Спасибо за обман

Глава 6

Пробуждение было быстрым, она чувствовала себя отдохнувшей и бодрой.

— Вставай-вставай! — пропела в зале Мария. — Пора приводить себя в порядок. С макияжем не переборщи. Я уже была в ванной, причёску сделала, скоро буду одеваться. Девчонки уже звонили, тоже торопятся к нам. Вставай, Тамрико, дел полно! Хорошо, что жара ушла, иначе тушь потекла бы.

Она говорила и говорила, шуршала чем-то в комнате, отвечала на звонки.

«День начинается. Боязно почему-то стало, не по себе как-то. Грустно! Мы же занимаемся обманом. Да, я понимаю, что всё это действо только из-за Сандро. Значит, можно? Или это у меня волнение невесты началось? Не поздновато ли спохватилась? Отставить сомнения! Родители приедут, надо выглядеть счастливой, и пусть потом будет… А что будет, никто не знает».

С этими мыслями Тамара начала свадебное утро. Она еле успевала за своей наставницей. Чуть позже к ним присоединились Софико, Анна и Фрося. Но пришли они в обычной, повседневной одежде, объяснив это тем, что не хотели испачкать или помять праздничные наряды.

— Ой, девочки! — восхищённо прощебетала тётушка Фрося. — Во дворе такое делается! Вы не видели? Там же настоящий шатёр устанавливают, большой, просторный. Молоденькие мальчики в темных брюках и рубашках так и снуют с коробками, а некоторые уже в белых жилетах и с бабочками.

— Как ты всё разглядела-то? — усмехнулась Соня. — У тебя только один глаз видит.

— Так я этим глазом и смотрела, а потом к другому бинокль прикладывала. Да вы просто себе не представляете, какое это счастье снова увидеть мир! Говорят порой «хоть бы одним глазком», вот теперь я понимаю, что это значит. Господи милосердный, дай здоровья и счастья нашему доброму и щедрому Араю. Если бы не он… Ой! Совсем забыла сказать! Там всем руководит огромный дядька с бородой, вот просто огромный, как медведь на задних лапах. Эти мальчики-официанты уважительно называют его Леонидом Петровичем. И рядом с ним такой же, только молодой мужчина, у которого ручищи, как у… даже не знаю, с чем сравнить. Его Лёнечка кличет Захаром, сынок его, наверное — до того они похожи. Вот это имена! Девочки, какие же они красавцы!

— Фрося, успокойся, — миролюбиво сказала Анна, глядя на смеющихся подруг. — Ты прямо слюни распустила на мужчин. Забыла, сколько тебе лет?

— А какой теперь год? — выпрямив спину, спросила самая маленькая из всех женщин.

— Боже, дай нам силы, — пробормотала Мария, утирая слёзы от смеха и осторожно расправляя фату на манекене. — Всё ясно с тобой, Фрося. Памяти нет, но на мужичков заглядываешься.

— Так оно и к лучшему. Хоть поглядеть, это же не потрогать. Подумаешь, чуть за семьдесят…

— Кхе-кхе, — наигранно закашлялась Анна.

— Ладно, согласна, чуть за восемьдесят, но женщина всегда остаётся женщиной, до последнего вздоха, если она счастлива… Ой, какое платье, фата! Машенька, ты просто волшебница, а Тамрико самая красивая невеста.

Все повернулись к невесте, нервно теребившей пальцами кусочек белой ткани. Она понимала, что тётушки стараются для неё, дарят смех, уверенность, делятся своим настроением, но чувствовала такое волнение, что готова была разрыдаться.

— Сама не знаю, что со мной. Я боюсь надевать фату. Внутри всё дрожит, плакать хочется.

— Не вздумай! — строго сказала ей Соня, а потом тихо добавила, покачивая головой. — Ты невероятно красивая, Тамрико. Честно? Я никогда не думала, что ты такая стройная. Всегда в брюках, шортах, и не поймёшь ничего, а тут…

Платье из белого шифона было сшито строго по фигуре. Длинное, с небольшим шлейфом, расшитое жемчужинами, оно выглядело воздушным за счёт простого верха. Бретели открывали руки и плечи, глубокий и широкий вырез доходил строго до округлостей груди, не давая возможности разыграться воображению. Спина тоже была открыта по лопатки. Свадебное платье подчеркивало тонкую талию Тамары дорожками жемчужин, словно стремившихся соединиться в самом узком месте фигуры.

— Сказочная красавица, — прошептала Анна. — Платье белое, но кажется, что немного с розовым отливом, да?

— Это я специально сделала такую основу, — пояснила Мария. — Будто под шифоном ничего нет, сразу тело. Чувственно же получилось?

— Да, — хором ответили подруги.

— Так, а теперь оставим невесту. Тамара, не хочешь надевать фату, не надо. Это твой день. Только, наверное, волосы собери в высокую причёску, открой шею. Всё, девочки, нам тоже надо время, чтобы нарядиться. Аня, я к тебе…

В квартире стало очень тихо, лишь из подъезда доносился весёлый гомон подруг.

Она смотрела в окно, медленно укладывала волосы, скалывая их шпильками с жемчужными бусинами. Старалась сдержать себя и не подойти ближе, чтобы не видеть приготовления к свадьбе, но звуки всё равно долетали. Руки сами взяли фату, потом опустили вниз, снова подняли вверх и замерли.

— Что я делаю? — прошептала Тамара. — Фата, белое платье, как у настоящей невинной невесты — разве это правильно? Или нам необходимо сыграть всё по-настоящему, чтобы ни у кого не закралось сомнений в реальности нашего брака? А у кого оно может появиться? Не придёт же сюда его бывшая жена. Тогда зачем? Обманываю всех своих соседей, родителей. И его обманываю.

