Сталкер на каникулы

Часть 3. Весенние каникулы Глава 11

На арене все те же. А если быть точнее, Василина и Женька по старой привычке заняли подоконник в школьном туалете, чтобы разделить карамельную шоколадку. Правда, теперь Женька всегда припасала часть, чтобы потом угостить Артемия.

— Держи, — протянула Василина кусочек вместе с оберткой, чтобы подруге не пришлось опять заворачивать шоколад в тетрадку по химии. Впрочем, ее было не жалко испачкать.

— Снова отдаешь большую часть? — удивилась Женька.

Убрав с лица ярко-розовые пряди, она неодобрительно вздохнула:

— Знаю же, что ты еще с Безножкой поделишься. Хоть две шоколадки носи теперь!

Женька тут же реабилитировала своего суженого, напомнив:

— Зато он всегда отвоевывает мини-пиццы в буфете, и нам не надо стоять в очереди.

Василина, задумавшись, согласно кивнула:

— Ладно, заслужил шоколад.

Не отводя от подруги взгляда, Женька хихикнула:

— Ты с новым цветом похожа на жвачку.

Она закатила глаза:

— Папа сказал также. А мама сравнила со средством для мытья окон. Когда краска подсмоется, цвет будет мягче. С весенних каникул я вернусь нежной, как сакура.

— А пока ты розовая, как самая химозная жвачка.

— Да ну тебя, — сделала притворно-обиженный вид Василина и сменила тему: — Я придумала новый план-перехват.

Теперь уже Женька закатила глаза. После зимних каникул подруга целых три месяца следовала плану «Красота спасет мир», который провалился с таким же треском, как и все остальные. После того, как Василина поняла, что Роберт падок на кукольно-фарфоровых красоток — таких, как Беатрис Каннингем — она кардинально изменила стиль. Если раньше Василина вставала за час до выхода, то ради осуществления нового плана ставила будильник уже на два часа раньше. А вечером тратила целых полтора часа на уходовые процедуры. Когда она перечислила все этапы многоступенчатого ухода, Женьке начало казаться, что подруга заговорила на другом языке. Она не разобрала и половины слов! И даже побоялась уточнять, как это все работает и зачем нужно втирать капсулы с витамином C в лицо, а не глотать и запивать водой.

Но больше всего Женька смеялась, когда Василина купила антивозрастной крем:

— Тебе шестнадцать, зачем?! Хочешь до младенца омолодиться?!

Но Василина, никого не слушая, продолжала воплощать свой план в жизнь. Он был прост на словах, но совсем не прост на деле. Василине приходилось каждые две недели — когда родители получали аванс, а потом зарплату — убеждать их, как ей важны патчи со слизью улитки, аква-флюиды для лица, бесконечные кремы — в том числе и для области глаз, ведь обычный для нежной кожи не годился, — пенки, сыворотки и прочее.

Когда разговор заходил о косметике и маникюре, мама начинала выпытывать, а не нравится ли ей «мальчик». Василину раздражало, когда она так говорила. Ну какой из Роберта мальчик? Вполне себе взрослый парень под два метра ростом! У него даже щетина пробивалась! Василина делано злилась и заявляла — чтобы быть красивой, не обязательно в кого-то влюбляться.

С горем пополам ей удавалось решить вопрос с уходовыми средствами и косметикой, родители даже купили ей лампу для маникюра, уйму лаков, наклеек, слайдеров, страз и прочих мелочей. А вот с новой одеждой вопрос вставал остро. И если мама понимала, почему Василине каждый месяц хотелось новое платье, юбочку, рубашки и туфельки, то папа категорично заявлял — ей достаточно того, что было куплено перед началом учебного года

.

Василине стоило немалых трудов не только быть хорошенькой, как Беатрис Каннингем, но и добывать все необходимое, чтобы создавать, поддерживать и регулярно освежать новый образ.

И преображение возымело успех. Вот только не тот, которого ждала Василина. К ней пытались подкатить одноклассники и парни из параллели, ее приглашали на свидания старшеклассники и даже как-то писал Илья, после чего, по слухам, получил оплеуху от Ириски. Василина не интересовалась, остались ли после этого они вместе. Ее вообще никто не интересовал кроме Роберта.

