Спекулянтъ

Глава 5

Глава пятая

Москва. 15 апреля. 2009 год.

«Глава нефтяного холдинга «ЮКОС»

Михаил Ходорковский встретился в

Кремле с президентом Дмитрием

Медведевым. Подробности беседы

нашим корреспондентам неизвестны,

но биржа отреагировала резким

снижением курса акций…».

(новостной российский канал РБК)

***

Уфимская губерния. 22 июня. 1896 год.

Частный особняк.

Тусклый свет керосиновой лампы с трудом отгонял угрожающие тени, чьи бесплотные лапы жадно тянулись к столу. Волчий вой, прилетевший вместе с ветром из—за городских окраин, вызвал в ответ яростный лай дворовых собак. Монотонный шум дождя на мгновенье прервался раскатами грома. Яркая вспышка молнии, осветив на секунду кабинет, добавила красок к живописной картине « Дележ добычи после разбойничьего набега». Именно такое чувство рисовало воображение при виде двух мужчин, подводящих итоги биржевой спекуляции.

— Итак, батя, давай считать.

Денис выкладывал на полированную поверхность стола плотные пачки ассигнаций.

— Может, в банк сдадим, под охрану? — неуверенно спросил Иван Кузьмич. — Ведь страсть, какие деньжищи!

Он испуганным взглядом смотрел на растущую гору.

— Чтобы каждая собака в городе знала, сколько у тебя денег неизвестно откуда взялось?

— И то верно. Да, чуть не забыл! — Купец возбужденно хлопнул себя по лбу. — Дядька Архип, городовой наш, низкий поклон тебе передавал.

Денис удовлетворенно хмыкнул:

— Значит, послушался совета. Ну и славно — хорошим людям всегда приятно помочь.

С сомненьем повертев в руке массивную ручку, он обмакнул ее в чернильницу. Перо противно заскрипело по желтоватой бумаге, оставляя за собой небольшие черные кляксы.

— Давай считать, что у нас получается. Пять тысяч собственного капитала и двадцать — заемного. Средний ценник покупки около двадцати копеек за акцию. Средний ценник продажи почти рубль сорок. Все это — за вычетом маклерского процента. Общий итог: сто семьдесят пять тысяч, как одна копеечка.

— До сих пор не могу поверить, сынок, что ты смог такое удумать. Такие капиталы даже удачливые купцы долгие годы зарабатывают! — с явной гордостью за сына произнес купец.

Денис откинулся на спинку кресла и с хрустом размял затекшую спину.

— Минусуем двадцать тысяч заемных, пятьдесят тысяч на выкуп закладных, и…под какой процент была взята ссуда?

— Под десять, чтоб им пусто было!

Купец звонко хлопнул ладонью по столу. Несколько пачек ассигнаций подпрыгнув в воздух, скатились на пол.

— Значит еще минус пять. Итого: в чистом остатке сто тысяч. Неплохо, за неделю работы!

Перо вонзилось под расчетами завершающей кляксой.

— А что дальше будешь делать, сынок? — осторожно спросил Иван Кузьмич. — Дело свое будешь открывать, али как?

— Дело?..

О дальнейшем Бесяев еще не задумывался. Можно было с комфортом устроиться и в этом мире. Уехать за границу, чтобы вдали пережить все потрясения, ожидающие его родную страну. Жениться, воспитывать детей и наслаждаться жизнью.

Имея стартовый капитал и зная ключевые моменты истории, обеспечить безбедное существование себе и потомкам. И в старческой ностальгии жестоко сожалеть о том, что когда—то в жизни была возможность изменить историю. Но, будет уже поздно. А чтобы иметь возможность влияния, нужны деньги. Очень большие деньги. И на бирже их не заработаешь.

