Спасибо за обман

Эпилог

Родители Арая прожили около года. Они наслаждались каждым новым днём, общением с друзьями, прогулками в любую погоду, знакомством с городом металлургов…

Отцу удачно сделали операцию, вернув сорок процентов зрения одному глазу, второй не стали трогать, потому что надежды не осталось. Но он и этому был несказанно рад, как и его супруга. Александр-старший долго благодарил врача, удивляясь возможностям российской медицины. На осторожный вопрос медика, известно ли ему о том, что некоторые показатели анализов превышают норму, спокойно ответил:

— Конечно. Я всё знаю. Мы с женой приехали проститься с младшим сыном, на которого возвели поклёп некоторые неприятные личности, а оказалось, что у него хорошая семья. Давно, очень давно мы не виделись, и тут такое счастье. Зачем омрачать его болезнями? Там, где мы жили, после обследования нам честно объявили, что стадия уже последняя. Рак лёгких… Можно, конечно, вложить в лечение миллионы, поехать в Германию или Израиль, но результат будет один и тот же. Опять же после облучения течение болезни может ускориться в геометрической прогрессии: неизвестно, как отреагируют клетки на воздействие. В общем, мы с супругой посовещались и решили, что не нужны нам капельницы, таблетки, уколы. Эти химии и облучения… Зачем? Сколько дано, столько всё наше. Мы прожили долгую жизнь, больше семидесяти лет рядом, вместе со школы. Не каждому такое счастье выпадает. Но и ошибок за эти годы сделано очень много. Некоторые из них останутся камнем на душе, а какие-то ещё можно исправить. Вы уж не говорите сыну ничего. Не надо. Он недавно женился, у него всё только налаживается. А мы с женой погреемся рядом с ними. Я вот увижу его скоро после стольких-то лет, приедет за мной. И внука своего самого младшенького впервые смогу рассмотреть. Его ведь зовут, как и меня, Александром… Договорились, доктор?

Мужчина в белом халате слушал старика и понимал, что не сможет пойти против его решения. Лишь уточнил:

— У вашей жены то же самое?

— Да, как под копирку нарисовано. Спасибо, доктор. Думаете, поскрипим ещё полгодика? До весны дотянем? — Врач покачал головой, как бы говоря, что на всё воля Божья. — Да-да, зря я об этом. А мы дотянем, я уверен…

Отец очень удивился, когда разглядел младшего сына.

— Арай, ты так похож на мать, слов нет. Как такое возможно?

— Ты ещё Шурку не видел. Он вылитый я. Значит, наш Сндро похож на бабушку Ануш. Зато Арарат похож на тебя.

— Зачем ты о нём вспомнил? — проворчал старик, усаживаясь рядом с сыном на переднее сиденье тёмно-синей Audi. — Пусть живёт в своей Польше. Ты не торопись, сынок, ладно? Дай насмотреться на летние улицы. Или тебе на работу скорее надо?

— Я успею, не волнуйся. Давай я тебе покажу то, о чём рассказывал, когда мы первый раз ехали в клинику.

Отец слушал голос сына, привыкал к ярким краскам за окном, которые виделись размытыми пятнами, но всё же это было несравнимо с темнотой, окружавшей его последние месяцы…

Родители угасали постепенно, незаметно для тех, кто жил рядом с ними. Тамара первой обратила внимание на то, что они стали быстро уставать, задыхаться, реже выходить на улицу. Она поделилась своими наблюдениями с мужем, настаивая на том, чтобы пожилые люди прошли обследование. Вот тогда Ануш и рассказала сыну правду. Арай был потрясён, не находил слов. Ему казалось, что сердце вот-вот остановится.

— Мама, как же это? Мы же только начали… Почему ты не говорила мне ничего?

Она объяснила ему то же самое, что и Александр доктору несколькими месяцами ранее. Видела, как младший сын держится из последних сил, чтобы не заплакать. Он, как в детстве, взял её руки в свои ладони, прижался губами и зажмурился так, что потемнело в глазах, но это не помогло. Слёзы, горячие, горькие, разрывающие всё нутро, обжигали матери кожу. Ануш погладила его по голове и тихо заговорила:

— Я всегда любила тебя больше Арарата. Мне было уже за сорок, когда забеременела тобой. Поздний ребёнок, такое счастье! Старшему десять лет, и он вдруг выразил протест. Плакал, кричал, что мы с отцом не будем его любить, как раньше. Выматывал мне все нервы. Я же с ним одна оставалась, отец стал уходить в дальние рейсы, чтобы больше заработать. Беременность была тяжёлой, но и лечь в больницу я не могла. Ты родился чуть раньше срока. Крепенький такой, красивый, спокойный. Твой брат всё чаще капризничал, и я старалась показать ему, что люблю вас одинаково, хотя он, наверное, чувствовал, что обманывала его. Я всегда любила тебя больше, Арай, но не могла выразить этого. Наоборот, была очень строга с тобой, придиралась, не разговаривала — для того, чтобы сохранить мир в семье. Так мне казалось. Сейчас, на пороге смерти, я могу честно признаться, что ошибалась почти всю свою жизнь, обманывая сыновей. Надо было бы… Нет, к чему эти «бы»? Хотела сказать тебе…

— Не надо. Не переживай! Всё уже в прошлом.