Конечно, Василине льстило, что ее начали осыпать вниманием. Она даже решила, что Роберт, увидев конкуренцию, станет смелее и тоже окажется в числе поклонников. Но он словно не замечал ни Василину, ни увивающихся за ней ухажеров.

Но не только это огорчало Василину. Роберт начал от нее прятаться. Он все время проводил за своей партой, зная, что Василина не сможет зайти в чужой класс — у нее просто не было для этого повода. Если кабинет был закрыт, то, завидев ее и Женьку на горизонте, он торопливо уходил в буфет — в самую гущу давки.

Поэтому Василине требовался новый план. И в этом ей очень помогли рассказы мамы. Вдохновившись ее образом Леди Катастрофы, Василина гордо представила Женьке:

— «Дама в беде»!

— Будешь намеренно вляпываться в передряги, чтобы Роберт тебе помог? — выгнула бровь подруга.

— Именно! Маме это помогло сблизиться с папой.

— А если он и на это никак не отреагирует? — резонно спросила Женька, вгрызаясь в шоколадку.

— Значит, нужно попадать в такие ситуации, чтобы он точно не мог пройти мимо.

— А может, присмотришься к тем, кто к тебе подкатывает? Среди них есть и покрасивее Роберта.

Василина цокнула:

— Перестань предлагать мне сдаться. Ты меня этим оскорбляешь.

— А ты себя унижаешь! — парировала Женька. — Вот у нас с Артемием…

— Вот только не надо корчить из себя спеца по отношениям, — отрезала Василина, перебив ее. — Вы каких-то три месяца встречаетесь, а гонору, будто золотой юбилей отметили.

Насупившись, Женька спрыгнула с подоконника и демонстративно положила на него недоеденную шоколадку. Круто развернувшись, она молча вышла из туалета, громко хлопнув дверью.

Изумленно захлопав нарощенными ресничками, Василины хмыкнула, решив, что общение с Безножкой плохо повлияло на подругу. За все годы дружбы они ни разу не поссорились, пока в жизнь Женьки не вторгся Артемий. Она не только стала проводить с ним много времени, но и переняла некоторые фразочки, глупые шутки, а самое главное — начала высказывать Василине странные вещи, постоянно ссылаясь на свой «опыт» в отношениях. Это злило, раздражало и…

Да, Василина уже не раз признавалась самой себе, что завидовала подруге. Ей ничего не стоило начать отношения — они сами ее нашли, Женьке даже делать ничего не пришлось. А вот Василина вела неустанную борьбу, раз за разом разрабатывая новые стратегии. В ее хорошенькой головке постоянно крутилась мысль о том, как несправедлив этот мир — почему кому-то все доставалось легко и просто, а ей приходилось пробираться через тернии, огонь, воду, медные трубы и бог весть что еще?!

Настроение Василины куда-то смылось. Наверное, в унитаз, она же по-прежнему сидела в туалете. Выбросив остатки шоколадки — аппетит пропал вместе с настроением — она решила, что сегодня тот самый день, когда можно прогулять оставшиеся уроки. Тем более дальше у нее в расписании шла ненавистная химия, затем физкультура, по которой у нее было освобождение из-за недавнего бронхита, а последним уроком география. Контурную карту по ней она снова забыла. Точнее, та просто не влезла в маленький рюкзачок.

В общем, причин было достаточно, чтобы со спокойной совестью отпроситься у классной, притворившись, что у нее разболелся живот. Для девочек это было волшебной отмазкой — учительница всегда отпускала. Главное, не наглеть и пользоваться ей не чаще раза в месяц, чтобы не уличили во вранье.

Выскочив на улицу, она глубоко вдохнула весну — запах талого снега и сырой земли. Василина любила это время года. Оно вдохновляло ее, придавало сил и энергии. По весне она начинала заниматься спортом — включала видео-тренировки на ноутбуке у себя в комнате и расправляла на полу фитнес-коврик, который больше полугода пылился на шкафу. По весне у нее обязательно появлялось какое-нибудь мимолетное хобби — в этот раз Василина занялась свечеварением. По весне все ее чувства обострялись на максимум. Поэтому и любовь к Роберту стала еще ярче. Если бы можно было провести параллель между любовью и кофе, Василина точно сказала, что ее чувства сравни самому крепкому насыщенному эспрессо из зерен робуста.

