Зараза-2 Стажер

Глава 5

Стужев ушел, оставив меня в комнате одну, но только когда за ним закрылась дверь, я шумно выдохнула, чувствуя, как непросто дается мне это, казалось бы, всего лишь общение. А ведь мы действительно просто общаемся! Да, на весьма непростые и довольно личные темы, и я до сих пор не уверена, что поступила правильно, признавшись ему в наличии второго «чумного» дара, но…

Да, я дура. Старая романтичная дура…

Приуныв, я тяжко вздохнула и едва успела придать лицу нейтральное выражение, когда дверь открылась и в комнату вернулся Стужев с картонной коробкой в руках. Вместе с ней он сел на диван, поставил коробку рядом и, открыв, изучил содержимое, удовлетворенно кивнул и вынул одну из одинаковых банок.

Что-то мне напоминает эта банка коричневого стекла объемом примерно в пол литра…

— Магические ядра стихии камня, — объявил мне Стужев, отвинчивая крышку и показывая мне содержимое банки. — Лучше начать с него: камень и металл максимально дружественны друг другу. Затем продолжим песком, но только если я увижу, что прогресс идет именно так, как должен.

— А потом? — поинтересовалась взволнованно, ведь видела, что в коробке ещё три таких банки.

— Природа, воздух, — не стал скрывать Егор. — Других на складе сейчас нет, будем добывать сами. Регенерацию буду давать тебе раз в неделю по одному ядру между усилениями, чтобы закрепить эффект. Но только если всё пойдет нормально. Надеюсь, с этим возражений нет?

— Раз в неделю? — я скептично скривилась.

— Ты хочешь стать сильнее или умереть?

— Ой, да ладно тебе, — фыркнула. — Не нагнетай. И вообще, дай баночку, не жадничай.

— Полина, — Стужев нахмурился, не торопясь вручать мне банку, хотя я уже подалась вперед и протянула руки, — отнесись к происходящему серьезнее.

— Егор Романович… — произнесла я проникновенно и только сейчас меня что-то в этом словосочетании коротнуло. — Хм, стоп. А почему ты Романович?

Стужев почему-то закатил глаза и откинулся на спинку дивана, ставя банку рядом с собой, но с противоположной от меня стороны, так что при всём желании я уже не могла до неё дотянуться.

— За месяц до моего рождения мать вышла замуж за Стужева Романа Евгеньевича, майора из личной службы безопасности князя Долгорукого. До шестнадцати лет я не знал, кто мой настоящий отец, но когда во мне проснулась магия, причем три дара один за другим практически одновременно, он объявился сам и предложил матери посодействовать в поступлении в кадетский корпус «Витязей». Тогда разломы как раз начали появляться чаще, чем раз в полгода, и возник острый спрос на сильных стихийников, обученых работать в команде. Но давай сейчас не обо мне? Мне не нравится, как легкомысленно ты относишься к происходящему.

— Егор, — тут уже я не удержалась и закатила глаза. — Ну давай сделаем вид, что я безумно волнуюсь, а это всего лишь защитный механизм от стресса. Я серьезно. Ну не хочу я сидеть с постной миной, как на похоронах. Я осознаю, что это огромная ответственность. И ты ужасно рискуешь. Как и я. Но пойми, даже просто живя в этом городе и в этом доме — мы уже рискуем! Так что давай: ты сказал, я услышала, а теперь перестань капать мне на нервы, дай мне баночку и наслаждайся представлением.

На меня посмотрели… Скептично.

Вздохнули.

С досадой поморщились…

А потом протянули банку и заявили:

— Я знаю, какой позывной у тебя будет.

— О? Уже? — удивилась. — А он положен стажерам?

— Он тебе положен, — хмыкнул.

— Заинтриговал, — прищурилась. — И какой же?

— Зараза.

Оторопело сморгнув, я пару секунд просидела в легком ступоре, а потом… Потом расхохоталась так, что едва банку не выронила. Кое-как успокоилась, стерла слезинку из-под правого глаза и, хихикнув ещё, кивнула.

— Чертовски верно, командир. Чертовски верно! Ладно, приступим.

Не рискуя банкой, я поставила её на чайный столик, выудила двумя пальцами энергетическое ядро стихии камня, которое было чуть приплюснутым и больше всего напоминало по текстуре отполированный темно-серый гранит, с интересом его изучила, а затем откинулась на спинку кресла и сжала камушек в руке.