Дениса всегда смешила фэнтэзи, в которой главный герой, оказавшись в прошлом, зарабатывает состояния биржевой игрой, используя котировки будущего. Достаточно лишь нескольких прибыльных сделок, совершенных подряд, как на хвосте удачливого спекулянта повиснет Securities and Exchange Commission — надзорное агентство правительства США по ценным бумагам; либо аналогичный орган надзора за биржевой деятельностью в других государствах. Или нарисуется беспощадный маркет—мейкер — смотрящий за рынком — и сожрет с потрохами любого дилетанта, владеющего хорошими суммами. Известен случай, когда один из игроков всерьез оправдывал свое везение знанием из предстоящих эпох. Результатом было тюремное заключение за использование инсайдерской информации, хотя и не смогли этого доказать.

Вспомнился и хрестоматийный пример восьмидесятых, когда индекс доу—джонса рухнул без всяких видимых причин. Ни тогда, ни позже, внятных объяснений этому не последовало. Но по рынку бродили упорные слухи: один из Центробанков решил поиграться и был жестоко наказан — чтобы другим неповадно было.

Даже имея котировки на двести лет вперед, дилетант имеет шансы мизера с тремя тузами в прикупе... А если суммы очень хорошие, то тут уже выйдет на сцену настоящий кукловод. Сказки про Сороса и Баффета хороши на обывательском уровне. Важно, кто стоит за ними. А стоят Ротшильды, Морганы, Рокфеллеры, Гольдманы… Правильные пацаны — как метко окрестил их один из экономистов будущего.

Эти пацаны могут поставить президентом крупнейшего государства конченного олигофрена. Или лицо чернокожей национальности. На их деньги развязывались войны, совершались революции и строились сталинские пятилетки. И выиграть у них практически невозможно. Даже обладая их же оружием. Оружием, которое они еще не изобрели…

— Давай лучше вот о чем, — оторвался от воспоминаний Денис. — Виды, какие на урожай?

— Так, засуха же. Дождей не было совсем. А осенью еще и мороз озимые прихватил. Недород, скорее всего, будет — требования на товарный хлеб большие ожидаются.

— А как купцы урожай скупают?

Денис взял в руки кувшин. Полюбившаяся вишневая наливка замерцала гранатовым отблеском в неровном свете лампы. Купец грозно нахмурился, но продолжил:

— Знамо как. Покупщики, либо мельничные, либо от торговых домов, покупают на хлебных базарах, иногда — прямо у окраины города, чтоб крестьяне цену не узнали. Крупные латифундии сами на биржу выходят или в хлебные конторы при железных дорогах сдают. Есть и те, кто не продает, а на вино пережигает…

Рассуждая о привычных для него делах, он преобразился. От неуверенности последних дней не осталось и следа.

— А есть хорошие знакомцы в другом банке, не местном?

— Фрол Спиридонович, дядька по матушкиной линии, в Самаре главным будет. В Крестьянском поземельном банке.

Денис поднял фужер, покрутил его в руке и с наслаждением вдохнул вкус молодого вина.

— А что ж ты к нему не обратился, когда прижало?

— Так он лечиться всегда в это время уезжает. На воды. Сейчас, аккурат, должен был вернуться.

Иван Кузьмич посмотрел на сына, с блаженством потягивающего напиток, и потянулся к графинчику.

— Да ты спекуляцию хлебную никак затеял?

— Ее, родимую, ее, — задумчиво почесал лоб Денис — А про фьючерсный контракт ты, батя, конечно же, не слышал?

Купец обреченно вздохнул — о спокойных днях можно было и не мечтать.

— И большую ссуду хочешь взять, сынок?

Денис внимательно посмотрел на отца. На его лице не дрогнул ни один мускул.

— Миллионов десять.

— Да куда такие—то деньжищи?! — ошеломленно выдохнул Иван Кузьмич.

— Знаешь, отец, есть у меня одна мечта. Точнее их у меня много. Но это — первая.

— Ты про эту девушку? — догадливо оживился купец.

