Станция плененных (СИ)

Пятая камера — Мастерская

Если честно, то я до последнего надеялся на то, что нам завяжут глаза или накинут на головы какие-нибудь мешки, чтобы мы с Серегой не увидели, куда идем. Тогда бы в том, что происходит, я бы смог найти хоть какой-то скрытый смысл. Но, к сожалению, ничего подобного не происходит. То ли место, в которое нас позвал Митяй, не такое уж и секретное, то ли скрывать его от нас в его планы не входит, но факт остается фактом: дорогу в это его убежище и я, и Серега определенно запомнили и при случае сможем его найти.

Может, Митяй на это и рассчитывает?

Мы следуем за великаном, не издавая ни звука, а тощий подросток замыкает нашу группу. Никогда прежде их не видел, ни в городе, ни в лагере. И если подростка я еще мог проморгать, то такого здоровяка не заметить — нужно быть слепым. В лагере его точно никогда не было, ровно, как и на улицах города.

Где же тогда такой бугай прячется?

Они заводят нас за дом. Я знаю, что в таких девятиэтажках есть глубокие подвалы, скорее всего кем-то задуманные для сдачи в аренду под торговые точки. Покосившаяся, почти выцветшая надпись «ПРОДУКТЫ» над ржавой дверью убеждают меня в моей правоте. Здоровяк толкает на себя дверь и та со скрипом поддается.

— Эй, — шепчет Серега, недоверчиво вглядываясь в спину зашедшего внутрь великана, — ты уверен, что нас там мне пришьют?..

Не уверен, но Митяй заслуживает моего доверия хотя бы за то, что помогал мне все это время выживать в канализационных стоках. Без него я бы вряд ли протянул так долго, да еще и остался при своих руках и ногах. Поэтому я киваю, и несколько храбрясь, сомнения все же селятся в груди тягучим комком, я захожу в подвал. Серега, чуть помедлив, следует за мной, а щуплый парнишка остается снаружи, словно часовой на посту.

Митяя я встретил не сразу. Я бы даже сказал, что наша первая встреча произошла задолго до того, как я сбежал из лагеря, но познакомились мы, когда я остался в Клоаке один. Он говорил, что нашел меня случайно, и я ему не поверил. В тот момент, скажу в свою защиту, я уже мало кому доверял, даже себя воспринимал не иначе, как поехавшего головой чудика. Но знакомство с Митяем принесло мне должные плоды. Пожалуй, этот парнишка был одной из причин, по которой мне ужалось продержаться одному так долго.

И вот сейчас он сидит передо мной за большим столом, вокруг него разбросаны бумаги, экраны компьютеров мигают рябью, а в его руках…паяльник? Да, точно. Оглядываюсь, внимательно осматривая место, в которое нас привели. Похоже на какую-то мастерскую, в воздухе помимо сладковатого запаха разложения витает запах паленой пластмассы и электричества. Вглядываясь в мониторы, я замечаю на них изображения улиц Клоаки, понимание приходит само собой — за нами действительно наблюдают.

— Что все это значит? — спрашиваю я у Митяя.

Митяй стягивает с глаз свои защитные очки, будто бы только сейчас замечая наш приход, отключает и откладывает в сторону паяльник. Из железной коробки, непонятного для меня назначения, в которой он капался до нашего прихода, вверх поднимается узкий столбик дыма.

— Спасибо, — обращается он к великану, — что проводили их сюда. Можешь возвращаться к своим обязанностям, дорогу обратно они сами найдут.

Голос у Митяя не такой, как обычно, в нем слышится властность и непоколебимость. Не такой голос должен быть у мальчишки его возраста, пусть и живущего в таком странном месте, как это. Но я почему-то обращаю на это внимание. Это была не просьба, Митяй только что отдал приказ.

Наш провожатый никак не реагирует на его слова, просто разворачивается и уходит. Лишь когда мы слышим звук закрывшейся за ним двери, Митяй вновь заводит с нами разговор.

