Список секс-желаний

Глава 9

ЭГОИСТИЧНЫЙ СЕКС

Тащась на кухню, чтобы приготовить завтрак до того, как проснутся дети, я вижу вчерашнюю посылку. Я совершенно забыла об этом. Я не узнаю ни обратного адреса, ни названия места, откуда оно. Я открываю ее, и у меня отвисает челюсть. Записки нет, но я сразу понимаю, от кого она.

На длинной серебряной цепочке свисает изящный серебряный кулон — вибрирующий. Я не уверена, как он нашел это в течение дня, но ожерелье с вибратором, должно быть, достаточно заинтриговало Матео, чтобы это произошло. Неужели меня сводит с ума мысль о том, чтобы полететь в Атланту только для того, чтобы попробовать это с ним? Всем нужно немного сойти с ума, верно?

Поэтому я отвожу детей в школу, проверяю, заряжено ли мое новое ожерелье, и отправляюсь в аэропорт. Я могу повидаться с Матео и вернуться домой. Как бы часто я ни летала, мне все равно нужно пройти одну из этих проверок TSA перед полетом (прим. это система упрощенного прохода в аэропортах, американцы, которые получили пятилетнее членство в программе, не стоят в длинных очередях, не снимают обувь и ремни при проверке, не достают вещи из ручной клади для досмотра и не делают прочих мелочей, которые обычно так задерживают все процедуру допуска в зону ожидания). Можно было бы подумать, что мне, как сотруднику авиакомпании, автоматически ее засчитают, но нет. Я добавляю это к своему списку дел, которые, вероятно, никогда не будут сделаны, например, как уборка чердака или поход на исповедь.

Взглянув вниз на серебряную пулю, идеально свисающую между моих сисек, я благодарю Бога за чудо, которым является бюстгальтер пуш-ап. Они действительно очень хорошо смотрятся в моей белой блузке на пуговицах, когда несколько верхних пуговиц расстегнуты. Возможно, мне следовало подождать с расстегиванием пуговиц, пока я не доберусь до Атланты?

Это, должно быть, самое длинное секс-свидание в истории секс-свиданий — чуть меньше двухсот семидесяти миль. Очередь из людей на досмотр движется вверх. Без ручной клади я следующая в очереди на полный сканер тела, и мои мысли возвращаются к тому, что сказал Матео. Пройдет ли ожерелье через охрану?

Начиная потеть, я вхожу в кабинку, выравниваю ноги по контуру на полу и поднимаю руки в воздух. Каждый раз, когда я это делаю, я вспоминаю свою маму, которая всегда показывает двойной средний палец во время сканирования. Эта леди — нечто особенное. Она любит безопасность, но ненавидит вмешательство правительства. Я надеюсь, что однажды смогу быть такой же обалденной, как она.

— Мэм, пожалуйста, отойдите в сторону, — говорит мне бородатый мускулистый парень из TSA. Черт, ожерелье! Что мне теперь делать? Тем не менее, у меня немного текут слюнки — если бы я не направлялась на встречу с одним сексуальным мужчиной, я бы восхищалась этим парнем и позволила ему провести осмотр моего тела. Я даже бы согласилась на грубый осмотр. — Вы вывернули свои карманы?

Пытаясь выглядеть невинной, я качаю головой и улыбаюсь:

— У меня их нет.

— Есть пирсинг, кардиостимулятор? — спрашивает он. Выглядя виноватым, как грех, я качаю головой. — Мне нужно будет использовать ручной металлодетектор.

Я в ужасе закрываю глаза, когда он наклоняется с металлоискателем, начиная с моих ног.

Тишина.

Вверх по ногам, поперек живота — ничего.

Над моими руками — тишина.

Вот оно приближается к моей шее — эта штука начинает пищать, как неисправная домашняя сигнализация. Конечно же, его взгляд останавливается на моем ожерелье, и он опускает палочку. Наши глаза встречаются, и между нами возникает осознание. Он знает. Он может полностью унизить меня, если захочет. Должно быть, у извращенцев есть какой-то кодекс, потому что он ухмыляется.

— Увеселительная поездка? — спрашивает он.

— Парень, — говорю я, пытаясь дышать ровно.

— Счастливчик, — говорит он, протягивая мне руку, чтобы я могла пройти.

Только когда я сажусь в самолет, я снова начинаю дышать. Я провожу сорок пять минут полета, планируя свою атаку. Матео не знает, во что он ввязался. Я сияю от гордости. Это новая я, независимая я, МИЛФА (прим. это женщины, которым уже за 30 и они имеют детей, но до сих пор рассматриваются в качестве партнеров для секса, являются сексуальными), женщина, которая с гордостью носит свой вибратор на шее. Я помню кое-что из своего списка о том, чтобы быть абсолютно эгоистичной в постели. Беру то, что хочу, и направляюсь к двери. Парни постоянно занимаются этим дерьмом. Что ж, теперь моя очередь. Я готова поиграть.

