Зараза-2 Стажер

Глава 11

Проснулась я… утром.

Не сразу, но я опознала комнату Дока, причем в ней как-то подозрительно прибавилось кроватей, отчего в комнате резко стало мало места, зато обнаружился полный комплект пациентов: Айдар, Жук и я. Четвертая кровать Дока была пуста, а он сам коротал время в кресле у окна, задумчиво перелистывая страницы подозрительно знакомого медицинского справочника.

И чем он их всех так привлекает?

При этом мой взгляд был перехвачен уже на третьей секунде и Савелий, моментально отложив книгу, вполголоса произнес:

— Доброе утро, Полиночка. Как самочувствие?

— Не очень, — призналась честно, и впрямь ощущая себя унылой какахой. — Думаю, я надорвалась. Или вы намудрили. Какой вариант правильный, как думаете?

— Готов взять всю вину на себя, какой бы она ни была! — удивил меня своим энтузиазмом Док, подскочив с кресла, подойдя вплотную и тут же начав диагностировать меня своими светящимися зеленью руками. На это ушло секунд пять, после чего мужчина с облегчением выдохнул и заявил: — Всё в относительном порядке, ничего критичного. Сейчас намешаю витаминок и к вечеру всё пройдет. Поздравляю с пятым рангом, ваше сиятельство.

— Пятый? — удивилась, причем искренне.

— Ну так, — хмыкнул Док, уже отойдя к столу у окна, где стоял распахнутый кейс. — А вы думали? Мы вчера… Ладно-ладно, вы вчера сотворили то, что под силу целителю не менее второго ранга, Полиночка. Естественно ваше юное ядро перенапряглось и скакнуло. Ладно хоть не перегорело!

Он выразительно поплевал через плечо и постучал себе по лбу.

— В общем, примите мои искренние поздравления. — С этими словами он подошел ко мне с бутылочкой, куда намешал всякого разного, затем заботливо вставил трубочку и придержал, пока я пила. А потом с подозрительной серьезностью добавил: — И извинения. За шлепок.

Сначала я старательно пыталась вспомнить, о чем он. Затем, вспомнив, старательно приказывала себе не краснеть. Когда поняла, что всё бесполезно, просто откинулась на подушку, расслабилась и позволила себе быть собой.

— Извиняю. И признаю, что была не права. Я вела себя ужасно. Я просто глупо обиделась и позволила себе пойти на поводу у эмоций, простите. Мир?

— Мир, Полиночка, — с видимым облегчением разулыбался Док и подмигнул. — Кстати, сока я купил. Самого разного. И у меня в холодильнике есть, и на кухнях. Так что если захочется — берите, это ваш. Закончится — пополню. Это меньшее, что я могу сделать за ребят.

За ребят, да…

— Как они? — спросила, посмотрев на кровати, которые поставили у противоположной стены.

— Отсыпаются, — коротко ответил Док. — Вколол им успокоительного, чтобы в нервном плане не будоражить. Я так понимаю, вам подобная регенерация привычна, а вот им будет чутка перебор. Мозг не готов, как и сознание. Думаю, ещё сутки пусть поспят. Командир отчитался в штаб, там в курсе, что мы пока не в форме.

— Очень сильно не в форме, да, — пробормотала, даже после выпитого ощущая себя едва ли на процент лучше. — Как думаете, успеем очухаться до нового разлома? Что-то они зачастили.

— Сплюньте, — предельно серьезно попросил Док. — В штабе уже кинули на Тверь усиление из «Добрыничей», но нам от этого не легче. Теперь их будут отправлять на разломы первого-второго уровней, а нас от третьего и выше. Кстати, вчерашний мы зафиксировали на четвертом уровне, больно твари мерзкие попались. На первый взгляд херня херней, а по факту едва двоих нам не угробили. А если б не ваша идея с щелочью, то кто знает, чем бы в итоге дело кончилось. Мы ж матку только ею достали, по другому никак не получалось.

— И много их было? — нахмурилась, начиная зачем-то волноваться, хотя понимала, что раз мы все здесь, то всё уже закончено.

— Точный отчет не видел, — мотнул головой док, — но где-то под пять сотен мелкоты, сотня крупных гвардейцев и матка. Кстати, денег за неё нам переведут овердофига. Вам особенно.