— Я знаю, что у тебя много вопросов, — говорит он мне, словно всячески игнорируя присутствие в одном с нами помещении Сереги, — но я не смогу тебе на все ответить. Понимаешь… — Он отводит глаза в сторону, но выглядит это движение чересчур наигранным. — Есть правила. И я уже их нарушил, когда помог Нине сбежать.

Помог Нине сбежать? Каким боком он оказался рядом с Ниной в момент ее побега?

— Что это значит? — снова спрашиваю я.

И мой вопрос вызывает на лице Митяя выражение легкой раздраженности.

— То и значит, — отвечает он, отталкиваясь от стола. Старенький крутящийся стул отъезжает от силы на метр, а затем останавливается и замирает на месте. — Нина сбежала только благодаря мне. Впрочем, не только она. Так что в принципе, если бы все у вас получилось, — он переводит взгляд с меня на Серегу, — то и ты бы сбежал. Не моя вина, что вы такие неудачники.

— Это не ответ на мой вопрос, — говорю я.

Но могу ли я верить, что Нина сбежала благодаря ему? Зачем ему было ей помогать? И почему, раз уж на то пошло, он не помог сбежать мне?

— Я знаю, о чем ты думаешь, — словно прочитав мои мысли, проговаривает Митяй. — И я уже говорил, что не могу нарушать правила. Ситуация с Ниной была…безвыходной.

— Что это значит? — спрашивает Серега.

И Митяй фыркает, скрещивая на груди руки.

— У вас двоих что, в лексиконе других слов нет? И почему вообще вы думаете, что я буду отвечать на ваши вопросы?

— Потому что по какой-то причине ты привел нас сюда, — произносит Серега. Я вижу, как он из последних сил сдерживается, чтобы не навалять Митяю профилактических тумаков. — А это, как мне кажется, какое-нибудь правило да нарушает.

— Согласен, — говорю я, давая Митяю понять, что такого мнения придерживается не только Серега. — И кем придуманы эти твои правила? Зачем? И для чего ты позвал нас?

Митяй разобижено шмыгает носом.

— А что, уже и поболтать с тобой нельзя? Мы, вроде как, друзья. Или это не так?

— Друзья ничего друг от друга не скрывают, — говорю я, запоздало понимая, что нужно было сказать нечто иное, чтобы разговорить Митяя и попросить его о помощи. — Какую игру ты затеял? И какое место занимаешь во всем этом?

Какое еще место? О чем я вообще спрашиваю? Он же ребенок!

Но поток вопросов в голове прерывает обстановка в подвале этого дома. Мало похоже на игровую комнату для подростка, пусть компьютеров здесь и в избытке. И я не знаю никого возраста Митяя, кто мог бы управиться с паяльником и не сжечь какую-нибудь часть собственного тела.

— Я считаю тебя другом, — глухо произнес Митяй, — и все это время я помогал тебе, как мог, потому что считаю тебя другом. Но у меня есть обязанности, и есть правила, которые нельзя нарушать, если мы хотим выжить.

— Говоришь, что ты мне друг, но вместе с тем ты лишь делал вид, что помогаешь мне сбежать отсюда.

— Нет!.. Это не так!.. — Митяй вдруг вскакивает со стула. — Я правда помогал! Как мог!

— Достаточно было просто сказать мне, где выход.

— Я…я не мог этого сделать. — Митяй нервно дергает ногой, не зная, что еще сказать или придумать в свою защиту. — Есть правила. Они для всех одинаковые. Если каждый сюда попавший будет выбираться из города запасными путями, только потому что кому-то этого захотелось, то все разрушится.

— Но ты помог Нине сбежать, — напоминает ему Серега.

— У меня не было другого выхода!.. Она все только портила своим присутствием. Эта… Эта ваша Нина, — Митяй так сильно сжимает губы, что те белеют, чуть ли не сливаясь с оттенком кожи на его лице. — Она и тобой и Семеном вертела как хотела. Неужели ты этого не понял, Костя? Ей нельзя было доверять!..

— Нина такая же, как и я, — говорю я ему. — Попала сюда не по своей воле и всеми способами пыталась выбраться.

