Статьи и проповеди. Часть 3 (2020 г.)

Жизнь, чудеса и откровения духовника прмц. Елизаветы Федоровны

Сегодня, 11 декабря, мы отмечаем день обретения мощей духовника Марфо-Мариинской обители преподобноисповедника Сергия Сребрянского. Ему посвящен этот материал.

Глаза, лицо человека – зеркало его души. Достаточно бывает посмотреть только на лик святого старца, чтобы приобщиться к той благодати, которая почивает в его сердце. Все сказанное смело можно отнести к архимандриту Сергию.

Родился будущий светильник Церкви Христовой в 1870 году в семье обычного сельского священника. В крещении младенец был наречен Митрофаном. Как и все дети духовенства, он окончил семинарию и, согласно регламенту сословий, должен был связать свою жизнь со священнической службой. Но в то время русское общество переживало глубочайший духовный кризис, который потом и привел его к страшным событиям, начавшихся с 1917 года. Митрофан также был увлечен идеями народничества и той социалистической пропагандой, которую активно вели революционеры среди интеллигенции. Поэтому после окончания семинарии он поступает в Варшавский ветеринарный институт для того, чтобы в будущем связать свою жизнь с заботами о крестьянском хозяйстве.

Оказавшись среди сокурсников, которые равнодушно, а то и с атеистической агрессией относились к христианству, Митрофан стал усердно посещать православный храм и как бы заново открывать для себя ту веру, в которой он был воспитан с детства. Волею судеб промысла Божьего в этом храме он познакомился со своей будущей супругой Ольгой Владимировной Исполатовской, дочерью тверского священника, которая после окончания гимназии собиралась работать учительницей и приехала в Варшаву навестить своих родственников. В январе 1893 года они обвенчались. Постепенно Митрофан стал переосмысливать свой жизненный выбор, понимая, что одного внешнего служения для облегчения жизни народа недостаточно. Прочувствовав ошибочность своего выбора, он решил стать священнослужителем. В марте 1893 года Митрофана рукополагают в диакона, через год в пресвитера.

Свой путь священнического, а потом и исповеднического подвига отец Митрофан начал с воинских гарнизонов. В 1897 году батюшка становится настоятелем Покровского храма 51-го драгунского Черниговского полка, шефство над которым осуществляла великая княгиня Елизавета Федоровна Романова. С этого времени начался относительно продолжительный период жизни отца Митрофана в Орле.

Здесь он всего себя отдал на служение Богу и пастве. Его проповеди многих людей привели к вере, которую, казалось бы, они уже навсегда потеряли. Паства очень полюбила своего священника, который не только сумел построить новый замечательный храм, но и организовал при нем обширную духовную библиотеку, а также школу для детей бедняков и малоимущих. Тогда отцу Митрофану, еще молодому священнику, было явление Божией Матери. Она благословила его строить храм во имя Покрова, и он без всяких средств, с великой помощью Божией построил.

Не хватало кирпича, и Матерь Божия пришла во сне к местной кирпичной заводчице и сказала:

– Что же ты каждый день ездишь мимо дорогого для Меня строительства, а не видишь, что там кирпича не хватает!

Женщина спросила:

– Кто Вы?

– Я Хозяйка дома, который строят, – был ответ.

На следующий день хозяйка кирпичного завода приехала в строящуюся церковь и сказала:

– Как же это я каждый день тут езжу и не вижу вашу нужду?

До конца строительства она снабжала строительство бесплатным кирпичом.

В 1903 году в Сарове во время торжественного прославления преподобного Серафима Саровского отец Митрофан был представлен княгине Елизавете Федоровне и произвел на нее самое благоприятное впечатление своей искренней верой, смирением, простотой и отсутствием какого-либо лукавства.

В 1904 году начинается русско-японская война. Полк, к которому был прикреплен отец Митрофан, выступил в поход на Дальний Восток. Вместе с ним отравился туда и его полковой священник. Церковное богослужение отца Митрофана теперь проходило под канонаду артиллерийских обстрелов и грохот разрывающихся снарядов. В служебном формуляре батюшки кратко записано: «Был в сражениях: Ляоянском… Шанхайском… в набегах на Инкоу… Мукденских… у деревни Санвайцзы… Во всех означенных сражениях под огнем неприятеля совершал богослужения, напутствовал раненых и погребал убитых».

