Спекулянтъ

Глава 25

Глава двадцать пятая

Москва. 15 апреля. 2009 год.

«Дорогие друзья-пользователи Интернета,

сообщаем вам хорошую новость. Сегодня в

редакцию газеты «Жэньминь жибао» приехал

генеральный секретарь Объединенной

Компартии России и Китая Ху Цзиньтао.

Чуть позже, он будет общаться с вами в

онлайновом режиме».

Форум Цянголуньтань ("Держава"), на

платформе сайта газеты

«Московский комсомолец»

***

Петербург. 16 мая. 1898 год.

Выборгская набережная. Частный особняк.

Нервное напряжение последних дней вылилось в банальную простуду. Саднило царапающим кашлем воспаленное горло, а суставы отзывались ломкой болью при каждом неосторожном движении. Горячий, сухой озноб закрывал отяжелевшие глаза, и не было сил, чтобы выбраться из—под пухового одеяла.

Денис с трудом приподнялся с постели и наугад пошарил рукой под кроватью в поисках тапок. Можно было и не искать. Шлепки привычно устроились у противоположной стены, под свисающими гирьками часового механизма.

В комнату вошла Юлька, неся в руках поднос с вареньем и горячим чаем. Увидев неуклюжие попытки больного подняться на ноги, она решительно воспротивилась:

— Денис, не вздумай даже вставать! Сейчас я буду тебя лечить.

— Юля, мне кровь из носу нужно быть сегодня на работе.

Слабая попытка была пресечена самым безжалостным образом.

— Один день без тебя обойдутся! Я твой заместитель, сама разберусь.

— Тогда вызови Степана и Платова, пусть ко мне приедут.

— И не мечтай об этом! Тебе надо отлежаться.

Тяжелый и глубокий вздох прервался сухим кашлем. Девушка присела на краешек кровати и, прикоснувшись прохладными губами к горячему лбу, прошептала:

— Дениска, ну что ты как маленький. Ты же горишь весь.

— Если не пригласишь их, то сам поеду, — пригрозил он.

— Ну что с тобой поделаешь? — вздохнула она. — Упрямый ты у меня. Может и мне дома остаться?

— Не надо, — он слабо улыбнулся. — Без тебя сразу все развалится.

— Коварный льстец! — рассмеялась Юлька. — Ладно, я побежала, если что — звони. И не забудь про чай с малиной. Au revoir!

Выпитая чашка обжигающего ароматного напитка добавила сил. Время до приезда сотрудников еще было, и Денис раскрыл приготовленное досье. Написанного оказалось мало — все, что он вспомнил.

«Александр Парвус, псевдоним Израиля Лазаревича Гельфанда. Родился в окрестностях Минска, вырос в Одессе и изучал экономику на Западе. Режиссер событий, которые разворачивались с марта по октябрь 1917 года. Краткий вывод: он был тем человеком, который дергал за нитки за кулисами подготовки Февральской революции, июльской попытки захвата власти большевиками и октябрьского переворота. Учитель Троцкого и уже в 1905 году пытался направлять события в нужное ему русло и попал за это в тюрьму. Тогда же организовал атаку на рубль. В 1915 году убедил Ленина в Цюрихе присоединиться к своему плану. Подготовку и воплощение в жизнь революции Парвус оценил в пять миллионов золотых марок. Но по ходу действий, за два с лишним года до февраля и октября 1917 года, он требовал все больше и больше. В общей сложности на революцию в России немцы потратили около 100 миллионов золотых марок. Некоторые историки говорят о 40 миллионах, но это была та сумма, которую требовал немецкий посол Мирбах в 1918 году, уже после захвата власти большевиками. Это были деньги, которые немцы дали на то, чтобы большевики удержались у власти. Они хотели сохранить завоевания Брестского договора… Вывод: связующее звено между германскими банкирами и революционерами должно быть ликвидировано»…

Денис не заметил, как задремал. Проснулся от негромкого стука в дверь.

— Барин, к вам два господина пожаловали, — осторожным шепотом известила его Глашка.

— Проводи их в мой кабинет. И принеси коньяк с лимоном…

Ерофеев с Платовым смущенно топтались в коридоре. При виде шефа оба расплылись в сочувствующих улыбках, но Денис сразу пресек возможные расспросы, сделав приглашающий жест:

— Прошу вас, господа, располагайтесь.

Он грузно опустился в скрипнувшее кресло. Штабс—капитан устроился на небольшом диванчике, а сыщик, развернув стул, оперся на высокую спинку. Дождавшись, когда гости рассядутся, Денис предложил:

— Коньячку не желаете? Нет? А с вашего позволения, немного употреблю. Знобит, знаете ли.