— Я вырастила старшего сына самовлюблённым эгоистом. А младшего, по которому неимоверно скучала, не видела двадцать лет. Прости меня, Арай. Матери тоже ошибаются. Я украла у нас с тобой целую жизнь.

Для него было нестерпимо больно видеть, как слёзы текут по её морщинистым щекам, как дрожат тонкие губы.

— Мама, не плачь, — попросил он. — И не проси прощения. Мне не за что тебя прощать. Я люблю тебя такой, какая ты есть. Всегда любил…

В начале лета, когда ночи самые короткие, умер Александр-старший. Во сне. Его жена лежала рядом, держала его за руку и чувствовала, как остывает её любимый человек. Ануш не плакала, уже не было сил. Она просто молилась, просила Бога забрать её тоже. Просила, повторяла, молила. И в какой-то момент ей показалось, что рука мужа стала тёплой. Он сжал её ладонь. Ануш открыла глаза и увидела его молодым, черноволосым, весёлым.

— Ты догнала меня. Идём вдвоём?

— Как всегда…

Их похоронили вместе на центральном кладбище города, которое уже было «закрыто». Но власти пошли навстречу уважаемому человеку, Аракеляну Араю Александровичу и выделили место. Вечером, на поминках, которые организовал Леонид с помощью Захара, к Араю подошёл дядя Ваня и со слезами на глазах сказал:

— Мне будет не хватать твоего отца, а нашим девушкам — Ануш. Они подружились. Мария так хлопотала, шила наряды… Арай, отец просил передать тебе: «На сороковой день пусть сын станцует «Берд». Мы с матерью увидим это. Для нас». Так он сказал. Будто знал, что уйдут вместе…

Шёл ливень. Пожилые люди сидели под навесом, за деревянным столом. Они смотрели, как мужчина в чёрном костюме, такой же рубашке и галстуке танцует по лужам, защищая свою крепость, дом, родных и близких. Никто не видел его слёз, которые прятались в дорожках дождя. Природа плакала вместе с ним. Арай танцевал без музыки, отдавая всего себя каждому движению и вздоху. А ему хотелось кричать от горя и тоски.

На последних, неслышимых ударах барабанов, на заключительном взмахе руки вдруг выглянуло солнце, пробившееся сквозь стену воды и озарившее старый двор. Все бегом выскочили из-под навеса, встали вокруг Арая и посмотрели наверх. Дождь лил, смывая слёзы друзей и родных, солнце дарило свои лучи, словно посылало привет и благодарность…

Но всё это будет потом, через год. А пока никто из них не знал, что ждёт впереди. Они вместе готовились к первому осеннему дню, такому важному в жизни маленького Сандро.

— Хорошо, что сегодня суббота, — сказала Тамара, присев на корточки перед Сашей и поправляя ему галстук. — И погода хорошая, тёплая, солнышко светит.

— Я волнуюсь, — тихо сообщил ей мальчик. — Хоть и познакомился с некоторыми ребятами, когда мы с тобой ходили к учительнице, а всё равно волнуюсь.

— Это нормально. Так со всеми бывает — первый раз же идешь в школу. И другие дети тоже переживают. Сначала только, а потом подружитесь, будете друг другу помогать, изучать что-то новое каждый день. Это же интересно! Придёшь из школы, и мы вместе с папой станем слушать твои рассказы.

— Да вы и так всё знаете. Вам же неинтересно будет, — со вздохом негромко сказал Саша.

— Почему? Да ты что! Я всегда любила учиться, вот теперь с тобой пойду в первый класс. Моя-то школа была давно.

— Вы готовы? — спросил Арай, заходя в комнату. — Я уже вниз сбегал. У подъезда все ждут первоклассника. Цветы не забудь, Сандро.

— Пап, у нас с тобой костюмы одинаковые.

— Я специально надел тёмно-синий. Вдруг меня перепутают с учеником, и тогда я смогу проникнуть в школу вместе с тобой.

