Ставка на невинность (СИ)

Глава 50. Карты на стол

От Германа нет ни слуха, ни духа целые сутки.

Я извожу себя мыслями, что он на меня совсем забил, увлеченный новой бабой.

Нет, есть, конечно, шанс, что Роза Моисеевна поставила его в угол… но мизерный.

В общем, все мне видится в мрачных тонах.

Весь вторник я бросаюсь к телефону на каждый писк, в голове прокручиваю все, что я ему скажу. Как буду язвительна и непреклонна, горда и сам дам ему от ворот поворот, пока Бергман не успел сказать мне, что нам больше не по пути.

Прям все время в боевой готовности нахожусь.

И нихрена!

Не звонит и не пишет!

В среду утром, увидев зеленую мордень в зеркале с кругами под глазами, взвинченная донельзя я принимаю решение вычеркнуть Бергмана из жизни.

Подумаешь, пропал после одной ночи?

Разве я не этого хотела?

Осталось всего ничего. Найти еще десяток таких мужиков и чередовать их, чтобы кукушкой не поехать в тоске по Герману Александровичу. Вот прям с понедельника и займусь. Отмучаюсь на чертовой свадьбе проклятого Лосева и гадской Наташки и пойду вразнос.

Но сволочной Бергман смешивает мне все карты.

Закончив смену и сменив униформу на обычную одежду, я выхожу из кабинета, рассчитывая выпить чашечку чая и не торопясь собраться домой, и натыкаюсь взглядом на мощную фигуру в распахнутом пальто, сидящую в кресле для посетителей с самой суровой миной на свете.

Гера так суров, что в первую секунду у меня возникает ощущение, будто это я перед ним в чем-то виновата. А потом я вспоминаю, что Герман не в курсе моей слежки и того, что я знаю про блондинку. И наверняка он тут сидит и негодует, как это я, проштрафившаяся и застуканная с Лосевым, не названивала ему и слезно не просила прощения за свое недостойное поведение.

Козел.

С непроницаемым лицом отворачиваюсь и отдаю карточку последнего клиента Тане.

— Здравствуй, Левина, — в голосе слышна откровенная угроза, и это меня бесит еще больше.

— Здравствуй, Бергман, — холодно отвечаю я.

Гера вырастает из кресла, открывает шкаф и выуживает оттуда мое пальто. У меня дежавю.

— Зачем тебе мое пальто?

— Поедем, прокатимся.

— Я еще не закончила.

— Не ври, Танюша мне уже сказала, что вы через пять минут закрываетесь, — не слушая моих возражений, Герман наматывает на меня шарф. — Она сейчас принесет твою сумку, и ты без возражений, а главное, молча, пойдешь со мной.

— Но…

— Молча, Яна. Тогда есть шанс, что будут выжившие среди тебя, — цедит Бергман.

Он прям очень зол.

Поджав губы, просовываю руки в подставленное пальто. Гера его на мне застегивает, поправляет шарф, будто желает меня им удушить, и берет за шкирку.

— Перчатки, Левина!

Скорчив рожу, я достаю из кармана и демонстративно натягиваю.

Дрожащая Танечка протягивает мне сумку.

В общем-то я где-то ее понимаю. У меня иммунитет к злому Бергману, но сегодня он свиреп. Вот-вот начнет рычать.

Меня, как нашкодившую, выводят из клиники, крепко держа за шарф. На улице все так же скользко, и я пару раз поскальзываюсь, но Гера тащит меня к машине неумолимо.

Привет, ласточка… Что-то ты мне напоминаешь сегодня катафалк.

Но я ни в чем оправдываться не буду.

Не звонила, потому что не хотела!

Бергман трамбует меня на переднее сидение и захлопывает дверь с таким грохотом, что я чуть в штанишки не наложила.

Сев на водительское место, Герман с минуту крепко сжимает руль, не заводя машину. Не иначе, представляет на месте баранки мое горло.

Выехав на шоссе, он поворачивает в неожиданную сторону, и я, принявшая решение гордо молчать, что бы ни случилось, не выдерживаю:

— Куда мы едем?

Злобный взгляд — все, что мне достается.

Ну не закапывать же он меня везет?

Не дождавшись ответа, я отворачиваюсь от его профиля и пялюсь в окно, пытаясь угадать, что мне уготовила судьба.

Минут через пятнадцать мы паркуемся напротив самого крупного из магазинов «Бергман». Что-то мне подсказывается, что мы здесь не кольца мерить.

Гера вытаскивает меня из салона и конвоирует внутрь. Гонит меня через весь зал, сердито сопя сзади, и заводит за дверь с надписью: «Служебное помещение».

Мне становится не по себе.

Что мы тут забыли? Тянет сдать назад, но Герман перехватывает мою руку и тащит вверх по лестнице. Три пролета спустя, я оказываюсь в роскошной приемной. На первый взгляд пустой.

Мы вваливаемся в кабинет с красивой табличкой «Бергман» на двери, и Гера плюхает меня на кожаный диван.

— Что все это значит?

— Знаешь, Левина… Я вчера охренел, когда ко мне заявилась Марго и сообщила, что между нами ничего быть не может.

У меня каменеет лицо.

Он, что, притащил меня себя, чтобы пожаловаться, что его бросила баба?

Он в своем уме?

— Мы уже пятнадцать лет работаем вместе, душа в душу, а теперь мой ассистент боится поднять на меня глаза. «Герман, мне льстят ваши чувства, но я не могу на них ответить. Я замужем. Роза Моисеевна мне очень близка, я бы не хотела, чтобы из-за недопониманий мне отказали от дома».

Он явно цитирует Марго.

Мне-то какое дело? Я складываю руки на груди.

— Из матери я ничего не вытряс, кроме того, что «Яночка нам подходит больше, и Раечка все видела. А девочка страдает». Я вторые сутки в дурдоме!

Он нажимает на кнопку селектора.

— Марго, ты меня дождалась? Зайди, пожалуйста, ко мне! — рявкает Гера.

Я вся подбираюсь. Сейчас я увижу соперницу.

Дверь открывается, и заходит очень красивая женщина, блондинка лет пятидесяти-шестидесяти, сколько конкретно не понять, налицо мощь косметологических достижений.

— Герман, — устало начинает она мелодичным голосом, явно не заметив моего присутствия. — Ну зачем вы так? Это пошлость — задерживать личного помощника, чтобы… У меня внуки, Герман, муж.

— За последние два дня офис оброс фотографиями ваших внуков! Я решил устроить очную ставку. Для чистоты эксперимента надо было и маму позвать, но она смылась к Раечке. Итак, знакомьтесь. Маргарита Лойе, мой личный ассистент и друг семьи, и Яна Левина, темная лошадка и восходящая звезда романсов, моя девушка и по совместительству стоматолог. Скажите мне обе, что происходит?

Мы с Марго пялимся друг на друга с непередаваемым выражением лица.

У Марго преобладает смущение, у меня в круглых глазах, скорее всего, плещется море недоумения.

Если это Марго, то кто та, вторая?