Стану тебе женой (СИ)

Глава 30

— Может, ты уже скажешь, куда мы едем?

Радмир, продолжая удерживать руль одной рукой, скашивает взгляд в мою сторону.

— Потерпи и сама всё увидишь, — подмигнув, возвращает взгляд на дорогу.

— Окей. Увижу, да, — отворачиваюсь к окну, — ты же помнишь, что я ненавижу сюрпризы?

— Конечно, помню.

Опустив ладонь на мою ногу, ведёт нею вверх-вниз, вызывая на коже мелкие мурашки. Сегодня я в шортах, а потому остро ощущаю прикосновения.

Дорога длится уже больше часа, а солнце только восходит. Решив, что у меня есть ещё немного времени поспать, пока мой не особо делящийся планами "похититель" загадочно молчит, стаскиваю обувь и отодвигаю сиденье максимально назад. Поудобнее откидываюсь на спинку сиденья и вытягиваю перед собой ноги, положив их на торпеду.

Закрываю глаза. Стараюсь ни о чём не думать, воспринимая каждое мгновение как данность. Так проще — плыть по течению, не пытаясь спорить с природой. Не люблю сюрпризы, но раз Рад говорит, что мне понравится, то так тому и быть. В данный момент он у штурвала, как настоящий капитан корабля, а я пока побуду обычным матросом.

Из колонок звучит знакомая песня того сама Халиба, которого однажды услышала в машине Рада, когда он только-только подбивал ко мне клинья. Прислушиваюсь к словам и уже через мгновение меня пронизывает будто электрическим током, потому что память — она такая, подбрасывает тебе всё в ярких красках, когда ты этого точно не ждёшь.

Приспускаю с глаз солнцезащитные очки, наблюдая за Радмиром. Его жилистые руки с витиеватыми венами уверенно держут руль. Я залипаю на длинных пальцах и прихожу в лёгкий шок, когда мой взгляд натыкается на обручальное кольцо.

"А я её, а я её, — я не знаю, почему она полюбила меня, а я её", — произносит Рад в унисон голосу Халиба.

Незаметно улыбаюсь и снова отворачиваюсь к окну. Он тоже всё помнит. Вон даже песню поёт, зная, что я сейчас чувствую. Так и засыпаю, ощущая глубокое умиротворение.

— Наташ, просыпайся, — меня будит ласковое прикосновение к лицу, отчего я на миг открываю глаза и тут же зажмуриваюсь, желая продлить момент.

Придвинувшись, Рад нависает сверху меня, одной рукой упираясь в спинку сиденья. Я смотрю на него через затемнённые стёкла очков, всё ещё делая вид, что сплю.

Он водит по моей скуле указательным пальцем, гладит щеку и опускается к подбородку.

— Моя. Любимая. Единственная, — шепчет Рад.

Его губы нежно прижимаются к моим в коротком поцелуе. Не в силах скрыть охватившее волнение, я всё-таки начинаю шевелиться.

— Приехали? — мой голос хрипит: то ли спросонья, то ли от волны сотрясающей дрожи.

— Приехали. И давно, — улыбается Радмир, а затем тянет рычаг спинки сиденья вверх, помогая мне подняться.

Одновременно выходим из машины. И пока Радмир достаёт из багажника наши сумки, я с интересом оглядываюсь, не понимая, что мы забыли на автостанции.

Закинув на плечи рюкзак и схватив одной рукой дорожную сумку, Рад берёт меня за руку и тащит за собой. Едва поспеваю за его размашистым шагом.

В кассе Радмир покупает два билета на автобус, конечная остановка которого мне неизвестна от слова "совсем". Точнее сказать, я впервые слышу этот населённый пункт.

Мы долго едем рейсовым автобусом. По дороге я успеваю ещё раз вздремнуть, поговорить по телефону с Лизой и незаметно понаблюдать за спящим Радмиром.

Какой он у меня красивый всё-таки, но не той слащавой красотой, от которой писают кипятком девочки-подростки. А по-мужски красив, со всеми изъянами и достоинствами. Темноволосый. Кожа смуглая с бронзовым оттенком. Лицо с грубыми неправильными чертами. Широкие брови, причём одна бровь короче другой и чуть выше. Глаза большие карие, обрамлённые чёрными, пушистыми ресницами. Нос с горбинкой на переносице. Тонкие поджатые губы.

— Нравлюсь? — неожиданно спрашивает Радмир, заставая меня врасплох.

— Что?

— Ты так пристально смотришь на меня последние пять минут, — усмехается Радмир, а я только сейчас понимаю, что он проделал со мной тот же фокус, что и я с ним в машине, когда притворялась спящей, пряча открытые глаза за тёмными стёклами солнцезащитных очков.