Тамара хмыкнула, поправляя белый воротничок светлого платья.

— Нет, пап, у тебя ничего не получится, — уверенно произнёс сын. — Ты же не побрился.

— Эх, точно! Я забыл. Ну, хоть рюкзак твой до школы донесу, можно?

— Можно. А я понесу цветы. Правда, они красивые? — спросил он Тамару.

— Очень! Такой необычный цвет, светло-оранжевый. Учительнице понравятся твои розы… А Коржик останется дома, понятно тебе, маленький рыжий баловник?

Они спускались по лестнице, а ей вспоминались прошедшие недели, насыщенные событиями и переживаниями. Она старалась не показывать мужу, что предстоящий суд наводил на неё панический ужас. Даже ночью иногда просыпалась от страха, казалось, что Сашу у них отобрали. Тихонько пробиралась в его комнату, проверяла мальчика и только потом могла расслабиться. За день до суда Араю позвонила его бывшая жена и сообщила, что подписала все документы об отказе от сына; перевела половину суммы Ануш, как и обещала. Он не стал ни о чём с ней говорить, потому что юрист предупредил о кознях со стороны матери Ларисы, видимо, окончательно потерявшей разум. Тамара узнала, что бывшая семья Арая развалилась, каждый жил отдельно, в собственной квартире, и они не общались между собой. Об этом ему сообщил юрист, державший под контролем всю информацию: Лариса купила среднему сыну квартиру, куда он и съехал из жилья бабушки, а саму бывшую тёщу Арая еле-еле удалось вернуть на её же законные квадратные метры. Из-за этого она периодически впадала в «неустойчивое состояние», начинала названивать всем и угрожать.

Но беспокойство Тамары было связано не с ними, а с маленьким мальчиком, который должен был узнать, что мать отказалась от него. Документы ещё предстояло оформить, и на это уйдёт длительное время, но сообщить ребёнку надо было уже теперь. К её изумлению, он не очень расстроился. Повздыхал немного, сидя в своей комнате, пропустил любимые мультики, однако ни одним словом больше не обмолвился о женщине, которая его родила.

Семейная жизнь постепенно входила в свои рамки. Арай по-прежнему много работал и уставал, но старался не задерживаться долго, спешил домой, где его встречали жена и сын. Приятные летние вечера в старом дворе дарили силы и желание сделать больше для пожилых людей, не пожелавших переселяться в новые кварталы. Родители быстро влились в коллектив, отец крепко подружился с дядей Вано, помогал ему ходить, подавал трость, которую сделал Саша под руководством Копалыча. Ануш одинаково ровно общалась со всеми, не выделяя никого. Она с удовольствием участвовала и в швейных делах Марии, и в учительских — Анны Ивановны, и в наблюдательных — Фроси. А с Софико её сблизила дружба их супругов.

Араю же вспомнился недавний разговор с матерью, когда она сообщила ему, что старый дом с огромным фруктовым садом оформлен на него.

— Ты же говорила, что выставила его на продажу, — удивился он. — Да и как, когда я смогу за ним присматривать? Дом же требует внимания, иначе…

— Там пока живёт племянник со своей семьёй. Они поддерживают дом в хорошем состоянии. Я не смогла его продать. Это же предательство какое-то по отношению к прошлому. Так что, сын, наследство у тебя богатое, — сказала Ануш и засмеялась. — Когда-нибудь съездите туда все вместе. Сандро там точно понравится.

Арай не стал спорить, поняв, что это важно для родителей…

— Гляди-ка, Шурка, все тебя встречают, — с улыбкой глядя на соседей, сказал он сыну. — Сейчас пойдём на школьную линейку, каждый вспомнит своё детство и юность.

Тамара смотрела на шляпки разных фасонов, бусы, браслеты, шикарные наряды тётушек, которые сидели на скамейках или стояли вокруг деревянного стола. Они беседовали, ожидая выхода маленького первоклассника, единственного на весь двор. Тут были и родители Арая, и дядя Ваня, которому непросто давались прогулки.

— А что, все пойдут со мной? — с опаской спросил Саша. — Нас же много. Другим родителям не хватит места.

— Всем места хватит, — ответила она. — В этой школе мало учеников осталось. Того и гляди, закроют совсем. Но вполне возможно, что ты успеешь её закончить, прежде чем нас всех расселят в разные районы.

— Далеко ты заглянула, — шепнул ей Арай. — Можно хоть сейчас переехать в большую квартиру, но мы же не сможем без этого старого двора и его жителей, правда?