Только подумав о кофе, Василина уловила фантомные ароматы сырного латте. Возвращаться прямо сейчас домой ей совершенно не хотелось. Там ее ждала нелюбимая уха и еще более нелюбимое печеночное суфле. Мама тоже не любила ни то, ни другое, но готовила ради папы.

Недолго думая, Василина сменила курс и направилась в кофейню. На подходе к ней ароматы латте перестали быть фантомными, превратившись в абсолютно реальные. Настроение чуточку приподнялось вместе с Василиной, которая взбежала по ступенькам на крыльцо.

Взявшись за ручку, она брезгливо поморщилась, когда из соседней двери вышел мужчина неряшливого вида. Одно ей не нравилось в своей любимой кофейне — соседство с непрезентабельным пабом «Свиная рулька и кальмар в кляре». Репутация у него была такая же плохая, как и название.

Встав в очередь, состоящую сплошь из студентов, Василина окинула взглядом витрину с выпечкой и десертами. Желудок тихо заурчал, оповещая хозяйку, что ссора ссорой, а подкрепиться было бы неплохо. Да и аппетит вернулся — ароматы, витающие вокруг, вскружили Василине голову. Заказав сырный латте и два круассана — с моцареллой и шоколадной пастой — она устроилась за столиком у окна.

Правда, настроение, которое начало улучшаться, быстро пропало, когда Василина обожгла кончик языка расплавленным сыром. А после этого ее подвел и сладкий круассан — горячая шоколадная паста начала вытекать со всех со сторон. Василина измазала ею и губы, и подбородок, и пальцы… В этот момент она наверняка была похожа на себя двухлетнюю с фотографии в семейном альбоме. На ней она гордо восседала на горшке, перемазанная чем-то коричневым. И Василина очень надеялась, что это был шоколад.

Кое-как оттерев начавшую застывать пасту, она чуть не плача уставилась на горку салфеток. Ей казалось, что каждый в кофейне — будь то гость или бариста — смотрел на нее, посмеиваясь. День не задался — это уж точно. Решив не оставаться, она подхватила стаканчик и вышла на улицу. Пройтись с любимым латте, освежить голову, собраться с мыслями и придумать, как поговорить с Женькой — возможно, именно это ей было нужно.

Не успела она сбежать с крыльца, как ее кто-то схватил за локоть. Да так резко и цепко, что от неожиданности Василина сжала стаканчик. Крышечка моментально отлетела, а латте, смачно плеснувшись, испачкал рукав бежевого тренча и пролился на ступеньки.

— Девушка, вы к нам из другого мира? — противно улыбнулся завсегдатай «Свиной рульки и кальмара в кляре». Василина часто видела, как этот небритый мужчина в старой дубленке ошивался возле паба.

— Из школы, — буркнула Василина, надеясь, что это поможет отвадить нежелательного поклонника.

— Из школы фей? — не унимался мужчина, потянув ее за локоть к пабу. — А не хотите составить мне компанию и посетить культурное заведение? Я вас угощу тортиком.

Испугавшись, Василина запротестовала:

— Нет, спасибо, мне еще домой уроки делать. И вообще, мама и папа учили меня не брать сладкое у незнакомцев.

— Та делов-то? Давайте познакомимся! Я Валерий.

С опаской кинув взгляд на дверь, которую уже начал открывать мужчина, Василина уперлась каблуками и принялась вырывать локоть. Можно было понадеяться на то, что в заведении окажутся более приятные личности — хотя бы из числа сотрудников, — которые смогут за нее заступиться и помочь, но… Но что, если в пабе все были, как этот настырный неприятный тип? Эта мысль ужаснула Василину, и она немедля вылила остатки латте на Валерия.

— Ах ты… — прошипел он, отпустив Василину.

Она рванула вниз, но не успела преодолеть и пары ступенек, как мужчина схватил ее за ворот многострадального тренча. Василине показалось, что она услышала треск ниток. Она нервно хихикнула, подумав о том, что в этот момент о тренче ей следовало бы беспокоиться меньше всего.