— Нравишься, — отвечаю уверенным голосом, да и чего душой кривить, ведь нравится же и всегда нравился, иначе бы я не влюбилась в него до потери себя.

— Ты мне тоже очень нравишься, — усмехнувшись, всматривается в окно. — Нам пора выходить.

— Уже? — оборачиваюсь, гляжу на мелькающий за окном пейзаж, но ничего понять не могу.

Вскоре автобус тормозит, высаживая нас с Радмиром прямо на трассе в такой глухомани, что человеческим духом здесь даже и не пахнет.

— Ты уверен, что мы приехали именно туда, куда нужно? — спрашиваю я, когда Радмир сворачивает в сторону леса.

— Уверен.

— Хм… А можно вопрос? — Рад идёт достаточно быстро и мне практически приходится за ним бежать.

— Можно.

— Ты же меня в лес привёз не для того, чтобы закопать где-то под осиной?

Рад резко останавливается, а потому я едва не врезаюсь в его спину. Смотрит на меня несколько секунд прежде, чем растянуть губы в широкой улыбке.

— Дурочка, ты моя любимая. И откуда только столько тараканов в твоей голове?

— Не знаю, — пожимаю плечами. — Просто в голову пришла подобная мысль. Странно получается. Мы такой квест проделали: ехали на машине пару часов, потом почти столько же автобусом, теперь идём по лесу… А для чего?

Опустив на землю дорожную сумку, Рад подходит ко мне и берёт за руку, переплетая наши пальцы в замок.

— Ну уж точно не для того, чтобы скормить эти соблазнительные формы, — кивает на мою грудь, — каким-то диким зверям. Я всё себе хочу.

— А если серьёзно?

— А если серьёзно… Хочу украсть тебя у всего мира, чтобы ни одна живая душа не побеспокоила нас на этих выходных.

— Хм… Что мы будем делать с дикими зверями, если они вдруг нас всё-таки побеспокоят? Это же лес.

— Оставь это мне, — подмигивает Рад, — а своим жирнющим тараканам в голове объяви о всеобщей эвакуации, потому что отныне им там больше нет места.

Через полчаса ходьбы в быстром темпе я заметно устаю. И в какой-то момент, перестав смотреть под ноги, оступаюсь на ровном месте и, не удержав равновесия, падаю прямо на землю. Полёт со всеми спецэффектами: с громким “а-а-а” и приземлением, лицом в траву с ветками и палками.

Радмир, услышав фееричную посадку, оборачивается и, бросив сумки, вмиг оказывается напротив меня. Помогает подняться, отряхивает одежду от всякого мусора, а из волос достаёт кусочки пожелтевших листьев и, кажется, даже букашек.

— Не ушиблась? — обеспокоенным взглядом окидывает меня с ног до головы, останавливаясь на сбитых коленках.

— Не знаю.

Пожав плечами и закусив губу, приказываю себе молчать как рыба, иначе, если признаюсь, что подвернула ногу, вся наша романтика наедине с природой быстро закончится. А я очень хочу волшебной сказки, в которой очутилась благодаря Радмиру.

— Попробуешь встать?

Упираясь рукой на сильное плечо, пытаюсь подняться. Противный писк срывается с моих губ против воли, потому что острая боль пронзает щиколотку, запуская свои щупальцы глубоко под кожу.

Рад вздыхает, но ничего не говорит.

— Извини, — виновато опускаю взгляд. — Я всё испортила.

— Придётся тебя нести, — заявляет Рад, а я смотрю на него как на инопланетянина.

— Не сломаешься? — на мою реплику муж хмурится. — Точнее, я хотела сказать, что это будет слишком тяжело, учитывая меня и наш багаж.

— Сумки оставим здесь. На время. Я потом за ними вернусь, — и в подтверждение своих слов, прячет наши вещи под деревом, маскируя их ветками с зелёной листвой. — Готова?

Даже ойкнуть не успеваю, как Рад, повернувшись спиной, немного приседает и подхватывает меня под ягодицами.

— Держись крепче, — командует Радмир и я прижимаюсь к его торсу почти так же, как присасывается пиявка — намертво.

Обвиваю шею обеими руками, а носом утыкаюсь в ворот футболки. Пахнет от мужа вкусно, у меня даже сердце выпрыгивает наружу.

Пока Радмир несёт меня на себе, я стараюсь не сильно мешать, но моя пятая точка всё время ползёт вниз, отчего Раду приходится ненадолго останавливаться, чтобы поудобнее устроить свою ношу.

До этого момента я даже не догадывалась, какой Рад сильный и выносливый. Он тащит на себе моих пятьдесят килограмм минут десять, пока на горизонте не появляется небольшой домик, похожий на егерский.