Митяй что-то обдумывает, а после, усмехаясь, произносит:

— Хороши же способы у баб, — говорит он, явно пародируя услышанную от кого-то фразу. — Ты в курсе, чем она в «Раю» занималась, чтобы выбраться? О, я тебе сейчас покажу!

Митяй направляется к ближайшему компьютеру, что-то печатает на клавиатуре, а затем, оборачиваясь к нам с Серегой, показывает нам, как мне кажется, одну из комнат в «Раю». Я там побывать не успел, но обстановка в помещении говорит сама за себя. И то, что делают на записи Нина и Семен не вызывает никаких вопросов.

— Видишь! — радостно восклицает Митяй, будто считая, что сделал для меня какое-то открытие. — Ты только посмотри! Нет же, смотри внимательнее! Вот чем она занималась, пока ты пытался придумать, как вызволить брата! Думаешь, она в этот момент о вас двоих хоть чуть-чуть думала? Нет же! Только о себе она думала.

Мне следует перестать смотреть, но заставить себя отвести взгляд от экрана монитора в сторону выше моих сил. Хотя странное чувство, я ведь и так уже понял, что Нина приглянулась Семену, поэтому нет ничего удивительного в том, что он пришел к ней, стоило только Нине попасть в «Рай». И все же… Пусть что-то и есть странное в их позе, в том, как они сидят на кровати и в том, что делает Семен, но… Как-то не особо Нина сопротивляется его настойчивости.

Я вспоминаю нашу с ней первую встречу, но тут же стараюсь отогнать наваждение ее образа. Пожалуй, раздевать ее было не совсем джентельменской затеей, но кто знал, может быть под одеждой у нее что-то да было?.. Оружие, например, оружие. Я говорю об оружии. Тогда, во всяком случае, я действительно думал только о нем.

— А тебе не рановато такие фильмы смотреть? — спрашивает Серега, и в его голосе я явно различаю злость. — «Рай» место в лагере особое, и если то, что девушки там делают, чтобы выжить, единственное, что они могут сделать, то кто ты такой, чтобы подглядывать за ними? Какой извращенец вообще установил в этих комнатах камеры?

Митяй краснеет, не то от стыда, не то от негодования, ведь его слова возымели на нас совершенно иной эффект, нежели тот, на который он рассчитывал. А на что он, собственно, рассчитывал? Рассорить нас? Вероятнее всего да. Но зачем? Какой в этом смысл, если Нина уже сбежала?

— А сбежать она хотела одна. — Добавляет он, но уже менее уверенно. — Ты же в курсе, что у нее было десять жетонов?

Я отрываю взгляд от экрана и не могу скрыть своего удивления, чем возвращаю Митяю радость на лицо.

— Что?..

Мы переглядываемся с Серегой.

Я впервые слышу о том, что у Нины были жетоны.

И это…чувство, что меня снова предали… Оно разрастается в груди обжигающим жаром.

— Вот! — Митяя наша реакция веселит, он чувствует себя победителем, ведь наконец-то добился желаемого результата. — А она вам разве не рассказала о том, как доехала до последней станции? Все, кому удается продержаться в поезде до самого конца, получают в награду десять жетонов. Они у нее все это время в кармане были! Но она ведь никому из вас этого не сказала, да?

— Я бы тоже не сказал, — вдруг признается Серега.

И на миг мне кажется, будто он знал о секрете Нины.

— И я понимаю, чего ты добиваешься, — добавляет он. — Но не вижу в этом смысла. Нины в Клоаке уже нет, твоей дружбе с Костей ничего не угрожает.

Нашей дружбе?

Митяй краснеет еще сильнее.

— Что ты несешь! — возмущается он, у него над губой, в ложбинке проявляются камельки пота. Митяй смотрит на меня затравленным взглядом испуганного волчонка, готового вот-вот наброситься на нас в бессмысленной попытке защититься. — Я помог Нине не потому что хотел от нее избавиться! Она просто мешала, вот и все! Такие как она только проблемы приносят, Костя!..