Во время своей армейской службы в действующей армии отец Митрофан вел подробный дневник, который потом вышел отдельной книгой под названием: «Дневник полкового священника». Среди тяжелейших боев и походных трудностей батюшка осознал всю подлость и лживость революционной пропаганды. То, что писали о войне столичные газеты, зараженные либеральным духом и пропагандисткими лозунгами, разительно отличалось от того, что происходило на фронте на самом деле. Создавалось впечатление, что всю эту ложь пишут журналисты не русской, а неприятельской прессы. Тогда ему стали понятны все эти революционные идеи, которые являли собой не более чем великий обман, с помощью которого сатана тянет его Родину в гибельную пропасть.

После окончания войны в 1906 году отец Митрофан возвратился вместе с полком обратно в г. Орел. В 1908 году Великая княгиня Елизавета Федоровна активно трудилась над проектом создания Марфо-Мариинской обители. Предложения по написанию устава обители были поданы от нескольких лиц. Подал свой проект и отец Митрофан. Его проект более всего пришелся по душе Великой княгине, и он лег в основу устройства новой обители. Для его осуществления Елизавета Федоровна пригласила протоиерея Митрофана на место духовника и настоятеля храма. Но батюшка уже привык к служению в Орле, где у него сложились прекрасные отношения с паствой, которой он отдавал все свои силы и время. Ни он не хотел с ней расставаться, ни она с ним.

Отец Митрофан решил отказать княгине в ее предложении. Но как только он об этом подумал, как тотчас почувствовал, что у него отнимается правая рука. Через короткий промежуток времени он не мог уже ни поднять руку, ни согнуть ее, ни даже пошевелить пальцами. Ему пришла мысль, что, возможно, это Господь его наказывает таким образом за то, что он противится воле Божией. Батюшка стал молиться и просить Бога о прощении, пообещав, что если исцелится, то переедет в Москву в обитель княгини Елизаветы. После данного им обещания через два часа болезнь прошла, как будто ее и не было.

Вернувшись домой совершенно здоровым, батюшка обьявил прихожанам, что он их покидает. Люди, услышав такую новость, стали рыдать и просить отца Митрофана остаться. Сердце священника дрогнуло от этих просьб, и он снова вернулся к предыдущему решению продолжить свое служение в г. Орле. После этого отец Митрофан почувствовал, что его правая рука начала без всяких видимых причин распухать. Врачи, осмотрев руку, не нашли в ней никаких признаков болезни. В это время из Москвы в Орел привезли чудотворную икону Божией Матери «Иверская». Отец Митрофан, став перед иконой Царицы Небесной, попросил прощение за то, что не выполнил данного Богом обещания. После этого руке стало легче. Теперь отец Митрофан точно знал, что воля Божия в том, чтобы он направил свои стопы в Марфо-Мариинскую обитель.

Перед тем как приступить к своим новым обязанностям, он взял благословение у преподобного Алексия Зосимовского, который в то время славился как прозорливый и духоносный старец. Тот еще раз утвердил его в правильности принятого решения.

Так же, как и в Орле, отец Митрофан всеми силами принялся за новое дело. Ему удалось устроить в обители школу, библиотеку, приют, амбулаторию и столовую для бедных. Лекции и занятия, которые проводил священник, собирали множество народа. Вскоре любовь к отцу Митрофану новой паствы стала такой же горячей, как и та, которая была на прежнем месте его служения. Отец Митрофан стал духовником не только сестер Марфо-Мариинской обители, но и ее настоятельницы Великой княгини Елизаветы. В одном из своих писем она писала царю Николаю Второму о своем духовнике: «Он исповедует меня, окормляет меня в церкви, оказывает мне огромную помощь и подает пример своей чистой, простой жизнью, такой скромной и высокой по ее безграничной любви к Богу и Православной Церкви. Поговорив с ним лишь несколько минут, видишь, что он скромный, чистый и человек Божий, Божий слуга в нашей церкви».

Наступил 1917 год: государственный переворот, отречение царя, арест царской семьи, Октябрьский переворот. Отцу Митрофану были даны откровения от Бога о тех страшных событиях, которые надвигаются на нашу страну. Перед началом Февральской революции батюшка видел сон, который сильно взволновал его. Придя в церковь, он попросил позвать к нему матушку Елизавету Федоровну. Из их диалога:

– Матушка, …я видел во сне четыре картины, сменяющиеся одна за другой. На первой я видел горящую церковь, которая рушилась. На второй картине я видел в траурной рамке Вашу сестру, Императрицу Александру, а затем из краев этой рамки стали вырастать ростки, и белые лилии покрыли изображение Императрицы. Затем на третьей картине я видел Архангела Михаила с огненным мечом в руках. Эта картина сменилась, и я увидел молящегося на камне преподобного Серафима.

