Спецкор. Любовь и тигры

Глава 20

В общем, расслабилась я, избалованная отсутствием внимания со стороны хищников, забыв, что среди них встречаются и те, что охотятся ради удовольствия, а не для удовлетворения голода. Что-то такое говорил мне Сержио… Поэтому, увидев идущий над степью коптер, действовала как учили. А зря — действия, предпринятые без обдумывания, хуже чем полное бездействие. Но это я все поняла потом, а пока в сторону степи ушла и закачалась на парашютике сигнальная ракета из аварийного набора, найденного в рюкзаке к великой радости. Гордость своей находчивостью опять же затмила всякие опасения.

Сама трубка одноразовой ракетницы, превратившаяся в сигнальный пирофакел, начала выбрасывать клубы оранжевого дыма. Прикрывая глаза ладонью с растопыренными пальцами от веток кустарников, быстренько проломилась на открытое пространство и отшвырнула ее подальше от себя.

Все эти действия не остались незамеченными, коптер лег на новый курс и буквально через минуты три завис метрах в тридцати от меня, подняв при этом тучу пыли и сдув потоком воздуха от импеллеров остатки сигнального дыма.

На борту, на фоне щита, четко выделялся знак Корпорации РУСАЛ. ГОК! Это же они меня ищут!

Наконец коптер замер, заглушив движки. Пилот открыл дверь и удивленно вытаращился, глядя, как я пританцовываю от нетерпения, одновременно пытаясь прикрыть лицо и глаза от песка, летящего из-под останавливающихся винтов.

— Оп-па! Ты смотри, какая курочка! — улыбаясь маслянистой улыбкой, заявил он.

— Добрый день, — заторопилась я, — Диана Морозова, специальный корреспондент Гугл… Я недавно была на вашем комбинате. Вы можете доставить меня туда или в любое другое место, где есть связь? Меня унесло грозой и теперь мне нужна помощь!

Дернувшийся было выходить молодой, но слегка полноватый, человек в форменной летной куртке повернулся вглубь салона и некоторое время видимо тыкал пальцами в экран коммуникатора, а потом, еще более широко улыбаясь, выпрыгнул из машины и быстро пошел в мою сторону. От его напора невольно попятилась — мне не понравился вид пилота: пятна пота на синей рубашке под курткой и испарина на верхней губе. Это все неприятно сочеталось с бегающими вверх-вниз глазками, затянутыми странной поволокой. Слова, впрочем, понравились еще меньше:

— Деточка, Диана Морозова пропала без вести три дня назад. Вчера были найдены ее параплан на верхушке скалы и визоры — в футляре у подножия. Тело не обнаружено. Сегодня в полдень поиски прекращены. Горожанина в дикой местности ищут не более суток, потом найти можно лишь останки и то — только случайно, — он на миг перевел дух и натурально облизнулся — как кот на кусок сыра. — Так что, милая деточка, Диана Морозова — мертва, хоть официально это будет объявлено только через девять месяцев. А кто ты на самом деле, тебе придётся доказать. Пока что ты никто. И отвезти мы тебя можем только в карантин для нежелающих хорошо работать на благо Компании, и для неблагодарной сволочи, вечно бегущей от своего благодетеля…

Тут я перестала пятиться и, четко глядя в левый глаз совсем уж начавшему заговариваться пилоту, отчетливо произнесла:

— Эй! Я вам не сопливая девчонка, меня знают и ищут. И у меня есть деньги — много денег. Я вам заплачу! Только отвезите меня туда, где есть связь с Ново-Плесецком.

Но все мои потуги пропали втуне — потный боров продолжал переть на меня, как танк, явно ничего не слыша. Только хохотнул в ответ:

— Конечно, заплатишь! И не один раз… каждому… — от его ухмылки начинало конкретно мутить. — И к чему деньги… какие деньги у мертвых? У тебя и так есть, чем расплатиться… И здесь, и в лагере… этим тоже что-то останется…

Тут поехала в сторону боковая дверь коптера. Правда, открылась она всего ладони на две и застряла, видимо во что-то упершись, изнутри последовал взрыв мата, и в щель высунулась еще одна рожа, заорав:

— Стоять! Некрофил чертов, хватай девку и волочи сюда! Я сегодня весел, а твоя очередь все равно в самом конце — ты же не любишь, когда шевелятся.