Прошло секунд семь, когда я почувствовала, что камушек начал размягчаться, а затем и впитываться в мою ладонь. При этом я не ощущала каких-то резких негативных изменений в своём организме. Да, стало немного тяжеловато, причем во всём теле разом. Стало труднее дышать. На миг сердце словно сжало чьей-то невидимой каменной рукой, но в то же время это было не особо больно или неприятно. Всё в пределах допустимого, я даже не поморщилась.

Спустя минуту, когда все негативные ощущения сошли на нет, я почувствовала, как мышцы налились непривычной силой, и с нескрываемым удовлетворением улыбнулась, стрельнув ликующим взглядом на Стужева, который всё это время смотрел на меня безотрывно.

— Я всё.

— Уже? — удивился почему-то и сразу забросал меня вопросами: — Какие ощущения? Где-нибудь болит? Дышать не трудно? Спину не ломит?

— Всё пре-крас-но! — произнесла я по слогам и рассмеялась. — Честно, Егор. Ничего не болит, нигде не жмет, не давит и не ломит. Продолжим!

— Подожди! — Стужев торопливо вскинул руку. — Не так быстро. Я рад, что поглощение прошло без негативных последствий, но перед следующим тебе необходимо усвоить это ядро максимально эффективно. Для этого стоит провести малый циркуляционный стихийный круг именно этой энергии, чтобы тело не воспринимало её как агрессора.

— Э-э…

— Ты не умеешь? — прищурился.

Какой догадливый…

— Я не умею, — поморщилась.

Да и откуда бы мне уметь, если прошлые семь лет я была обычным регенератом?

— Нестрашно, — едва заметно улыбнулся Стужев, вроде как даже подбадривая тоном и поднялся на ноги. — Вставай, покажу, что надо делать. Подойди ко мне и повернись спиной.

Немного волнуясь, я подскочила, подошла и развернулась, вздрогнув, когда Стужев прижался к моим лопаткам грудью, а потом положил ладонь мне на живот, прижимая плотнее.

— Расслабься. Я не пристаю. — Его голос звучал спокойно, без насмешки. — Нужен максимальный контакт, чтобы я смог управлять твоими энергиями. Подобную методику используют персональные наставники тех детей, в ком просыпается больше одной стихии.

— У тебя был персональный наставник? — заинтересовалась, чтобы хоть как-то отвлечься от чересчур волнительных ощущений.

— Нет, — хмыкнул. — В том-то и дело. Я узнал об этом только через год, когда сам набил кучу шишек и чуть не сдох. Но давай сейчас не обо мне. Закрой глаза, расслабься и выровняй дыхание.

О-очень смешно! Особенно вкупе с тем, что его собственное дыхание приходится в район моего левого уха и у меня уже вся шея в мурашках!

— Если умеешь медитировать, можешь погрузиться в поверхностную медитацию и сфокусировать внимание на ядре, — продолжал говорить Стужев. — Найди в нем стихию камня. Изучи. Познай…

Он говорил медленно, не торопясь. В целом простые и понятные вещи. Настолько простые и понятные, что я сумела отрешиться от лишних эмоций, фокусируясь на своём ядре, где появилась крупица новой стихии, и это было поистине прекрасно.

— А теперь внимание, — донесся до меня приглушенный голос Стужева, — сейчас мне надо перехватить контроль над твоими энергиями. Не сопротивляйся. Я не сделаю ничего плохого, клянусь. Я всего лишь покажу, как необходимо запустить циркуляцию. Смотри внимательно. Не сопротивляйся. Наблюдай. Запоминай.

Подозреваю, своими словами он вводил меня в чуть более глубокий транс, чем погрузилась я сама, потому что в какой-то момент я перестала ощущать своё тело, целиком и полностью сфокусировав внимание на собственном ядре и происходящих в нём процессах.

Почувствовала стороннее вторжение. Но не стала сопротивляться, как просили. Почти не стала… Почти сразу. Всё-таки это было противоестественно — доверять кому-то настолько безоговорочно.

Но я справилась.

Это ведь ненадолго… Так, на пару минут. Да?

А потом стихии в моём теле пришли в движение. Это ощущалось как предельно деликатное касание пальцами к самой сути. Поглаживание. Осмотр. И под конец именно движение и именно стихии камня, которая растеклась по венам микроскопическими крупицами и отправилась в путешествие по телу, омывая собой все ключевые узлы, органы и энергетические меридианы, и вечность спустя завершая свой путь обратно в ядре.

Это было та-а-ак интересно! Познавательно! Восхитительно!

Казалось бы, я уже давно знала о своём теле всё, но именно сейчас я узнала всё и немного ещё.

