

— Знаете, у моей матери не заводится машина. Я должен ее проверить и увидеть, что там не в порядке.

— Где живет твоя мама? Я сам заеду.

— Видите ли, — замялся Джером, — я не знаю точно, когда к ней попаду. Завтра день рождения моей девушки, Нэшел. Я обещал отвезти ее в магазин, чтобы купить ей подарок…

— Джером, — перебил его Делса, — позволь, я тебе кое-что прочту. У меня тут объявление, и в нем наверху крупными буквами написано: «В розыск». И приводятся приметы преступника: чернокожий, рост метр восемьдесят, возраст 22 года, дреды, усы, борода — такая куцая, убогая бороденка, Джером, с проплешинами. Зовут его Орландо Холмс.

— Да, помню, вы меня о нем уже спрашивали, — отозвался Джером. — У него в подвале три убитых мексиканца.

— Верно, — подтвердил Делса. — А внизу страницы, Джером, написано: «За информацию, ведущую к его аресту, будет заплачено вознаграждение в 20 000 долларов».

— Сколько времени вы здесь еще пробудете? — встрепенулся Джером.

Через сорок минут Делса инструктировал Джерома, сидевшего рядом с ним за столом:

— Постарайся воспользоваться твоими уличными знакомствами. Расспроси соседей, вдруг кто-нибудь знает, что случилось с Орландо? Найди его девушку Тенишу, через ее мать. Я дам тебе ее адрес и фамилию. Найди ее мать, если сумеешь. Думаю, ей удастся тебе помочь.

— А если я зайду в дом к Орландо и пошарю там?

— Ладно, можешь зайти, я разрешаю. Мы предвидели такой вариант. Но есть одна проблема. Допустим, ты найдешь его номер телефона, и я позвоню. Знаешь, на что я нарвусь?

— Кто такой Орландо? — спросил Джером. — Такой пижон с дредами и куцей бородой? Никогда о нем не слышал.

Делсе нравилось, как Джером демонстрировал свое чувство юмора и как непринужденно он вел себя в управлении полиции.

— Вот что ты сделаешь, — сказал Делса. — Если найдешь телефонный номер, позвони и объясни, что повсюду ищешь Орландо. Мол, у тебя с ним незаконченное дело. Или скажи, что хочешь узнать, как ему понравились «Любовные качели».

— Вы что, сошли с ума? Передать ему такое? Связать себя и влипнуть… — Три-Джи осекся. — Значит, мне искать номера телефонов, только и всего?

— Джером, — ответил Делса, — хороший следователь не знает, что он ищет, до тех пор, пока не найдет то, что ему нужно.

— Хороший следователь? — Джером кивнул, подумал и расплылся в улыбке: — Класс!

— Пойди туда днем, — посоветовал Делса. — Днем тебе все будет видно. Оцепление сняли, соседка съехала. Посмотри стены, может, телефон записали на обоях. Или на дверце кухонного шкафчика, например… Оглядись, короче, и пойми, что тебе нужно искать.

Джером взял объявление о розыске:

— Я могу забрать его с собой?

— Оно твое, — заявил Делса.

Джером посмотрел на него поверх объявления:

— А может, вы, полицейские, сами поймаете Орландо и получите награду?

Делса покачал головой:

— Нет. Мы трудимся за зарплату. Награды, Джером, предназначены только сознательным гражданам — таким, как ты.

— Вот это да! — присвистнул Джером.


Делса снял куртку, повесил ее на вешалку, вернулся к столу и позвонил Келли Барр:

— Как дела?

— Зазвонил телефон, и я подскочила от неожиданности.

— Мы хотим, чтобы вы пришли завтра и ответили еще на несколько вопросов. Это не займет много времени. Я могу заехать за вами, а после беседы вновь отвезти домой.

— Значит, вы меня не арестуете.

— За что?

— Я шучу.

— Да, я понял, но о чем вы думали, когда сказали это?

— Вы хотите устроить допрос по телефону?

— Отложим до завтра, — откликнулся Делса. — А вообще я бы мог подъехать к вам хоть сию минуту. Который теперь час? — Он поглядел на часы. — Почти шесть.

— А отчего нельзя поговорить у меня? — поинтересовалась Келли.

