Список секс-желаний

Глава 23

ОСЛОЖНЕНИЯ

Матео одевается, так что у меня есть несколько минут наедине. И мне это нужно. Выйдя на заднее крыльцо, я задаюсь вопросом, достаточно ли велик мой двор, чтобы вместить столько мыслей в моей голове прямо сейчас.

Райан был первым мальчиком, который когда-либо сказал, что любит меня. И он единственный мужчина, который когда-либо говорил мне эти слова — до сегодняшнего дня. Матео влюблен в меня? Интересно, когда он впервые это почувствовал? Что это значит для меня, детей?

Когда ты молод и используешь слово на букву «Л», все намного проще. Я думаю, что любовь в целом проще, когда мы молоды. Возможно, с возрастом мы так излишне усложняем любовь — и все остальное.

Я чувствую, как Матео подходит ко мне сзади, его руки на моих бедрах.

— На этой неделе я буду работать дома, — говорю я, не глядя на него, комментарий о любви висит над нами.

— Ты слишком много думаешь, — говорит он.

— Ты сказал моему сыну, что любишь меня.

Он разворачивает меня, заставляя посмотреть ему в глаза.

— И что ты об этом думаешь?

— Ну, я думаю, что…

— Нет, — говорит он, запечатлевая легкий поцелуй на моих губах. — Не думай. Почувствуй.

Я одарила его ухмылкой. Почему я всегда пытаюсь обработать, перечислить, классифицировать? Я королева организации, составления списков. Ради всего святого, я даже составила список сексуальных предпочтений — и сделала это, когда была пьяна! Не поймите меня неправильно, я обожаю этот список, и он сослужил мне хорошую службу — где бы, черт возьми, Матео его ни спрятал.

Что касается любви, Матео прав. Любовь — это не то, что ты решаешь или обдумываешь. Если я снова полюблю, это будет не потому, что я что-то обработала или составила список. Вы можете составить список из тысячи черт, которые вы хотели бы видеть в ком-то, и если вам когда-нибудь случится найти этого человека, вы можете на самом деле ничего не почувствовать. Это может иметь смысл на бумаге, но вашему сердцу может быть все равно.

Я знаю, что мне нужно больше чувств в моей жизни, но я не могу не доверять своей голове больше, чем своему сердцу. Мое сердце и раньше делало меня глупой. Мое планирование, мои списки и мой рациональный мозг никогда меня не подводили. Матео просит меня использовать сломанный орган. Как будто меня просят танцевать без ног. Как я могу доверять своему сердцу?

— Мам, в дверь звонят, — кричит Джейкоб, открывая заднюю дверь на террасу.

— Ну так открой, — саркастически говорю я. — Ты можешь подойти, чтобы сказать мне, что кто-то у двери, но ты не можешь подойти к входной двери и открыть ее?

Джейкоб пожимает плечами, и я направляюсь к двери, жестом показывая Матео, чтобы он дал мне минутку. Он кивает и направляется обратно в кабинет к Джейкобу. Снова раздается звонок в дверь, и я двигаюсь немного быстрее.

— Иду, — говорю я.

Наверное, это моя мама пришла посидеть с Коннором. Она выбрала подходящее время, так как нам с Матео, очевидно, нужно закончить наш разговор. Снова раздается звонок в дверь. Торопясь открыть, я распахиваю дверь. Это не моя мама.

— Райан?

— Ты оставила свои очки в машине на обратном пути, и я подумал, что они могут тебе понадобиться, — говорит он, протягивая их.

— Я искала их, — говорю я, выходя с ним на крыльцо и закрывая за собой дверь. — Тебе не нужно было привозить их сюда.

— Ты в порядке? — спрашивает он.

Я быстро киваю ему.

— Хорошо, да

— Нет, это не так.

Ну, конечно, он думает, что знает меня лучше. Пожав плечами, я говорю:

— Я в порядке.

— Поговори со мной, — просит он, на секунду касаясь моей руки. — Ты всегда говорила, что мы никогда по-настоящему не разговаривали.

— Мы в разводе. Сейчас не время для разговоров по душам.

— Думаю, нет, — говорит он, и я поворачиваюсь, чтобы вернуться внутрь. — К черту это, Эмерсон! — он хватает меня за талию, поворачивая к себе.

Я пытаюсь высвободиться, но он притягивает меня ближе, наши бедра прижимаются друг к другу.

— Райан, отпусти меня.

— Никогда больше, — говорит он, его взгляд смягчается, и я внезапно перестаю сопротивляться, даже перестаю дышать. — Я совершил огромную ошибку, когда ушел. Я все еще люблю тебя, и думаю, что ты все еще любишь меня.

— Ты развелся со мной, — говорю я.