Она настолько погрузилась в размышления и переживания, что не заметила, как приколола фату к причёске, расправила воздушную ткань за спиной и надела тонкие, почти прозрачные перчатки выше локтей. Всё это делалось автоматически, а мысли были далеко, рядом с маленьким молчаливым мальчиком и его немногословным отцом.

Прикосновение чего-то теплого к плечу оказалось таким неожиданным, что Тамара вздрогнула и резко обернулась. Короткая фата, как снежный вихрь, метнулась за ней и улеглась на одно плечо.

— В чём ты меня обманываешь? — тихо спросил Арай, стоявший совсем рядом. — Если, конечно, ты говорила обо мне.

— О тебе, — растерянно ответила она. — А что ты здесь делаешь?

— Я долго ждал тебя. Все уже собрались, регистратор вот-вот подъедет, Шурка извёлся: крутит головой в поисках своей Тамрико. Нам пора идти. Или ты передумала? — Он помолчал немного, пристально вглядываясь в её глаза. — О каком обмане шла речь?

Ему на мгновение стало страшно: «А вдруг опять лишь материальная заинтересованность во мне? Нет, не может быть. Только не она. Нет. Тут что-то другое».

— Всё так быстро закрутилось, — пожав плечами, запинаясь на каждом слове, начала говорить Тамара, — а я почти ничего не знаю о тебе.

— Спроси, о чём хочешь, я отвечу.

— Ты православный? — вдруг вырвался вопрос, которого и на уме-то не было.

По тому, как округлились её глаза от удивления собственному любопытству, Арай понял, что не это беспокоит Тамару, и улыбнулся.

— Да, православный.

— А в том браке венчался? — ещё больше поражая странными фантазиями себя и его, продолжила спрашивать она.

— Нет. Не было в мыслях ни у меня, ни у неё. Тамара, скажи прямо, что случилось? Ты такая красивая, что мне сложно сосредоточиться и вести серьёзные разговоры. Ускользает нить и суть. Не тяни, говори.

— Я обманула тебя, — чётко и спокойно произнесла Тамара, будто подписывая себе приговор, и кивнула в подтверждение своих слов. — Я согласилась выйти за тебя замуж не из-за Сандро, вернее, не только из-за него. Твоё предложение было совершенно неожиданным, я сама в тот момент хотела сказать, что тебе надо найти женщину, готовую помочь в решении проблем и стать твоей женой — на время. Но ты опередил меня. А я… ты… у меня к тебе есть… не могу сказать.

Она вздохнула и подняла руку к фате, будто собиралась снять её. Но Арай остановил, перехватив это движение, и заглянул в голубые глаза, наполнявшиеся слезами.

— Правильно ли я понял, что у тебя ко мне есть… симпатия? И твой обман состоял в том, что ты захотела настоящий, а не фиктивный брак?

Говоря всё это, он обнял её другой рукой и притянул ближе к себе. Тамара затаила дыхание, но согласно кивнула, подтверждая его догадки.

— И что плохого в этом обмане? Я полный дурак, что не сказал тебе сам… Отвык говорить о чём-то кроме работы. Прости, Тамрико. Не буду и сейчас ничего придумывать, скажу только, что очень, очень рад твоему обману. И ты гораздо смелее меня. Или умнее. Сандро, конечно, не повод для того, чтобы жениться, но он стал тем маленьким чудом, которое соединило нас, надеюсь, навсегда. Он ждёт внизу, когда мы появимся. Мы должны оправдать его надежды. И наши.

— И наши? Не только мои? — всё ещё сомневаясь, спросила она.

Вместо ответа Арай дотронулся пальцами до её подбородка, приподнял выше и поцеловал сжатые от волнения губы. Его прикосновения были нежными, мягкими. Тёмно-карие глаза смотрели так пристально, что у Тамары закружилась голова. Ей хотелось утонуть в этой мягкой мгле, увидеть, как она расцветится золотыми искрами счастья.

Она ответила на поцелуй, разрешив себе всё. Чуть прихватила его нижнюю губу, провела языком, сразу почувствовав, как крепко рука Арая прижала к себе, а потом нежно прошлась по спине, погладила шею.

— Тамрико, ты понимаешь, что мы опаздываем на собственную свадьбу? — шёпотом спросил он, обжигая её горячим прерывистым дыханием, продолжая целовать, оставляя розовые следы на светлой коже.

— Не опоздаем. Уже идём, — мечтательно ответила она, так же смело прижимаясь к нему. — Ты даже побрился ради такого события? А всё равно колешься.

— Что поделать? Такова моя природа. Но скажу тебе по секрету: на груди у меня нет волос.

— Да? — покраснев, удивлённо спросила Тамара. — Я проверю, не обманываешь ли ты.

— Обязательно проверишь. Сегодня.

Они уже были перед дверью, когда Арай вдруг остановился и тихонько хлопнул себя по лбу.

— Ты меня так закружила, что я чуть не забыл о подарке. — В его руке появилась бархатная длинная коробочка, из которой он быстро извлек тонкое жемчужное ожерелье. — Надень, пожалуйста. Я не знал, в каком платье будет моя невеста, но оказалось, что угадал. И ещё букет — мне показалось, что незабудки очень подходят к твоим глазам. А теперь идём?

— Бежим!