Василина пожалела, что не юркнула в кофейню — в ней бы она могла найти защиту. Прохожих, как назло, не было. Зажмурившись, она сжалась в комок, соображая на пределе своих возможностей, как действовать дальше. Неожиданно она почувствовала, как кто-то крепко вцепился ей в плечи и рванул вперед. Василина, споткнувшись, кубарем покатилась с крыльца прямо в лужу.

Тренч был окончательно испорчен.

— Найди себе спутницу по возрасту, — прорычал с крыльца знакомый голос.

Вскинув голову, Василина с удивлением проследила за тем, как Роберт запихнул Валерия, в миг растерявшего свою самоуверенность, обратно в паб. Ей даже показалось, что он дал навязчивому ухажеру пинок под зад. Или же у нее просто разыгралось воображение от пережитого стресса.

Роберт, хмурясь, спустился с крыльца и уставился сверху вниз на Василину. Только тогда она поняла, что все еще сидела в луже. И в отнюдь не фотогеничной позе. Стушевавшись, она заелозила, пытаясь подняться, но на каблуках в пятнадцать сантиметров это было непросто. Точнее — невозможно. Такой беспомощной она себя ощущала только в десять лет, когда родители взяли ей напрокат ролики в парке. Упав, она никак не могла встать, проклиная того, кто придумал приделать колесики к ботинкам. Сейчас она мысленно осыпала проклятиями гения, который ввел в моду каблуки, назвав их символом женственности.

Роберт, насмешливо наблюдавший за комичными попытками Василины, наконец, сжалился и подхватил ее за подмышки. Он в один рывок поставил ее на ноги и критично осмотрел.

— Тебе бы в химчистку, — посоветовал он.

— Без тебя знаю, — огрызнулась Василина.

Нет, ей, конечно, было до безумия приятно, что Роберт ей помог. Да что там помог — спас! Но то, что она предстала перед ним в глупой позе, сидя в луже, а затем стояла грязная и мокрая с ног до головы, как голубь после дождя, ее совсем не прельщало. План «Дама в беде» должен был переплетаться с ныне действующим «Красота спасет мир». А выходило все так, что новый план начал реализовываться досрочно, а в прежний она не вписывалась.

— А еще с тебя фисташковый раф, — невозмутимо добавил Роберт и пояснил: — За оказанную помощь.

Василина хмыкнула:

— Перевелись джентльмены!

Он пожал плечами и… улыбнулся. По-доброму так. Искренне.

— Не ты ли начала эти взаимовыгодные отношения? Еще тогда, в Казани?

Сведя брови к переносице, Василина припомнила:

— Три желания в обмен на молчание о твоем лунатизме? Ты об этом?

— Ага, — весело подтвердил Роберт. — У меня сейчас «окно», так что, если поторопишься, могу проводить тебя до экспресс-химчистки. Посидишь там полчасика и выйдешь в чистом плаще. Там работают профессионалы.

Василина с вызовом вздернула подбородок:

— Это тренч, а не плащ. Откуда такие познания? Был аналогичный опыт?

Он усмехнулся:

— Ага, периодически захаживаю смывать грешки. Ну так что? Время идет, а я что-то не вижу стаканчика в своей руке.

Закатив глаза, Василина поднялась на крыльцо. Неприязненно покосившись на дверь паба, она поспешила быстрее юркнуть в кофейню. Бариста молча осмотрел ее с ног до головы и вежливо улыбнулся. Василина, смутившись, быстро сделала заказ, ловя на себе все больше косых взглядов. Ей так и хотелось окрыситься, мол, что, вас никогда машина не обливала? Грязь и мокрые следы на тренче вполне могли сойти за брызги из-под колес.

Дождавшись фисташковый раф и сырный латте, она уже собиралась пулей вылететь из кофейни, как бариста протянул ей бумажный пакет:

— Кусочек удачи за счет заведения. Хорошего дня!

Растерявшись, Василина просто кивнула и, когда подошла очередь девушки со шпицем подмышкой, запоздало поблагодарила. Она сунула пакет в рюкзачок и, подхватив стаканчики, выбежала к Роберту.