В ответ внутри коптера заржали, а моего преследователя слегка перекосило.

А вот дальше я поступила так, как ни за что не сделала бы раньше. Вместо того чтобы в ужасе с визгом броситься наутёк и быть через миг пойманной за шкирку уже без всякой надежды на благоприятный исход — не мне соревноваться в силе с тренированным мужиком, я открыто ему улыбнулась и, со словами — «заплатить так заплатить, всегда мечтала о стольких сильных мужчинах», шагнула вперед. Пилот от удивления так и замер на мгновение, с широко расставленными руками, оставалось только этим воспользоваться и на втором шаге ударить коленом в пах.

Слава богу, прием сработал именно так, как обещали на курсах самообороны: реакции противника вполне хватило, чтобы успеть поднять собственное колено защищая самое дорогое, но на столь легкую победу никто и не рассчитывал — моя нога резко распрямилась и носок со всего маха врезал ему по подъему стопы. И всё! Вместо попыток схватить или напасть агрессор прыгал на одной ножке, ухватив ручками пострадавшую конечность, такой удар очень болезнен, и бедолага разом забыл обо всём.

Мне именно это и нужно. Воспользовавшись тем, что ближайшая опасность временно выведена из строя, выхватила оружие и прямо через голову пилота, благо он согнулся в три погибели, дважды выстрелила по коптеру.

А вот дальше всё пошло наперекосяк уже в моих планах, если в пустой голове в этом момент действительно был план, и я не придумала его потом, задним числом. Пользуясь замешательством остальных, я специально целилась повыше, чтобы пули ударили рикошетом от потолка машины, а я могла драпануть в не такой далекий лес, где меня вряд ли поймают, если вообще будут ловить — охотники, скорее всего, просто не рискнут связываться со столь отмороженной дичью. Эти мерзавцы обычно не отличаются смелостью, и риск получить даже случайную пулю должен был их остановить.

Но все пошло не так. Во-первых, по коптеру, казалось, выстрелили из пушки — все стекла с моей стороны будто взорвались, открывая внутренности машины, да и металлические поверхности украсились какой-то рябью. Во-вторых, пилот, получивший два выстрела над самым ухом, взвыл нечеловеческим голосом и, ухватившись руками уже за голову, рухнул вперед, едва не придавив меня заодно. Пришлось отпрыгивать, и несколько драгоценных секунд были потеряны, пока я смотрела на катающегося по земле человека, верещащего при этом как недорезанная свинья, и пыталась придумать, что мне дальше делать.

Внезапно боковая дверь коптера резко сдвинулась до конца, и мне навстречу выпрыгнул одетый в экзоброню охранник. Сердце таки пропутешествовало в пятки, но на это у него имелись веские причины — я оказалась с револьвером против почти неуязвимого бойца. Благодаря экзоскелету, он намного превосходил меня в силе и быстроте, а уж оружия у него…

Револьвер, еще миг назад казавшийся грозным аргументом, явно уступал разворачивающейся в мою сторону штурмовой винтовке. Вот только, едва сделав пару стремительных шагов, закованная в латы фигура вдруг остановилась, подняв забрало шлема. Удивленно посмотрев на меня, боец произнес — «Сууука…», а потом его левая нога подломилась, и он неловко завалился назад, придавив собственные пятки. Из левого колена на несколько метров вперед била гидравлическая жидкость, как я потом поняла, а в тот момент считала, что это кровь. Мужик неловко ворочался, пытаясь совладать с враз ставшей неподъемной массой брони и сопротивлением поврежденного экзоскелета, что в моем неискушенном представлении выглядело как настоящая агония.