Как только они вышли из подъезда, чуть запыхавшись от быстрого спуска, их встретили овациями, смехом и даже свистом. Тамара удивлённо окинула взглядом всех присутствующих, выискивая среди пожилых людей «соловья», но они сами выглядели ошеломлёнными. Большинство голов повернулось в сторону крупного молодого мужчины в светлой рубашке с закатанными рукавами, который быстро убрал пальцы от лица и посмотрел в сторону с невинно-задумчивым видом, словно это не он только что оглушил всех разбойничьим свистом.

— Кто это? — испуганно прошептала она, прижавшись к Араю. — Он такой огромный! На нём рубашка сейчас лопнет. Боже, а там, у стеночки ещё один стоит, такой же гигант! Это, наверное, про них тётя Фрося говорила. Бедные тётушки! Напугались же.

Старший мужчина, о котором говорила Тамара, одетый в тёмные брюки и неброский голубой джемпер, подчёркивающий его мощную фигуру, укоризненно посмотрел на молодого, покачал головой и улыбнулся. Даже на расстоянии, казалось, можно было увидеть ту доброту, которой светились его глаза.

— Это мои друзья. Тот, что постарше, Леонид, а второй — его сын, Захар. Именно Лёня взял на себя полную организацию и подготовку нашей свадьбы.

— О! Да он настоящий волшебник? Или Дед Мороз? Исполняет желания?

— Можно и так сказать, — с улыбкой ответил гордый за своих друзей жених, — а вообще, он хозяин гостевого дома в городе, да и ещё несколько подобных заведений в его владении. Захар работает охранником при… ну, это неважно. Идём к столу регистратора, там Шурка нас ждёт. Он мой самый главный помощник.

— Как это?

— Скоро узнаешь.

Пока они шли, Тамара рассматривала такой родной, но ставший незнакомым двор, посреди которого раскинулся большой белый шатёр, аккуратно расположившийся между деревьями. Его полотняные стены слегка шевелились от слабого ветерка, создавая эффект воздушности, словно шатёр парил над зелёной лужайкой. Туда-сюда сновали парни-официанты, не обращая внимания на готовившуюся свадебную церемонию. Площадка для танцев была окружена плетёными скамейками. Оставалось только изумляться тому, как всё продумал организатор, зная, что среди гостей будут пожилые люди. А из окна первого этажа негромко зазвучала нежная мелодия старой пластинки с шуршанием и потрескиванием:

«…Как будто парус кораблю,

Три слова: «Я тебя люблю».

Какие старые слова,

А как кружится голова,

А как кружится голова…»

Тамара чуть сильнее сжала мужскую руку, получив в ответ такую же ласку.

— Я попросил Леонида, чтобы не ставили арку, — тихо сказал Арай, — это как-то не подходит к нашему двору, слишком современно. Согласна? Или…

— Согласна, здесь ей не место. Но там стоят невероятные трёх- или четырёхъярусные вазы с цветами, смотри! Там вода разбрызгивается, и радуга, кажется, появилась! Сказка просто.

— Это творчество Ирмы, жены Захара. Она мастерица, может сделать из старого башмака необычную клумбу. Но её саму почему-то не вижу.

— А вот и мама с папой. Ой, папа в военной форме!

Сбоку от регистратора стояли Зинаида Петровна и Николай Палыч, державший за руку Сашу. Маленький мальчик, одетый в настоящий светло-серый костюм-тройку с бабочкой, смотрел во все глаза на своего отца и Тамару. На его личике появилось восхищение, восторг; он чуть-чуть помахал рукой, в которой была зажата бархатная коробочка. Тамара почувствовала, как в горле запершило.

«Самые дорогие люди здесь! Мама, папа, Сандро, а ещё мои любимые старики. За что мне такое счастье?»

Арай заметил её состояние, осторожно приобнял и прошептал:

— Всё хорошо, Тамрико? Улыбнись своей волшебной улыбкой!

Она посмотрела на него сквозь слёзы и рассмеялась.

— Всё просто прекрасно!

— Ты готова стать Тамарой Николаевной Аракелян?

— Ух ты! А звучит! Готова, Арай Александрович. Только скажи, эта выездная церемония бракосочетания равносильна ЗАГСу? Или надо будет ещё и туда ехать?

— По секрету: надо было бы ехать, но Лёня договорился.

— У меня нет слов…

Саша деловито направился к ним и, встав между отцом и Тамарой, взял их за руки, причём важная коробочка оказалась со стороны Арая.

— Не положено так, — строго сказала регистратор, — вы должны вдвоём стоять.

— Нам сегодня можно всё, — спокойно произнёс Арай суровым голосом директора, — и если мой сын захотел стоять с нами, значит, так и будет.

Представитель ЗАГСа помолчала несколько секунд, но потом взглянула в глаза ребёнку и кивнула. Она зачитала стандартную речь, спросила о согласии брачующихся, потом уточнила о замене фамилии, пригласила проставить подписи в журнале, объявила жениха и невесту законными супругами. Всё торжественное мероприятие проскочило так быстро, что Тамара не успела опомниться. И как бы ни старалась отделаться от ощущения формализма, ничего не получалось.

«С другой стороны, лучше быстрее отпустить незнакомых людей и остаться только с родными и близкими», — думала она, разглядывая официального представителя городской службы, которая очень старалась хотя бы голосом подчеркнуть важность момента.

Тамара пришла в себя, когда молодым предложили надеть друг другу кольца. Внимание всего двора переключилось на Сашу. Он забрал коробочку у отца, встал перед молодожёнами, открыл её и протянул Араю. Смущённо улыбнулся и потом резко кивнул, словно требуя, чтобы отец взял кольца.

— Спасибо, сын, — негромко, чтобы слышно было только им, троим, сказал Арай. — Ты мне очень помог.