— Э-э…

На пару секунд зависнув над новым для себя (и очень забавным) словом «овердофига», я немного растерянно усмехнулась, но потом отвлеклась на свой желудок, который тонко намекнул, что водичка водичкой, однако завтрак это не заменяет. И в туалет он тоже не прочь сходить.

И поинтересовалась:

— Док, я ведь могу идти?

— Куда? — почему-то вскинулся мужчина.

— В туалет, — ответила честно.

— О… Ну да, можешь. А потом?

— А потом завтракать, — рассмеялась над тем, каким забавным и якобы суровым в этот момент пытался выглядеть Савелий. — А что?

— А потом? — хитро ухмыльнулся Док.

— Не знаю, — призналась честно и попыталась вспомнить, какой сегодня день недели. Почему-то мозг отказывался выдавать мне эту простую информацию и пришлось спрашивать у Дока: — А сегодня что? Четверг или пятница?

— Среда, Полиночка, — огорошил меня Савелий. — Вы куда так жить торопитесь?

Э-э… Как среда? Почему среда?

Пришлось серьезно напрячь память, чтобы пошагово воспроизвести понедельник, затем вторник и потом…

Черт! И впрямь всего лишь среда! Вот это у меня жизнь насыщенная!

— Не обращайте внимания, — улыбнулась с легкой досадой. — Немного запуталась в днях. Просто Егор обещал мне доспех к концу недели, но учитывая наши разногласия… Не уверена, что наше сотрудничество ещё актуально.

— Кхм, Полина, — с подозрительно сосредоточенным видом откашлялся Док. — Тут такое дело…

И словно специально подгадав, в комнату без стука вошел Стужев, причем я инстинктивно натянула одеяло повыше, ведь лежала под ним в одних плавках (какая сволочь сняла с меня лифчик⁈), и он это сразу заметил, притормозив в дверном проеме.

Но потом всё же вошел и приветственно кивнул.

— Доброе утро, Полина. Как самочувствие?

— Нормально, — ответила напряженно.

— Сможешь заниматься?

А вот тут я задумалась.

Нет, не над тем, смогу ли я. Если надо — смогу! А над тем, что у нас за отношения.

Мы снова делаем вид, что ничего не было?

Я всё тянула с ответом, Стужев смотрел на меня с растущим напряжением, и когда до невидимого взрыва оставались доли секунды, на соседней койке с особым смаком всхрапнул Айдар и я невольно вздрогнула.

А Стужев, продолжая смотреть мне в глаза, произнес:

— Я бы хотел обсудить всё произошедшее. Наедине.

Заманчиво. И логично.

Что ж…

— Через десять минут. В моём кабинете.

— Хорошо.

Командир «Витязей» вышел, а я, сев чуть резче, чем стоило, перетерпела секундное головокружение, осмотрелась в поисках хоть чего-нибудь, чтобы уйти к себе не в одних трусах, и сообразительный Док мигом подал мне халат, который висел на спинке кровати.

И кровать-то знакомая…

Не удержалась, спросила:

— Откуда кровати?

— Одна из вашей спальни, — не стал лгать Док. — Не волнуйтесь, сегодня же вернем обратно. Мне так было удобнее. Искренне надеюсь, что тенденция не сохранится и всего одной будет хватать, но сегодня так.

— М-м, ясно.

Скупо улыбнувшись, я облачилась в халат, сунула ноги в тапки и, старательно придерживаясь стеночки, чтобы в случае чего падать аккуратно, дошоркала слабыми ногами до левого крыла, посетила туалет, затем «забежала» к себе, оделась и, крикнув в сторону кухни, чтобы подали мне завтрак наверх, поползла в кабинет.

Не сказать, что на это ушли все силы, но в кресло я садилась с откровенным облегчением. Откинулась на его мягкую спинку, прикрыла глаза, расслабилась…

— Не стоило вставать, если тебе так плохо, — заявил Стужев, возникнув из ниоткуда.

Или это я умудрилась отключиться? Позорище!