Рад аккуратно опускает меня на крыльце. Достаёт из кармана джинсов связку ключей и открывает ними замок.

— Идём, — приблизившись, подхватывает меня на руки и заносит в дом. — Нравится?

Он всё ещё держит меня на руках, а я, крепко прижимаясь к его груди, оглядываюсь. Дом небольшой. Одна комната с камином и кухня. Но здесь очень уютно и даже имеется большая кровать, глядя на которую в моей голове появляются весьма пикантные картинки.

— Я сплю? — в ответ Рад качает головой. — Ущипни меня, пожалуйста, я хочу убедиться, что это всё по-настоящему. Не сон!

Но Рад не щипает, а склонившись, целует меня в губы. Языком проникает в глубину рта и не спеша исследует каждый миллиметр. Я отвечаю на его поцелуй со всей нежностью, обвивая руками за шею и царапая пальцами затылок.

Рад первым прерывает поцелуй, отчего из меня вырывается огорчённый вздох.

— Спасибо, — трогаю его гладковыбритую щеку рукой. — Теперь я окончательно запуталась. Всё так волшебно и не похоже на реальность.

Он улыбается, смотря на меня сверху вниз. Медленно ступая, подходит к кровати и опускает меня на неё. Присев на корточки, развязывает шнурки на моих кроссовках. Сняв обувь и носки-следы, внимательно осматривает припухшее место на щиколотке.

— До свадьбы заживёт, — смеюсь, но Радмиру невесело. — Это шутка, так говорят обычно.

— Я знаю, Наташ. Просто кое-что вспомнил.

— Рад, — хватаю его за руку, когда муж поднимается с корточек, — я…

Слова застревают в горле. Сказать хочется много, но я не могу выдавить из себя ни звука.

— Я схожу за нашими сумками. Дверь закрою на замок, чтобы тебе не было страшно.

Киваю в ответ, провожая Рада тоскливым взглядом. И дёрнул же меня чёрт сказать: “До свадьбы заживёт”. Видимо, у Радмира на сердце тоже много памятных шрамов, но их оставило, конечно же, не счастье.

Когда за мужем захлопывается дверь, хорошенько осматриваюсь и прихожу в восторг, обнаружив в доме небольшой холодильник и ноутбук. Здесь есть электроэнергия, значит, Радмир обо всём позаботился заранее. Наверняка привёз генератор или он уже здесь был?

От мыслей взрывается мозг. Я даже представить не могла, что Рад способен на такое. Это не заморские острова, не Париж… Это в сто раз круче! Именно об этом я мечтала, когда хотела спрятаться ото всех.

Чтобы скоротать время, пока ожидаю Радмира, включаю ноутбук. Я ничего не хочу там найти, кроме музыки и, возможно, каких-то фильмов. Но когда загорается экран и после приветствия на заставке появляется моя фотография, в груди всё обрывается.

Взгляд натыкается на папку на рабочем столе с именем "Любимая". С замиранием сердца просматриваю все фотографии и короткие видео, на которых сняты счастливые мы.

Воспоминания обрушиваются на меня как снежная лавина и я, прибывая в их плену, тихо плачу, ощущая себя настоящей дурой. Мы потеряли полтора года, а могли не расставаться, если бы…

Господи, как много этих "если бы"!

***

— Это мой кусок, — ни разу не церемонясь, тянусь к тарелке Рада и накалываю вилкой шашлык, недавно приготовленный.

— Держи, — улыбаясь Рад отдаёт всю свою порцию.

— Знаешь, кто может быть страшнее голодного мужика? — спрашиваю я, едва проглотив мясо.

— Голодная женщина?

— Именно, — отвлекаюсь ненадолго, чтобы отпить из стакана яблочный сок. — Потому что голодная женщина опасная и непредсказуемая, как бомба. Ты даже не успеешь спрятаться, когда она разорвётся.

— Звучит, как угроза, — усмехается Рад.

— Я бы сказала, предупреждение.

— Понял. Тогда буду кормить тебя как на убой.

— Я пошутила. Не нужно кормить меня, как поросёнка, иначе я превращусь в толстую и некрасивую, с вот такими щеками, — надуваю щёки, — и тремя подбородками.

— И что? Я всё равно буду тебя любить.

— Ха, ты не знаешь, на что подписываешься, — глотаю смешок, но тут же становлюсь серьёзной, когда Радмир сосредотачивает взгляд на моём лице. — Что? Я испачкалась, да?

— Угу, — подносит палец к моему рту и медленно проводит по нижней губе. — Вот здесь.