Мальчик сделал пару шагов назад и сложил руки за спиной, наблюдая, как его отец и Тамара надевают друг другу кольца.

— Оно такое красивое, — прошептала она, чуть растопырив пальцы и рассматривая широкую белую полоску металла без всяких камней, гравировок и оттенков. — Так подходит к моему первому колечку! Теперь у меня обе руки окольцованы. И у тебя точно такое же.

— Я хотел, чтобы все издалека и сразу видели, что я женат. Я горд этим. И на тебя пусть никто не бросает взглядов. Ты только моя.

После этих слов Тамара забыла, где находится, смотрела в глаза своему мужу, который чуть наклонился и прикоснулся к её губам.

Саша тут же закрыл глаза руками, но потом раздвинул пальчики и подсмотрел за взрослыми. Все вокруг замерли на мгновение, и вдруг — хоровая волна:

— Горько! Горько!

Мальчик вздрогнул и бросился к родителям Тамары.

— Не бойся, Сандро, — взяв его за руку, сказал Николай Палыч; и Зинаида Петровна погладила по чёрным волосам, одновременно прикладывая платок к глазам. — Это так говорят, чтобы жизнь у этой семьи была сладкой. Все люди радуются за них.

С разных сторон звучали поздравления и пожелания, Тамара и Арай смеялись, обнимали друзей и близких.

— Торжественную часть объявляю закрытой, — прогремел над головами голос Леонида. — Пожалуйте к столу, гости дорогие. А танцы чуть позже.

Невеста оглянулась в поисках своих подруг. Они стояли рядышком и кивали ей. Мария показала большой палец, поднятый вверх. Она, как всегда, была неотразима: тёмное платье в крупный горох, с обнажённым плечом, чёрные и белые браслеты украшали руку, красивый тюрбан на голове и — сияющая хитрая улыбка. Рядом, с высоко поднятым подбородком стояла София. На ней было чёрное платье с любимым жёлтым шарфом и жемчужным ожерельем. Её гордая осанка подчёркивала значимость момента. Анна оделась в белую блузку и по-прежнему напоминала учительницу. Лишь её седые волосы, собранные в высокий хвост, отличались от привычного образа. Смущённо приподнятые руки и добрая улыбка были обращены то к молодожёнам, то к Фросе, которую было не узнать. Тамара подумала о том, что тут, без сомнения, приложила старания Мария. На самой маленькой тётушке было платье в зелёных тонах; квадратное украшение, похожее на малахит, держалось на крупной, многорядной тёмной цепи; в ушах маленькие серьги-гвоздики; на голове светло-оливковый шарф в тонкую полоску, сложенный чалмой, из-под которой почему-то не выглядывала привычная рыжая чёлка. Теперь волосы были благородного седого цвета. А глаза скрывались за красивыми очками в чёрно-зелёной оправе.

— Бесподобны! Они просто очаровательны, — сказала Тамара Араю. — Посмотри, какие красавицы наши тётушки.

— Да, глаз не отвести. Жаль, что трое из них одиноки.

— Вдовы. Что тут поделаешь? Мужчины живут меньше. А я помню их мужей.

— К столу, молодожёны, — беспрекословно провозгласила Софико. — Арай, а твои большие друзья?

— Нет-нет, вы уж без нас, — сказал подошедший к ним Леонид. — Мы там всё помещение займём. Арай, я тут оставлю за главного…

Захар стоял позади отца и краем глаза наблюдал, как к нему осторожно подкрадывалась старушка в зелёном наряде. Она показалась ему очень маленькой, словно подросток. Стараясь скрыть улыбку в бороде, он делал вид, что ничего не замечает.

— Они настоящие? — услышал Захар вопрос, заданный шёпотом.

— Что именно? — так же тихо спросил он.

— Руки, бицепсы или как они там называются.

— Совершенно настоящие, без примесей и надувательств.

— Да вы что! — изумилась Фрося, разглядывая гостя. Она смотрела на него снизу вверх и как-то боком, из чего Захар понял, что пожилая женщина видит только одним глазом. — А у вас бабушка есть?

— Нет. Из взрослых родственников у меня только отец.

— У меня вообще никого нет, только вот подруги и соседи. Может, вы к нам ещё придёте в гости?

— Обязательно придём, — кивнул он, понимая, как сложно одиноким старикам. — Я Захар, а этот большой мужчина Леонид. Главное, чтоб мы вам не надоели.

— Ой, что такое вы говорите…

Арай хотел спросить, сколько он должен Леониду, но тот его опередил:

— Это подарок от наших с Захаром семей. И не спорь. На самом деле тут не такие большие суммы вложены. Ирма подключила свои возможности, она же совладелица нескольких ресторанов в городе. Шатёр, столы, стулья — это её заслуга. Она меню составляла, сказала, какая пища нужна старикам. Стефания помогала, следила за упаковкой и доставкой. Всем гостям должно понравиться. Алкоголь тоже разный, на любой вкус, напитки, вода — мои ребята тут присмотрят, уберут, что останется по коробкам. Короче, не думай о мелочах, всё под контролем, Арай. У тебя сегодня важное событие. А когда на природу поедем, сынишку бери с собой, с нашими детьми познакомим, у нас их много, всех возрастов. Давай, удачи. Мы поехали.

— Спасибо, Лёня. Разберёмся…

Саша сидел за столом между родителями Тамары, близко к отцу. Когда гости начинали приговаривать, что им горько, он сразу закрывал ладошками глаза. Ему нравилась эта игра. Мальчик реагировал на вопросы; как мог, объяснял свои скромные желания, и «дедушка с бабушкой» его понимали. Если бы он не молчал всё время, никто не обратил бы внимания, что у него есть какие-то проблемы с общением. Анна Ивановна через стол тоже с ним разговаривала, спрашивала, придёт ли он завтра на занятия.