Сорокаградусное тепло колючей волной растеклось по желудку.

Он решил начать с самого неприятного вопроса и протянул папку Платову.

— Павел Антонович, прочитай это.

Досье было скорректированным, оригинальную версию он, естественно, показать не мог. Платов читал внимательно, беззвучно шевеля губами и постукивая одним пальцем по столу. Закончив, он глухо спросил, не отрывая взгляд от текста.

— Что вы хотите, Денис Иванович?

Догадаться, какое последует распоряжение, было не сложно.

— Эта проблема должна быть устранена.

Ерофеев безучастно разглядывал муху, пытавшуюся выбраться из оконного переплета.

— Я офицер, а не наемный убийца! — отчеканил штабс—капитан.

Он с вызовом посмотрел на Дениса. Молодой человек спокойно выдержал взгляд и напомнил:

— На «Мюрексе» погибло восемнадцать человек.

С его стороны это было жестоко, но выбора не оставалось.

— Это т—трагическая случайность!

— Но, это было?

— Здесь нет моей вины!

— А чья она?..

Муха, наконец—то, высвободилась из плена, но тут же зацепилась крылом за паутину. Терпеливо сидевший в засаде паучок, неспешно заковылял к своей жертве, уверенно перебирая мохнатыми лапками по невесомой сети.

— Я когда простыну, так сразу в баньку иду, — раздался невозмутимый голос, молчавшего до сих пор Ерофеева. — Пропарюсь от души, сто грамм казенной выпью и…

— И направляюсь к знакомой вдовушке, — закончил за него Денис.

Отставной полицейский вопросительно изогнул бровь и поинтересовался:

— Это еще зачем, шеф?

— Чтобы пропотеть хорошенько.

Рассмеялись все. Возникшее напряжение начало спадать. Денис поднялся из кресла и встал перед поникшим Платовым. На молчаливый страдальческий взгляд он ответил ровным убежденным тоном:

— Это война, штабс—капитан. Невидимая. Война против нашего отечества и мы не имеем права на поражение. И жертвы в ней будут. Вас, Павел Антонович, я ни в чем не обвиняю — вы все сделали правильно. Но, один этот человек может принести вреда больше, чем дивизия янычар. Думайте!.. Разговор с этими господами должен быть коротким — их надо давить, как последнюю гадину!

Речь была пафосной, но отлично подходила для этой ситуации. Командир диверсионной группы сделал еще одну слабую попытку:

— Но есть же закон, Денис Иванович? Есть полиция, следствие… есть суд, наконец.

— А еще есть стряпчие и продажная пресса, поднимающая вой каждый раз, когда мы хватаем таких субчиков, — вмешался Ерофеев. — Ты поверь мне, Паша, я на этих господ насмотрелся предостаточно. Шеф правильно говорит: давить их надо, и беспощадно.

Он крепко сжал свой увесистый кулак и резко рубанул им по воздуху.

— Хорошо, шеф, — сдался, наконец—то, Платов. — Вот, только…

Невысказанные сомнения были понятны. Денис приободрил:

— За это не переживай, адвокаты есть не только у них. В крайнем случае, Степан Савельевич поспособствует. Выкрадем и вывезем за границу.

Муха вырвалась из лап мохнатого хищника и с радостным жужжанием устремилась на волю.

— Это мы, за здорово живешь, сделаем! — поддержал его Ерофеев.

Бывший полицейский сделал стремительное движение рукой. Радость освободившейся пленницы была недолгой. Раскрыв ладонь он сдунул насекомое на пол.

— Да, я не за себя — за бойцов своих переживаю, — стушевался штабс—капитан.

Денис понимающе кивнул головой и продолжил:

— Давайте, братцы, перейдем к следующему вопросу. Тебе, Степан Савельевич, предстоит не менее ответственное задание. Займешься контрразведкой.

С этими словами он протянул отпечатанный машинописный листок.

— Здесь список банкирских домов Европы, где нам необходимо установить прослушивающее оборудование. Со всеми техническими вопросам будешь обращаться к Алексею. Задача ясна?

— То есть, мне надо будет выезжать за границу? — уточнил Ерофеев.

— Боишься, вдовушка не отпустит?

Теперь уже смеялись от души. Обстановка разрядилась окончательно.

— А кто будет заниматься подпольщиками?

— Денежные потоки установили?

— Немецкие банки и один английский.

— Что—нибудь можем сделать?

Ерофеев отрицательно покачал головой:

— Все платежи легальные. Наличные не отследить.

— Предложения?

— Пока — никаких, шеф.

— Ладно, с этим буду разбираться сам. И давайте закругляться, — предложил Денис. — Завтра жду от вас конкретных планов.