Ему хочется, чтобы я согласился с ним. И, пожалуй, мне стоит это сделать. Разговор о том, было ли известно Сереге или Маше о богатстве Нины, я, пожалуй, оставлю на потом. В конце концов, какой теперь уже в этом смысл? Нина сбежала и больше здесь не появится. Нам же нужно использовать любые доступные нам способы, чтобы последовать ее примеру и сбежать.

Я провожу рукой по волосам и взъерошиваю их на затылке. Раздраженно цокаю языком и тяжело вздыхаю.

— Забей уже на Нину, — говорю я тоном, по которому понять можно лишь одно: Нина меня не волнует. — Мы остались здесь и хотим сбежать. Ты знаешь, как это сделать?

Митяй кусает изнутри щеки, это видно по появляющимся ямочкам под его скулами. Он нервно трясет ногами и как-то странно озирается по сторонам. На секунду я представляю, что все это время за нами наблюдают, поэтому нервозность Митяя передается и мне. Но я не замечаю в подвале камер, лишь улицы города, отображающиеся на мониторах компьютеров, не дают забыть о том, что слежка все же существует.

— Я не могу, — повторяет Митяй. — Я и так уже помог Нине… Об этом никто не знает, так что и вы помалкивайте. Не хочу, чтобы из-за нее мне досталось.

— От кого тебе может достаться? — спрашиваю я.

Но Митяй лишь качает головой, отвечать на этот вопрос он не намерен.

— Зачем тогда позвал нас? — задает вопрос Серега. — Показать запись с Ниной из «Рая»?

— Нет конечно!.. Я не собирался ее показывать!..

— Зачем тогда позвал?

— Хотел, что бы ты знал, что я на твоей стороне, — говорит Митяй, обращаясь ко мне. — И я могу помочь с изучением города, чтобы ты как можно быстрее нашел то, что нужно Князю.

Откуда он знает?

В самом лагере тоже есть камеры? Или же там у кого-то лишние уши?

— Он ищет цент управления, — говорю я.

И еще ему нужно то, что я украл у него, и что уже умыкнули у меня. Если мы найдем центр управления, а я не смогу отдать Князю «ключ», то он от нас избавится, вне всякого сомнения. Он не собирается отпускать нас на все четыре стороны, как обещал, потому что в глазах душегубов это будет проявлением слабости, которую он не может себе позволить. Князь убьет нас, как только получит то, что ему нужно.

Поэтому найти выход мы должны раньше, чем он найдет с нашей помощью центр управления.

— Ты знаешь, где он?

Митяй самодовольно усмехается.

— А то! Только толку от него никакого, там многое уже не работает, а то, что работает, на последнем издохе. — Он с гордостью окидывает взглядом лежащую на столах и полу разобранную технику. — Я как могу над всем этим шаманю, но мало что получается без новых запчастей.

— Если там почти все нерабочее, то зачем Князю тратить столько сил на поиски очередного хлама? — спрашивает Серега. — Он что, не знает, что найдя центр управления, он Клоаку от разрушения не спасет?

Митяй пожимает плечами.

— Мне-то откуда знать, что он знает, а что нет. Князь-то, чтоб вы понимали, не такой уж царь и Бог, каким себя считает, — говорит он и тут же осекается, прикусывая язык. — Забудьте о том, что услышали. Я ничего не говорил.

Хорошо, но я это замечание, пожалуй, запомню.

Я прошу Митяя отвести нас с Серегой в центр управления, но в ответ вижу лишь неуверенный кивок головы. Митяй оправдывается, вновь напоминая нам о каких-то там правилах, непонятно кем и когда придуманных, но в итоге он соглашается, лишь оговаривается, что сегодня отвести нас туда не получится.

— Давайте завтра, — говорит он. — Мне нужно подготовиться.

«К чему?» — хочется мне спросить, но я молчу, чувствуя себя рыбаком, у которого рыба была готова сорваться с крючка в любой момент.

В конце концов, сегодня-завтра роли особой уже не играет, можно и потерпеть. Но почему-то червячки сомнения начинают шевелиться в груди и в ребрах противно зудит.

Мы с Серегой покидаем мастерскую Митяя, снаружи, как я и предполагал стоя у закрытой двери, никого нет.