— Анюта, мы ждём их завтра к нам в гости, — сказала Зинаида Петровна, — перенеси уж уроки на понедельник. Там Сашу Васька заждался. Ходит на улицу, мурчит, зовёт друга.

— Это очень даже хорошо, — кивнула понятливая учительница.

Тамара чувствовала, что никогда в жизни не была так счастлива. Здесь были самые дорогие её сердцу люди, лишь брат не смог отпроситься со службы. Вспомнив о нём, увидела, как раскрылся полог шатра, и парень-официант подошёл к ней с букетом белых роз, внутри которого была вложена карточка.

— Не забыл свою младшую сестрёнку, — прошептала она дрогнувшим голосом. — Так приятно.

А следом заглянул высокий светловолосый мужчина. Увидев его, Арай встал и позвал:

— Роман, заходи, как я рад. Ты один? А Галка?

— Да я на минутку, просто заехал поздравить отпускника-директора. — Он представился Тамаре, витиевато пожелал счастья и вручил огромный, с него ростом букет, который еле нёс парнишка-курьер. — Не буду отвлекать ваших гостей. Арай, на минутку выйдешь?

Как только оказались за пределами шатра, Роман без слов сунул конверт в карман другу.

— Это от нас с Галкой и огромный привет от неё. Целовать тебя не буду, уж извини. Появляться здесь ей не разрешила Анна Сергеевна. И вообще всех наших предупредила, чтобы были без женщин. Не знаю, с чем это связано, но ослушаться никто бы не осмелился. Как Валера выдерживает такой прессинг, загадка… Кстати, деньги твоему подопечному поступят уже на следующей неделе. Ты его предупреди, а то плохо станет старику, сумма там немалая.

— А сколько, чтоб я знал, о чём с ним говорить.

— Считай сам: три с половиной года, по двадцать тысяч с чем-то в месяц. За это время несколько раз увеличивали выплату в связи с инфляцией и другими государственными дотациями; добавь пени и штрафы за просрочку платежей; моральная компенсация от завода — итого больше миллиона выйдет. Точно не знаю, этим юристы занимаются.

— Неплохо. А что будут делать с этой воровкой?

— Да там у неё полный разгром по всем статьям: сын стал виновником аварии, в которой чуть не погиб мотоциклист, а Саурина была за рулём, но скрылась с места происшествия. Если интересно, найди в интернете.

— Не хочу. Поделом ей, допросилась. Как с неё взыскивать будут?

— Она и так уже под следствием была. Сейчас добавилась ещё наша история. В общем, придётся ей продавать свой дом, ради которого и провернула эту комбинацию.

— Аферистка, — припечатал Арай. — Это ж надо было додуматься до такого: оформить «выплаты инвалиду» на другую карту. Столько времени обманывала старика. И ведь верно просчитала психологию пожилого человека: не стал бы он бесконечно направлять документы… Противно даже говорить об этом.

— И чёрт с ней. Отдыхай, ещё неделя у тебя. Или попросишь продления отпуска?

— А вы справитесь? — прищурившись, спросил директор.

Роман вздохнул, почесал щетину и засмеялся.

— Нет уж, выходи-ка ты на работу, Арай Александрович.

— Понял.

Они тепло попрощались. Глядя вслед другу, вспомнил Арай, как сидели вместе на кухне той съёмной квартиры, как готовил Роман ужин и слушал рассказ о навалившихся проблемах с работой, семьёй, руководством.

Кто-то подёргал его за пиджак, возвращая из далёкого прошлого в старый двор. Это Саша вышел со всеми на улицу, где дядя Ваня уже заводил свой патефон.

— Что, Шурка, будем танцевать? Пригласим Тамару?

Вместе подошли к невесте, стоявшей с родителями, только мальчик остался с ними. Арай предложил ей руку, и под музыку пятидесятых годов прошлого века молодожёны закружились в танце. Постепенно к ним присоединились другие пары.

— Здорово получилось, — шепнула Тамара ему на ухо. — Всем нравится, посмотри на них: счастливые, молодые!

— Я всё спросить хотел: почему у тебя нет подружек-ровесниц? Или это не моё дело?

— Почему же? — удивилась она. — Тут ничего интересного нет. Были в институте, потом все замуж вышли, семьями обзавелись, стали реже встречаться. Проблемы, уроки, садики — у всех по-разному. А потом моя работа не располагала к общению, так вся дружба и сошла на ноль. Да я не скучаю! Ты же сам видишь…

— Вижу, — прижимая её к себе и целуя руку в перчатке именно там, где блестело кольцо. — Как же я счастлив, что ты тогда запулила в меня тряпкой.

— Да я же случайно!

— Нет, это было провидение.

Сменялась музыка, танцующие приходили и уходили, появлялись соседи из другого двора, они тоже поздравляли, желали счастья и фотографировали красивую счастливую пару.

Тамаре вдруг показалось, что среди гостей мелькнул кто-то, кого она видела раньше, но разглядеть и понять, кого видела, не смогла. Ей стало беспокойно. Оглянулась на Сашу: тот сидел с дядей Ваней и «заводил пластинки», не обращая внимания на веселье. Мальчик полностью погрузился в волшебство рождения музыки «из трубы». Родители танцевали неподалёку; тётушки, устав от активных движений, отдыхали на плетёных скамейках.

— Что случилось? — спросил Арай. — Ты напряглась, ищешь кого-то? Все на месте.