Великая княгиня без всякой паники и с благородным достоинством спокойно рассказала священнику значение этого сна:

– В ближайшее время наступят события, от которых сильно пострадает наша Русская Православная Церковь, которую Вы видели горящей и гибнущей. На второй картине – портрет моей сестры. Белые лилии, заполнившие ее портрет, говорят о том, что жизнь ее будет покрыта славой мученической кончины. Третья картина – Архангел Михаил с огненным мечом – говорит о том, что Россию ожидают большие бедствия. Четвертая картина – молящийся на камне преподобный Серафим – обещает России особую молитвенную защиту преподобного Серафима.

Почти сразу же после Февральской революции был совершен набег вооруженных людей на Марфо-Мариинскую обитель. Мужество, внутреннее спокойствие и благородство княгини Елизаветы и отца Митрофана на первый раз обезоружило комиссаров. Но это продолжалось недолго. Скоре Великая княгиня была арестована и приняла в июле 1918 года мученическую кончину в Алапаевске.

Понимая, что жизнь радикально изменилась и нужно готовиться к исходу из этого мира, отец Митрофан вместе со своей женой принимают монашество. Прожив много лет в супружестве, они воспитали трех племянниц-сирот и желали иметь своих детей, но Господь не дал исполниться их желанию. Увидев в этом промысел Божий, призывающий их к особому христианскому подвигу, они переехали в обитель и дали обет воздержания от супружеской жизни. Долгое время этот обет для всех был сокрыт, но когда произошла революция и наступило время всеобщего разрушения и гонений на Православную Церковь, они решили его обнаружить и принять монашеский постриг. Отец Митрофан был пострижен с именем Сергий, а Ольга – с именем Елизавета. Вскоре после этого Патриарх Тихон возвел отца Сергия в сан архимандрита.

За то, что отец Сергий в 1923 году прочел с амвона послание Патриарха Тихона, обличающее нечестие и кощунства революционеров, он был арестован и после полугодичного мученичества в тюрьме подвергнут ссылке в г. Тобольск, где близко сошелся с известным подвижником Федором Ивановым, впоследствии принявшим мученическую кончину.

Вернувшись после ссылки в Москву, архимандрит Сергий снова поселяется в Марфо-Мариинской обители. Но ее вскоре закрывают, а самого священника заключают в Бутырскую тюрьму. Поскольку обвинить в чем-то отца Сергия большевикам было сложно, то они вынуждены были его отпустить. Архимандрит Сергий и монахиня Елизавета выехали на родину матушки в село Владычня Тверской области. В нем находилась небольшая церквушка во имя Покрова Богородицы, где батюшка мог совершать богослужения.

Люди, давно знавшие архимандрита Сергия, стали часто навещать его в этом селе, а среди местных жителей священник стал славиться как великий молитвенник и человек святой жизни. Конечно же это не могло понравиться врагу рода человеческого. Святость жизни отца Сергия без слов обличала разнузданность и безбожие местных красных активистов, и они решили выгнать священника и матушку Елизавету из села. Оклеветав отца Сергия, они добились того, что суд приговорил его к пяти годам ссылки в Северный край. В то время архимандриту Сергию было уже за шестьдесят.

После длительных тюремных заключений, пыток, допросов, его здоровье было сильно подорвано, и он испытывал постоянное недомогание. Находясь в ссылке в одной из сибирских деревень, ему приходилось сильно голодать и очень много работать на лесозаготовках. Это окончательно подорвало его и без того слабое здоровье. При этом с местным начальством у отца Сергия сложились вполне благоприятные отношения, все любили подвижника и труженика, со смирением воспринимавшего свою участь ссыльного. Деревенским детям он вырезал, склеивал, а затем раскрашивал макеты паровозов с пассажирскими и товарными вагонами, которых они не видели ни разу в жизни по дальности тех мест от железных дорог.

В 1933 году отец Сергий снова возвращается с монахиней Елизаветой во Владычино. Храм в селе уже закрыли, поэтому батюшка совершал богослужения у себя в доме. Это последнее время жизни старца ознаменовалось особыми благодатными дарами, которые он получил за свои духовные подвиги. К нему за помощью и утешением приезжали многие люди. Матушку Елизавету от всех пережитых потрясений парализовало, и она лежала полностью обездвиженной. Батюшка со смирением ухаживал за ней до самой своей смерти.