Молча проследив за тем, как вошедшая в кабинет Дарья расставляет на моём столе всевозможные утренние блюда, я дождалась, когда женщина выйдет, затем взяла в одну руку кружку, во вторую оладушек — и начала есть.

Никуда не торопясь. С чувством и наслаждением.

Стужев, понаблюдав за этим какое-то время, беззвучно усмехнулся и сел в кресло. Причем, сел не просто так. Не для того, чтобы испепелять меня взглядом и дальше. Нет.

Сев, он сделал это так, что умудрился полулечь, сложив руки на животе, а затем и вовсе закрыл глаза.

Однако!

— Не стоило настаивать на встрече, если больше всего хотите спать, Егор Романович, — не удержалась я от издевки, которая прозвучала особенно едко. Аж сама не ожидала.

— Больше всего я хочу совсем другого, — пугающе ровным тоном произнес Стужев, не открывая глаз. — Но ты права, поспать мне сегодня особо не удалось, разлом закрылся только полчаса назад, а мой долг, как командира отряда, проследить за этим до конца. Но поговорить я хотел о другом.

С этими словами он всё-таки открыл глаза и сфокусировал взгляд на мне.

— Я хотел извиниться. Вчера ночью я был резок, груб и излишне эмоционален. Тем не менее это не отменяет того, что я злюсь. На тебя, да. Ну и на себя до кучи, потому что не проговорил ряд незыблемых правил, которые для меня очевидны. Обсудим их?

Это был крайне странный диалог на грани скандала, но я предпочла кивнуть. Обсуждение — это уже конструктив, верно? А я, как бы ни психовала, не могу отрицать, что такой наставник в сто раз лучше никакого.

А ведь я до сих пор не спросила у него, в какую цену мне обошлись каменные ядрышки… Не бесплатно же, верно?

— Первое: никакого поглощения без моего разрешения и вне графика. Вообще. Категорически. Согласна?

Я хмыкнула, предпочтя отпить чаю.

— Не потому что я самодур и жадина, а потому что не хочу, чтобы ты страдала там, где можно не страдать, — добавил Стужев, так и не услышав от меня ответ. — Или ты не умеешь иначе?

На это я цокнула и начала рассматривать потолок. Ну что за бред он несет, а? Понятно, что на основе увиденного… Но если у меня дар такой, что я могу поделать?

— Второе, — чуть напряженнее произнёс командир «Витязей», так и не дождавшись от меня нужной ему реакции, — ты сама согласилась стать моим стажером. Да, мы не проговаривали это на словах и я наивно решил, что ты осознаешь всю величину ответственности. Вчера я понял, что это не так. Ты не мужчина. Ты ничего не смыслишь в военном деле и субординации. Поэтому нам стоит проговорить каждый пункт нашего соглашения. Я прав?

— А ты любишь быть правым, да? — усмехнулась, посмотрев ему в глаза. — Хорошо, Стужа, ты прав. Признаю. Доволен?

— Ни капли, — скривился. — Хочешь начистоту? Давай. Я не могу воспринимать тебя, как бойца. И не потому, что ты женщина. А потому, что ты женщина, которая мне нравится. Именно поэтому я беспокоюсь о тебе гораздо сильнее. Не хочу подвергать риску. Боли. Лишениям. В принципе не хочу, чтобы ты этим занималась. Реально ли это?

И снова устремил на меня пронзительный взгляд своих невозможно серебряных глаз.

Чувствуя, что не так уж и спокойна, как хочется, я прикрыла глаза ресницами, отстраненно радуясь, что могу прикрыться и кружкой. А ещё оладушкой. И вообще — отличный завтрак! Давно такой вкусноты не ела!

Молчание затягивалось. Стужев, как ни странно, не давил, а когда я бросила на него взгляд украдкой, то поняла, что он просто закрыл глаза и… Спит или нет? Неудобно же…

— Может, договорим позже? — произнесла тихо, ощутив просто бездну неловкости и беспокойства, которые может и не хотела ощущать, но глупое сердце решило иначе.

— М-м? — Стужев медленно открыл глаза, но так и не смог сфокусировать на мне взгляд.

Это вызвало во мне ещё больше беспокойства, так что я не удержалась, поднялась и торопливо подошла к нему, чтобы прикоснуться и хотя бы попробовать провести минимальную диагностику.