Проводив гостей, он вернулся в кабинет. Телефон зазвонил в тот самый момент, когда он собирался плеснуть на донышко бокала капельку коньяка.

— Как себя чувствуете, Денис Иванович? — послышался в трубке голос Нобеля. — Слышал, что приболели?

— Благодарю, Эммануил Людвигович. Уже значительно лучше.

— Я обдумал ваше предложение. Готов подтвердить свое согласие.

Невидимый собеседник говорил взвешенно и короткими фразами, словно пытался исключить двоякое толкование.

— Я рад нашему сотрудничеству.

— Скажите, вчерашняя история — это была шутка?

— К сожалению, чистая правда.

Непродолжительное молчание закончилось решительным ответом:

— Я вам верю, но…

— Продолжайте, — закашлялся Денис. — Простите.

— По моим расчетам нашего объединенного капитала может не и хватить.

Такая мысль приходила в голову и ему: открытой статистики было ничтожно мало, и вероятность ошибки возрастала многократно.

— И что вы предлагаете?

— А что, если нам подключить Рокфеллера? — неуверенно спросил Нобель. — Только я сомневаюсь, что он поверит в вашу историю. Нужен другой подход.

Потомок викингов, вживую общавшихся с богами Вальхаллы, мог поверить и не в такое. Предания прагматичного американца ограничивались связкой окровавленных скальпов на охотничьем ремне дальнего предка.

— Скорее он поверит в золото инков.

— В наше золото он тоже поверит, — возразил Нобель, не поддержав шутливого тона. — Значит, я начинаю переговоры?

— Договорились, — ответил Денис и нанес завершающий удар. — Вы уже подали прошение на российское подданство?

***

— Юлька, а ты что так рано? — проснулся он от нежного прикосновения к щеке.

— Уже вечер, засоня, — рассмеялась любимая. — Ты весь день проспал, ночью, что делать будешь?

— Не беспокойся, найду, чем заняться! — схватил он ее в охапку.

Недолгая борьба закончилась ничейным результатом. Юлька уютно устроилась у него на плече.

— Пришла депеша от Исайи, — доложила она, привычно зацепившись коготками за мочку уха. — Еще один газетчик стал пайщиком нашего фонда.

— Сколько их всего на крючке?

— Этот — уже седьмой.

Вторая мочка также подверглась беспощадному истреблению.

— Их собственный бизнес приносит меньший доход.

— Что с музыкантами? — резко переменил тему Денис.

— Продолжаем отбор, — ответила девушка. — Твоим требованиям нелегко угодить.

Легкие укусы за чувствительный сосок сбивали с мысли.

— Юлька, прекрати! — возмутился он.

— Тебе не нравится?

Вместо ответа Денис применил испытанное средство: щекотку. Единственным минусом безотказного оружия был оглушительный визг, от которого, казалось, панически бежали последние остатки хвори.

— Аппаратура в порядке?

— Летягин все время что—то колдует, — ответила, едва отдышавшись, девушка. — Как ты только все это придумываешь? Про такие инструменты я даже не слышала.

— Я уже говорил тебе — меня молния ударила, — терпеливо, как ребенку, пояснил Денис. — Даже будущее могу предсказать.

— Правда? — широко раскрылись любопытные глаза.

— Абсолютная правда! — с серьезным видом подтвердил он. — Хочешь, скажу, что будет через мгновение?

— Хочу!

— Ты завизжишь!

Последовавший за этим ультразвук, от чувствительного щипка за мягкое место, подтвердил правильность прогноза.

— Легенду подготовили?

— Не знаю, Исайя об этом ничего не сообщал.

— Надо поторопиться, — увернулся Денис от подушки. — Сдаюсь, больше не буду!

Он поднял руки в примирительном жесте.

— А почему все песни ты пишешь на английском языке?

— Я тебе уже объяснял — это наше идеологическое оружие.

Ответ Юльку не устроил. Она требовательно посмотрела на него.

— Все равно, напиши что—нибудь на русском. Они такие красивые! — мечтательно продолжила девушка. — Жалко, что их никто не слышит.

— Придет время, услышат все, — пообещал Денис. — Но главную песню я еще не написал.

— А как она будет называться?

Нетерпеливый вопрос подкрепился легким хлопком по руке, переместившейся на тонкую талию.

— Даже не знаю. Что—нибудь, вроде: «выйдем все на улицы».

— Мне не нравится, — вынесла вердикт Юлька. — И название у твоей… группы дурацкое.

Денис обиженно возразил:

— Почему, дурацкое? Очень даже отличное название. Вслушайся, как звучит — The Beatles!..