— Показалось, наверное.

— Что показалось?

— Будто видела кого-то, мелькнуло лицо, но за танцующими парами не разобрала, кто это. Бывает такое иногда.

— Пойдём, присядем в сторонке, и ты осмотришься, чтобы успокоить и себя, и меня.

Тамара не стала садиться, наоборот, она прошла к самому краю танцплощадки, чтобы увидеть дальний угол двора. На улице было ещё светло, всё просматривалось до деталей. Да и тот, кого случайно заметила раньше, вовсе не скрывался. Блондин с глазами мёртвого человека, в которых не мелькало ни одной эмоции: ни жалости, ни улыбки, ничего. Он ухмыльнулся, поняв, что его заметили, но взгляд при этом остался пустым, как окна покинутого дома.

— Тамрико, ты куда направилась? — спросила София, подходя к ней. — Не забывай о том, что на свадьбах невесту похищают. Не отходи от своего жениха.

— Да-да, тётушка Софико. Побегу к нему, а то ещё кто-нибудь невзначай его у меня похитит, — сведя всё к шутке, сказала Тамара и поспешила к Араю, который отвлёкся на кого-то из гостей.

Оглянувшись на незваного гостя, заметила, что он не один: с ним был тот чёрный человек с глазами убийцы, в которых не было души.

Оба были в кожаных куртках и белых футболках. Тот, которого она сама для себя назвала Беком, выглядел хмурым; прямые брови, сдвинутые к переносице, лишь усиливали тяжёлое впечатление от новой встречи. Он не выглядел напряжённым, скорее могло показаться, что спокоен, если бы не пристальный взгляд, следивший за ней. Издалека Тамара не определила бы, какого цвета у него «косуха»: тёмно-серая или чёрная. Зато тот, фирму которого она проверяла, был одет в яркую куртку рыжеватого оттенка, с поднятым воротником, что придавало ему несколько высокомерный вид. Гладко выбритое лицо, крупный рот с большими губами, тонкий прямой нос и светлые глаза — теперь она хорошо его разглядела.

«Он всё-таки моложе меня лет на пять, ему не больше тридцати, — думала Тамара, размышляя, стоит ли говорить Араю об опасных мужчинах в углу двора. — Не буду пугать никого из наших гостей, пожилые люди начнут волноваться. А зачем? Эти двое не делают ничего плохого, просто смотрят. Что я могу им предъявить? Двор у нас проходной. Каждый может остановиться и посмотреть на праздник. Но страшно до дрожи, только я не доставлю им радости увидеть это».

Периодически оглядываясь на них, не смотрела больше ни на кого. Приближаясь к Араю, вдруг почувствовала, как тёплая ладошка крепко взяла её за руку. По насупленным бровкам Саши она поняла, что он тоже увидел «чёрного человека».

— Что, Сандро? — спросила невеста, присаживаясь перед ним на корточки. — Не обращай на них внимания, они же просто стоят, не угрожают нам. Пойдём-ка к папе, да? Он там с кем-то разговаривает; наверное, его друзья приехали.

В это время Арай обернулся к ней и с улыбкой махнул рукой, подзывая к себе. Рядом с ним стояли двое мужчин и женщина. Все трое выглядели довольными, даже счастливыми, они явно радовались за её мужа.

— Тамара, знакомься, это мои друзья. Это Герман Громов — главный строитель нашего завода, по-простому говоря. — Строгий худощавый мужчина лет сорока в сером костюме кивнул ей и сказал, что ему приятно видеть жену своего друга. — А это Анна Сергеевна…

— Просто Анна, — негромко поправила его высокая темноволосая женщина, державшая под руку импозантного мужчину чуть выше её ростом. — Никаких отчеств среди своих. Это мой супруг Валерий. И если мы с Германом и Араем работники завода, то он выбился из наших рядов.

— Не выбился, а меня выбила собственная жена, — с улыбкой глядя на неё, сказал мягким голосом он и, обращаясь к Тамаре, пояснил, — я тоже работал на заводе, но образовавшийся конфликт интересов не позволил мне…

— Всё-всё, хватит, — остановила его Анна, — или сейчас начнётся обсуждение производственных проблем. У вас такой замечательный праздник! А музыка какая! Мы хотели просто поздравить и скорее вернуться к дочке, но один танец можем себе позволить.

— Я так рад, что вы смогли приехать, — произнёс Арай, обнимая Тамару и беря сына за руку, — спасибо, нам очень приятно. А то я выглядел тут, как беспризорник или безотцовщина. Зато сын со мной!

Взрослые мужчины поздоровались с Сандро, пожав его ладошку, отчего мальчик застеснялся и убежал к дяде Ване, который менял очередную пластинку. Герман присел на скамейку и с доброй, чуть уставшей улыбкой наблюдал, как молодожёны плавно кружатся в танце, что-то шепчут друг другу и многозначительно заглядывают в глаза. Вторая пара «зажигала»: они исполняли только им ведомый ритуал, от которого у каждого, кто на них смотрел, кровь бежала быстрее, и сердце подпрыгивало. Валерий отпускал жену на вытянутую руку, потом быстро притягивал назад, обнимал за талию и вновь запускал вращение, из-за чего расклешённый подол её тёмного платья поднимался волнистым колокольчиком вокруг стройных длинных ног. Анна незаметно для всех переместила танец в тот угол двора, где находились двое в кожаных куртках. Взгляд её чёрных глаз при всяком удобном моменте впивался в почти такие же глаза Руса-Бека. Он, не мигая, смотрел на женщину, которую сложно было назвать красивой. Она была яркой, как вспышка молнии. И такими же молниеносными были её взгляды: они не прожигали насквозь и не предупреждали, но словно подписывали приговор или призывали — «рискни».