— Конечно, не сможем, — согласилась Тамара. — Зачем искать чего-то другого, отказываясь от лучшего? Всё, нам надо спешить, а то уж Егория, наверное, заждалась. Вчера прибегала во двор, спрашивала, придёт ли Саша в школу; она уже сообщила нам, что познакомит его со своими друзьями, и они все вместе будут дружить.

— Девчонка-мотор, — закинув рюкзак на плечо, засмеялся он, подхватил жену под локоть и взял сына за руку. — Сандро будет уравновешивать свою подругу.

— Да, за ней нужно присматривать, — серьёзно кивнул Саша, крепко держа букет.

— А сегодня, чуть позже, когда вернёшься из школы, мы поедем с моими друзьями на Галичью гору. Там такой простор! Красотища!

— А у них дети есть?

— Есть, и много, разных возрастов.

Они подошли к пожилым людям, улыбавшимся мальчику. Фрося, которая теперь видела всё и всех, но продолжала носить тёмные очки, сказала:

— Арай, передай от меня благодарность Захару и его Ирме за цветы. Он мне привёз такие красивые подарки от неё, теперь приятно будет на балконе посидеть и без бинокля.

— Да не может этого быть! — воскликнула Софико. — Захар излечил тебя от слежки?

— Может, не совсем, но есть надежда.

— Ой, девочки, — громко зашептала Мария, — я, как только вижу этого великана, прям трепещу вся.

— Вот и я-то, — тихо согласилась Фрося, вызывая всеобщий смех. — Да ладно вам! Он же мне, как внук.

— А я? — задал вопрос Саша.

— И ты тоже. Тебя мы все обожаем, сын полка. Идём? Кто с нами? В общем, кто в силах, выдвигаемся, — скомандовала самая маленькая тётушка. — Ать-два, да, Копалыч?

— Точно…

Арай и Тамара медленно шли по направлению к старому зданию школы, откуда доносилась весёлая музыка, шум, детский смех. Издалека виднелось разноцветное море цветов, большие белые банты девчонок, высокие мальчишки единственного выпускного класса.

— Представляешь, я волнуюсь, — сказал он, обращаясь к жене, — словно сам впервые иду в школу. За Сашку переживаю, он так и не научился громко говорить, да и не любит много разглагольствовать.

— Ничего страшного. Мужчина и не должен быть болтливым. И громко — тоже необязательно. Если захочет стать командиром, научится. — Она помолчала, наблюдая, как мальчик, ставший ей сыном, важно шагает чуть впереди всех. Потом взглянула на Арая и чуть прищурилась, словно примеривалась. — Я недавно задала ему вопрос, каким бы он мог стать старшим братом? Хочется, чтобы Сандро не боялся, вспоминая своих…

— Думаешь, он вспоминает? — чуть нахмурившись, спросил Арай. — Не надо бы. Я, честно говоря, надеюсь, что он совсем забудет… Постой. А почему ты решила задать ему этот вопрос?

Тамара засмеялась.

— Я не знала, как тебе сказать.

— Что сказать? Что, Тамрико? — Он совсем разволновался, остановился, повернул её к себе лицом, заглянул в глаза. — Это то, о чём я подумал?

— А о чём ты подумал?

— Тамара! — взмолился Арай.

— Да, — шепнула она, — я беременна. И очень волнуюсь, как ты отнесёшься к этой новости.

Арай прижал жену к себе, не обращая внимания на удивлённые взгляды спешивших к школе людей. Долго не мог ничего произнести, до того сдавило горло. Тамара замерла в ожидании.

— Я счастлив, — наконец-то прошептал он, целуя её в макушку. — А какой срок?

— Вспомни, когда ты танцевал? Дядя Ваня тогда поставил для тебя ту музыку, и ты…

— Это был последний день отпуска. Значит, примерно полтора месяца? А кто-нибудь ещё знает?

— Нет. Только ты и я. Ну, и Саша обрадовался быть старшим братом, младшим он быть не согласен. Предложил мне подумать над тем, чтобы «не братика, а сестрёнку приобрести». Я чуть не рухнула…

— Тамара, я счастлив. Чего ещё может пожелать мужчина в этой жизни?

— А возраст, Арай? Мы не молоды уже.

— О чём ты говоришь! Даже не думай об этом. У любви нет возраста. Наша девочка будет любима всеми: бабушками и дедушками, самым заботливым старшим братом, старым двором, Коржиком, Васькой… Тамара, как же я счастлив.

— Всё-таки не зря я тогда решила вымыть окно.

— Точно! Если бы я не пошёл через этот двор, даже страшно сейчас представить…

— Не представляй. Мы есть, мы вместе, мы счастливы!

Конец.

Больше книг на сайте — Knigoed.net