Я добираюсь до офиса Матео и направляюсь внутрь. Его там нет, и это хорошо. Я кладу свои только что намазанные лосьоном ноги на его стол и еще немного расстегиваю рубашку, пока она не расстегивается почти полностью, вибратор уютно устроился в моем декольте. Через несколько минут Матео открывает дверь, удивленный, увидев меня там, но сразу поняв, чего я хочу.

Я слышу, как он запирает за собой дверь, его темные глаза пронзают, вероятно, он прокручивает в голове прошлую ночь. Я поднимаюсь на ноги, когда он приближается. Почему-то он кажется еще больше, чем раньше, более властным. Он криво улыбается при виде ожерелья, затем начинает играть с ним, его пальцы задевают гладкую плоть верхней части моей груди.

Он нажимает на кнопку, и мягкий гул наполняет комнату, и за ним следует предвкушающая влажность внизу. Мое тело знает звук удовольствия, и оно, конечно, нетерпеливо. Матео натягивает цепочку, позволяя ей жужжать по моим соскам сквозь кружево лифчика. Он не сводит с меня глаз, когда поднимает цепочку над моей головой, снимая ее и опуская на кожу моих бедер.

— Ты пришла сюда, чтобы поиграть? — спрашивает он низким рычащим голосом.

Я отказываюсь извиняться за то, что хотела, чтобы он обслужил меня. Глядя ему в глаза, я говорю:

— Да.

Без каких-либо колебаний он переворачивает меня лицом к столу, заставляя мои ноги широко раздвинуться. Я чувствую, как он прижимается ко мне, его эрекция умоляет выйти наружу. Вибрирующий шум становится громче. Он наклоняется, его теплое дыхание обдает мою разгоряченную кожу.

Холодная сталь проскальзывает внутрь.

— О!

— Тихо.

Моя голова отчаянно кивает.

— Пожалуйста, пожалуйста.

— Тебе никогда не придется умолять, — шепчет он мне на ухо. — Все, что тебе нужно сделать, это попросить.

Просить? Умолять? Я сделаю все, чтобы насладиться этим моментом.

— Это ничто по сравнению с тем, как я собираюсь трахнуть тебя, — говорит он. — Как хорошо будет чувствовать себя мой член в этой сладкой, тугой киске.

Трое детей не гарантируют тугую киску. И вдруг это маленькое трехдюймовое устройство внутри меня, размером примерно с тампон, делает это. Мне нужно больше. Отталкивая его руку, я говорю:

— Матео, пожалуйста. Мне нужно кончить.

Потому что этот мужчина — бог секса, он каким-то образом знает, что мне нужно, что мне было нужно все это время, чтобы довести меня до предела. Одним плавным движением он засовывает ожерелье в меня. Я кончила с вибратором внутри. Ну вот, я это сказала. Я зажмуриваюсь, а руки хватаются за край его стола, когда мои ноги напрягаются, и я высвобождаю гору сексуального разочарования.

Я лежала там несколько минут, согнувшись, юбка задралась без трусиков. Я знаю, что должна просто уйти отсюда удовлетворенной и сексуальной, празднуя свое новое освобождение и все такое, но моя решимость слабеет.

— Эм… я думаю… Я должна поблагодарить тебя или что-то в этом роде?

Его глаза становятся огромными.

— Ты уходишь?

Мне не следовало бы улыбаться, но я улыбаюсь.

— Ну, да. Я получила то, что мне было нужно.

Другой парень мог бы обидеться, но не Матео. Ему нравится наша маленькая игра. Он смотрит вниз на выпуклость в своих штанах, морщась.

— Номер 8? — спрашивает он.

Одарив его кокетливой улыбкой, я киваю и говорю:

— Эгоистичный секс, иначе известный как — «трахаться как парни».

— Ты могла бы предупредить меня, — смеется он, заключая меня в объятия, и впервые за сегодня он целует меня, долго и медленно, наши языки нежно исследуют друг друга. Мы отстраняемся друг от друга, и он нежно смотрит на меня.

— Как долго ты смотрел, как я сплю? — я спрашиваю.

— Пока телефон не разрядился.

Улыбаясь, я поворачиваюсь к двери, но он хватает меня за бедра.

— Твое ожерелье?

— Оставь себе. Я еле прошла с ним через охрану — это был отстой, — поддразниваю я, а затем исчезаю, оставляя его с открытым ртом.