И опять я потеряла несколько драгоценных мгновений, разрываясь между противоречивыми чувствами. А в следующий миг, через дальнюю от меня грузовую дверь машины, выпрыгнули и моментально откатились в стороны еще два силуэта, кажущихся роботами из-за аналогичной защиты. На одном инстинкте самосохранения я стремительно рванула в сторону, совершенно неожиданно для себя, но что более важно — для охранников Корпорации, очутившись в какой-то почти заросшей травой канаве, куда я ухнула, рассадив локти и колени.

К счастью, оглушенная падением, я не успела даже встать на четвереньки, когда по верхнему краю канавы наверно сама Смерть махнула своей косой — поднятые десятками шаровых пуль столбы земли буквально превратили день в ночь, забросав меня и всю округу пучками травы и прочим мусором. Оставалось только скорчиться на дне в позе эмбриона, закрывая руками голову и стараясь заодно прикрыть глаза и уши, и ждать неминуемой смерти. Первым вернулся слух — от поднятой вверх земляной пыли видно было не дальше, чем на расстояние вытянутой руки.

— Идиот! Ты, что, ее на части разнес?!

— Вроде нет, кажется, она куда-то просто провалилась… — ответил более молодой, но гораздо более хриплый голос.

— А, точно. Тут промоина. Заходи с другой стороны, будем брать!

— Да она же Миху подстрелила!

— Заткнись! Это приказ!!! — старший пару секунд подумал и добавил весомо. — Всего лишь задела. Не той головой подумал, вот ему и поделом. А сучку брать только живой и невредимой. Понял? Зацепишь — я тебя рядом с ней раком поставлю! Она нам за все ответит…

От тона последней фразы на душе заскребли кошки, но самое главное здесь и сейчас я все же услышала — стрелять в меня не будут. Это был шанс. Потому с бесстрашием обреченной я вскочила и, отправив еще два выстрела в сторону голосов, перепуганным зайцем рванула в лес.

Надежд на спасение лес не оправдал. Он был слишком светлым, без серьезного подлеска и по нему преследователи легко гнали меня куда хотели, даже с некоторой ленцой. Все это, правда, я поняла много позднее, а пока металась из стороны в стороны между выстрелами — шаровые пули тяжелых гауссовых ружей, с которыми с помощью экзоскелетов легко управлялись охранники, поднимали столбы земли то слева, то справа, и легко расщепляли деревья толщиной в обхват. Развлечение продолжалось минут пятнадцать, пока сердце не стало колотиться в горле, и даже до меня дошло, что со мной просто играют, дожидаясь пока от страха и напряжения не упаду без сил.

Оставалось лишь принять бой, пока это было еще возможно, и я кубарем скатилась в подвернувшийся овраг, не замечая ушибов и чудом ничего себе не сломав, нырнула в переплетение ветвей рухнувших вниз деревьев. В шевельнувшиеся было кусты я всадила три оставшиеся пули, порадовавшись раздавшимся оттуда матюгам, и только после этого поняла, что натворила.

Идеальная для обороны позиция! Подойти ко мне можно было только спереди, и до ближайшего поворота не больше тридцати метров — даже ребенок не промажет, превратилась в не менее идеальную ловушку — в револьвере остался один патрон на двух моих противников — протянутая к поясу рука вместо сумочки с патронами схватила только пустоту. Где осталось это элегантное воспоминание о прошлой жизни одному богу известно.

В миг образовавшейся тишины возникла дилемма, которую очень любят режиссеры героических фильмов, но которые очень неприятно решать в реальной жизни — «подарить» последнюю пулю противнику, или стреляться самой?! Жить хотелось очень сильно, но увы, если мне улыбнется удача то, даже подстрелив одного из преследователей, в руки второго я попаду живой… И очень быстро пожалею об этом.

Мелькнула даже мыслишка, что не стоило устраивать всю эту беготню со стрельбой, так сказать «расслабьтесь и получайте удовольствие…». Но я ее отогнала подальше — может, беглую девчонку и бросили бы на самом деле в карцер… потом, меня здесь знали многие, и наверняка искали друзья, а значит, оставлять в живых никто не собирался — лишний риск.

В общем, все эти соображения автоматом возвращали меня к вопросу применения последнего патрона.