— Я пытался разлюбить тебя. Клянусь, я так и делал, но я все еще верю в нас.

— Райан, ты же не это имеешь в виду, — говорю я. — Это была эмоциональная неделя с Авой и игрой в семью на пляже с детьми.

Он одаривает меня той улыбкой с ямочками на щеках, которая привлекла меня много лет назад.

— Ты меня не слышишь. Я хочу, чтобы ты вернулась. Я сделаю все, что угодно.

Срань господня! Откуда это берется? Я знаю, что ему нужно было время, чтобы подумать, и совместное пребывание, возможно, все перепутало, но это совершенно другое. Он не просто бродит вокруг да около. Он абсолютно серьезен. Почему именно сейчас? После всего этого времени? Это, должно быть, реакция на нашу неделю с детьми. Или, может быть, это просто потому, что он ревнует к Матео. В любом случае, я закрыла эту дверь.

— Разве ты ни с кем не встречаешься? — я спрашиваю.

— С этим давно покончено, — говорит Райан. — Есть только одна женщина, которую я хочу.

— Я больше не твоя.

— Потому что ты переспала с ним? — тихо спрашивает он, и слез в моих глазах достаточно для ответа. — Мне все равно.

Кто этот человек?

— Но один поцелуй, и ты…

— Я знаю. Я был таким глупым, гордым. Мне жаль, детка. Мне так жаль. Пожалуйста, вернись ко мне. — Райан берет меня за руку. — Я обещаю, что на этот раз сделаю тебя счастливой. Мы можем провести консультацию у семейного психолога, если ты хочешь, все, что ты считаешь нужным. Между нами еще не все кончено. Я думаю, что мы обязаны сделать это ради самих себя, чтобы попытаться еще раз. Черт возьми, мы в долгу перед нашими детьми.

— Мне нужно зайти внутрь, — говорю я, поворачиваясь к двери.

Райан хватает меня за талию. На этот раз он серьезно настроен не отпускать меня.

— Дети были так счастливы на этой неделе. Ты не можешь этого отрицать. Мы можем дать им это снова. Подумай об этом.

— Эмерсон, — голос Матео пугает меня.

Я вырываюсь из рук Райана, но он хватает меня за руку.

— Какого черта он здесь делает? С моими детьми?

— Думаю, тебе нужно уйти, чувак, — спокойно говорит Матео, хотя я чувствую, как его гнев вибрирует, как афтершок от землетрясения.

Я не припомню, чтобы когда-нибудь раньше видела Райана таким. Его глаза говорят, что ему грустно, но жесткость его позы указывает только на одну эмоцию — злость. Я чувствую, как он упирается пятками. На этот раз Райан не собирается уходить.

— Мы бы снова были вместе, если бы не он, — заявляет Райан, — и что бы, черт возьми, вы двое ни делали с этим чертовым секс-списком.

Я закатываю глаза.

— Это не имеет никакого отношения к списку.

— Тогда это имеет прямое отношение к нему, — говорит Райан.

— Райан, прошло много времени, — вздыхаю я.

— Скажи мне, что это неправда, — говорит он, его голос немного дрожит.

Глубокие карие глаза Матео устремляются на меня, явно задаваясь вопросом, есть ли хоть доля правды в том, что говорит Райан. Я не могу думать, что это совсем неправда. До появления Матео у меня все еще была слабость к Райану. Мы даже снова переспали вместе. Я все еще любила его каким-то странным образом. Наверное, так будет всегда.

— Скажи мне, что наши дети не хотели бы, чтобы мы снова были вместе, если бы его не было, — продолжает Райан, и его глаза немного наполняются слезами.

Я закрываю глаза, вспоминая наших детей на прошлой неделе на пляже, каждый из них был счастлив и доволен. Я уже много лет не видела, чтобы они все так выглядели в течение такого долгого времени. Неделя, проведенная с их мамой и папой вместе, сделала это.

— Папа? — удивляется Ава, поднимаясь по дорожке к дому, ее глаза мечутся между нами троими.

— Иди в дом к своим братьям, — говорю я ей.

— Что происходит?

— Сейчас же, Ава! — я огрызаюсь.

Она смотрит на боль на лице своего отца.

— Папа, ты в порядке?

— Я в порядке, милая. Все в порядке, — говорит Райан, протягивая ладонь и сжимая ее руку. Его взгляд останавливается на мне. — Я собираюсь отвести ее в дом на минутку.

Райан и Ава исчезают, и я поворачиваюсь лицом к Матео.

— Он только что появился.

— Похоже, он думает, что ты передумаешь.

— Нет, ну, я не знаю. Я имею в виду, он просто попросил меня подумать об этом.