— Вот так… — Новые слова прозвучали, кажется, прямо внутри меня, но вызвали не дрожь внезапности, а глубочайшее удовлетворение. — Расслабься ещё немного. Продышись, ты чрезмерно напряжена. Всё запомнила?

— Да. Всё. Спасибо.

Почему-то получилось лишь прошептать — голос сел от радостного волнения и открывающихся перспектив. Я маг. Полноценный маг стихий! И совсем скоро… Ух!

Неожиданно подвело тело и я покачнулась, в ту же секунду ощущая, как меня держат уже обеими руками, обняв за талию и под грудью. Прижав к себе крепко-крепко… Укутав не только своим теплом, но и щитом. Мощью. Заботой…

Как же в этот момент был велик соблазн отринуть прошлое…

Но нет. Это лишь секундная слабость, не более. Она пройдет. Обязательно пройдет.

А я стану ещё сильнее!

— Это было здорово, — произнесла я уже твердым голосом и отстранилась первая, кладя ладонь на его руку. — Продолжим.

— Продолжим, — повторил за мной Стужев и отпустил, делая шаг назад.

Каждый из нас занял исходную позицию: он на диване, я в кресле, и я выудила из банки второе энергетическое ядро. Его поглощение прошло мягче и в то же время острее. Я ощутила, как в меня проникает именно стихия камня, именно её твердость и разрушительную мощь. Ненадолго сжало горло и появилась особая тяжесть в конечностях, но это быстро прошло, а затем я ощутила мощь.

Истинную мощь камня!

И я бы обязательно насладилась этим восхитительным ощущением сполна, но тут… кто-то завизжал. Испуганно, истошно. Совсем близко. Где-то в доме!

— Я проверю, сиди! — выпалил Стужев и подскочил на ноги, пока я успела только вцепиться непослушными пальцами в подлокотники.

Да, пожалуй, мне лучше посидеть…

Егор уже убежал, а я ещё прислушивалась к своему телу, с легким недовольством отмечая, что чувствую себя прекрасно: могучей и полной сил, но в то же время словно… каменной. Словно мои пальцы — неподъемные сосиски, ноги — колоды, а тело покрыто как минимум десятисантиметровым слоем камня, хотя визуально ничего не изменилось.

Хм, а вот и подвох…

Ну и как его убрать?

Задумавшись над этим действительно непростым вопросом, тут же подняла взгляд на дверь, когда она открылась снова — это вернулся Стужев. Мужчина молчал и выглядел раздосадованным, так что я поспешила спросить сама:

— Что случилось?

— Ржевский, — хмыкнул командир «Витязей». — Умудрился напугать Алевтину. Но там уже разобрались, всё в порядке. Познакомь его остальным жильцам дома сама, чтобы подобного не повторялось. Я ведь правильно понимаю, что его ещё никто не видел? Они вообще о нём знают?

— Ульяна и Прохор, — кивнула. — Им я говорила. Насчет Дарьи не знаю, может Уля сказала, а может и нет.

Ну и так как вопрос был практически решен, я переключилась на свои проблемы, не стесняясь их озвучить:

— Егор, а это нормально, что я сейчас ощущаю себя камнем?

— Уже? — почему-то искренне изумился мужчина и подошел ближе. Присел передо мной на корточки и попросил: — Опиши ощущения.

— Ну… я камень, — усмехнулась, снова почувствовав неловкость от его близости, причем в весьма неоднозначной позиции. — Ноги неподъемные, пальцы — сардельки. И остальное… Как будто я в невидимой толстой броне. Неповоротливая. Но мощная-я…

И хихикнула, чувствуя себя глупее некуда.

— Отлично, — удивил меня Стужев. — Значит, мы всё делаем правильно. А сейчас вставай, снова проведем циркуляцию. Это надо будет делать после каждого впитанного ядра, чтобы произошло максимальное усвоение. Вставай.

Повторив, мужчина сам взял меня за руку и помог встать, развернул к себе спиной и снова обнял, на этот раз сразу обеими руками. При этом его касания я ощущала поскольку постольку, словно моя поверхностная чувствительность снизилась минимум в три раза.

И об этом я тоже сказала.

— Это нормально, — успокоил меня Егор. — Стихия камня — это именно мощь, броня и минимальная чувствительность. Чуть позже ты научишься оставлять то, что тебе надо, я покажу. А теперь расслабься. Я снова начну, а ты подхватывай. В третий раз будешь делать сама, уверен, у тебя всё получится.

Немного позабавили его слова, словно он разговаривал с ребенком, утешая и подбадривая, но в то же время я была благодарна ему за это поразительное терпение и деликатность.