Впрочем, есть еще и стропорез… Сунув руку за спину, выдернула из кармашка ранца лезвие, так и проболтавшееся всю дорогу позади парашюта. В руки лег небольшой нож, формой напоминавший рыбку. От взгляда на волнистое лезвие по коже пробежала дрожь. Про то, чтобы перехватить этим ножиком горло самой себе, или хотя бы вены на кисти, не хотелось даже думать. Представила, как бросаюсь с опасной железякой размером с ладонь на закованного в броню охранника — как рыцарь на дракона, и чуть не начала истерически смеяться.

Но тут затишье кончилось, и пришлось падать за наклоненный ствол, пока «шарики» прошивали ветви над головой, заставляя древесину взрываться картечью щепок от попаданий. Видимо один из нападающих прижимал меня огнем, давая второму возможность подобраться на расстояние броска шоковой гранаты, или что там у них есть. Судя по всему, извечный со времен Шекспира вопрос решили за меня.

Внезапно канонада стихла, и, пересилив себя, я резво вскочила, готовясь поймать на прицел верткую мишень — наверняка стрелять перестали потому, что второй подобрался уже очень близко. Но никого не увидела. Вместо этого почти рядом, из-за поворота, прозвучал хрипловатый голос молодого — он несколько раз окликнул напарника, не стесняясь моего присутствия. Потом все опять стихло. Перенапряженные нервы натянулись струнами, а палец занемел на спусковом крючке — пришлось немалым усилием воли заставить себя расслабить кисть.

Минут пятнадцать прошло в томительном ожидании, а казалось, прошла вечность, потому что за это время ничего не изменилось. Только за поворотом слышалась какая-то невнятная возня и скрип металла с попеременным громким сопением. Что он там, в конце концов, делает? В итоге нервы не выдержали и я, подбадривая себя невоспроизводимым воплем, рванула в атаку «как на танк», с револьвером в правой и стропорезом в левой руке — пусть второй стреляет, если хочет меня остановить — чем не выход, а я попробую хоть одного достать.

Завернув за поворот, так и застыла — памятником самой себе с вытянутым вперед стволом. Дело в том, что объект, бывший моей мишенью, лежал от меня метрах в семи, причем лицом вниз, а у него на спине, в пол оборота ко мне, восседал Кроха, который сопя, пыхтя и высунув язык пытался вытащить один из своих ножей из горжета[4] бойца Корпорации. Металл скрипел, на руках и спине перекатывались бугорки мышц, но броня не отпускала лезвие, несмотря на то, что казалось еще миг — и кадавр просто оторвет человеку голову. Впрочем, трупу, а тут двух мнений быть не могло, это уже было совершенно безразлично.

Наконец, это мохнатое чудо повернулось и с легким осуждением посмотрело проникновенными карими глазами на все еще направленный на него револьвер. От красноречивого взгляда мохнатого друга, я смущенно опустила руку, засунула револьвер в кобуру, и зачем-то еще ее застегнула, после чего начала топтаться, не зная куда деть стропорез.

И тут до меня, наконец, дошло — спасена!!!

После чего с совершенно не достойным взрослой женщины писком кинулась на шею спасителю. Не знаю, чего хотела больше, наверно всего сразу — и обнять на радостях, и задушить нафиг, за то, что раньше не появился. Хорошо, хоть режик этот бросить догадалась, а то рвануло б мое счастье куда подальше, на дерево к примеру. А так прыгнул он навстречу и подхватил на руки, да закружил как перышко. Было так приятно погрузить мокрое от слез лицо в мягкую шерстку и вцепиться изо всех сил, отгораживаясь от мира и всех его страхов.

А вот когда большая часть слез оказалась выплакана (за неимением жилетки прекрасно подошла волосатая подмышка) я вдруг обнаружила что этот негодяй оказывается тоже времени даром не терял. О чем говорило полное отсутствие одежды и обуви на нижней половине моего тела (и как он умудрился это сделать, не переставая успокаивающе гладить меня по голове и ласково рыча на ухо? Впрочем, у него ведь нижние конечности не ноги, а руки, и видать очень ловкие…) и полной расстёгнутости — на верхней.