— Не играй с моим сердцем, Эмерсон, — говорит он. — Что-то случилось между вами двумя на пляже?

— Нет, конечно, нет. Я бы так с тобой не поступила.

Он не отвечает. Похоже, ему больно. Я стою всего в нескольких дюймах от мужчины, но кажется, что он гораздо дальше. Клин, который только что вбил Райан, очень велик. Возможно, это то, чего он хотел, хотя он казался совершенно искренним. Это не игра. Я чувствую, как мое тело начинает дрожать, прежде чем я понимаю, что плачу.

— Ты должен мне поверить, — говорю я.

— Я верю тебе, — говорит он, протягивая ко мне руку. — Поговори со мной.

— Что ты хочешь, чтобы я сказала? — я спрашиваю.

— Скажи мне, что ты чувствуешь.

— Есть что-то, когда ты видишь своих детей счастливыми, — говорю я сквозь слезы. — Нет ничего лучше, чем это. Особенно видеть Коннора таким, каким он был, это было что-то особенное. Как я могу отказать им в этом?

— Я хочу тебя, Эмерсон. Я буду бороться за тебя. Ты это знаешь.

— Я знаю, — говорю я. — Мне нужно подумать.

— Райан знает, как добраться до тебя. Он знает, что опоздал, поэтому пытается обвинить тебя, использовать детей, чтобы дать ему еще один шанс.

— Я не уверена, что он это делает, — говорю я и смотрю вдаль, думая о Райане, о том, что я знаю его десятилетиями, и что, несмотря на все его недостатки, он не настолько жесток. Его чувства реальны. — Мне нужно подумать, — снова говорю я.

— Он думал о детях, когда уходил от тебя?

Прежде чем я успеваю ответить, Райан открывает входную дверь, и я обнаруживаю, что стою посреди этих двух мужчин, пара голубых и карих глаз смотрят на меня, мое сердце кричит, моя голова кричит, но мой рот безмолвен. Один мужчина — мое прошлое, просящее второго шанса, а другой — мое настоящее, надеющееся на будущее. И они не могут быть более разными: от того, как они выглядят — один, сильный и загорелый; другой, мягче и светлее с этими ямочками — до того, как они любят меня — один, как будто я весь его мир, а другой больше любит всю нашу историю, через призму совместных лет.

Я вдруг понимаю, что обязательно причиню кому-то из них боль. Боль от осознания этого невыносима. Как это случилось так быстро?

— Мне нужно, чтобы вы оба ушли, — тихо говорю я.

Они открывают рты, чтобы возразить, но я поднимаю руку. Райан быстро закрывает рот, но Матео так просто не заставишь замолчать.

— Я ни за что не оставлю тебя в таком состоянии, — говорит он.

Я осторожно тянусь к его руке, и он переплетает свои пальцы с моими, тепло его руки ведет меня вниз по ступенькам крыльца в уединение.

— Прости, — шепчу я.

— Я люблю тебя, — говорит он, его голос мягкий, но твердый. — Я не просто бросаюсь этими словами, Эмерсон.

— Я знаю, — говорю я. — И если бы это касалось только меня, все было бы по-другому.

— Значит, Райан был прав? Если бы не я, ты бы дала ему еще один шанс?

Я не вижу смысла отвечать на этот вопрос. Мы оба уже знаем ответ.

— Пожалуйста, не делай этого.

— Эмерсон, мне нужно, чтобы ты сказала мне, что делать. Мой инстинкт — бороться за тебя, надрать ему задницу и заявить, что ты моя. Я не из тех, кто сдается.

— Часть меня хочет, чтобы ты сделал именно это. Но есть еще мои дети, так что… — говорю я, мой голос прерывается. — Я не знаю.

— Я не хочу причинить тебе боль. Я не способен сделать ничего, что могло бы навредить тебе или детям, — говорит он. — Я чувствую, что у меня связаны руки.

— Если бы ты мог просто дать мне немного времени подумать, — говорю я, ненавидя себя за то, что разбиваю ему сердце. Кроме того, я чувствую себя лицемеркой, вспоминая, как мне было больно, когда Райан попросил «время» несколько месяцев назад. Тогда это казалось такой ложью. Я уверена, что теперь Матео это кажется тоже пустым звуком.

Он смотрит мне прямо в глаза.

— Время не было в твоем списке, — шепчет он. — Я надеюсь, что это не последнее, что я тебе даю.

Не говоря больше ни слова, он идет к своей машине и уезжает. Я не могу смотреть, как другой мужчина бросает меня, хотя я и сама просила его об этом. Я поворачиваюсь обратно к своему дому, где меня ждет Райан, наконец-то готовый предложить ту жизнь, о которой я когда-то мечтала больше всего на свете.