— Ты знаешь её? — тихо спросил блондин своего напарника.

— Да. А ты?

— Само собой. Да и этих мужиков тоже. Суки — директора тут собрались. Только одного не знаю, того, который с этой бабой приехал. А неплохо наша бухгалтерская крыса замуж выскочила, прикрыла свой задок… Нам надо убираться отсюда, — недовольно произнёс он. — Нет никакого желания связываться с «железной леди». Если она скажет «фас» своим безопасникам, это будет гораздо хуже, чем менты или следственные органы.

— Я знаю, — спокойно сказал Рус, не отпуская взгляд Анны. — Она не появилась бы здесь просто так. Значит, делай выводы. Это твои проблемы, я лишь исполнитель.

Валерий видел эту «перестрелку глазами» и, в очередной раз притянув жену к себе, шепнул на ухо:

— Ты и сейчас работаешь?

— Да, дорогой, — с жаром ответила она и, повернувшись к нему, на мгновение прикоснулась губами к его губам. — Так надо, ты же знаешь. Я не могу иначе.

— Знаю. И люблю тебя, Анна.

— Как и я тебя…

Теперь жёсткий взгляд её чёрных глаз прошёлся по блондину. Тот выпрямился, оттолкнулся от стены и презрительно выгнул дугой губы. Это стало единственным проявлением эмоций на его лице.

— Уходим, — сказал он второму. — Забудь этот адрес.

— Понял. Только ты не забудь сказать то же самое надутому долбоёбу. Будь моя воля, пришил бы его просто.

— Нельзя. Ты же знаешь, сестрица на него запала. А он трахает всё, что шевелится, и её заодно.

— Бабы дуры.

Покидая старый двор, где продолжалась свадьба, он всё так же пристально смотрел на Анну, которая следила за каждым его жестом. Никто не вышел победителем из этой дуэли, никто не отвёл глаз и не моргнул. Пока можно было видеть друг друга, они это делали.

Через несколько часов, когда совсем стемнело, во дворе не осталось никого, кроме обслуживающего персонала, беззвучно убиравшего следы праздника. Под руководством серьёзного молодого человека, названного Леонидом «главным», были упакованы коробки и контейнеры с едой и напитками, чтобы гости свадьбы могли продолжить отмечать это событие на следующий день. Тётушка Софико любезно предоставила свои «апартаменты» для хранения общего богатства.

Родители Тамары вернулись в деревню. Хотя их и уговаривали остаться, но они напомнили всем, что дома их ждёт целый зверинец, и оставлять без присмотра кота, кур и прочую живность нельзя. Зинаида Петровна шепнула Саше, что Васька соскучился и звал его в гости. Мальчик кивнул в ответ, словно обещал приехать.

Цветы и букеты отнесли к Анне, потому что от её квартиры было ближе всех к молодожёнам, а им точно будет не до поисков большого количества ваз. Она предлагала и Сандро забрать на ночлег к себе, но Арай не согласился отпустить сына. Уже дома, снимая праздничный костюм с уснувшего от усталости ребёнка и укладывая его спать, шёпотом объяснил Тамаре свой отказ:

— Я не говорил тебе этого. Тяжело. Может, и надо было бы сказать раньше… Саша родился недоношенным. Как сказали врачи, его мама слишком нервничала во время беременности, доводила себя до стрессового состояния, и это привело к повышенной активности ребёнка ещё в утробе. Он несколько раз запутывался и распутывался в пуповине, но на очередном УЗИ сообщили, что уже многократное обвитие. Её поставили на особый контроль из-за опасности развития у малыша гипоксии, только это никак не повлияло на поведение его матери. Скандалы, крики, слёзы — а это всё адреналин, повышенная возбудимость и для него. Роды начались неожиданно, протекали стремительно. Когда «Скорая» приехала, Сашка уже появился. Пока прибывшие медики разобрались, начали оказывать помощь обоим, прошло некоторое время… Длительная асфиксия. Реанимация. Он долго там находился под наблюдением, было подозрение на повреждение, если не сказать хуже, головного мозга. И судороги, и тремор… чего только не было. Но потом выписали, и вроде всё наладилось. Как говорил участковый педиатр: «Растёт и развивается по возрасту». Шурка пытался говорить, первое слово «папа» чуть не довело его бабушку до инфаркта. Лопотал что-то на своём языке, всегда встречал меня с работы, смеялся, старался рассказать, чем занимался весь день. Казалось, что болезнь отступила навсегда, так было до нашего расставания с его мамой. Как он рыдал, когда мне указали на дверь: то рвался в мою сторону, выворачиваясь из рук матери, то бросал в меня игрушку после её нашёптываний. Страшно было… Вот тогда и начались настоящие истерики, но даже это слово мало отражает то, что происходило. Она приняла решение, что мне не надо видеть Сашку, потому что после моих визитов резко ухудшалось его состояние и поведение. Что мне оставалось? Сейчас, когда сын со мной, ты сама видишь, он стал спокойным, всё понимает, реагирует, только не говорит. Но я надеюсь на лучшее. В общем, я побоялся оставить его на ночь у Анны: вдруг проснётся и испугается в незнакомом месте? Ещё подумает, что не нужен мне. А Шурка для меня всё! Я должен сделать его счастливым. Хочу, чтобы он забыл о слезах и страхах.