Денис с усмешкой пригубил вино и сказал:

— Нет. Не про девушку…Через несколько лет один немецкий банк даст тридцать миллионов долларов японскому правительству. На эти деньги Япония начнет войну с Россией. И я очень не хочу, чтобы это произошло.

— Какой банк?! Какие доллары?!

Ответ последовал невпопад:

— А может… и про девушку…

***

Уфимская губерния. 26 июня. 1896 год.

Городской парк. 23—15.

В летние каникулы курсистки аристократического заведения княжны Оболенской вмешалась любовь. Юлия Рябушинская последние дни жила как во сне. Она понимала, что увлечена сыном провинциального купца, но ничего поделать с собой уже не могла. И не хотела.

После смерти отца опеку над богатой наследницей взял ее родной дядя — Павел Михайлович. Молодая, красивая и прекрасно образованная девушка была лакомым кусочком для донжуанов всех мастей и сословий. Постоянно окруженная назойливым вниманием светской молодежи Петербурга, Юлия попросту сбежала в российскую глубинку, воспользовавшись неоднократными приглашениями погостить от дальнего родственника, уфимского заводчика Ногарева.

Первое время она просто наслаждалась неторопливой скукой южно—уральской губернии. Даже неуклюжие ухаживания ее кузена не могли нарушить умиротворенного состояния. Малоприятный тип. Девушка засмеялась — вспомнилась фраза Дениса, когда она вслух отслеживала родственную связь со своим кузеном. Как он сказал? Двоюродный шакал троюродного верблюда? Смешной он. И милый…

Юлия уже в который раз подергала за рукав своего молчаливого кавалера.

— Смотри — звезда падает!

— Надо желание загадать.

Третья фраза за вечер.

— Я загадала!.. Еще одна! Теперь твоя очередь…

— Не молчи! Когда ты молчишь — мне грустно…

От молчаливого нежного ответа зеленых глаз перехватило дыхание.

— А эта звезда как называется? Ты про нее пел?..

— Завтра уедешь, и целый месяц мы не увидимся...

— Ты опять молчишь!..

Когда ее кузен набросился на Дениса, она испугалась. Но, даже тогда успела заметить его необычную пластику. Что—то в ней было от балета. В прошлом году столичные подружки завлекли Юлию на новую спортивную забаву: английский бокс. Крепкие молодые люди, одетые в цирковое трико, неуклюже прыгали друг перед другом, смешно задирая вверх подбородок. Подружки были в восторге, но ей не понравилось.

Денис боксировал по—другому — красиво. И слово красивое. У него много интересных выражений. И сам он необычный. Правда, очень застенчивый…

— Не вернешься через месяц — я уеду!

— Куда?

— В Петербург. Осенью экзамены.

— Я приеду к тебе.

— Поклянись!

— Клянусь.

— Не так!

— Чтоб я лопнул!

— Не надо… не лопайся…

— Ты опять молчишь?!..

Сегодня подружка увлекла их в модный салон. Было чудесно. Пили шампанское, танцевали, играли в фанты и музицировали. Говорят, в этом салоне частенько пел сам Шаляпин. Юлия тоже исполнила свой любимый романс. Интересно, он догадался, что она пела для него? А потом ему достался фант: рассказать смешной стих.

Но Денис почему—то отказался. Она сделала вид, что обиделась на него. Тогда он попросил гитару. И спел. Какая красивая песня! Правда, о таком композиторе — Ди Милано — никто почему—то не слышал. Но итальянцы всегда были прекрасными музыкантами…

— Тебя, в самом деле, молнией ударило?!

— Да…

— Бедненький!.. А что потом?

— Ты появилась.

— Не смейся надо мной!.. Лучше спой еще что—нибудь…

— Ты опять молчишь!..

Ласковое прикосновение к щеке и грустная, милая улыбка…

— Напиши мне.

— Я не умею.

— Ты опять смеешься?!..

— Мне пора.