Как и обещал, он проводил Василину до экспресс-химчистки, которая расположилась на первом этаже панельной пятиэтажки всего в трех дворах от ее дома. Шли они до нее молча. Роберт всю дорогу делал вид, что читал конспект, держа в одной руке тетрадь по истории, а в другой — свой раф. Почему делал вид? Да потому что Василина каждые две минуты ловила на себе его взгляд, который он тут же переводил на тетрадь, стоило ей к нему повернуться. На все попытки Василины разговорить его, он отрезал:

— Мне нужно повторить даты к тесту. Не мешай.

Когда он довел Василину до двери, коротко кивнул и, убрав тетрадь в рюкзак, быстрым шагом направился обратно к школе.

Спустя полчаса, как и говорил Роберт, она вышла из химчистки в чистом сухом тренче, который казался даже свежее, чем выглядел на момент покупки. Домой она вернулась в приподнятом настроении, подметив, что план «Дама в беде» точно должен возыметь успех.

Однако, в этот день настроению Василины просто не суждено было оставаться хорошим. Зайдя в квартиру, она обнаружила на полочке для обуви мамины замшевые полусапожки, а саму маму — на кухне. В нос сразу ударил резкий запах какого-то успокоительного — не то пустырника, не то валерианки.

— У тебя уже закончились уроки? — глухо спросила мама, не глядя на время. Она опустила взгляд на разделочную доску с заветренным куриным филе. — А я обед еще не приготовила. Ты же уху не будешь. И суфле тоже…

Замявшись на пороге, Василина промямлила:

— Я думала, у тебя сегодня смена на работе…

Мамины плечи поникли. Она отвернулась к окну:

— Взяла отгул.

Василине было непривычно видеть маму такой… печальной и отстраненной. Сколько она себя помнила, в маме всегда бурлила энергия, которой она заряжала и подпитывала всех вокруг. Она даже выглядела моложе своих сверстниц и вела себя скорее как студентка, чем как педагог музыкально-педагогического колледжа. Даже Женька говорила, что подруге очень повезло с мамой.

Но вот Василина заметила глубокие морщины на мамином лбу, мелкую сеточку в уголках глаз, бледные губы, проблескивающую седину у отросших корней волос. Будто бы мама резко постарела со вчерашнего вечера.

— Что-то случилось? — тихо спросила Василина, боясь услышать ответ.

Мама, встрепенувшись, встала из-за стола и расправила фартук, надетый прямо поверх брючного костюма. Она никогда не готовила в рабочей одежде.

— Надо же, как быстро пролетел день, ты уже со школы вернулась! — нарочито радостным тоном проговорила мама, натянуто улыбаясь. — У меня для тебя подарок. За хорошую учебу и поведение. Собирай вещи, завтра ты едешь в санаторий. Он недалеко — в Старозагородней Роще.

Опешив, Василина возразила:

— Но у нас последний учебный день только на следующей неделе.

Мама отмахнулась:

— Я написала твоей классной, она сказала, что у вас уже прошли все контрольные и разрешила тебе выйти на каникулы пораньше. Только если она спросит, скажи, что тебе нужно было уехать из-за недавнего бронхита — восстановиться.

— А на самом деле? — вырвалось у Василины.

Мама замерла, держа в руках несчастное филе. Она нахмурилась и, пожалуй, впервые в жизни сделала свой тон строгим:

— Юная леди, поменьше вопросов — больше дела! У тебя автобус в семь утра, поспеши собрать вещи.

Василина скрестила руки на груди и упрямо заявила, чуя неладное:

— Я не поеду.

— Значит, вещи за тебя соберу я, — безапелляционно произнесла мама. — Хочешь ты или нет, а в санаторий ты поедешь. И точка.

Топнув ножкой, Василина развернулась и ушла в свою комнату. Что-то происходило, но мама упорно не хотела ей рассказывать. Она потянулась за рюкзачком, чтобы написать об этом Женьке, и наткнулась на бумажный пакет, который дал ей бариста. Развернув его, она обнаружила внутри клубничную меренгу в форме сердечка и кусочек пирога с яблоком и брусникой.

Ее губы дрогнули в грустной улыбке. Пожалуй, это был самый странный день за всю третью четверть.