— Я понимаю, — поправляя одеяло крепко спавшему Саше, тихо сказала Тамара. — Всё правильно, так и должно быть. Он самый главный человечек для тебя, в нём смысл жизни. И мы вместе сделаем всё, чтобы он был здоров и счастлив.

Её негромкий голос подействовал на Арая успокаивающе. Он взял в руки узкую ладонь жены и поцеловал.

— Ты каждый раз так это делаешь… — вспыхнув, прошептала она.

— Как?

— Сексуально. Эротично. Страстно. Твоё горячее дыхание словно обжигает кожу.

— Но ведь этот ожог не болит? — спросил Арай, уводя её из спальни сына.

— Нет, — ответила Тамара. — Даже хочется ещё. Ещё горячее.

— Хочется, значит, так и будет. Я здесь, чтобы твои мечты и желания сделать реальностью.

— Не устанешь исполнять мои желания? — улыбнулась она.

— Нет. Только и ты не уставай.

— Это уж как получится.

— Отлично получится.

В той комнате, что теперь стала и его спальней, на подоконнике горела свеча. От любого движения воздуха её пламя танцевало, рисуя живые картинки на стенах. Мужская тень сняла с женщины фату и осторожно опустила невесомую, почти прозрачную вещицу на спинку стула. Тонкие женские руки потянулись к пиджаку и несмело потянули полы в разные стороны.

— Мы будем по одной вещи снимать друг с друга? — прошептала тень мужчины.

— Да.

— Каждая шпилька в твоих волосах будет считаться?

— Приравняем к твоим носкам…

— У меня всего две ноги.

— … и ботинкам.

Её ожерелье против его ремня, перчатки против рубашки.

— Ты не обманул, — усмехнулась женская тень, нежно проводя ладонями по его телу, — у тебя нет волос на груди.

Его руки очень медленно, словно по миллиметру и секунде отмеряя волшебные мгновения, потянули вниз молнию её платья.

— Не обманул. И никогда не обману. Верь мне.

— Верю…

Стыдливые тени перестали подглядывать за своими хозяевами, лишь слышалось в тишине короткое, частое дыхание, прорывавшееся через жар поцелуев. Пламя свечи трепетало, то взлетая вверх, то прижимаясь вниз, будто отражало то, что чувствовали люди, открывавшие для себя новое, неизведанное, такое желанное счастье. В едва различимом шёпоте не слышалось слов о любви; зато был восторг первой близости, восхищение мужской силой и нежностью, преклонение перед женской красотой и мягкостью.

Тела знакомились, чувства оживали, души сплетались.

Лишь когда начало светать, они смогли оторваться друг от друга. Тамара спала, устроившись на его плече. Её ровное глубокое дыхание касалось его шеи. От этого непривычные для него мурашки разбегались по коже, вызывая непроизвольные сокращения мышц. Женская рука медленно сползла с его груди, опустилась ниже и остановилась очень близко к беспокойному органу, который никак не хотел отказываться от продолжения. Арай улыбнулся, подумав о том, что длительный простой не повлиял на важную мужскую функцию, даже наоборот — хотелось восполнить потерянные дни и ночи. Он взял ладонь Тамары и вернул её себе на грудь, второй рукой поглаживал густые светлые волосы жены, раскинувшиеся на его плече.

«Так хорошо, что не хочется наступления утра. Но ведь всё равно скоро начнётся новый день, который принесет с собой заботы, смех, вопросы, которые надо будет решать. Я не могу отступить. Ни за что. У меня семья — жена, сын. Я должен сделать всё, чтобы они ни в чём не нуждались… Стоп. Когда-то давно эти слова не давали мне покоя. Нет, не то! Я должен сделать всё, чтобы они были счастливы. Вот это правильно. Тамаре нужен муж, а не денежный мешок. А Шурке необходим отец — настоящий, каждодневный. Но вдруг у меня не получится забрать его? Ни в коем случае нельзя даже допускать такую мысль. Мы будем вместе, втроём».

Тут же вспомнилось, что скоро приедут родители, и как сложатся теперь их отношения, не взялся бы предугадывать.

«У меня ещё неделя отпуска. Неужели прошло всего… сколько дней? Да неделю назад на меня приземлилась тряпка из знаменитого «Белого кота», а сколько всего произошло! Словно прожил не одну жизнь. Наверное, так и есть. У меня теперь много новых знакомых, и их истории уже вплелись в нашу… Приятно думать и говорить «нашу». Я не один. Больше не один».

— Почему ты не спишь? — сонно спросила Тамара, поцеловав его чуть выше груди, разгоняя волну нежности и желания.

— А как ты узнала, что я не сплю?

— По твоему дыханию.

— Ты знаешь моё дыхание? — улыбнувшись от ощущения душевного тепла, прошептал Арай и поцеловал её в макушку, а потом и в губы, потому что она подняла к нему лицо, так и не открыв глаза.

— Знаю. И не только дыхание. А вот того, который всё время приподнимает покрывало, я почти не знаю. Только несколько часов назад познакомились, но он произвёл на меня впечатление.

— Хорошее?

— Неизгладимое.

— Хочешь продолжить знакомство?

— Но тебе же надо поспать, — хитро улыбнувшись с закрытыми глазами, попыталась урезонить мужа Тамара. — Нам ведь в деревню ехать скоро, а ты за рулём будешь.

— Вот в деревне и перехвачу часок. Так ты «за»?

Не дожидаясь ответа, уже скинул с неё покрывало и медленно провёл рукой по обнажённому телу жены, вздрагивая пальцами от прикосновения к нежной тёплой коже.

— Да, — прошептала она и потянулась к нему, словно к лучу солнца, которое подарит свет и яркие краски. — Я очень «за»…