Можно было возмутиться — я тут душу изливаю, а он только об одном и думает, но вместо этого просто ухватила пушистого негодяя покрепче и притянула к себе, заставляя двигаться как можно сильнее. В начале без подготовки было больно, но это ничего не значило по сравнению с возможностью отгородиться от собственного страха мускулистым сильным телом и растворится в нем полностью, без остатка. С каждым движением и вздохом выдавливая из себя пережитый страх и отчаянье. Кроха опять понял меня без всяких слов и, вместо его обычной нежности и ласки, в этот раз показывал свою силу, прижимая к себе грубо и властно ожидая в ответ безоговорочного подчинения. Это оказалось неожиданно приятно — не думать ни от чем, а только подчинятся чужой воле, будто мы действительно вернулись во времена, когда властвовали первобытные сила и целесообразность. Но разве вокруг нас не простирался самый настоящий первобытный лес, в котором сильный берет то, что считает нужным?

И завершение в этот раз вышло необычным — вместо вспышки наслаждение меня друг пронзило не менее яркое ощущение умиротворения. Будто душа слилась с окружающим лесом и всем живым в нем получив в ответ прикосновение к вечному, но вечному не из за мертвой стабильности, а непрерывной изменчивости в многих циклах смерти и возрождения. А потом…

Потом я просто поцеловала моего спасителя в нос, за что получила в ответ фырканье в ухо и была облизана от остатков слез. После чего меня довольно ловко и главное быстро, я бы и сама так не управилась, особенно с шнурками берцев, застегнули и одели. Кроха поставил меня на ноги и вернулся к своему жуткому занятию.

Как ни странно, я совершенно спокойно смотрела, как мой дорогой зверь принялся качать из стороны в сторону засевший клинок и, наконец, получил его в свои лапы. Осмотрел перепачканное в красном лезвие, несколько раз воткнул его в дерн, чтобы очистить, вытер листом лопуха и сунул в один из своих кармашков. Меня настигло понимание, почему понадобилось столько трудов — лезвие метательного ножа имело точно такую же «пилу» как и мой стропорез, отчего засело в металле намертво. И почему-то я даже не ужаснулась произошедшим — а ведь только что стала соучастником убийства и основной его причиной. Да и сама, скорее всего, кого-то все же убила.

Но вместо того, чтобы упасть в обморок, или терзаться муками совести, я спокойно подхватила труп за перевязь винтовки с другой стороны, когда Кроха куда-то его поволок — чем наверняка добавила в свой список обвинений еще и «сокрытие следов преступления». Волочь, к счастью, пришлось не слишком далеко. Скоро между деревьев появился просвет и показался злополучный коптер. Кроха негромко рыкнул, показав мне на поваленный ствол, где я с удовольствием расположилась, наслаждаясь закатом и гулом в натруженных мышцах — все же поработать им сегодня пришлось немало. Во всех смыслах.

Кроха тем временем с высунутым языком носился по округе — зачем-то затаскивая тела в машину и собирая различные предметы. В том числе, с легкой укоризной во взгляде принес мне потерянный стропорез и сумочку. Пришлось достать ершик из набора и начать чистить оружие после стрельбы — за что я получила задумчивый взгляд моего телохранителя и одобрительное похлопывание по плечу. Порадовалась, что такая мысль вообще снизошла на мою голову после всех перипетий — занятие оказалось удивительно медитативным, под стать закату.

Как раз к моменту завершения не слишком понятных трудов Крохи, процедуру чистки я закончила и сдала работу. Этот тиран осмотрел результаты трудов недоверчивым взглядом, даже на миг показалось, что заставит чистить заново, но обошлось. Только открыл пробку на рукояти и долил в нее какой-то жидкости, после чего снарядил патроны, закинул себе за плечи небольшой рюкзачок и мы двинулись вдоль леса, оставив за собой коптер полный мертвых людей.