Затаив дыхание и отставив в сторону тарелку, смотрю на Радмира из-под опущенных ресниц. Кадык на его шее заметно дёргается, а грудь вздымается от тяжёлого дыхания.

— Поцелуй меня, — требую шёпотом.

— А ты уже не голодная?

— Голодная… очень. Я так соскучилась по тебе.

Радмир смотрит на меня сомнительным взглядом. Прищуривается. А затем медленно приближается к лицу, чтобы на секунду покрыть щеку целомудренным поцелуем.

Возмущённая этим непонятным, почти что дружеским “недопоцелуем”, хватаю Радмира за шею. Притягиваю к себе. Рад только успевает ухмыльнуться и моргнуть, как я обрушиваю на его губы чувствительный поцелуй.

— Ты же просила дать тебе время, — он всё-таки ненадолго останавливает лавину моей страсти.

Качаю головой. И льну к его груди с ещё большим рвением, чем мгновение назад.

Я понимаю его сомнения, ведь до сих пор мы так ничего и не решили. Но к чему все эти разговоры, когда язык моего тела красноречивее тысячи слов.

— К чёрту всё, — рукой ныряю под его футболку и пробегаюсь по голой коже, слегка царапая спину. — И если ты сейчас мне не дашь то, что я хочу, то придётся…

Радмир не даёт закончить предложение. И моя угроза растворяется где-то в воздухе вместе с тихим стоном, срывающимся с губ, когда муж подхватывает меня на руки и прижимает к себе.

Крепко держусь за его плечи, вцепившись пальцами. А ноги скрещиваю на пояснице. И всё время целую в губы, пока он несёт меня в домик.

Толкнув дверь ногой, Рад входит в дом. Я ненадолго открываю глаза, чтобы ещё раз убедиться в действительности происходящего: нет, не сплю, и этот горячий мужчина, которого я оплела, словно изголодавшийся удав, — мой любимый муж, пусть и бывший.

***

— Почему у тебя не было других мужчин после нашего развода? — спрашивает Радмир, когда мы уставшие после секса, лежим обнажённые на кровати.

— Ты следил за мной?

— Следил.

Приподнимаюсь на подушке и подпираю голову ладонью. Смотрю на Рада не зная, чего хочется больше: объявить ещё один раунд буйного перемирия или всё-таки кофе.

Говорить на тему "что, да как, и почему" мне не хочется. В кои-то веки я счастлива. И лишний раз вспоминать то прошлое, в котором я пыталась быть сильной и независимой, но без него, — не хочется вдвойне.

— Рад, — тихо зову по имени.

— Да?

— Я хочу кофе.

Он улыбается своей красивой улыбкой и нежно гладит меня по щеке указательным пальцем.

Вот так просто, да. Иногда полезнее помолчать за чашкой кофе, чем бросаться друг в друга прошлыми обидами.

Психологи говорят, что все свои переживания нужно обсуждать с партнёром, но я отчасти несогласна. Если мы с Радом не сможем раз и навсегда похоронить боль, то так никогда и не научимся доверять друг другу снова.

Да, это трудно — о чём-то молчать и, возможно, не всем подходит, но мне очень хочется забыть прошлое и самый действенный способ — просто перестать о нём говорить.

Были у него другие женщины после меня? Конечно же, были и не одна. Но если постараться не представлять в голове даже их образ, то позже тайники памяти вытеснят эти полтора года после развода. А когда я выйду на пенсию, то тогда уже будет пофиг на ошибки молодости Рада, да и на мои ошибки будет тоже — пофиг.

Пока Радмир варит кофе в небольшой турке, я обматываюсь простыней и выхожу из домика. Можно было бы и голой выйти — в лесу, кроме диких зверей, нет других соседей. Зато есть комары и стать для них вкусным ужином — ну такое себе, правда.

Мобильник не ловит связь от слова "совсем". Я в отчаянии, потому что хотела позвонить Лизе в лагерь, а теперь не знаю, что и делать. И вся эта романтика, наедине с природой и любимым мужчиной, меркнет, потому что все мои мысли переключаются на дочь. Я уже и не рада этому лесу.

— Я принёс кофе, — Рад ставит небольшую чашку на табурет, а затем обнимает меня со спины и целует в шею. — Что с настроением, милая?

— Не ловит, — указываю на экран мобильника без единой палочки приёма связи.

— Ждёшь важного звонка?

— Лизе хотела позвонить. Через несколько дней надо её из лагеря забрать. А сейчас хотела узнать, как у неё дела.

— Завтра узнаешь, — снова целует меня в шею, а рукой забирается под простыню и ведёт нею по бедру.

— Завтра мы куда-то поедем?

— Угу, давно хотел тебя познакомить со своей бабушкой. Она недалеко живёт. В двух километрах отсюда.