Но вместо этого была бессовестно перехвачена под колени и каким-то невероятным образом оказалась в руках Стужева.

И ладно бы просто в руках! Этот… имбецил, прости господи, впустил меня в своё личное пространство, растянув щит поверх нас обоих, и вырубился.

Просто вырубился!

Первые несколько секунд я просто просидела ошеломленная произошедшим, но потом всё таки взяла себя в руки и обняла мужчину за шею. И нет! Не потому что так было удобнее на нем сидеть!

Хотя и это тоже.

А потому, что именно так было удобнее и надежнее изучать его богатый внутренний мир, который оказался возмутительно расшатан. И истощен!

Нахмурившись и даже разозлившись, но понимая, что прямо сейчас ничего не могу поделать, я… всё-таки кое-что сделала. А именно — запустила процесс активного синтеза мелатонина, так называемого гормона сна, чтобы один упрямый баран уснул крепко-крепко.

И не мешал мне своевольничать.

Прошло минут десять, Стужев расслабился окончательно, так что я даже сумела встать с его колен, не разбудив, а потом сходила вниз, наябедничала на него Доку и тот, с самым что ни на есть суровым видом согласившись, что командир у нас один и надо его беречь, не стал изобретать паровоз, а просто поднял наверх пружинный матрас с его кровати, я прихватила подушку и одеяло, под конец Дениса, и мужчины переложили Стужева из кресла на матрас.

Да, прямо в кабинете.

Ну а что поделать? Нести его далеко — наверняка проснется и начнет капризничать. Надо ли нам это? Неа.

В общем, мы поступили нагло, бессовестно, но разумно, после чего с самым что ни на есть заговорщическим видом пожали друг другу руки и разошлись по своим делам.

И уж не знаю, какие дела были именно у мужчин, а я просто спустилась вниз, порадовалась, что моя кровать уже в моей спальне, заперлась изнутри и легла спать.

Я устала, мне надо!

Ну и кто бы мог подумать (уж точно не я!), но проспать я умудрилась почти сутки, в следующий раз проснувшись ещё затемно. Не обнаружив поблизости телефон и в целом крайне смутно представляя, где его оставила (с собой вроде к разлому не брала, но это не точно), я прозевалась и выглянула в окно, с легким интересом отмечая, что светает.

Не испытывая ни малейшего желания куда-то спешить и в принципе что-то делать, просыпаясь откровенно неспеша и с давно не испытываемым наслаждением, я накинула халат, вышла из комнаты и сходила на кухню. Там выяснила, что ещё и шести нет, но это совершенно не помешало мне наделать себе горячих бутербродов с расплавленным в микроволновке сыром, сварить кофе, разбавить его апельсиновым соком и отправиться наверх.

Там, как я и надеялась, уже никого не было. Ни Стужева, ни матраса. Зато имелось очень удобное кожаное кресло руководителя, в котором я устроилась со всем возможным комфортом, и приступила к ну очень раннему завтраку.

Пока ела, набросала на бумаге ряд пунктов по нашему будущему реабилитационному центру, которые требовали особого внимания. Я уже понимала, это будет не безоговорочно прибыльный проект, а скорее работа, куда придется вложить деньги, время, кучу сил и даже душу, но в то же время именно это казалось мне достойным делом.

Делом, за которое действительно стоит браться!

А прибыль пусть акции приносят.

Потихоньку рассвело и в кабинет заглянула Алевтина, на удивление робко уточнившая, может ли она со мной поговорить.

— Конечно. В чем дело? Проходи, не стесняйся.

— Я хотела узнать, — Аля неловко улыбнулась, — насчет своих обязанностей. Я помню, мы с вами обговаривали, что я горничная только правого крыла, но у вас ведь и левое есть, и на втором этаже вчера закончили ремонт в хозяйских комнатах, а сегодня уже мебель привезут. Скажите, я… Могу рассчитывать на подработку?

Я аж сморгнула с оторопью.

— Нет-нет, вы не подумайте! — зачастила горничная. — Зарплата очень хорошая, особенно учитывая бесплатное питание и проживание. Я безумно вам благодарна! Просто… — Она рвано вздохнула, потупилась и призналась: — Деньги очень нужны. А работать я готова! И время есть. Правда!