— Приезжай поскорей!..

Огромная зловещая луна мрачно повисла над пустынной улицей, заливая мертвенно—бледным светом ночной пейзаж. Неясный силуэт в темном окне обернулся и прощально помахал рукой. Сердце забилось в радостном томлении. Забравшись в холодную постель, Юлия свернулась котенком под пуховым одеялом и тихонько запела:

Под небом голубым

Есть город золотой

С прозрачными воротами

И яркою звездой…

Ну, когда же он приедет?!..

***

Уфимская губерния. 27 июня. 1896 год.

Частный особняк.

— Документы готовы? — спросил Денис, пробегая глазами по списку.

— Губернская канцелярия печать поставила.

— Что еще забыли?

— Да вроде, ничего, — пожал плечами Иван Кузьмич…

Подготовка к вояжу в Самару заняла несколько дней. Во—первых, нужно было зарегистрировать новую компанию — третья гильдия купца не дозволяла заниматься оптовыми сделками. За небольшие подношения регистрацию провели в считанные дни. Назвали незатейливо: торговый дом «Черников и сын»…

— За сколько доберемся?

— Почти двое суток плыть.

Купец отправил в рот очередной кусочек севрюжьего балыка и расплылся в довольной улыбке. Отрезав толстый ломоть от пшеничного батона он узватил крынуку с парным молоком.

— Перекусил бы на дорожку.

— Спасибо, батя, не хочется.

В дверь залетел взъерошенный Федька, едва не споткнувшись об порог. Негромко выругавшись, он торопливо доложил:

— Барин, там костюмы принесли.

Денис привычно показал ему кулак. Сорванец ухмыльнулся и понятливо закивал головой…

Гардероб обновился кардинально. Современная мода — кургузые пиджаки и зауженные, в обтяжку брючки — вызывала нездоровый смех. После долгих споров и нескольких поправок в эскизах — обнаружилась неожиданная способность к рисованию — местный портной взялся за дело. На примерке портной опять бурчал, но — уже одобрительно.

Требовалось также подобрать новых работников для предстоящей комбинации. Имеющихся в наличии у купца явно не хватало. Решили привлечь и Федьку — юный по годам сорванец отличался смекалкой и взрослой рассудительностью.

— Федор, купонные книжки отпечатали?

— Через два дня обещали, Денис Иванович.

— Ты хоть пирожок скушай, — опять вмешался отец. — С печенкой заячьей. Пальчики оближешь!

Купец стукнул ложкой по руке Федьку, потянувшегося к блюду с выпечкой. Деревянный стук по столу возвестил о неудавшейся попытке — сорванец радостно заталкивал в рот горячую сдобу.

— Прибью! — пригрозил ему Денис. — С артельными старшинами связался?

— С местными договорились. Оренбург на себя Мишка возьмет. В Самарскую губернию через три дня выедем.

Федька торопливо дожевал пирожок и потянулся за следующим.

— Смотри, без покупщиков вся затея коту под хвост пойдет.

— Не переживайте, барин, дело знакомое.

Поймав вопросительный взгляд сына, купец подтвердил:

— Они у меня третий год зерном занимаются. Каждую мелочь изучили.

Еще раз просмотрев список, Денис предложил:

— Ну, что присядем на дорожку?..

Меланхолично наблюдая за пенной струей за бортом парохода, он обдумывал еще одну возникшую проблему. С какого бока к ней подступиться? Или оставить все, как есть? И плыть по течению… Юлия… Денис не ожидал от себя столь пылкой влюбленности. ТАМ отношения были другие. Украл, выпил — в тюрьму. Выпил, потанцевал — в постель. И забыл. Только номер в записной книжке телефона. Девушка не танцует? Миль пардон — ищем дальше… Танцующих хватало…

Удивляло и другое. Собственное косноязычие. ТЕ слова, привычные, сложившиеся, в этом времени казались неуместными.