Ушли, впрочем, недалеко. Отойдя метров на триста, кадавр совершенно спокойно вынул из моей кобуры револьвер и навскидку произвел всего один выстрел. На краю леса взметнулось на сотню метров пламя — пуля пробила бак — и теперь выходящий наружу водород сгорал ярким разноцветным факелом. Даже с такого расстояния лицом чувствовался жар, а в радиусе метров тридцати-пятидесяти, наверное, даже камни плавились.

Что ж, вот и решение всех раздумий. С одной стороны, я имела полное право защищаться, но доказать в случае чего ничего бы не смогла — ведь до того, как я вынула оружие и открыла огонь — мерзавцы ничего не сделали, даже толковать их слова можно весьма двояко. Надо было, выходит, подождать, пока они перейдут к более однозначным действиям, да вот беда — имея право защищаться, я уже не имела бы такой возможности. А вот после моего выстрела выходит, что они защищались и пытались задержать напавшую на них опасную преступницу.

Странные изгибы имеет порой путь закона. Но ребята не учли простой вещи — вокруг лес, а в нем, как говорится: «тайга — закон, медведь — прокурор». Не спеша скосила взгляд на топающего рядом «прокурора», а ведь не скажу, что такая постановка вопроса мне не нравится. И что удивительно — вопросы с «не таежным» законом он тоже решил — в водородном факеле сгорают не то, что человеческие кости, в этих температурах горит железо и плавится платина. По закону будет очень сложно что-то определить и доказать, это конечно, если действовать именно по закону, но почему-то такие мелочи редко когда останавливают большинство его представителей. Попади к ним в лапки, и вряд ли потом докажешь что у тебя был до этого момента полный комплект органов, а уж про зубы и речи не идет.

Но это надо еще попасться так, чтобы были хотя бы формальные улики, а после произошедшего, скорее всего, нельзя будет установить даже сел коптер, перед тем как загорелся, или был сбит и упал. По сплавленному в стекло песку много не нагадаешь.

Но и нам лучше рядом с этим местом не отсвечивать. И потому мы со всей возможной скоростью драпаем с места преступления, с каждым шагом удаляясь от носителей цивилизации, которые оказываются опаснее любых диких зверей.

Дальше организм решил взять легкий отдых и перейти на автопилот, но мой тиран не дал — не успели мы пройти пяток километров, как он ухватил задремавшее на ходу тело за шкирку и засунул под какой-то выворотень. И вовремя — разверзлись хляби небесные и ливанул такой дождь, будто кто-то там наверху прямо на нами перевернул как минимум бочку размером с космолет. Я под шум водопада пристроилась было поспать в уголке, но мучитель вытащил мое оружие и заставил снова чистить.

Полагалось, очевидно, возмутится — я поняла, почему этот негодяй воспользовался моим револьвером, ему не понравилась предыдущая чистка и он сделал вот такой хитрый финт, но вместо негодования наружу вылезла совершенно счастливая улыбка. После которой оставалась только с песней — действительно что-то про себя мурлыкала — вычистить ствол до состояния «блестит как у кота…» эээ, до зеркального блеска, словом. За что получила высочайшее одобрение и ласковое укус за ухо. Кажется, взаимопонимание достигнуто.

Когда дождь перестал, так же резко, как начался, пришлось покинуть уютное гнездышко и топать дальше. Причем, сразу взяли быстрый темп, двигаясь по краю степи возле леса почти половину ночи. Кроха мало того, что прекрасно ориентировался в темноте сам, так еще умудрился провести и меня так, что за весь путь ни одна ветка не стегнула по физиономии, и ни один корень не подвернулся под ноги. Волшебник лохматый, да и только.

За это время он пару раз настораживался, после чего приходилось некоторое время отсиживаться в каких-то ямах, но в целом весь переход прошел на удивление гладко. И вопрос ночной ночевки он решил просто обалденно — просто вывернул мой рюкзак, превратив его снова в креслице, и подвесил на трехметровых стропах на ветку. Вот ведь выдумщик — теперь никакое зверье до меня не допрыгнет и по ветке не доберется. А перегрызть стропы — не хватит сообразительности. Будем сильно на это надеяться…

С этой мыслью и заснула, а проснулась — от восхитительного запаха свежезаваренного кофе…