— Я могу подождать.

— Вы спросили меня, о чем я думала. Вам до смерти хочется выяснить, и в то же время вы готовы подождать.

— Вы мне скажете?

— Завтра я, возможно, забуду. Фрэнк, я сижу здесь одна, страшно боюсь и не знаю, что еще случится.

— Ладно, я к вам заеду, — пообещал он, даже не подумав, нужно ли ему это делать.

— Я отвечу на все вопросы, — заявила Келли. — Но нельзя ли нам немного расслабиться и вести себя не так официально?

— Это ответственное и тяжелое дело, Келли, — пояснил Делса, — а ты — свидетельница. — Она услышала его серьезные интонации, впрочем, они всегда были серьезными, и, значит, он по-прежнему воспринимал ее как свидетельницу. Сейчас он не принадлежал себе и был только копом, задававшим вопросы. — Я могу приехать сейчас, если хочешь, — добавил он.

— Лучше в половине восьмого, — уточнила она. — Мне надо принять душ, убрать квартиру, подыскать подходящую музыку.

— Келли… — произнес он.

— До встречи, Фрэнк, — попрощалась она и повесила трубку.

Через полтора часа он снова увидит ее, после того как в упор рассматривал утром в управлении полиции, а она курила свои длинные тонкие сигареты. Потом он стаскивал с нее сапоги, и она упиралась ногой ему в плечо; он отвечал на ее вопрос о взаимности, вновь глядел на нее и хотел погладить ее по лицу. Он мог тосковать о Морин, помнить ее и тосковать по ней, и в то же время он мог иногда впиться жадным взглядом в какую-нибудь женщину, гадая, какова она. Такое случалось редко, и он смотрел на этих женщин иначе, чем на Келли Барр, когда желал к ней прикоснуться. Прикоснуться? Господи, да просто съесть ее! Он был не в силах признать это сегодня утром и днем, но теперь мысленно слышал ее голос: «До встречи, Фрэнк» — и твердил себе: «Тебе крышка. Ты это понимаешь?»

Он ничего не мог с собой поделать. Ему хотелось чувствовать себя с ней непринужденно, но он допускал, что она причастна к преступлению, и ему не хотелось ничего знать — если только она сама не расскажет, как все произошло.

Морин сказала в больнице: она знает, что он снова женится. Когда он покачал головой, она возразила:

— Ты сам знаешь, что женишься. Ты ведь любишь девушек. Ты умеешь с ними обращаться. Тебе нравится флиртовать. Да, я знаю, ты снова женишься; тут ты ничего не можешь поделать.

Он поклялся Морин, что ни разу не изменил ей за девять лет их брака — даже в мыслях. Она ответила:

— Потому что ты знал: я пристрелю ее, эту потаскушку, кем бы она ни была. — И добавила: — Тебе нравится быть женатым. Ты опять так поступишь, и, по-моему, это комплимент. Я сделала тебя счастливым. — Морин тут же предупредила: — Но не торопись, проверь, можно ли с ней общаться, разговаривать. В браке куда больше разговоров, чем секса. Знаешь, за что тебя любят девушки? За то, что ты мягкий и нежный. Им приятно, когда ты улыбаешься, а глаза у тебя как у Аль Пачино. И даже хорошо, если она окажется хоть немного хитрее и сообразительнее тебя. Ведь нашему с тобой браку это не повредило. Но если у нее хорошо работает голова, она все равно не выйдет замуж за копа.

Фрэнк стал прикидывать, что сказала бы Морин о Келли. Морин служила в отделе преступлений на сексуальной почве; она допрашивала сотни изнасилованных — и настоящих, и мнимых. Морин всех видела насквозь. Келли бы ей понравилась, но она сразу обнаружила бы в Келли изъяны — например, некую манерность. Нашла бы ее манеру поведения вызывающей — не слишком, но все же…

Ну вот, он обвиняет Морин в том, что понимает и сам.

Он вспомнил, что Джекки собирается еще раз побеседовать с Ллойдом. Быть может, в этот раз она распустит волосы. Она выпьет, если он ей предложит. Посмотрим, как все сработает.

Делса был склонен следовать тем же путем.

Загрузка...