— Что за проблемы с деньгами? — нахмурилась я сразу. — Говори, не мнись.

— Маме операция нужна, — вздохнула Алевтина, стискивая пальцы и глядя в сторону. — Зрение у нее плохое, особенно в последние пару лет сильно сдала. Я узнавала, в муниципальных больницах очередь на годы вперед, а в платных клиниках это под триста тысяч стоит.

— О, вот в чем дело, — я усмехнулась с нескрываемым облегчением, уже успев надумать себе чужие долги и пагубные пристрастия. К счастью, я оказалась не права. — А чего Дока не попросишь?

— Да вы что⁈ — Аля посмотрела на меня чуть ли не со священным ужасом. — Он же «Витязь»!

— И что? — не поняла её возгласа. — Он же целитель.

— Вот именно!

— Вообще не поняла, — хмыкнула, качая головой. — Ну да ладно. Не хочешь, как хочешь. Приводи маму на ужин, гляну её. Кстати, и тебя не мешало бы. А ну-ка подойди. Давай-давай, не мнись.

Не понимая, что я от неё хочу, тем не менее Алевтина приблизилась и я, чтобы не упустить ничего важного, взяла её за руку и прикрыла глаза, погружаясь в чужой организм магически. Хм-м… Ой-ей, как же всё запущено! Такая молодая, а такая безответственная!

Найдя и защемления вдоль всего позвоночника, и намек на грыжу, и плохо пролеченный цистит, и даже ранний варикоз, и кучу других мелких, но неприятных болячек, в том числе почти сформировавшуюся серную пробку в левом ухе и нехорошо опухшие лимфоузлы, я тут же расписала на листочке план лечения, рассчитанный на две недели, ниже — перечень лекарств, которые Алевтине стоило купить, затем не поленилась и сходила до сейфа, откуда вынула несколько тысячных купюр и приложила это всё к листку, вручая женщине.

— Купить прямо сейчас и со всем этим вечером ко мне, будем начинать курс уколов. Скажу сразу: да, я медик. И да, я понимаю, о чем говорю. И нет, спорить и отлынивать нельзя. Спасибо скажешь потом. Ребенка посмотрю позже. Маму зови на ужин, её тоже посмотрю. Всё, кыш.

— А-а… — Откровенно растерявшись, тем не менее Алевтина пробежалась глазами по тексту, дочитала до конца, ужаснулась перечню диагнозов, которые я поставила ей так походя, но спросила о другом: — А работа? Дадите?

— А не дам, — усмехнулась. — Сначала вылечим твою спину, а работа никуда не убежит. Тем более Дима рассказывал, что раньше в доме убирались аж четыре горничных. Так что ничего не знаю, но ищи себе напарницу. Такую же адекватную и работящую. Вопросы есть?

Выдержала паузу и удовлетворенно констатировала:

— Вопросов нет. Отлично. А теперь кыш в аптеку. Кстати, если вдруг будешь проходить мимо магазинчика с упаковкой, купи мне десяток бумажных пакетов, ага? Примерно вот таких.

Я показала примерный объем руками.

— В такие обычно обеды на вынос заворачивают. Хорошо?

— Да-а… — ещё не очень уверенно протянула Аля, но потом спросила ещё: — А если у новой горничной тоже будет ребенок…

— Не принципиально, — качнула головой. — Главное, чтобы не мешал работе. И не мешался жильцам. Есть уже кто на примете?

— Да, знакомая. Но я спрошу сначала, хорошо? Если согласится, когда звать?

— Да хоть сразу, — пожала плечами. — Если меня на найдете, подойдите к Ульяне, я её предупрежу. Условия те же, но уборка уже на втором этаже. По комнатам решим позже, часть будет пока всё равно закрыта.

— Хорошо. Я всё поняла. Спасибо!

Алевтина ушла, а я, посидев ещё немного, включила ноутбук и проверила почту рода. Писем было немного и большинство — рекламки салонов красоты и ювелирных магазинов, на что я пофыркала, но удалять не стала (вдруг захочется?), а вот одно письмо меня заинтересовало.