Это было так приятно…

В итоге с какими-то десятью ядрами мы провозились до самого обеда, прервавшись лишь раз, когда мне позвонили с незнакомого номера — это оказался очередной кредитор отца. Некий Красильников, который хотел обратно свои восемьдесят тысяч. Предложила ему подойти ближе к вечеру и мужчина согласился.

При этом вплоть до восьмого ядра включительно дело шло отлично, хотя с каждым новым поглощением я ощущала себя всё меньше женщиной, всё больше камнем. Бесчувственным, неповоротливым, но мощны-ы-ым… Аж дух захватывало!

Поглотив девятое ядро, я ощутила некий неприятный дискомфорт в сердце, однако решила умолчать, подозревая, что тогда Стужев не даст поглотить мне десятое, но циркуляцию провела сама и без колебаний — стоило понять принцип, как это стало для меня элементарным.

Правда времени отнимало много, но тут уж ничего не поделать. Лучше потерять час сегодня, чем потом кусать локти, что упустила что-то действительно важное.

А вот поглощение десятого ядра не задалось… Поначалу всё пошло, как и в предыдущие разы — камень размягчился и начал впитываться, утяжеляя мои и без того обманчиво неподъемные конечности, затем добрался до позвоночника, внутренностей, сердца и мозга… И я поняла, что всё, чем я занималась раньше — тлен.

Суета — тлен. Стремления — тлен.

Дыхание — тлен…

Сердце стукнуло в последний раз и остановилось. Замер мозг. Дышать больше не было смысла.

Моё тело прямо на глазах покрылось гранитной коркой, которая становилась всё толще и толще, пока я не превратилась в каменную глыбу, и это было чудесно.

А остальное тлен…

Прекрасна лишь вечность.

— Полина! — моментально напрягся Стужев и подскочил ко мне, кладя руки на те места, где под толстой каменной прослойкой находились плечи. — Зараза!

Это он мне или ситуации?

— Полина, не усугубляй! Запускай регенерацию! Убирай броню! Дыши, черт тебя возьми!

Он кричал, требовал, угрожал и даже тряс, мешая мне насладиться умиротворением вечности, так что я глухо заворочалась в своём уютном коконе, тем самым выражая недовольство, но этот бессовестный «Витязь» затряс меня лишь сильнее, начиная откровенно раздражать своей суетой, и пришлось принять меры.

Я отмахнулась.

Это не помогло.

Я отмахнулась ещё! И ещё! И ещё!

Ну что за зудящая мошка? Бестолковый комар! Мотылек-однодневка!

Доставучий, приставучий…

Ай!

— Попалась! — прошипели мне на ухо с подозрительным зловещим предвкушением, когда мой обманчиво крепкий, мощный и непробиваемый доспех лопнул, как перезревшая тыква, разлетевшись по комнате острыми осколками, а я сама оказалась в крепком мужском захвате. — Всё-таки ты действительно Зараза! Какого черта, Полина⁈

— А чего сразу Полина? — пробормотала я с нескрываемой досадой, но прежде всего на себя, ведь поддалась на такую глупую уловку стихии, о которой не раз читала, но никогда не думала, что это постигнет и меня. Ведь у меня стальная воля! Оказалось, что не очень… — Ну, расслабилась чуток. Кто ж знал, что наши чаяния так схожи?

— Тебе жить надоело? — мрачно процедил Стужев.

— Не утрируй, — поморщилась и дернула плечом. — Отпусти. Я в порядке.

— А вот не уверен, — всё ещё раздраженно произнёс мужчина, хотя хватку ослабил и, приподняв мой подбородок пальцами, внимательно изучил лицо. — Кошмар.

Я даже напряглась. Больно уж взгляд у него был выразителен.

— Я стала чудовищем? — попыталась пошутить, но вышло до отвращения жалобно.

— А я думал, ты уже была им, — довольно зло пошутил (а пошутил ли?) Стужев.

Уголки моих губ опустились, стало так обидно…

— Прости. Прости… — Меня снова крепко обняли, прижав голову к груди. — Прости, Полина. Я просто переволновался. Как себя чувствуешь? Устала или энергии прибавилось?

— Прибавилось, — буркнула куда-то в район мужских ключиц, не собираясь прощать его так быстро.

Мне правда было обидно!

— Отлично. Тогда закрепим результат. Есть большая пустая комната, которую не жалко?

Э-э…

— Зачем? — Я даже голову подняла, чтобы посмотреть ему в лицо.

Очень серьезное и предельно сосредоточенное.