Молитвы старца также ограждали, как неким щитом, само село от разрушений и бомбежек. Во время Великой Отечественной войны, когда немцы захватили Тверь, во Владычне расположилась русская воинская часть и предполагалось, что здесь будет тяжелый бой с немцами. Офицеры предлагали жителям отойти подальше от передовых позиций. Кое-кто ушел, а отец Сергий с парализованной монахиней Елизаветой остались. Почти каждый день над расположением воинской части летали немецкие самолеты, но ни разу ни одна бомба не упала ни на храм, ни на село. Это отметили и военные, у которых возникло ощущение, что село находится под чьей-то сугубой молитвенной защитой. Местные жители, очевидцы событий, приписывают чудесное избавление села от смертельной опасности молитвам архимандрита Сергия.

Духовные чада старца, когда вспоминали о последних годах жизни своего духовника, говорили, что он как будто был весь объят божественным пламенем. Говорил старец всегда просто, назидательно и убедительно. Когда мысль его касалась предельных высот христианского духа, он приходил в какое-то восторженно-созерцательное состояние и его мысли облекались в форму лирического излияния.

«Звонят ко всенощной, – говорил старец, – к молитве сладостной. Вхожу в храм… Полумрак, мерцают лампады, слышится запах ладана, веяние чего-то неземного, вечного, чистого и сладостного. Все замерло… Чувствуется присутствие Великой Творческой Силы – Всемогущей, Премудрой, Благой, которая вот-вот сейчас вспыхнет и начнет творить… Трепетно жду… Когда же окончится это таинственное безмолвие и раздастся могучий Божий голос: „Да будет вселенная и жизнь в ней!“. Вдруг слышу: „Востаните! Господи, благослови!“ – „Слава Святей…“ Непосредственно за сим поется псалом „Благослови, душе моя, Господа“, которым псалмопевец Давид изображает творение мира… Что скажу я, ничтожный, о чувствах, наполнявших мою душу в это время? Не стыжусь сознаться, что почти всегда я в это время плакал слезами умиления, восторга духовного от воспоминания и переживания дивной, творческой, животворящей деятельности Святой Троицы, так чудно изображавшейся этим обрядом – обхождением храма с каждением. Так ясно сознавала душа моя необходимость этой деятельности Божией для людей, и я молился, каялся в грехах, благодарил Господа за все, за все в жизни мира, лично моей, просил, умолял не оставлять нас одинокими… Мне было радостно невыразимо на душе, когда я видел, ощущал, переживал это единение Бога и человека, Бога и всего мира с его животными, птицами, рыбами, растениями, цветами. Мне казалось, что я излиюсь слезами радости и восторга…»

Никогда и ни в чем старец не осуждал ни одного человека. Он говорил, что «плохих людей нет, есть только те, о которых нужно особенно усердно молиться». Кротость, милосердие, незлобие были главными качествами души старца. Архимандрит Сергий имел дар непрестанной молитвы, которая сама собой всегда творилась в его сердце. Но при этом он не оставлял и келейную молитву. Одна местная жительница рассказывала, что «бывало придешь к отцу Сергию в дом, а он стоит, сердечный, неподвижно на коленях у икон, подняв руки к верху, и не шевельнется. Ничего и никого на замечая, молится. Так ждешь час, другой и не дождавшись окончания молитвы, идешь домой».

Преставился ко Господу отец Сергий 23 марта 1948 года. На его похороны собралось множество народа. Удивительно было видеть, как на кладбище провожали старца не только люди, но и птицы. Пока пели Трисвятое, опуская гроб преподобного Сергия в могилу, над ним кружился жаворонок и очень звонко пел свою весеннюю пасхальную песню. Еще при жизни батюшка говорил своим духовным детям: «Не плачьте обо мне, когда я умру. Вы придете на мою могилку и скажете, что нужно, и я, если буду иметь дерзновение у Господа, помогу вам». Чудесную помощь и заступление люди стали получать, обращаясь к молитвенному заступлению преподобного Сергия, сразу же после его кончины, чему есть огромное количество свидетельств.

Очевидцы рассказывали, как матушка отца Сергия, монахиня Елизавета, после похорон батюшки забылась кратким сном, а проснувшись, разрыдалась: «Два года, два года! Как долго!»

Матушку похоронили через два года. Когда готовили ей могилу рядом с батюшкой, то, копая, нечаянно сдвинули и приоткрыли гроб отца Сергия и увидели, что мощи батюшки почивают нетленными.

Мощи преподобноисповедника Сергия были обретены 11 декабря 2000 года и сейчас находятся в Воскресенском кафедральном соборе города Твери. Преподобный отче Сергие, моли Бога о нас!